Шелапутинский институт. Охота на слова

С некоторых пор меня заинтересовало происхождение, этимология слов МОСКВА и МОСКОВИЯ. Открыл книгу «По Москве», выпущенную в 1917 году – у меня факсимильное издание 1991 года.  И уже на первых страницах встретил мнение, что Москва является «добрым мостом-распутием  для сообщения  во все стороны и во все края старинных народных сношений». По сути я увидел то, что хотел.

МОСКВА –  МОСТ – РАСПУТИЕ.

Это очень зримый образ. А увидел этот образ, этот символ  Иван Егорович Забелин (1820 — 1908),  русский археолог и историк, специалист по истории Москвы. Действительный тайный советник (1908). Член-корреспондент по разряду историко-политических наук (1884), почётный член Петербургской академии наук (1907), инициатор создания и товарищ председателя Императорского Российского Исторического музея, действительный член Российской академии художеств.

А уже на следующей странице  встретил фамилию промышленника Павла Григорьевича Шелапутина (1848–1914,  действительного  статского советника, потомственного дворянина, благотворителя и мецената, семья которого очень много сделала для благотворительности и развития образования в России.

Институт в Магнитогорске, в котором я учился,  реформаторы с мозгами недалёких бухгалтеров  перевели в статус университета, чтобы потом уничтожить до основания, поскольку нынешним олигархам образованные люди не нужны, они собираются внедрить электронных учителей, покушаются на самого Человека, величайшее творение Богов .

Староверы видели развитие страны именно в высоком уровне образования, а поднявшиеся над толпой  на волне прихватизации олигархи и их прихвостни 30 лет только  убивают образование в стране. У государя нет на всё сил, чтобы помешать пятой колонне гадить нашему народу, значит,  функции контроля за деятельностью министров-капиталистов, экономической элиты, финансистов, банкиров, которые подкладывают наш рубль под обесценивающийся доллар, как проститутку под спившегося авторитета, пора брать в свои руки. Думаю, что такие возможности сроко появятся.

До 14 лет я жил на улице, где было много староверов, некоторые из них до 1956 года занимались разведением и ловлей рыбы в местных прудах и озерах. Но потом кустарное производство запретили, рыбзавод и многие артели закрыли, рыбколхоз временно оставили, но рыбы в прудах стало всё меньше. Крепкие мужики остались не у дел. Кто-то пошёл в кочегары, кто-то подсобными рабочими на заводы, и не осталось в улице ни одной лошади. Коровы ещё оставались. У нас была корова до 1972 года. Но ни у кого из моих ровесников коровы не было, и они были очень свободными людьми, а я был вечно занят то огородом, то покосом, и очень благодарен мужикам-староверам, которые научили меня и на возу стоять, и воз затягивать под бастрык, и основную снасть для вывозки сена на машинах иметь. А главное – ни один кержак не выпьет рюмку водки, пока сено не привезли домой и не свалили возле ворот. И другим пить не даст.

Я никак не предполагал, что моё общение со староверами поможет мне быстрее  находить общий язык с директорами заводов-филиалов и начальниками цехов, когда я буду работать журналистом в газете на знаменитом Челябинском тракторном. Оказывается, староверов  охотно ставили на высокие посты, и они не подводили. По едва заметным признакам я вычислял среди командиров производства и партактива  объединения выходцев из староверческих семей. С некоторыми я заводил разговор на эту тему. Не всем нравилось, но я успокаивал, что об этом я не скажу никому. 

Некоторые относили себя к раскольникам. Тут я не соглашался. Нам в институте на лекциях сама декан Ева Лазаревна Лозовская  детально объяснила. Раскол сделан по  реформам патриарха Никона с согласия царя Алексея Михайловича, а вину возложили на тех, кто сопротивлялся расколу, а раскольниками назвали тех, кто был заинтересован в единой церкви. Ссылался  я при этом на Александра Николаевича Радищева и его книгу «Путешествие из Петербурга в Москву». С начальниками из староверов у меня складывались, как правило, очень доверительные отношения. Вслух об этом я никогда никому не говорил, тем более не писал, но  для себя всегда отмечал роль старообрядцев и в Кыштыме, и в реформах в связи с отменой крепостного права в 1861 году, и в сталинских реформах в период индустриализации, да и сегодня велика их роль. Нужно только увидеть и почувствовать.

После поражения России в Крымской войне (1853 – 1856) стало ясно, что без серьёзных экономических преобразований не обойтись. И бурное развитие промышленности в Москве и Московской губернии произошло на основе старообрядческого  капитала, особенно  на развитие текстильной промышленности с 1843 по 1879 год. Это влияние сохранялось вплоть до 1917 года.

Большая часть фабрик была открыта на Востоке Подмосковья: Балашиха, Люберцы, Богородск, Егорьевск, Орехово-Зуево и т.д. А яркой фигурой среди московских старообрядцев был Павел Георгиевич Шелапутин.  Кстати, у многих старообрядцев весьма не благозвучные фамилии. Похоже, это месть чиновничества, осуществлявшего записи,   за несгибаемость  этих людей.

