Иван Дмитрич

В городе Владимире жил молодой купец по имени Иван Дмитрич
Аксенов. У него были две лавки и собственный дом.

Аксенов был красивый, белокурый, кудрявый парень, весь в
забавные и очень любят петь. Когда он был совсем молодым человеком, его
пристрастили к выпивке, и он буйствовал, когда выпивал лишнего; но после того, как он
женился, он бросил пить, за исключением редких случаев.

Однажды летом Аксенов ехал в Нижний ярмарка, и, как он велел
прощание с семьей, жена сказала ему: "Иван Дмитрич, не
начало-день, у меня был плохой сон о тебе".

Аксенов посмеялся и сказал: "Вы не боитесь, что когда я добираюсь до
справедливости ради я должна поехать на Шпрее".

Его жена ответила: "Я не знаю, чего я боюсь; все, что я знаю, это
что мне приснился плохой сон. Мне приснилось, что ты вернулся из города, и когда
ты снял шапку, я увидел, что твои волосы совсем седые".

Аксенов засмеялся. "Это счастливый знак", - сказал он. "Посмотри, не распродам ли я все свои товары и не привезу ли тебе подарки с ярмарки".

Поэтому он попрощался со своей семьей и уехал.

Пройдя половину пути, он встретил знакомого купца, и
они остановились на ночлег в одной гостинице. Они вместе выпили чаю,
а затем легли спать в соседних комнатах.

Не в привычках Аксенова было спать допоздна, и, желая отправиться в путь
пока было еще прохладно, он разбудил своего кучера перед рассветом и велел
ему запрячь лошадей.

Затем он направился к хозяину таверны (кто жил в
коттедж на спине), оплатил свой счет, и продолжил свой путь.

Когда он ушел около двадцати пяти миль, он остановился для лошадей
быть сытым. Аксенов немного отдохнул в коридоре гостиницы, затем
вышел на крыльцо и, приказав разогреть самовар, достал
гитару и начал играть.

Вдруг подъехала тройка со звоном колокольчиков, и из нее вышел чиновник
, за которым следовали два солдата. Он подошел к Аксенову и начал
расспрашивать его, спрашивая, кто он такой и откуда приехал. Аксенов
ответил ему полностью и сказал: "Не выпьете ли вы со мной чаю?" Но
чиновник продолжил перекрестный допрос и спросил его. "Где
вы провели прошлую ночь?" Вы были один или с другим торговцем?
Видели ли вы другого торговца этим утром? Почему вы покинули гостиницу
до рассвета?"

Аксенов недоумевал, почему ему задают все эти вопросы, но он
описал все, что случилось, а затем добавил: "Почему ты
кросс-вопрос меня, как будто я вор или разбойник? Я путешествую по
своим собственным делам, и нет необходимости задавать мне вопросы ".

Затем чиновник, вызвав солдат, сказал: "Я
офицер полиции этого района, и я задаю вам вопрос, потому что
торговец, с которым вы провели прошлую ночь, был найден с перерезанным горлом
. Мы должны обыскать ваши вещи ".

Они вошли в дом. Солдаты и полицейский отстегнули
Багаж Аксенова и обыскали его. Внезапно офицер выхватил нож
вылезает из сумки с криком: "Чей это нож?"

Аксенов посмотрел и, увидев извлеченный из сумки окровавленный нож,
испугался.

"Как получилось, что на этом ноже кровь?"

Аксенов попытался ответить, но с трудом вымолвил ни слова и только
пробормотал, заикаясь: "Я... не знаю... не мой". Тогда полицейский сказал:
"Сегодня утром торговца нашли в постели с перерезанным горлом. Вы
единственный человек, который мог это сделать. Дом был заперт
изнутри, и больше там никого не было. Вот этот окровавленный нож в
твоей сумке, а твое лицо и манеры выдают тебя! Расскажи мне, как ты убил
его и сколько денег украл?"

Аксенов поклялся, что он этого не делал; что он не видел торговца
после того, как они вместе пили чай; что у него не было денег, кроме восьми
собственных тысяч рублей, и что нож был не его. Но его
голос был прерывист, лицо бледно, и он дрожал от страха, как будто
он провинился.

