Оборванец

  Я стоял у зарешеченного окна и смотрел во двор. На деревьях, растущих в небольшом парке перед отделом, кое-где желтели листья. Осень. На душе было необычно спокойно, спокойно до равнодушия. Откуда эти почти забытые ощущения? И тут понял, откуда – просто больше ничего не боюсь. Ни начальства, ни совещаний, ни «подстав» со стороны коллег и подчиненных, ни страха провалить «показатели». На днях подал рапорт об увольнении, по причине выслуги лет, проще говоря – на пенсию. Вот, наверное, причина этого ленивого спокойствия. А еще ощущение какой-то пустоты, как после утомительного марафона с утешительным призом в конце под названием «заслуженный отдых». Эти вялотекущие мысли прервал резкий звонок телефона. Звонил дежурный.
- Михалыч, кража у нас, куры вроде - дежурный назвал адрес частного сектора. – Если поедете, Михалыч, - тараторил дежурный, - как раз группу отвезете. А то наша дежурная машина только минут через пятнадцать будет. Чтоб просрочки не было, Михалыч, - все сильнее впивался в меня молодой дежурный, получивший недавно выговор за несвоевременное прибытие на место происшествие следственно-оперативной группы.
- Пусть выходят, - ответил я, надевая фуражку. «Сегодня как-никак ответственный по райотделу. Да, давненько у нас курочек не воровали». И тут меня враз, словно волной, накрыли воспоминания из прошлого…

                ***
  Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Владимир Огнёв сидел за обшарпанным столом в служебном кабинете, дописывая справку. Дежурство было более-менее спокойным. Так, пара «нормальных» трупов, то есть не криминальных, утеря кошелька, да два самообращенца, которых грамотно отфутболили.
  Закончив справку, Огнёв достал из кармана деньги и несколько раз пересчитал. Количество денежных знаков не увеличилось, что, впрочем, и следовало ожидать. «Жаль, что я не фокусник или фальшивомонетчик», - подумал капитан. Зарплату милиции не платили уже пятый месяц.
  «Ладно, как-нибудь проживем. Лишь бы ночь прошла спокойно», - размышлял Огнёв, поудобнее устраиваясь в кабинете на мягком стуле, проверяя рукой расстояние до телефона. – А там посмотрим, - проваливаясь в мягкое облако сна, подытожил он.
Мерзкий звонок служебного телефона, отвратительно гадкий, если на часах четыре утра.
- Слушаю, Огнёв.
- Давай, на выезд, кража кур, - сказал дежурный беспокойным голосом.
- А до утра подождать не могут? - спросил капитан, все еще надеясь подремать часок, другой.
- Нет, там хозяева воров поймали.
- Ну и что, пусть свяжут и подержат до утра, - ответил Огнёв, мысленно посылая дежурного в место, явно находящееся дальше курятника.
- Дело в том, что там труп. Один из задержанных умер. Всё. На месте разберешься, - закончил дежурный тоном, не терпящим возражений.
- По дороге забери следователя прокуратуры, он дома, - уже на крыльце отделения сказал дежурный, протягивая клочок бумажки с адресом прокурорского работника и места происшествия.
  Древний и трясущийся на каждой кочке, как эпилептик, УАЗик, на котором отбили мягкие места несколько поколений оперов, довез Огнёва и следователя прокуратуры до нужного адреса. На месте уже работал криминалист, прибывший из РОВД на другой машине. Было темно, шел снег, пробирало холодком. К тому же до ужаса хотелось спать.
  Двор большого и добротного частного дома был хорошо освещен.
– Сюда проходите, здесь, здесь труп! - крикнул им похожий на кощея высокий и тощий майор-криминалист.
  Огнёв с «прокурорским»  прошли на задний двор.
  «Основательные сарайчики», - будучи сам деревенский, отметил про себя Огнёв. Возле одного из них лежал труп мужчины.
- Вот, глядите, - криминалист приподнял одежду покойника. В левом боку, немного выше бедра была аккуратная, ровная, размером с пятикопеечную монету округлая рана. Каких-либо следов крови не было ни на одежде, ни на земле.
