Иероглифы на полях. Рукотворное или нерукотворное?

               
               
                1989 год. Весна – лето.
                С удивительной настойчивостью приходит сон, в котором я, развернув ладони к отстоящим на каком-то расстоянии предметам, пытаюсь переместить их, сдвинуть с места. Не поддаются. Но я снова и снова пробую. Между ладонями и предметами сильное напряжение, то ли натяжение, не понять. Можно сказать, что пространство между ними какое-то «сгущенное», имеет вес….               
                Возможно, сознание и отправило бы в очередной раз на задворки памяти эти странные ощущения. Но подобных «странностей» уже набралось там предостаточно и они, накопив критическую массу, не собирались больше отмалчиваться. Пытливо всматривались в подобное, искали созвучное.
                Должно быть, мой сон - реакция на слухи о некоей Джуне Давиташвили, которая лечит людей невероятным  способом,  выполняя на расстоянии от тела больного загадочные движения руками. А, может, это реакция на заметку, прочитанную днями. В ней, об автомобильной аварии и о том, что рядом с пострадавшим оказался необычный прохожий. Он, вопреки здравому смыслу, начал проделывать какие-то движения руками над раненым и кровотечение у того прекратилось. Или еще любопытная заметка. Несведущий, но активный турист направился к тибетскому ламе, который был сосредоточен на молитве. Монах резким предупредительным жестом, выставил навстречу ладонь, как щит. Какая-то сила сбила с ног, отбросила незадачливого туриста…

                Понятно, что всего этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! И, всё же, информация заставляет волноваться. Будоражит воображение и… память!
                Вот детскими кулаками приходится восстанавливать справедливость. Но иногда, возникшее из ничего препятствие не даёт стукнуть обидчика! Откуда взялось это невидимое, но очень плотное «облако» между нами? В этом «облаке» мой кулак, столкнувшись с тугой, невидимой плотью, скользит, летит рикошетом. Чьё оно? Моё или его? Или наше? Откуда появилось? Куда исчезло? Много раз хотел спросить про это друзей. Но уже и собственные дети такие, какими мы были тогда, а всё ещё в этом невидимом, «сгущенном пространстве» памяти вязнут не только ладони, но и мысли.

                Ладони. Если повернуть их друг к дружке и начать встречное движение, то возникнет знакомое с детства ощущение "твёрдой пустоты". В непосредственной близости оно очень сильное. И по тому, как препятствует ладоням и пальцам рук соприкоснуться, напоминает эффект, когда пытаешься соединить два однополюсных кусочка магнита. С той лишь разницей, что магнитики оказывают сумасшедшее сопротивление. И даже добившись результата придется не оставлять усилия по их сближению. А вот пальцы ведут себя иначе. Пальцы, преодолев «рубеж», соприкасаются, и напряжение бесследно исчезает. Это хочется испытывать снова. Сейчас «сгущенное пространство» не такое объемное, как то, что возникало в детстве. Или то, что чувствуют мои ладони во снах. Оно всего лишь на кончиках пальцев. Но теперь оно устойчиво! Впервые мысль впилась в странное ощущение упругой пустоты. И она отозвалась. Будто ждала контакта.

                Что ты? Или, Кто ты? Почему, совершая бесчисленные движения руками, я не подозревал, что необычная «густота» всегда готова к появлению? Что служит сигналом для её возникновения, моя мысль или воля другого? Кого?

                Вопросы просты. Но для их осознания потребовались годы и многочисленные подсказки. Последние - о необычных людях, которые заставили беспокоиться. Их ладони чувствуют то же, что и мои?

                Оказывается, если сосредоточится на этой упругости и пошевелить пальцами, то упругой пустоты станет больше. Я словно приращиваю плоть. Всего несколько еле заметных движений и я уже сжимаю упругое пространство величиной с большой мяч... А, если продолжить, то его уже столько, сколько было в детстве. Но откуда? За счёт чего? А может эта плоть продукт моего воображения? Концентрация мысли в этом участке пространства? Мысль материальна? Мысль на ладонях? На кончиках пальцев? Моя ли? А, может, как тогда в детстве – наша? Чья, или чьи мысли сосредоточены сейчас в моих руках?