Полицейский приказал солдатам связать Аксенова и посадить
его в телегу. Как они связали ему ноги вместе и швырнул на
телегу, Аксенов перекрестился и заплакал. Деньги и товар
отнята у него, и он был отправлен в ближайший населенный пункт и заключен в тюрьму
там. Во Владимире навели справки о его характере.
Купцы и другие жители этого города сказали, что в прежние времена
он пил и зря тратил время, но что он был хорошим человеком. Затем
начался судебный процесс: его обвинили в убийстве торговца из
Рязани и краже у него двадцати тысяч рублей.

Его жена была в отчаянии и не знала, чему верить. Ее
Все дети были совсем маленькими; один из них был младенцем у ее груди. Взяв
их всех с собой, она отправилась в город, где ее муж сидел в тюрьме.
Сначала ей не разрешали видеться с ним, но после долгих упрашиваний она согласилась.
получил разрешение от чиновников, и его отвезли к нему. Когда она
увидела своего мужа в тюремной одежде и в цепях, запертого с ворами
и преступниками, она упала и
долго не приходила в себя. Затем она привлекла к себе своих детей и села рядом с ним.
Она рассказала ему о домашних делах и спросила, что с ним случилось
. Он рассказал ей все, и она спросила: "Что мы можем теперь сделать?"

"Мы должны обратиться к царю с просьбой не допустить гибели невинного человека".

Его жена сказала ему, что она обратилась с петицией к царю, но их было
не было принято.

Аксенов не ответил, а только потупился.

Тогда его жена сказала: "Не зря мне приснилось, что твои волосы
поседели. Ты помнишь? Тебе не следовало начинать в тот день". И
запустив пальцы в его волосы, она сказала: "Ваня, дорогой, скажи
своей жене правду; это сделал не ты?"

"Так вы тоже подозреваете меня!", - сказал Аксенов, и, пряча свое лицо в его
руки, он начал плакать. Затем пришел солдат, чтобы сказать, что жена и
дети должны уехать; и Аксенов попрощался со своей семьей в
последний раз.

Когда они ушли, Аксенов вспомнил, что было сказано, и когда он
вспомнил, что его жена тоже подозревала его, он сказал себе:
"Кажется, что только Бог может знать правду; именно к Нему одному мы должны
взывать, и только от Него ожидать милости".

И Аксенов больше не писал прошений; оставил всякую надежду и только
молился Богу.

Аксенова приговорили к порке и отправили на рудники. Поэтому его
выпороли узлом, а когда раны, нанесенные узлом, зажили,
его отправили в Сибирь вместе с другими осужденными.

Двадцать шесть лет Аксенов жил как каторжник в Сибири. Его волосы
побелел, как снег, и борода его росла длинная, тонкая и серая. Все его
веселье шло; он сутулый; он ходил медленно, говорил мало, и никогда не
посмеялись, но он часто молился.

В тюрьме Аксенов научился шить сапоги и заработал немного денег,
на которые он купил "Жития святых". Он читал эту книгу, когда
в тюрьме было достаточно светло; и по воскресеньям в
тюремной церкви он читал уроки и пел в хоре; потому что его голос
все еще был хорош.

Тюремное начальство понравилось Аксенова за его кротость, и его
товарищи-заключенные его уважали: они называли его "дед", и
"Святой". Когда они хотели обратиться к тюремным властям по
какому-либо поводу, они всегда назначали Аксенова своим представителем, и когда среди заключенных возникали
ссоры, они приходили к нему, чтобы все исправить
и рассудить дело.

Никаких новостей из дома Аксенова не поступало, и он даже не знал, живы ли еще
его жена и дети.

Однажды в тюрьму прибыла свежая банда осужденных. Вечером
старые заключенные собрались вокруг новых и спросили их, из каких
городов или деревень они родом и за что их приговорили.
Среди остальных Аксенов сел рядом с новичками, и слушал с
опустив воздуха к сказанному.

Один из новых заключенных, высокий, сильный шестидесятилетний мужчина с
коротко подстриженной седой бородой, рассказывал остальным, за что его
арестовали.

"Ну, друзья, - сказал он, - я только взял лошадь, которая была привязана к
санки, и я был арестован и обвинен в краже. Я сказал, что только
взял его, чтобы быстрее добраться домой, а потом отпустил; кроме того,
водитель был моим личным другом. Поэтому я сказал: "Все в порядке".
"Нет, - сказали они, - ты украл это". Но как и где я это украл, они не знали.
не могу сказать. Однажды я действительно сделал что-то не так, и по праву должен был
прийти сюда давным-давно, но тогда меня не разоблачили. Теперь меня
отправили сюда вообще ни за что... Эх, да ведь это ложь я вам говорю
; я и раньше бывал в Сибири, но надолго там не задерживался".