- А вот и орудие преступления, - криминалист взял стоявший возле стены крюк для выдергивания сена из стога. – Хозяин ночью вышел на звуки в сарае, а ему воры навстречу. Ну, он одного и ткнул в бок, - подытожил криминалист,  заколотив этой фразой последний гвоздь в крышку гроба неудачливого вора.
  Огнёв осмотрел крюк, один в один похожий на пожарный багор. Длинный  конусообразный, конец тупой. Вдруг пришла в голову хулиганская мысль, что криминалист на этом крюке смотрелся бы лучше, чем бедняга, лежавший перед ними.
-Что-то здесь не то, - Огнёв показал крюк следователю прокуратуры. – С таким наконечником края раны должны быть рваные, а она круглая.
- Разберемся, изымем, назначим экспертизу, - буднично ответит тот, приступая к осмотру места происшествия.
  Огнёв зашел в дом. В прихожей на лавке сидел второй задержанный. Своим видом он напоминал оборванца-беспризорника из старого фильма «Республика ШКИД». Его никто не стерег, да и убегать он явно не собирался.
- Закуривай, - предложил Огнёв, протягивая сигарету оборванцу. – Пошли на улицу, поговорим.
  Жадно затягиваясь, оборванец рассказал, как они с другом после освобождения стали промышлять кражами домашней птицы: куры, утки, гуси и тому подобное, в общем ничего серьезного, так, больше для собственного пропитания. Вот и сегодня ночью решили пошустрить по сараям в частном секторе. Когда залезли в первый попавшийся курятник и начали засовывать кур в мешки, во двор вышли хозяева, встревоженные поднявшимся шумом. Они с корешом заметались, выбежали было наружу, но тут же раздался выстрел и друг, выскочивший первым, упал, как подкошенный.
  Между тем во двор зашли несколько человек, одетых в недешевые по тем временам спортивные костюмы, на лице одного из которых, возглавлявшего процессию, как будто было написано крупными буквами «чиновник», и прямиком зашагали в дом.
–  Документы есть какие? - снова обратился капитан к оборванцу.
– Вот, - жадно делая последние затяжки, курокрад показал справку об освобождении.
– Посиди здесь, не убегай, ты нужен будешь.
Огнёв прошел в дом. Внутри была добротная и довольно богатая по меркам эпохи «застоя» обстановка. В общем, жильцы не бедствовали. За столом сидел сам престарелый хозяин. Крепкий, наголо бритый мужик, при виде которого капитану на ум пришёл образ Брюса Уиллиса из «Крепкого орешка».
- Ну что произошло, батя, - Владимир присел к старику.
  Хозяин подробно рассказал, как ночью вышел на шум во дворе, как взял крюк, как нанес удар вору, выскочившему из сарая прямо на него.
  Огнёв с недоверием выслушивал деда. Врал он конечно складно, но держался молодцом, врал точно.
  Из другой комнаты вышли приехавшие ранее люди, негромко разговаривая между собой. «Главный», обряженный в «Адидас» и дешманские войлочные тапочки, подошел к капитану.
- Я из городской администрации, начальник финуправления, это мой отец. Я приехал к нему, когда уже все случилось, даже одеться толком не успел. Сейчас живу отдельно, а здесь - отец с матерью. По тому, как он представился, можно было предположить, что «начальником финуправления» его нарекли при рождении, отметил про себя Огнёв.
  В дом зашли милиционеры в форме. Это была следственно-оперативная группа, прибывшая из РОВД.
- Ты поезжай в отделение, там еще вызов какой-то, мы тут сами закончим, - сказал Огнёву приехавший вместе с группой начальник отделения по раскрытию преступлений против личности.
Капитан вышел на улицу и подошел к следователю прокуратуры, который уже заканчивал осмотр.
- Тут тебе наши орлы из РОВД помогут, а я - в отделение. Вот, приобщи - Огнёв отдал следователю объяснительную от хозяина дома и направился к выходу со двора.
- Перезвони мне через пару часов в кабинет, может, что надо будет, - попросил следователь, укладывая бумаги в папку, направляясь в дом.