Купеческий род Шелапутиных обосновался в Москве в конце XVIII века, сперва занимались розничной торговлей,  затем текстильным производством. Павел Григорьевич был правнуком основателя рода Дмитрия Прокофьевича Шелапутина. Он был  одним из учредителей товарищества Балашихинской мануфактуры, был председателем правления и директором-распорядителем. Это предприятие возникло еще задолго до его рождения  как суконная мануфактура князя И. Н. Трубецкого. Позднее было налажено хлопчатобумажное производство. До революции 1917 года  Балашихинская хлопкопрядильная фабрика входила в число крупнейших текстильных предприятий России.

Согласно Энциклопедическому словарю Брокгауза и Эфрона за 1891 год,  «на Балашихинской бумагопрядильной мануфактуре работают 3 паровые машины в 165 сил, 1 водяное колесо в 15 сил и 70 тысяч веретен. Рабочих на фабрике – 1200 человек».

Возглавив товарищество Балашихинской мануфактуры,  Павел Григорьевич сделал очень много для улучшения жизни рабочих.

 Был открыт дом призрения, в котором содержались 120 престарелых работников и сирот, на это благое дело фабрикант пожертвовал более 60000 рублей.

Были открыты школа, рабочее училище и больница на 30 коек.

На деньги хозяев наиболее способных детей рабочих отправляли на учебу в Англию, где они получали профессии механиков, ткачей, бухгалтеров.

Уделялось внимание досугу трудящихся. При мануфактуре был построен клуб, организован оркестр, создана и своя футбольная команда.

13 (26) февраля 1913 года было открыто товарное движение на Балашихинской железнодорожной ветке Московско-Нижегородской железной дороги, построенной на средства фабрики Балашихинской мануфактуры.

А вот факт отеческой заботы фабриканта о приросте населения России. На Большой Пироговской улице было построено и оснащёно оборудованием здание Института усовершенствования гинекологов имени Александры Петровны Шелапутиной, всё было передано Московскому университету (1896).

Мужская гимназия имени Григория Шелапутина открыта в Большом Трубецком переулке (1901).

Ремесленное училище имени Григория Шелапутина открылось на Миусской площади  (1903).

Мужское ремесленное училище имени Григория Шелапутина было открыто на Калужской улице (1904).

Женское ремесленное училище имени Григория Шелапутина на Калужской улице (1904).
Реальное училище имени Анатолия Шелапутина открыто на Девичьем поле (1912).

 Шелапутин-старший основал и открыл в 1911 году  Педагогический институт, получивший имя самого Павла Григорьевича,  высшее учебное заведение Российской империи. Участок земли в 2000 кв. сажен, отведённый под строительство, Шелапутин пожертвовал городу. Сам он назвал это «посильным вкладом Родине».

Педагогический институт им. П. Г. Шелапутина состоял в ведении  Министерства народного просвещения, подчинялся попечителю  Московского учебного округа. Управление институтом осуществлялось директором, правлением и педагогическим советом при участии почётного попечителя.

Здания Педагогического института имени П. Г. Шелапутина (1911) и реального училища имени Анатолия Шелапутина были построены на территории примыкающей к ранее построенному (1901) зданию мужской гимназии имени Григория Шелапутина (1901) по проекту архитектора Р. И. Клейна.  Директором в ноябре 1911 года был назначен историк А. Н. Ясинский.

В институт принимались юноши, окончившие курс в одном из высших учебных заведений. Срок обучения — 2 года. Институт состоял из отделений: русского языка и словесности;
древних языков;
русской и всеобщей истории;
математики, физики и космографии;
естествознания; химии и географии.

Занятия делились на общие для всех слушателей и специальные - по отдельным предметам средней школы. Изучался сравнительно широкий круг психолого- педагогических и философских наук: логика, общая и педагогическая психология, общая педагогика и история педагогики, школьная гигиена, частные методики. Преподавались также физические упражнения и факультативно - музыка и пение. В составе института был педагогический музей. Основной базой учебно-практических работ студентов являлись мужская гимназия имени Григория Шелапутина и реальное училище имени Анатолия Шелапутина при Педагогическом институте.

Институт имел хорошо оборудованные учебные кабинеты, педагогический музей. Оригинальной формой взаимодействия учебного заведения с окончившими его воспитанниками были ежегодные педагогические съезды (1914, 1915 и 1916 годы). В 1912—1916 годах выходили «Известия педагогического института» под редакцией А. Н. Ясинского (всего 7 выпусков).

До 1917 года состоялось 4 выпуска (всего 95 человек). Среди выпускников — видные учёные-педагоги, профессора И. К. Андронов, В. И. Лебедев, И. В. Устинов.

После 1917 года институт был неоднократно реорганизован:
Академия социального воспитания (1917—1923);
Академия коммунистического воспитания имени Н. К. Крупской (1923—1934);
Коммунистический педагогический институт имени Н. К. Крупской (1934—1942).
1 ноября 1936 года в комплексе зданий по Трубецкому переулку состоялось открытие Академии Генерального штаба РККА. В настоящее время в здании находится Главная военная прокуратура.