Галидэт с -20 этажа. Глава 2

Глава 2.
«Лифт, который не ходит наверх»

- Значит, ты за систему? - чуть более радостно спросил Лермин. Но получил тот же ответ. Галидэт перевела взгляд на перегородку. За ней уже было темно, словно наступила настоящая ночь. - Я не понимаю…

- Я сама за себя, - отрезала Галидэт.

- И это очень глупо, - расстроенно бросил парень, начиная отползать в сторону выхода. - И очень опасно.

- Правда не опасней лжи, - улыбнулась Галидэт. - Тем более, система не требует, чтобы его безоговорочно любили. Я имею право сомневаться.

   Лермин помолчал, а затем, тяжело вздохнув, покачал головой.

- У тебя есть всё для того, чтобы избавиться от сомнений, - сказал он. - Но ты тянешь время почём зря. Этого я не могу понять, как бы не пытался… Когда нас наконец назовут женихом и невестой, ты тоже будешь сомневаться?

   Галидэт не ответила.

   «Он не знает, что происходит внутри системы, - подумала она. - Он ни разу не слышал его дыхание. И о регуляте он не знает ничего, кроме того, что сообщает ежегодный доклад. А я хочу узнать, прежде чем склоняться в ту или иную сторону.»

   Наконец, в резервуарной стало просторнее. Никого кроме Галидэт не осталось внутри. Снаружи донёсся причудливый стук — два раза медленно, потом один быстро, потом три в интересном ритме. Это старик Вирнит звал её наружу, чтобы поговорить, сообщая, что все помехи устранены. Немного помедлив, Галидэт поползла к выходу.

   Он всегда делал так, говорить в узких пространствах он не привык, поэтому вызывал Галли наружу. И она всегда шла. Словно в этом состояла какая-то тайная традиция.

   Между предрезервуаром и лестницей вниз была небольшая площадка. Тут, на высоте, а не на первичном бетоне, можно было оглядеть большое пространство — простирающийся вперёд, назад, направо и налево -20 этаж, бесконечность резервуаров и уходящих от них в темноту «неба» труб. Тут воздух был чуть тяжелее, чем в других местах, но при этом здесь было куда спокойнее, чем возле шахты. Даже в прислонённом к резервуару цеху не было такого умиротворения. Впрочем, только Галидэт чувствовала себя здесь спокойно — именно поэтому она и работала в резервуарной. На других это место наводило ужас.

- Достают они тебя? - риторически нахмурившись, спросил Вирнит. Он крутил в руках толстую сигарету, сделанную из плотной брошюры и высушенного чая. - Экие молодые работнички… А Дрэкол всё говорит: «За ними наше будущее...» Я не выбирал такое будущее… Да и сам таким не был.

   Каждый раз старик сначала сомневался, стоит ли курить возле топливного резервуара, но потом, удостоверившись, что самого топлива поблизости нет, прикуривал, осторожно зажигая свою сигару с помощью самодельного огнива.

- Я вставал рано утром и шёл «восхвалять регулята», что бы это не значило, - продолжал говорить механик, зажав меж зубов сигарету. Сладковато-горький дым едва ли мог сбить стойкий запах масла. - Делал и делал, кто бы что не думал. Я и сам не особенно задумывался. Всю свою жизнь я проработал, как бешеный... А вы все в каких-то думах и решениях. Как на обрыве! Туда пойти или оттуда, эх. Это я сам тоже не знаю — куда идти. Эпоха сменилась.

- Я думаю, дело не столько в эпохе, сколько в конкретных людях, - прервала его Галидэт. - Кто-то знает, куда ему идти, поэтому идёт уверенно. Кто-то просто идёт, не зная куда. А кто-то не может идти, пока не разберётся во всём. Поэтому и случается путаница.