Около 11-ти часов утра, уже сдав дежурство и строя планы на день, Владимир из дежурной части отделения набрал телефон прокурорского.
- А, это ты, привет! Тут обстоятельства интересные обнаружились. Вскрытие уже сделали, оказывается у него огнестрельное, дробовое. Дедок признался во всем, ружье выдал добровольно. Я возбудил дело по превышению необходимой обороны. Учитывая возраст и чистосердечное признание, «закрывать» деда не буду. Получу заключение экспертизы и через 3-4 недели направлю дело в суд. Ты пока не нужен, - заключил следователь. – Ко мне вопросы есть?
Представляя стоявшего у телефона прокурора в расстегнутом кителе (на животе он не застегивался), Огнёв задал вопрос, который крутился на языке.
- Второй задержанный где?
- Какой второй? А, тот, что ли? Да он сбежал, пока это возня была. И данные его не установили. Да он и не нужен теперь, потерпевшие по факту кражи претензий не имеют. Ладно, давай, без обид, мне некогда», - и «китель» положил трубку.
-  Вот, гады, – бросил в гудящую трубку капитан.

                ***

  Вот уже несколько дней Огнёв шел по следу Оборванца (так он для себя его окрестил) буквально как прирожденная собака - ищейка.
  Все осложнялось тем, что Оборванец со своим приятелем-бедолагой, освободившись из зоны, даже не пытались встать на учет в милиции. Да и куда вставать? Ни у Оборванца, ни у его убитого дружка, не было ни родных, ни угла, где можно было приткнуться. Как говорится, ни родины, ни флага.
  Чтобы получить хоть какую-то информацию о возможном местонахождении Оборванца, капитану пришлось съездить в колонию, из которой несколько месяцев назад освободились горе-курокрады. Добраться до колонии строгого режима, которая находилась далеко за городом, удалось только под вечер.
- Из «гарема» они оба, «опущенные». Держались всегда вместе, как родственники, «семейниками» были, что называется, - начал рассказывать Огнёву майор из оперативной части колонии. – Они не то детдомовские, не то из какого-то интерната вспомогательного. Там росли. Хорошо их помню, цыганят. Да, если надо, давай дело поднимем. Сейчас вот записи гляну. Грузноватый, с опухшим лицом, видимо крепко друживший с бутылкой майор завел Владимира в кабинет и полез в стол, доставая блокноты.
  Небольшой оперской кабинет в административном здании за территорией зоны, буквально весь был завален кустарной продукцией, изготовленной руками «контингента».
- Ты выбирай себе, что понравится, - медленно листая свои записи, сказал майор. – Этого добра хватает под завязку, хотя производство с каждым месяцем сокращается.
Огнёв почувствовал себя туристом, забредшим в тесную лавчонку на восточном базаре, набитую изделиями аборигенов.
Чего тут только не было: нарды, кухонные наборы из дерева, деревянные статуэтки ручной работы радовали глаз и отвлекали грустные мысли капитана о предстоящей нудной вечерней планерке у начальника «угла» (уголовного розыска).
- Во! Нашел одного, - веселый голос майора вернул Огнёва к действительности, - Записывай: Кондратьев.
Это была фамилия убитого приятеля Оборванца. Происходили они действительно из цыган.
- Вот и адрес есть дальних родственников, - оперативник с удовольствием извлекал информацию из своих потрепанных блокнотов. – Они к ним собирались после освобождения. Слушай, капитан, ты на машине? Довези до города, сегодня пораньше свалю, после дежурства я, вторые сутки на ногах, - майор вытащил из стола открытую бутылку «Пшеничной», две пиалы и пару конфеток. - Извини, с закуской туго, - и протянул наполненную почти до краев посудину.
  Выпив со знанием дела и громко крякнув, гостеприимный хозяин извлек из шкафа шикарно сделанную домбру. – На, держи, на память тебе. – Последняя оставалась, некому больше делать, освободился мастер, - с грустью произнес майор.

                ***

- Он мне как брат был, - признался Оборванец капитану. - И показания я дам, расскажу все.
- А за что в «гарем» то попали?