"Откуда вы?" - спросил кто-то.

"Из Владимира. Моя семья из этого города. Меня зовут Макар, а они
еще зовут меня Семеныч".

Аксенов поднял голову и сказал: "Скажи мне, Семеныч, ты знаешь
что-нибудь о владимирских купцах Аксеновых? Они еще живы?"

"Знаешь их? Конечно, я знаю. Аксеновы богаты, хотя их
отец в Сибири: похоже, такой же грешник, как и мы! Что касается тебя,
Дедушка, как ты сюда попал?"

Аксенов не любил говорить о своем несчастье. Он только вздохнул и
сказал: "За свои грехи я провел в тюрьме эти двадцать шесть лет".

- Какие грехи? - спросил Макар Семеныч.

Но Аксенов только сказал: "Ну, что ж, должно быть, я это заслужил!" Он
больше ничего бы не сказал, но его спутники рассказали новоприбывшим, как
Аксенов оказался в Сибири; как кто-то убил купца,
и положил нож среди вещей Аксенова, и Аксенов был
несправедливо осужден.

Услышав это, Макар Семеныч посмотрел на Аксенова, хлопнул себя по
собственному_ колену и воскликнул: "Ну, это замечательно! Действительно замечательно!
Но как ты постарел, дедушка!"

Другие спросили его, почему он так удивлен и где он раньше видел
Аксенова; но Макар Семеныч ничего не ответил. Он только сказал:
"Это замечательно, что мы встретились здесь, ребята!"

Эти слова заставили Аксенова задуматься, знал ли этот человек, кто убил
торговца; поэтому он сказал: "Возможно, Семеныч, ты слышал об этом
интрижка, или, может быть, вы видели меня раньше?"

"Как я мог не слышать? Мир полон слухов. Но это было
очень давно, и я забыл, что я слышал ".

- Может быть, вы слышали, кто убил купца? - спросил Аксенов.

Semyonich Макар рассмеялся и ответил: "Это, должно быть, тот, в чьей
сумка нож был найден! Если кто-то другой спрятал там нож, то, как говорится, "Он
не вор, пока его не поймают". Как кто-то мог положить
нож в твою сумку, когда он был у тебя под головой? Это, несомненно,
у тебя разбудила".

Когда Аксенов услышал эти слова, он почувствовал уверенность, что это тот самый человек, который
убил купца. Он встал и ушел. Всю ту ночь Аксенов
лежал без сна. Он чувствовал себя ужасно несчастным, и всевозможные образы возникали в
его сознании. Там был образ жены, как она была, когда он расстался
с ней отправиться на ярмарку. Он увидел ее, как если бы она была настоящей, ее
лицо и глаза ее вырос перед ним, он услышал ее голос и смех. Затем
он увидел своих детей, совсем маленьких, какими они были в то время: один
в маленьком плаще, другой у груди матери. И тогда он
вспомнил себя таким, каким был раньше - молодым и веселым. Он вспомнил, как
он сидел играл на гитаре на крыльцо трактира, где он был
арестован, и каким он был. Он мысленно увидел
место, где его выпороли, палача и людей, стоящих
вокруг; цепи, осужденных, все двадцать шесть лет его жизни.
тюремная жизнь и его преждевременная старость. Мысль обо всем этом сделала его
таким несчастным, что он готов был покончить с собой.

"И все это делает этот негодяй!" - подумал Аксенов. И так велик был его гнев
на Макара Семеныча, что он жаждал отмщения,
даже если бы он сам погиб за это. Он все время повторял молитвы
ночь, но не мог обрести покоя. Днем он не подходил к Макару
Семенычу и даже не смотрел на него.

Так прошло две недели. Аксенов не мог спать по ночам, и
был настолько несчастен, что не знал, что делать.

Однажды ночью, прогуливаясь по тюрьме, он заметил немного земли
, которая выкатилась из-под одной из полок, на которых
спали заключенные. Он остановился посмотреть, что это такое. Внезапно Макар
Семеныч выполз из-под полки и испуганно посмотрел на Аксенова
. Аксенов попытался пройти, не глядя на него,
но Макар схватил его за руку и сказал, что он вырыл яму под
стеной, избавившись от земли, насыпав ее в свои высокие сапоги,
и каждый день высыпает ее по дороге, когда заключенные уходят.
увлеченные своей работой.