- И то верно, Галли. Никогда не можешь быть до конца уверен, куда в итоге придёшь или куда тебя заведут эти звёзды… - старик хотел впасть в пустые жалобы, но вспомнил первоначальную причину своего визита и взбодрился. - Я ж не просто так к тебе притащился… Слушай, какое интересное дельце у нас организовалось…

   Галидэт заметила как по лицу старика пробежала судорога волнения, это значило, что новость действительно очень стоящая и важная.

- Верхушки прислали своих определителей… Тех, кто обычно забирают на этот системный экзамен. Помнишь, вы подписывали отказ от него в возрасте… Семи-аль лет? Или даже раньше… Чего они притащились, не пойму. Детей у нас нет в нужном возрасте… - Вирнит развёл руками, держа сигарету в одной из них, а затем снова сделал затяжку. Дыма вокруг стало очень много. - Или кто подписал согласие, а, Галли? Что скажешь?

   Вопрос был задан, но ответа на него не было. Старик нахмурился.

- Знаешь что-ли чего? - уточнил он.

- ...как странно, что всё сложилось именно так, - заговорила Галидэт задумчиво. - Клятва или экзамен. Значит, нужно сделать выбор.

- Ты что-ли? - Вирнит улыбнулся, сжимая сигарету в зубах. - Даёшь, Галли! Какая хитрая девчонка, а никто и не заподозрил…

- Скажи, Вирнит, - Галидэт обратилась к старику искренне взволнованно. - А что бы ты сделал?

- То, что хотел бы сделать изначально, - ухмыльнулся он. - Ты ведь что-то задумала, ещё ребёнком, верно? Ну и делай. Вопреки всему делай! Ты больше других понимаешь и слышишь, так почему бы не прислушаться к своим чувствам, а?

- Ты не выглядишь расстроенным.

- А почему я должен обижаться? Была бы ты моя девка, я б гордился! Обвела всех нас с регулятом вокруг пальца! Ах, умная какая! Значит, большое будущее грядёт. А я всё сомневался, волновался… Пока ты, Галли, идёшь вперёд, мне тоже бояться нечего. У меня теперь есть за кем идти — а это то, что мне сейчас больше всего нужно.

   ...Когда-то давно Галидэт и правда ухитрилась провести всех, сама того не особенно желая. Ей просто не хотелось следовать указанию матери, не хотелось, как всем, отказываться от чего-то, что было настолько далёким и неясным, что практически не существовало. А узнать об этом «чём-то» непременно хотелось. И, слушая чистую, отполированную речь опрятных людей, очень хотелось их, непохожих, чужеродных, разложить по кусочкам и изучить. Почему они такие? Видели ли они систему? Слышали ли его? Верят ли в то, что регулят спас мир от хаоса? Знают ли они, почему пришёл система и спас мир от регулята? Предполагают ли, что придёт кто-то, чтобы спасти их всех от системы?

   Один из пришедших в тот раз, молодой определитель, ей тогда улыбнулся. Он увидел в сверкающих глазах Галидэт нечто особенное. Понял ли что-то, что таилось внутри неё? Или понадеялся, что она, ребёнок с -20 этажа, когда-то сможет выбраться наверх? Заметил, что она не прикоснулась своим карандашом бланка, что они принесли прямиком «оттуда», сверху? Не подписала отказ.

   Наконец-то, спустя годы, она могла узнать наверняка.

   Конечно, ей казалось, что она будет колебаться. Галидэт чувствовала, как меняется воздух вокруг — тяжелеет, а потом становится просторным, словно во время того глотка топлива, что делает система. На самом деле менялся не воздух, а она сама. Ей сказали идти в одно место для разговора, а она шла в совершенно другом направлении, нарушая данное обещание. Не «славила регулята», не «выбирала систему», а следовала за любопытством своим и упорным непониманием. Кто из знакомых ей выбирал себя, свои вопросы, и искал на них ответы? Разве что старик Вирнит. Но и он был так далёк от истинного интереса к жизни, как была далека Галидэт от неба и звёзд, чьи голоса слышала. Первичный бетон, как и обычно, зажатый между консервными банками псевдо-резервуаров, складов, малых помещений и простых ограждений, шуршал под ногами, издавая характерный звук. Топанье. Не гулкий металлический стук. Топанье.

