Семейное дело

  Дело было почти семейное, промежду берёзовых. Известная доля иронии, заключённая в нём, присущая бытию вообще и текущему моменту, в частности. Половинки скорлупок лещины, сочного лесного орешка, лежали попарно в чашах следов, оставленных лисой на присыпанной снегом берёзе, что прилегла минувшим летом, казалось ненадолго, а оказалось - навечно.
Лиса была голодна, но кушала аккуратно, ибо знала. - стоит поторопиться, и заместо круглой сочной сладковатой мякоти, выйдет кашица из ореха и скорлупы. Замучаешься после выбирать, да вылизывать, но так и не насытишься.

   Лиса осторожно разгрызала очередную раковину ореха, и всякий раз мышь, которая сидела неподалёку, в тёплой пещере пня, разочарованно вздыхала о том, что не видать ей крошек с лисьего стола ни теперь, ни потом. Мышь так давно не ела орехов, что обменяла бы половину своих запасов на один-единственный орешек.


   Чудилось ей, как выгружает она на середину поляны скопленное за лето, двигаясь неторопливо, и для солидности, а не от слабости здоровья, временами преувеличенно громко переводит дух... Эдак, довольно долго выносит она из норы всякую всячину, так что постепенно собирается целая её гора, и земля начинает крениться на бок. Но тут, как рыцарь, в бронзовом шлеме скорлупы, в железных латах, появляется орешек, топает внушительно, выбивая из снега ручьи сока, чем ставит землю ровно, как она доселе  и была! И все вокруг, кто следил за происходящим из-под кустов и из-за деревьев, с ветвей и из поднебесья, вздыхают с облегчением...

   Раскусив предпоследний орех, лиса поняла, что почти сыта, и задумчиво поглядела в сторону мыши. Она давно заметила обрубок её хвоста, что вздрагивая, оставлял волоски на поверхности занозистого наста у пня. Лиса взяла последний орешек, обошла крУгом мышиные хоромы и разжала зубы прямо над головой у полёвки.

- Ой! - Орех упал к её ногам. - Я же так тихо сижу!... - Пискнула мышка.
- Зато очень громко думаешь. - Хмыкнула лиса. - Угощайся. Сматривала я намедни, как ты тимофеевку грызла. Глядеть на то тошно. С неё не разжиреешь, поди.
- Да нет, оно ничего, коли нечего больше.
- А ты же, вроде, запасы делала, хозяйство вела.
- Вела, делала. - Кивнула мышь. - Только по осени трактор тут был, перепахал все кладовые подчистую, сравнял с землёю...
- А на что ж ты собиралась орех-то менять, коли так?! - Удивилась лиса.
- Так я... Мечтала... И ничего больше. - Вздохнула мышка.

   Лисица из деликатности поспешила поскорее откланяться, порешив оставить теперь свою приятельницу с орехом наедине. Они уж договорятся, найдут общий язык, - кому есть, а кому быть съеденным.

   Сиживал я с краю той берёзы, видал лису, и мышь, и лещину грыз. Лисе давал по целому ореху, мыши - по половинке, а себе горсточку.  Да не от скупости, а чтобы не идти в иной день без подарка в гости, коли вспомнит обо мне кто и позовёт.