"Просто молчи, старик, и ты тоже выйдешь на свободу. Если ты проболтаешься,
они высекут из меня жизнь, но сначала я убью тебя ".

Аксенов дрожал от гнева, глядя на своего врага. Он убрал свою
руку, сказав: "У меня нет желания убегать, и тебе нет необходимости
убивать меня; ты убил меня давным-давно! Что касается рассказа о тебе - я могу сделать это или
нет, как укажет Бог ".

На следующий день, когда осужденных вывели на работу, конвойные солдаты
заметили, что тот или иной из заключенных вытряхнул немного земли из
своих ботинок. Тюрьму обыскали и нашли туннель. Губернатор
пришел и допросил всех заключенных, чтобы выяснить, кто выкопал
яму. Все они отрицали, что что-либо знали об этом. Те, кто знал, не стали бы
предавать Макара Семеныча, зная, что его выпорют почти до смерти.
Наконец губернатор повернулся к Аксенову, которого он знал как справедливого человека,
и сказал:

- Ты правдивый старик; скажи мне перед Богом, кто выкопал эту яму?

Semyonich Макар стоял, как если бы он был совершенно равнодушным, глядя на
Губернатор и не так много, как взглянул на Аксенова. Губы и
руки Аксенова задрожали, и он долго не мог произнести ни слова. Он
подумал: "Почему я должен выгораживать того, кто разрушил мою жизнь? Пусть он заплатит за
то, что я выстрадал. Но если я расскажу, они, вероятно, лишат его жизни
, и, возможно, я подозреваю его ошибочно. И, в конце концов, что хорошего
это было бы для меня?"

"Ну, старик", - повторил губернатор, "скажите мне правду: кто
копались под стеной?"

Аксенов взглянул на Макара Семеныча и сказал: "Я не могу сказать, ваша
честь. Это не Божья воля, чтобы я рассказывал! Делай со мной, что хочешь
Я в твоих руках ".

Как бы губернатор ни старался, Аксенов больше ничего не сказал, и поэтому
этот вопрос пришлось оставить.

В ту ночь, когда Аксенов лежал на своей кровати и только начинают
доза, кто-то вошел и тихо присел на край постели. Он заглянул через
тьма и признал Макар.

"Чего еще вы от меня хотите?" - спросил Аксенов. "Зачем ты пришел
сюда?"

Макар Семеныч молчал. Поэтому Аксенов сел и сказал: "Что ты хочешь сказать?"
хочешь? Уходи, или я позову стражу!

Макар Семеныч наклонился к Аксенову и прошептал: "Иван
Дмитрич, прости меня!"

"За что?" - спросил Аксенов.

"Это я убил торговца и спрятал нож среди ваших вещей.
Я хотел убить и тебя, но услышал шум снаружи, поэтому спрятал
нож в твою сумку и выбрался через окно ".

Аксенов молчал и не знал, что сказать. Макар Семеныч
соскользнул с кровати и опустился на колени. "Иван Дмитрич, -
сказал он, - простите меня! Ради Бога, простите меня! Я признаюсь
что это я убил торговца, и ты будешь освобожден и
сможешь отправиться к себе домой ".

"Тебе легко говорить, - сказал Аксенов, - но я страдал за
тебя эти двадцать шесть лет. Куда мне теперь идти?... Жена моя
умерла, и дети мои забыли меня. Мне некуда идти..."

Макар Семеныч не вставал, а бился головой об пол. "Иван
Дмитрич, прости меня! - закричал он. "Когда меня пороли узлом
это было не так тяжело выносить, как видеть тебя сейчас ... еще у вас
пожалей меня, и не сказал. Ради Христа, прости меня, негодяя,
что я!" И он начал рыдать.

Когда Аксенов услышал его рыдания, он тоже заплакал. "Бог простит тебя!" - сказал он. "Может быть, я в сто раз хуже тебя".И при этих словах на сердце у него стало легко, и тоска по дому оставила его. У него больше не было желания покидать тюрьму, он только надеялся, что настанет его последний час.

Несмотря на то, что сказал Аксенов, Макар Семёныч признал свою вину. Но когда пришел приказ о его освобождении, Аксенов был уже мёртв.