К вам придет сегодня человек

— Кто бежит?! Какое-то животное. Собачка, ты откуда...?
Как странно, откуда у ней записка? Посмотрим, а ну-ка…

«К вам придет сегодня человек
Он расскажет много о себе
О своем великом прошлом
И откуда род произошел:
Где впервые тверди касались резвые ноги,
Где чему учился,
Как резвился на материке-колыбели.
Первобытных предков называл поименно, но смутно
И всему вокруг дал название.
Что-то да как-нибудь у него называется,
Нет, вы представляете!
Да, оно реально вполне.
Как бывало редко – замечал непреодолимое выражения
Отдельных частей, будто в нем,
вы наверно удивитесь,
множество людей сошлось;
Словно вытиснуло Я из границ собственного тела.
И видит других шире, и видит дальше.
Таланты — монеты, зарытые в свежую почву
— Надежда при каждом взгляде на небо.
Использованные таланты — на небо не глядят устало,
Те смотрят сквозь пот на вздувшиеся вены уставших рук,
Толканием своего Сизифова камня обрадованные,
И слушая неприветливый треск камней,
Впиваются в ноги препятствия горные.
На Земле, с любой стороны одинаковой,
Он поднимает с земли, что попалось,
И, взяв, приспосабливает в дело.
Силой нежность к предмету храня.
Но, конечно, он один человек.
И нет никого на земле,
И делать нечего тут на планете.
Приходится изворачиваться и выдумывать себе занятия,
Чтобы скоротать свой зевающий век.
Всё делается на Земле – и дальше с неё не уходит.
И от Земли он не отрывается
И честно скажу, не уйдет, ведь Земля
– Дом человеческий, Родина зелено-голубая в шар стянутая.
Но что странно,
Выучился любить и любить искренне,
Не только по-плутовски, притворно.
Сам конфликтовал с собой,
Можно сказать, войны вел,
Озверев, сам с собой до изнеможения.
Но, согласитесь, человек,
Воюющий против себя же – человека.
Вот, что абсурд в довершение!
Сам себе придумывал правила: сам их исполнял
И сам же нарушал.
Как противоречиво!
Тяжеловесные диски с копьями на дальность метал 
И состязался в борьбе краснолицей.
Стучит, несется песчаник подминая
С зоркооким лучником колесница,
Праща, нагруженная раскручивается и …замах!
Автомат дрожит под дождем у стены — боится.
У него сегодня впервые смертная казнь.
"Тополя" перегоняют в рощи хмурые
Под рев мотора с вонью топлива.
Сам ликовал и сам выл
Под натиском собственовыплавленных мечей.
Состязание порождало фортуну
И жажду собственной победы.
Далеко отдалившись от полчищ боев
В уголки укромные глобуса прототипа,
Опыта у вас, незабвенная,
Набравшись выдохнул и начал действовать
Возмудрел, возрос, как могучий дуб.
Наблюдал за явлениями природы с неподдельным интересом.
Изучал природы механизменное устройство.
Что-то давалось с неуспехом,
Сам себя губил за зря.
Гром нависал над разумом,
наступали и темные времена
Но когда они проходили,
Наступал великий рассвет.
И слезы последние оттирая, видел перед собой вас.
А не помните ли,
Каким мелким и недоразвитым
Он тогда был: малютка такой. Потешный.
География, механика, геометрия – не слыхали?
Его изобретения. Славный малый.
Всему у вас он научился
Восхищаясь, создавал с оглядкой на вас
Но человек будет в вечном конфликте с собой, точнее,
Изъясняясь словами краткими
"с его отдельными частями".
Смотря на стрелки компаса
Когда море швыряет корабль по сторонам,
Вглядывался в вас с упорством,
Поднимая голову вверх против шторма,
Находя в себе силы стоять до последнего.
Пускай щетину седую покропило,
Порезало бушующей волной, пеной вскипающей.
Мне запомнились мысли того человека,
Что испытал в тот момент,
Прочтите, пожалуйста, mon amour:

"Лицо исказил последний страх
Больше я ничего не боюсь
Я прожил беззаботное время.
Родился и рос в тихой лачуге
На отвесных скалах
И с пеленок видел волнующеюся море.
И время, оставшееся, я ценю".

И в каждой спице вязальной
— Спокойной и тихой,
Находит в вас утешение,
И в каждой победе сладкой,
Заветной и в следующим за ней,
Звенящим в ушах "ура" с трибуны.
И больной болезнью смертельной скованный,
Смиренно ждущий разлуки с вами последнего часа вашего,
Ценит минуту каждую, больше работяги
Забегавшегося, запыхавшегося –
Беготнёй изможденного из офиса в офис,
Но и тот, подобно воину Фидиппиду,
Если возможность выдастся, сможет —
— Прибежать — прокричать во всю глотку,
В километрах степей заветно сберегаемое слово
И упасть бездыханно
С чувством долга выполненного
Перед грядущим концом.
Как долгожданное "Да"
С невыносимым замиранием в теле
Жаждет услышать каждый влюблённый
Под грифом Совершенно Секретно
На папке дел человеческих.
Так расхлябанный весь,
От вашего внимания,
Брал себя в руки.
Прислушаться, проглубиться и отыскать
В какой-то балладе, отвлеченной
То, что нужно ему,
А не смысл другой головой вложенный.
Это такая глупость, что и сказать нельзя
Но, глупость работающая.
На работающих глупостях мир держится.
Видите, вот, что события быть не должно,
А оно есть — работает, и ещё как!
Но не суть. От темы отошла.
Вы, должно быть, помните его,
Он к вам однажды приходил,
То было давно, но всё же было.
Наведывается к вам,
Чтобы только увидеть вас,
Ваш светлый взор,
Когда внутри пусто,
А от окружающего тошнит, —
И мозг с сердцем мешает грусть с кровью
Ха, признаться, человек в вас даже влюблен;
Но ведь вы само очарование, как же вас не любить
И я тоже вас любила и люблю, дорогая.
Фи. Но, впрочем, что за вздор
Слухи! То лишь одни слухи дошли до меня...!
Может и не так.
Никто не разберется в этих слухах…
А в человеке не разберется никто тем более
Пишу дражайшей, премногоуважаемой подруге — жизни.
Подпись от моего лица.
Дата — от сегодняшнего числа.»

Жизнь читала, держа в руках письмо,
Медленно поглаживая шерсть собаки,
А четвероногий гонец на коленях Её
Лежал, ртом, открытым дыша,
Вдруг где-то снаружи из хвойной чащи
Послышался задорный, звонкий голос:

— Эй-й, жизнь, я хочу быть с тобой, слышишь?
  А, может, ну его! Не протянуть совсем…

На холоде губы перестают слушаться,
Сложнее дается выговор слов

—… Ты мне люба и ценна! Примешь ли к себе?

Кусачий мороз отразился на лице и паре ресниц
И снег плавая в воздухе, падал вниз.
Выл ветер, обидчивый, не желая щебета птиц.
Жизнь выглянула на зиму из лубяной избы
Громкий снаружи и глухой внутри звук
Слабым дребезжанием разошелся по стеклу.
В комнату бил просвет через оконный проём.
И тихо с лаской, глядя в окно,
Улыбаясь, сказала будто ему:

— Как не принять? – конечно приму.