                …Мозг не был готов к такому удару. Или готов? Прежнее знание вдруг рассыпалось на отдельные атомы и требовалось заново собрать конструкцию-память. Но правдой будет и то, что я испытал небывалое сосредоточение. И тому, и другому требовалась искра для взрыва. И я растерянно-блуждающим взглядом озирался вокруг.
                Рядом, в комнате, увлеченная своими детскими фантазиями, играла дочь. Решение было спонтанным, неожиданным для самого.
               - Доня, посиди минуточку.
                Усадив дочь на табурет, становлюсь за её спиной. Потому, что неловко перед ребенком за свои нелепые мысли. Оправдываю поступок тем, что в другом случае эксперимент будет «не чистым». «Беру в ладони» пространство вокруг головы. Оно настолько плотное, что если бы глаза не видели реальных границ, был бы убеждён, что держу в руках не пространство, а прелестную головку Настеньки. Шевелю пальцами, прислушиваюсь к ощущениям. Вижу, что свисавшие с табурета ножки дочери выпрямляются в коленях, да так и остаются выпрямленными.
                - Доня, что чувствуешь?
                - Летаю…
                - ?! А теперь?
                Поскольку ответа не последовало, заглядываю через плечо. Личико умиротворённое. Безмятежное. Дочь спит. Спит?!!
                Конечно, дети умеют расслабляться. На  памяти множество историй, когда ребёнок засыпал, как говорится - «на лету». И, всё же, этот случай не похож на прежние. Только что мои руки осязали что-то похожее на ореол вокруг детской головки. И неожиданно, как по команде, дочь уснула. 
                Осторожно прикасаюсь. Целую маковку. Глазки снова открыты.
                - Как себя чувствуешь?
                - Хорошо.
                - Головка не кружится? Не тошнит?
                - Нет.
                Беглого взгляда достаточно, чтобы убедиться, с дочерью всё в порядке. Но я снова и снова спрашиваю о самочувствии. Стараюсь не выдать волнение. Мысленно, то кляну себя, то успокаиваю. Твержу, что ничего существенного не произошло. Природа ребёнка допускает, что из крайне активного состояния он может без всякого промежутка окунутся в сон. Этот фокус у них выглядит так, как если бы в зале выключили люстру. Но, пример не убеждает. Что-то подсказывает, что выключателем этой люстры сегодня выступило нечто. И я был с ним заодно.

                *****
                Не в силах противиться любопытству, я снова усаживаю дочь на табурет и поднимаю руки. И снова всё повторилось. Только  произошло ещё быстрее. Похоже, что Настенькин сон поджидал уже мои ладони, как старых друзей и легко доверился им.
               
                В душе поднялась смута. Мысли, одна невероятнее другой, то громоздились, подпираемые нахлынувшими чувствами и эмоциями, то рассыпались под уничтожающим знанием того, что подобное не возможно в принципе. Но, борясь с бурным потоком мыслей, пытаясь обуздать эту неукротимую стихию, кто может сказать, какой берег сейчас ближе? Когда наступает осознание, что нет смысла возвращаться к берегу, который  привычен, обустроен? От которого только что оттолкнулся. Что уже ближе другой берег. Незнаемый. Но причудливые очертания, которого, уже захватили внимание. Он зовет голосами сирен. 
                - Ты много раз сталкивался с этим явлением. Но молчание общества не позволяло понять, это естественное, природное качество присущее всем? Или этим свойством обладают немногие? Оно постоянно или возникает эпизодически? Что служит поводом к его появлению?
                ….. Тормозом к осознанию было то, что странные ощущения и чувства всегда проявлялись неожиданно, вскользь, попутно. До сегодняшнего дня их можно было отнести к случайностям, к чему-то привнесённому….
 
                .….Но мысль уже давно плела диковинные узоры. В последнее время настойчиво возвращала к необычным ощущениям. Всё чаще взгляд придирчиво всматривался в ладони, терзаясь вопросом, что в них еще не знакомо? Предчувствие чего-то важного держало в напряжении.
                ….Появившиеся публикации о необычных свойствах рук еще воспринимались как бред. Но мозг уже раскинул сети, выуживая каждое высказывание соплеменников о странном свойстве рук. Соотнося их с тем памятным чувством, что осталось на детских кулачках и ладошках. Эти люди тоже трогают руками пространство? Они тоже держали в своих ладонях отлично отлаженный муравейник, или улей человеческих мыслей? Им также чудится, что Вселенная бесконечный мозг? Или мысль? Или Ум? Блестяще организованный, радостный. А порой - смертельно больной, угнетённый.
                ….Это состояние переживают все? Или это невыразимое Нечто способно к избирательности, имеет прихоть концентрироваться на ком-то конкретном? Это состояние является отражением чьего-то чувства, или это свойство Пространства? Указанная сила проявляется нежданно, и потому не позволяет сделать заключение, является ли она объективной. Но каждый раз она демонстрирует новую грань. Раскрывается с неожиданной стороны. Её настойчивость поражает и неумолимо ведет к мысли, что рядом есть мир, о котором мы ничего не знаем. Он готов открыться. Каждый эпизод и вся необычная их цепочка ведет к сегодняшнему событию. А может эта сила сформировала сегодняшнее событие? Сегодняшнее событие – чья-то цель? Она была осознанной ещё в моём детстве? Кем? Кто терпеливо вёл меня к сегодняшнему дню? Или что? Или Кто? Что? Кто? Можно ли довериться?

                … Разве не манила идея заглянуть в глубины этой тайны? Сегодняшний день не гонит это желание. Тайна просто виснет на руках, зная, что бежать больше некуда. А, может быть, она смотрит сейчас с надеждой, что созревший плод, наконец, будет сорван?
               
