Босяк

*

Плутаю босым по тропинке, вздыхаю,
с улыбкой купаюсь в бульварных мечтах.
И вдруг, на меня!.. В лопухах колыхаясь,
несётся болонка... в девичьих руках.

Как я отскочил за кудряшки берёзки,
осталось мудрёной загадкой уму.
Молодке поставил шальную подножку;
краснею-бледнею, себя не пойму.

Летела красотка с вопящей гармошкой;
раскинуты руки и лапы крылом.
Прохожие словно вкусили морошки,
застыли: блудить ли изящным словцом?!

Лохматое чудо собачьего джаза
ветвями оваций встречают кусты;
ухмылка простушки из лужи-джакузи
зевакам сплела безрассудства мосты.

Настырно кружащий жужжащий комарик,
прощаясь, бросает насмешливо взгляд;
слюнявит кичливо мыслишку кошмара:
«Гаданий ромашку, вниманьем пригладь!»

Сдавило дыханье, рассудку тревожно;
таённым лукавством мерцает совет:
«Твоё провиденье, хватай всё что можно;
Канарские пляжи, вот к счастью билет!»

Звездуньи в неоновом месиве буквы
вдали: «Полюби!.. Отдохни!.. Позабудь!»
Варёную брюкву нарежут фейсбуком,
планктону накрученный блеф продадут.

Судьба за живое меня обхватила;
в конвульсиях похоть – любовью черта.
Ищу в откровениях прошлого силу;
вмиг буря влечения стала мертва.

Тасую в картинках страницы, откуда
пичужка моя воспевала рассвет,
молилась Христу, проклинала Иуду,
растила цветы, вдохновляла балет.

В косухе один на один с мотоциклом
я мчался в науку чумным наглецом
законы познать человечества в циклах,
потоки любви оставлял на потом.

Прижавшись к дубку, шелестит липка тише,
опавшие листья кружат в унисон...
Мелодия смеха из лиственной жижи;
воркует на тропке далёкий шансон.

В осенних сединах пушинка кривули
былого, святое убьёт наповал.
Знакомого голоса нотка: «Папуля!..»
Блаженно касаясь, я мать целовал.



**

Второй вариант.

*

Плутаю босым по тропинке, вздыхаю, с улыбкой купаюсь в бульварных  мечтах.
И вдруг, на меня!.. В лопухах колыхаясь, несётся болонка... в девичьих руках.
Как я отскочил за кудряшки берёзки, осталось мудрёной загадкой уму.
Молодке поставил шальную подножку; краснею-бледнею, себя не пойму.
Летела красотка с вопящей гармошкой; раскинуты руки и лапы крылом.
Прохожие словно вкусили морошки, застыли: блудить ли изящным словцом?!
Лохматое чудо собачьего джаза ветвями оваций встречают кусты;
ухмылка простушки из лужи-джакузи зевакам сплела безрассудства мосты.

Настырно кружащий жужжащий комарик, прощаясь, бросает насмешливо взгляд;
слюнявит кичливо мыслишку кошмара: «Гаданий ромашку, вниманьем пригладь!»
Сдавило дыханье, рассудку тревожно; таённым лукавством мерцает совет:
«Твоё провиденье, хватай всё что можно; Канарские пляжи, вот к счастью билет!»
Звездуньи  в неоновом месиве, буквы вдали: «Полюби!.. Отдохни!.. Позабудь!»
Варёную брюкву нарежут фейсбуком, планктону потом задарма отдадут.
Судьба за живое меня обхватила; в конвульсиях похоть – любовью черта.
Ищу в откровениях прошлого силу; вмиг буря хотения стала мертва.

Тасую в картинках страницы, откуда пичужка моя воспевала рассвет,
молилась Христу, проклинала Иуду, растила цветы, вдохновляла балет.
В косухе один на один с мотоциклом я мчался в науку чумным наглецом
законы познать человечества в циклах – она одиноко краснела лицом.
Прижавшись к дубку, шелестит липка тише; в беседке сердечки стучат в унисон...
Смеётся девчушка – звон  в глинистой жиже; воркует в тумане далёкий шансон.
В осенних сединах пушинка кривули былого, надежду убьёт наповал.
Знакомого голоса нотка: «Папуля!..» Блаженно касаясь, я мать целовал.


**


15.11.2023г.


-=*(33!)*=-