Презумпция невиновности и её антипод

    Есть такая штука – презумпция невиновности называется. Суть её заключается в том, что если вина обвиняемого не доказана, то осуждать нельзя. Ещё он для некоторых означает, что лучше упустить виноватого, чем осудить невиновного. Но бывают люди, которых всё принципиально наоборот. Звучит их кредо примерно так: лучше покарать сотню невиновных, чем хотя бы одного виновного пропустить.
    С точки здравого смысла логика такого принципа не понятна: ни в мирное время ни в войну общество не получит от этого такой выгоды, которая бы не перевешивалась проблемами, которые она создаёт. И даже если пропустить моральную сторону вопроса, то всё равно, чисто технически те убытки, которые понесёт общество, и та ненависть, которую оно будет внутри себя сеять расправой над невиновными, будет работать на его разрушение ещё сильнее, чем та деятельность, которая могут нести обвиняемые. Ну просто даже непонятно, какие из ряда вон выходящие случаи можно представить, где потребовалось бы систематически применять этот принцип? О каких злодеях должна идти речь, чтобы потребовалось пребывать такой принцип – террористах что ли, которые собираются убить больше, чем сотню каждый?
    Тем не менее существуют люди, которые настаивают именно на этом. И бывают времена, когда это принцип всячески пропагандируется. И основная суть его оказывается не в том, чтобы применять его в каких исключительных случаях, а чтобы сделать его самой обычной дежурной практикой.
    На мой взгляд, техническое объяснение этому может быть только одно – агрессия. Допустим общество ведёт или собирается вести завоевательные войны. Но при этом его действия нуждаются в оправдании. Таковое находится в утверждении, что у данного общества вера-де правая, а у других неправая. И потому, когда оно нападает на другое, оно делает правое дело, а когда так же нападают на него, делается неправое. И когда они нападают, они делают богоугодное дело, ибо несут другим правую веру, а когда на них нападают, делается богопротивное, ибо несут неправую. И все правильно верящие попадут в рай, а все неправильно верящие в ад, и поэтому оправдана практически любая жестокость в навязывании правой веры, ибо все земные страдания ничто в сравнении с вечными адовыми.
    Всё вроде гениально, но остаётся одно слабое место: вопросик может возникнуть – а где доказательства, что вот именно ваша вера правая? А то другие, может, то же про свою веру думают – так что, теперь каждый имеет право нападать на любых иноверцев? И тут, конечно, можно попробовать ответить, что у каждого своё право на своё мнение, но это выглядит правым лишь до тех пор, пока сидишь со своим мнением и никого не трогаешь (и когда к тебе лезут, спрашиваешь, а почему это ты на их свободу мнения не покушаешься, а они себе позволяют?) Но как только со своим мнением ты полез творить в отношении другого то, чего в отношении себя бы не потерпел, возникает вопрос, а кто тебе дал право на это. И это никак не обойти – как ни крути, а всё будет утыкаться в вопрос, а почему это тебе можно, а другим нельзя?
    С врагами этот вопрос можно решить языком оружия, а вот со своими сложность в том, что им наоборот, оружие надо выдать для того, чтобы на «правое дело» их погнать, а не чтобы воевать с ними. А они тут понимаешь, такие вопросы задавать могут. И там, где один задаст, и все будут наглядно видеть, что ответа на него не находится, там и вера пошатнётся, а дать расшатывать веру никак нельзя – иначе вся завоевательная кампания коту под хвост пойти может. И тогда применяется такой способ: оппонента хватают и пытают до тех пор, пока не признается, что он не прав (называется спецслужба, которая этим занимается, ну скажем, инквизиция)
    В чём именно неправ, и не суть может быть важно – основной массе народа это и не должно быть интересно. Ей должен нужен просто сам факт, что обвиняемый признал свою вину. И в отношении неё применяются все методики, чтобы держать её на таком уровне неразборчивости (какие именно могут быть – я пояснил в отдельной статье тут http://proza.ru/2023/09/05/1474). И вот он признался и покаялся (в обмен на смягчение приговора) – и ни кого не должно оставаться вопросов, и все снова готовы идти в бой «за правое дело». Но остаётся ещё один подводный камень.
    Дело в том, что люди не все не соображающие, как хотелось бы инквизиции, и какая-то часть всё-таки возьмёт, да и сообразит, что под пытками человек может признаться и в том, чего нет, и что признание своей вины такими методами не является доказательством. И у какой-то из них может найтись совесть, и они поднимут вопрос о правильности такого способа доказательств. А особо непонятливым предложит лично на примере доказать обратное (если будут громко кричать, что невиновным бояться нечего), и тогда все наглядно увидят, что слова делом не подкрепляются. И вот чтобы этого не допустить, применяется дополнительная методика, которая должна самортизировать этот момент.
    Заключается эта чудо-методика в пропаганде идеи, что лучше сто невиновных наказать, чем одного виновного пропустить. И на кого не подействует убеждение, что все признающиеся под пытками несомненно виноваты, на того пытаются подействовать убеждением, что лучше сто невиновных покарать. И борец с системой говорит, что осуждённые невиновны, а ему суперагумент всех времён и народов «Ну и что?», и ему больше не на что опираться.
    Всем невиновно осуждённым (оказывается) будет рай (и раньше срока), а вот все заслуживающие ада отправятся туда поскорее. И все в это верят (а кто не верит, того пытками убедят), и критику системы никто не примет. Главное накачать народ такой ненавистью к врагам веры, что они готовы оправдать расправу над ста невинными ради кары над одном виновным.