- Да, был «косяк» один. Долг карточный не отдали. В общем, «запомоили», «опустили» нас. Ну, как опустили – перевели в «гарем», а, так-то мы целые. Понимаешь?   
  Огнёв уже более часа беседовал с любителем чужого добра. Сидели они на маленькой скамейке в хибаре с земляным полом. За час до этого, старая цыганка («старуха Изергиль») долго и с недоверием осматривала капитана и только потом сказала, что нужный ему человек скоро будет.
  Оборванец подробно повторил свой рассказ, как они в поисках съестного залезли в сарай за курами, как выбежали хозяева (старый и молодой), поймали Кондратьева, кореша то есть, как молодой приставил к нему ружье и выстрелил в упор.
- Ты не спеши так, - Огнёв тщательно записывал показания Оборванца в протокол допроса. – Так, а теперь расписывайся, писать-то умеешь? – Капитан отметил места для подписи. – А вот здесь пиши: с моих слов записано верно и мною прочитано. Медленно, с огромным трудом Оборванец выводил буквы под своими показаниями.
  Глядя, как цыган подписывает протокол, Огнёв прекрасно понимал, что этой бумажкой порушит не только сфабрикованное дело и потревожит солидный куш, перепавший в карман начальства от меткого стрелка-чиновника, но и корпоративное «ментовское братство». Некую омерту, «кодекс чести»: не закладывай меня, я не заложу тебя.
Конечно, можно было плюнуть на все и закрыть глаза. Всем вокруг наплевать на мертвого бродягу: что был, что не был. Да и героем Огнёв не был, этаким борцом за правду-матку. Но, кажется, по-другому уже не получалось.
- Достали! -  вырвалось у опера.
После допроса Оборванца узнав, что дело по убийству Кондратьева практически закончено по превышению пределов необходимой самообороны, Владимир, не задумываясь, напечатал сопроводительную записку и, приколов к ней протокол допроса, зарегистрировал этот материал в канцелярии городской прокуратуры.

                ***
  Обшарпанное здание райотдела, казалось, развалится от криков, звучащих сейчас в его стенах.
- Ты чего, твою мать, себе позволяешь, ты кто вообще такой?! - выскочив из-за стола и наливаясь свекольным соком, забегал по кабинету начальник райотдела, всем своим наполеоновским ростом демонстрируя праведные гнев и возмущение.
«Интересно, его «кондрашка» хватит или просто лопнет?» - равнодушно наблюдая за начальником и стоя по стойке «смирно», думал Огнёв. «Нет, не лопнет и «кондратий» такого не обнимет. Грамм сто бы ему накатить, чтобы стресс снял».
- Ты, ты кто такой, чтоб направлять за своей подписью прокурору города бумаги, - все громче орал начальник. – Дело уже окончено и направлено в суд. - А ты, кто такой? – визжал он, как недорезанный поросенок.
«Словарный запас маловат, но исполняет неплохо», -  подумал капитан.
- Сгною, мля, тебя в участковых, не будешь работать в уголовке. Сгною тебя, нахрен, на корню! - не унималось начальство, едва не лопавшееся от злости.
- Пошел вон отсюда. Кадры! – Нажав на кнопку селектора, провизжал шеф, - служебную проверку назначить и участковым его, в колхоз!
Огнёв вышел из страшного кабинета и направился к выходу. Встречные делали сочувственный вид, кивали и обреченно смотрели вслед. Никто не хотел оказаться на его месте.
- Володя, Володя, - на крыльцо выскочил старшина, помощник дежурного, - Тебе тут цыган один с утра названивал, просил, чтобы ты срочно приехал, да я тебя весь день найти не мог, - и протянул бумажку с адресом.
Чувствуя что-то неладное, Огнёв выскочил на дорогу и, тормознув первую попавшуюся машину (благо, что к начальнику явился в форме), рванул к Оборванцу. Вот она цыганская землянка. Капитан буквально вломился туда. Старая цыганка с укоризной вглянула на Огнёва.
- Ходили тут какие-то, может ваши, не знаю, несколько дней кружили, Леху искали (так звали Оборванца). Нашли. Что уж говорили - не знаю. На даче он. Цыганка назвала садоводство и добавила – Поезжай туда, может, жив еще. Не хотел он снова на «зону».
