С Богом, сыночки!

Быть верным долгу в несчастье — великое дело

 Небольшой покосившийся домик с крышей из старого шифера стоял на самом краю опустевшего хутора. Около палисадника со старым штакетником на скамейке изредка в хорошую погоду собирались несколько одиноких бабушек, доживавших свой век там, где прошла их нелёгкая жизнь. Мужей давно похоронили, а дети — кто уехал, а кто и погиб при исполнении воинского долга.
 У Матрёны Степановны был единственный сын Николай, высокий, сильный, русоволосый, с волевым подбородком и ясными голубыми глазами. Здесь, на хуторе, и вырос, каждый день отмеряя до школы, что в соседнем селе, пять километров. Вырос порядочным человеком, почитавшим своих родителей. А тут Чечня… Долго не было от Николая никаких вестей. Матрёна с мужем извелись от неизвестности, но знали и не сомневались, что сын должен защищать Родину. Так его воспитали…
 Через полгода пришла похоронка, сердце старика не выдержало потери единственного сына… Так Матрёна осталась совсем одна. Каждое утро она выходила на дорогу и вглядывалась — а вдруг ошибка, вдруг Коленька жив?
 Хутор на границе с Украиной постепенно пустел. Летом ещё было терпимо, бабушки копались в саду и огороде, к некоторым даже приезжали внуки. А зимой наступали дни, полные тоски и одиночества…
 Зима 22 года принесла страшную весть — снова война. Но некого было провожать и встречать. А вдалеке раздавались громкие звуки: взрывы, пулемётная очередь. Нет, Матрёна уже не боялась смерти, да и идти ей было некуда. Значит здесь и останется, чтобы ни случилось…
 Приближалась весна. Выглянуло солнышко, и старушка, надев старую курточку на синтепоне, вышла на улицу посидеть на лавочке. И услышала шум приближающейся машины. Вскоре перед её домом остановилась военная машина с буквой Z, из кузова выпрыгнули солдаты в камуфляжной форме.
- Бабушка, у вас есть вода? - спросил один из них, видимо, старший.
- Коленька, это ты? - кинулась к нему подслеповатая старушка.
- Нет, бабушка, меня Славой зовут. А вы тут совсем одна живёте?
- В доме — одна, в хуторе нас шесть человек осталось.
- А почему не уезжаете? Фронт рядом, опасно тут!
- Дак куды мы со своей хаты, милок? Тут прожили, тут и помрём. Да вы заходите, сейчас чай согрею, да и бублики у меня есть. Голодные, поди?
- Да нам бы только водички попить…
- А вы што, торопитесь - то ?
- Нет, у нас передышка, только вода кончилась.
- Колодец у меня во дворе, набирайте, скоко нужно. А я пока чай согрею. И бутерброды сделаю.
- А пустые пластиковые бутыли у вас есть?
- Щас, в сарайке посмотрю…
Бабушка принесла несколько бутылей, два солдата набирали воду, а трое пошли за старушкой в хату. Обратили внимание, что на столе стоит электрический самовар, а в красном углу — иконы и лампадка. В хате хоть и бедно, но чисто.
- Так вы, касатики, садитесь на табуретки, щас чай быстро закипит.
Матрёна достала из холодильника докторскую колбасу, хлеб из старой деревянной хлебницы и бублики из буфета.
- Робята, сами сделаете бутерброды? Я пока заварку найду, запамятовала, куды положила. Память-то подводит! Да зовите всех, чай-то воды ужо набрали?
 Пятеро солдат еле разместились за небольшим столом на кухне. Матрёна стояла и смотрела, с каким аппетитом и с какой быстротой они ели.По лицу текли слёзы.
- Дак если бы я знала, што у меня такие гости будут, я бы котлеток нажарила. Вас же котлетками, поди, не кормят?
- Да откуда там котлетки? Тушёнка и каша. На войне как на войне, - дожёвывая бутерброд, сказал Славик. - Спасибо вам, бабушка. Простите, забыли спросить имя.
- Матрёна Степановна я.
- Спасибо, Матрёна Степановна, - и Славик, встав с табуретки, крепко обнял старушку. У него тоже были голубые глаза, как у её сына.
- Дак вы заезжайте, я вас ждать буду. Котлетки сделаю, в холодильник поставлю. С Богом, сыночки! - перекрестила она отъезжающий грузовик.
Ребята появились через день. И она их накормила котлетами с отварной картошкой и солёными огурчиками.
 Так продолжался весь апрель. Ребята заезжали через день или два. Всю пенсию Матрёна тратила на своих «сыночков», знала всех по именам, расспрашивала о семье. А днём ходила в соседнее село за продуктами, потом готовила... Так на войне у одинокой старушки появился смысл жизни.

А потом… Потом, в марте, хутор разбомбили укронацисты…