   Возле лифта, к которому спешила Галидэт, топанье превращалось в гул металла — там, возле устройства, что много лет недвижимо стоит, к бетону прибили несколько обивочных листов ржавчины. Для прочности конструкции. И чтобы в очередной раз отделить мир «сверху» от мира -20 этажа.

   Возле лифта, к которому почти дошла Галидэт, не было никого из местных, что было удачно, не пришлось бы спорить и объясняться, зато было двое чужеземцев. Одетые в белые халаты, наверное, всё-таки униформу, выхолощенные и вылизанные, они стояли и чуть ли не блестели от чистоты.

- Дитэн, как мы собираемся найти её? - мужчина, ровный и складный, совершенно не помятый, не испачканный шахтами, с прямым лицом и расслабленными руками, обращался к своей коллеге. Пальцы его стучали по устройству, засевшем на запястье. Он похож чем-то был на подростка, хотя Галидэт его узнала — он уже спускался сюда много лет назад. Почему же так хорошо сохранился? Или этот определитель тоже перестал когда-то стареть?

- Не знаю, Марон, - женщина, молодая, но немного уставшая, была чуть выше своего спутника. У них у обоих были светлые волосы. Только у неё они были длиннее, завязаны в хвостик. - Я вообще начинаю задумываться, не зря ли мы…

- Когда подобное вообще совершалось зря? Система просит нас совершать поиск, мы его совершаем. Ты подвергаешь его приказы сомнению?

- Нет. Я не сомневаюсь, что система видит в попытках спасти людей с -20 этажа нечто особенно важное. Только я не вижу смысла в том, чтобы пытаться вырвать из сплочённого сообщества детей, верящих в то, что им с детства вбивают в головы.

- Не говори так, Дитэн. Я уверен, сегодня мы с тобой имеем шанс стать свидетелями великих перемен. Если только разберёмся, кого нам искать.

- Марон, ты безнадёжен.

- Отчего же? Хочешь сказать, романтики умирают первыми, поэтому я не имею права надеяться? А я вот считаю...

- Все романтики умирают на -20 этаже, поверь мне, и ты тут свои годы кончишь, если не прекратишь следовать за глупыми идеями в своей голове.

   Галидэт остановилась неподалёку от разговаривавших. Её тонкий силуэт контрастировал с окружавшими всё громадинами из металла и ржавчины. С неподдельным интересом она наблюдала. Выжидала. Охотилась, будто механический зверёк.

- Я следую за системой, - спор становился всё громче, но Галидэт не хотелось от него спрятаться. Он был непохож на привычные споры, звучал так свежо и завораживающе ново. - Система решил, что мы должны пробовать выводить людей наверх! И я верю, что он знает что-то, видит что-то, что-то за гранью человечности, простого гуманизма, что заставляет его считать это важной задачей.

- А я уже третий раз тут, на минусовых этажах, и пока не увидела ничего приличного. Я не спускалась ниже -3, а сейчас стою практически в центре нашей несчастной планетки. Думаешь, мы тут что-то найдём, кроме ископаемых и грязи? Я — нет. Я не верю в случайности, - Дитэн звучала расстроенно. - Мы не встретим тут никого, кто обратиться к нам как к достойным собеседникам. Нас просто закидают камнями или шестерёнками. Обольют топливом и...

- А, вот и кто-то, кто не кидает в нас камнями! - Марон сменил тему разговора, приметив среди массивов -20 этажа человека. - Добрый день, мы пришли с шестого этажа, чтобы…

   Галидэт улыбнулась.

- Я знаю кто вы, - сказала она. Эта неясная манера всё объяснять вежливо смешила её. - И вы знаете, кто такая я. Зачем тогда так много говорить?

- Такова инструкция… - мужчина растерялся. - Эм… Позвольте, я… Кхм. Опять схема сбилась. Что же такое со связью?