                ****

                Когда дочь, как ни в чём не бывало, направляется из комнаты, вспыхивает озарение.
                - Настенька, подожди, повернись ко мне. Закрой глазки. Поднимаю руку и направляю ладонь к дочери. Пространство снова плотное, хотя теперь между нами дистанция около трех метров. Даже странно, что эта сверх тугая масса невидима. Ощущение такое, будто ладонь, игнорируя расстояние, касается Настеньки. Несмотря на закрытые глазки, хорошо угадывается, что сознание ребёнка легко, словно это было естественным для него делом, вверило себя чужой воле.
                Пронзила мысль, что я вторгся в область, в которую, без приглашения и тщательной подготовки входить небезопасно. Что передо мной terra incognita. В один миг обрушившая прежние представления о пространстве, о контактах, об информации, о языках. И я на этой «земле неизвестной» дикарь, по глупости взваливший на себя ответственность за здоровье и жизнь ребёнка. С этой секунды я не имел права на ошибку. Не имел права испугаться. Я только мог положиться на мудрость Того, кто позволил природе, или заставил её быть такой. Главное теперь - контролировать мысли. Надо наполнить себя заботой, всем своим воображением пожелать ребенку добра. Позволивший мне ПОДОБНОЕ, по-видимому, сам относился ко мне так. 

                Настенька, тем временем медленно повернулась и, так же медленно, отправилась бродить по комнатам. Глазки, по-прежнему, закрыты. Но ребёнок, ни разу не наткнулся, ни на один предмет. Иногда она подходила к дивану, креслу, кровати, и останавливалась в нескольких сантиметрах от них. Согнув слегка ноги в коленях, прикасалась к ним. Как будто показывала мне, что понимает - здесь препятствие. Но колени распрямлялись, и она снова отправлялась в своё необычное путешествие. Возможно, путеводителем ей служила память. Только мне представляется, что «карту местности» она читала моими глазами. Наши сознания оказались связанными. А ладони, как показалось, исполнили роль усилителя, то ли радара, то ли преобразователя мысли в некую информационную среду, или поле.
 
                ….Закончилось всё благополучно. Вернувшаяся домой жена мгновенно оценила ситуацию. И хотя была напугана, молча, опустилась на колени и распахнула объятия. В них и пришла Настя. Опустила  голову на плечо матери и, кажется, уснула по-настоящему.
 
                Сколько было с тех пор открытий! Некоторые эпизоды были настолько невероятными, что и по прошествии лет я с трудом отношусь к ним, как реальным. Но этот случай, не может быть вытравлен из памяти. Представляется, что подобные эпизоды, как раз и обнажают структуру, или, если можно так сказать - каркас памяти. Здесь не простое отражение события. Здесь преломление сознания. Неуловимый поворот от созерцания к осознанию. Трудолюбивый мозг, кропотливо отбиравший из разнообразия мира подобное, по принципу похожести, по характерным для некоторых элементов признакам, вначале научился их распознавать, вычленять из массы других. По определенным, повторяющимся признакам, объединил элементы в группу. Послал запрос о наличии связи с другими элементами, группами, структурами. А для определения  устойчивости, потенциальных возможностей явления, продолжительности во времени и протяжённости в пространстве, способности к взаимодействию с другими явлениями, установлению направления движения, инерционных процессов и прочего - потребовал эксперимент. Цель - вторжение в обнаруженное явление, контакт с ним. Необходима провокация его на ответные действия, возбуждение в нём реакции. Такова логика познания. Каждый совершал «нелогичные» действия при возникновении болей в теле, при появлении первых симптомов заболевания. Мы осторожно, но сознательно идём на обострение боли. Обратив слух и зрение  внутрь себя, пытаемся  определить степень, масштабы поражения. Лишь эксперимент может подтвердить или отвергнуть догадку, гипотезу, расширит горизонт знания. Опираясь на результат, можно выстраивать новые логические цепочки, совершенствовать методы. В той области, в которую вторглось моё любопытство, экспериментировать можно было бесконечно. «Материал» для исследования - люди, снуют вокруг. Инструментарий для исследования - ладони, «всегда под руками», готовы к действию.

                Память хранит сотни, а может быть тысячи эпизодов того необычного периода жизни. Каждый из эпизодов «не имеет срока давности». Напротив, чем большее количество лет отделяют меня теперешнего от растерянного и удивлённого тогдашнего, тем мощнее линза, сквозь которую я рассматриваю каждое пережитое событие. Они не тускнеют с годами, а, подвергаемые бесконечной огранке знанием и опытом, играют новым светом. Хотелось бы рассказать о каждом из них  во всех подробностях и деталях. Но это невозможно физически. В этой немощи и печали присутствует и ободряющая мысль. Чистые странички заполнят те, кто будет подвержен такому же благостному испытанию. Каждый по-своему войдёт в эту страну. По-своему  всмотрится в Пространство. Услышит в этом слове «про странное», «про странствие». У каждого в огромном Космосе своя неповторимая тропа. Космос с его неисчерпаемыми возможностями предложит наиболее ценные и оптимальные для исследования примеры, поведёт разговор на понятном и посильном для человека языке. Заботливый наставник уважительно отнесётся к исканиям каждого. Теперешний опыт убеждает меня, что нет предела его деликатности в работе с пытливым человеческим взглядом.





                (Продолжение следует)