Часа через два часа, уже поздним вечером, с помощью сторожа Огнёв нашел нужную дачу. В единственной комнате заброшенного домика, в углу на веревке, обвитой вокруг шеи, висел Оборванец-Леха. Осмотрев полупустое помещение с небольшой буржуйкой капитан почувствовал, как его ноги становятся ватными.
- В сторожке есть телефон? – спросил у сторожа. - Беги, вызывай милицию. Я подожду здесь.
До нового 1995 года оставалась пара дней.
Часа через полтора подъехала следственно-оперативная группа местного РОВД. Поздоровавшись со знакомым опером, Огнёв спросил, когда прибудет судмедэксперт.
- Сейчас будет, машину за ним отправили. Мы пока осмотр начнем. А тебя как сюда занесло, на нашу территорию?
- Да человека искал, информация была. Вот и нашел. Ну, я подожду эксперта. Потом в город с вами доеду, если не возражаете.          
  Прибыл судебно-медицинский эксперт «БЗ» (Булат Заирович), как его стали называть дежурные следственной группы для простоты. На осмотры последнее время выезжал практически он один, остальным судмедэкспертам-«старикам» разъезжать по происшествиям не хотелось, особенно под Новый год.  По «сроку службы не положено», так сказать. 
  Труп Обовранца сотрудники следственно-оперативной группы по неопытности сняли до приезда эксперта, срезав петлю. Так делать было нельзя, но винить их было поздно, да и бессмысленно. В ту пору в милицию набирали, зачастую, без специального образования, что называется с «конно-балетным».
  Эксперт Датбаев сразу обратил внимание следователя на лежащий на полу труп с петлей на шее, в особенности на положение ног по отношению к табуретке.
- Слушай, брат, не нравится мне его положение. Обрати внимание на ноги и табуретку, тебе не кажется странным такое взаиморасположение? - задумчиво спросил Булат.
– Надо сделать замеры от потолка до пола, от табуретки до потолка и от предметов вокруг: шкафа, кровати, тумбочки. Может где-то стрельнет. Думаю, ему помогли залезть в петлю, - продолжал он свои мысли. - Короче, все, что я мог сказать, вы зафиксировали. О точной причине смерти, ребята, можно судить только после исследования трупа. Где расписаться? Я поехал, дел невпроворот.
Уже утром Булат получил от заведующего бюро указание провести исследование трупа как можно скорее, до конца дежурства. Его сильно попросило об этом милицейское начальство. Булат был вне себя: после смены было много личных дел, все-таки 31 декабря, приближался Новый год.
- Быстро труп на стол! - скомандовал он санитарам.
- Есть, шеф! - услышал он в ответ.
В процессе исследования органов шеи стало ясно, что странгуляционная борозда посмертная. На это указывали признаки посмертного наложения петли и, в тоже время, признаки прижизненной асфиксии.
Тут в секционный зал зашел Огнёв. - А, брат, ты кстати. Кажется, у вас, проблемы. Повесили бедолагу, посмертно! - сказал Датбаев.
-Да ну? - ответил растерянный опер. – Уверен? На сто процентов? - теплился надеждой Владимир.
- Фирма веников не вяжет - избитой шуткой парировал Булат.
- Меня начальство самого повесит за то, что труп нашел, да на чужой территории, еще и криминальный.
- Извини, Володя, - искренне посочувствовал Булат, - я тебя предупредил.
  Да, теперь всплывало много вопросов. И «виновник» всему Датбаев, со своим скрупулезным подходом. Его подход к работе чаще всего помогал в раскрытии преступлений, иногда мешал, и тогда приходилось копаться в мелочах. В такие моменты все его просто ненавидели.
  Теперь, после заключения эксперта, стала вырисовываться примерная картина убийства. Оборванец был единственным свидетелем гибели своего кореша, и «серьезные люди» дорого бы дали, чтобы он исчез навсегда. Неспроста крутилась на дачах та черная «восьмерка», на которую обратил внимание сторож и записал ее номер. На таких обычно двигались «бригадные». Это была хорошая зацепка, хотя и ненадежная. Номера могли быть «липой».