- На -20 этаже всё ещё правит регулят, забыл? - женщина глубоко вздохнула. - А ты, значит, знаешь о нас всё и почему-то ведёшь разговоры? Странно.

- Не всё, я же не система, - Галидэт не переставала улыбаться. Эта неестественная гримаса пугала её, но она не могла остановиться. - Я мало знаю о людях, которых вижу впервые. Но я знаю откуда вы пришли. И зачем. Это, наверное, из-за меня.

- Никогда бы не подумала, что услышу на -20 этаже такую чистую речь…

- Вас зовут Дитэн, из того что я успела услышать? Меня зовут Галидэт, мой номер… Хотя, вас это вряд ли интересует. Дитэн, вы считали, что на -20 этаже все разговаривают… Жестами? Мы такое практикуем. Но когда нет шума от механизмов или необходимости говорить не слыша собеседника, а только наблюдая его издалека, мы используем простую человеческую речь.

   Дитэн застыла, не зная что сказать. Кажется, для неё Галидэт была таким же чужеродным объектом, каким сама Дитэн была для Галидэт. И теперь этот объект полностью разбил её предположения о мире. Наверное, это было шокирующим.

- Я говорил тебе, а ты в ответ грозила мне смертью! - Марон восторженно взбодрился. - Галидэт… Имя-то какое интересное! Почти-что Галидит… Эм… Это ты не написала отказ от экзамена, да?

- Да, это так, - Галидэт устремила взгляд на лифт. - Мы должны будем поехать наверх?

- А ты так просто согласишься с нами уйти?

- Я ведь что-то уже решила. Будете меня отговаривать?

- Нет-нет! Просто… Удивительно.

- А что в этом удивительного?

- То, что человек с -20 этажа так спокойно…

   Галидэт пожала плечами. В голове её начинал шириться неприятный шум.

- Мы должны поспешить, пока нас не остановили, - сказала она, чувствуя, как воздух вокруг превращается в камень. - Я бы хотела посмотреть на то, как выглядят другие этажи. В любом случае, я ведь смогу вернуться, ведь так?

- Конечно, - Дитэн переменилась в лице. Теперь она стала похожа на Мурьям в те редкие моменты, когда она была довольна. - Поездка туда-обратно, ничего серьёзного.

- Либо же ты сможешь остаться наверху, - романтик продолжил отдаваться своим фантазиям. - Если пройдёшь экзамен, конечно… Я имею в виду…

- Тогда, мы можем идти? - Галидэт с детства было интересно посмотреть, как лифт, который не двигается, работает. Прокатиться в нём она и не мечтала.

- Можем. И как можно скорее, - Дитэн улыбнулась. - Я не очень привыкла к местной атмосфере… Она…

- Специфическая, - согласилась Галидэт. - Значит, в других местах совсем не так?

   Кабина лифта не была узкой, скорее слишком просторной. Галидэт не могла вжаться в скруглённые её углы. Стекло, прозрачное и почти не потёртое, не испачканное пылью или маслом, приваренное к металлу привычного красно-ржавого цвета, казалось ей слишком тонким и хрупким, чтобы служить барьером между перевозящим устройством и шахтой лифта.

- Будешь смотреть, пока мы едем? - спросила Дитэн невнятно.

- Думаю, это хорошая возможность попрощаться с старой жизнью… - сказал следом Марон.

   Галидэт промолчала. Кто-то из определителей, из этих двоих, нажал на рычаг. Медленно, очень медленно, началось движение. Хруст и шелест механизмов был знаком Галидэт, но этот конкретно слышался впервые.

   Постепенно кабина поднималась всё выше и выше.

   Вот уже и резервуарную стало видно. И далёкую тонкую башню. И трубы. Мир сжимался, становился крохотным, мог уместиться на ладошке. А потом пропал, сменившись чередой тёмных механизмов, плотных, непроходимых стен.

- До встречи, -20 этаж, - пробормотала Галидэт, смутив своим серьёзным тоном своих спутников. - Надеюсь, я не вернусь, пока во всём не разберусь.