  Но теперь, когда начальник весьма четко обрисовал Огнёву ближайшую перспективу «командировки» в сельскую местность, вся эта история отходила для него на второй план. Хотя, забегая вперед, нужно сказать, что судьбы Огнёва и этой «восьмерки» вскоре пересеклись. Уже, будучи участковым, с Огнёвым как-то раз на связь вышел дежурный и сообщил, что на его участке обнаружили расстрелянную автомашину марки ВАЗ-2108 черного цвета, лежащую на боку в заснеженном кювете с двумя трупами в салоне. А в багажнике лежали те самые номера, которые записал сторож. Очередной «висяк». Вот так фактически и закончилась история с Оборванцем.

                ***

  Отогнав воспоминания, я посадил следственно - оперативную группу в свою служебную «Шкоду», сел за руль и минут за пятнадцать доехал до места вызова. Водителя у меня не было, сократили.
  Небольшой дом в самом центре частного сектора.
  Достал мобильник и позвонил ответственному по области. Подошло время доклада об оперативной обстановке в районе. Коротко обрисовав ее, поговорив несколько минут о предстоящем уходе на пенсию и о жизни на гражданке, решил зайти в дом и осмотреть место происшествия. Навстречу вышла группа.
- Сумма ущерба не дотягивает до двух МРП, украдена одна курица, все остальное на месте, - бодро отрапортовал опер.
– Возбуждать дело не будем, материал спишем в номенклатурное дело, - добавил следователь, оторвавшись от своего айфона.  -  Потерпевшие от заявления отказались.
- Так-так, значит, не дотягивает. И от заявления отказались. Молодцы! Работаете без году неделя и туда же, - внимательно рассматривая молодых сотрудников, голосом, не сулящим ничего доброго, сказал я.
- До пенсии хотите доработать? Хотите быть майорами и полковниками?
Дальше, медленно и как можно доходчивее, я произнес длинную тираду об ответственности за укрытие преступления, занижение квалификации и тому подобное. Припомнил пару случаев, когда людей снимали с должностей и понижали в звании за подобный «марафет».
  Опер со следователем понимающе и виновато кивали.
- И к тебе это относится, - бросил я стоявшему рядом криминалисту.
- И так, что здесь усматривается, какой состав? – менторским тоном продолжил я «воспитание».
- Кража, часть вторая, - пробормотал следователь, опустив глаза.
- Из чего это следует?
- Потому, что имеется проникновение и следы взлома, - медленно ответил тот.
 - Правильно! Соображаешь, когда захочешь.
К сожалению, у большинства молодых сотрудников сообразительность не была сильной чертой. 
  Подъехал новенький, сверкающий заводской краской «Соболь», из которого выскочили кинолог с собакой.
- Ну, вот и занимайтесь, - резко развернувшись, направился я к своей «Шкоде».
По пути в райотдел позвонил дежурный и сообщил, что меня вызывает начальник управления кадров областного департамента, прямо сейчас. «Наверное, с пенсией связано», - подумал я и повернул машину на дорогу, ведущую в департамент.
Поднимаясь на третий этаж, где располагались кадры, позвонили с райотдела и сообщили, что кража раскрыта, кур нашли.
- Ну что же, хорошо, а кто раскрыл?         
- Да участковый местный подключился, Балтакереев. Вы же его знаете, нюх у него лучше, чем у собаки. Там неподалеку притон был, бичи жили, вот он туда и зашел первым делом. А там кур жарят, которых у них отродясь не было.
- Ясно, значит и кинолог не понадобился? – улыбаясь, уточнил я.
- Кинолог тоже молодец. Собака в этот же двор привела, но участковый оказался там, как говорится, несколько раньше, - уже смеясь, закончил дежурный.
- Вот видишь, того и гляди, собак без работы оставим!   
«Ай-да Балтакереев, ай-да сукин сын. Действительно, чутье у него какое-то собачье. Надо бы его поощрить» - размышлял я, входя в просторный кабинет начальника управления кадров.