Маленькая

- Господи! Маленькая какая! Даже на руки взять страшно! Сынок, держи крепче! Это же не ребенок, а цыпленок! Что мы с ней делать-то будем?!
Светлана Андреевна причитала, разглядывая внучку, и хмурилась.
Говорила же сыну, что жену себе надо выбирать правильно! Но кто бы слушал?! Стоит, вон, дрожит! Жена… От горшка два вершка, худющая, словно не кормят ее, да еще и растрепанная, как одуванчик! Кудри свои могла бы и прибрать! Все-таки фотограф вокруг скачет. Любуйся потом на эти снимки!
Кого такая родить может? Только цыпленка! Что это за вес для ребенка – два пятьсот?! Кукла, и та больше весит! Хилая девчонка будет. Вся в мать! Возись потом с ними!
Разве не мог Паша выбрать себе девушку под стать? Ведь богатырь! И рост, и фигура! Только и любоваться! Красивым мальчик вырос!
А красивым мальчиками нужны красивые девочки, а не вот это вот! Чудо-юдо…
И ведь была же Анечка… И умница, и красавица, и из хорошей семьи! С Аниной матерью Светлана Андреевна почти двадцать лет в одной школе проработала. Знали друг друга очень хорошо. Семьями дружили. Детей в один детский сад водили. Думали породниться.
Так нет же! Появилась эта… Влезла в душу к Павлику и не выгонишь теперь!
А он что? Телок! Глаз с нее не сводит и чуть не шепчет, когда к жене обращается! И она туда же! Глазками голубыми хлоп-хлоп, и тоже шепотом: «Пашенька!».
Пашенька! Павел Викторович он! Давно уже! Серьезный человек, бригадир. За людей отвечает на стройке.
Это для матери он Павликом был, Павликом и остался, а жена должна к мужу уважение иметь. Светлана Андреевна, например, со своим супругом чуть не по имени-отчеству общалась всю жизнь. Знала, где промолчать, а где сказать так, чтобы и услышали ее, и не обидно было. Ругались, конечно, иногда. Не без этого. Кто не ругается? Но все-таки столько лет душа в душу прожили! Жаль, что ушел отец Павлика так рано. Разве чуть за пятьдесят возраст для мужчины? Жить и жить еще! Но, видно, судьба такая… Ничего не поделаешь. Овдовела Светлана Андреевна… Но не одна же осталась! Сын есть. Есть, чем заняться. Работа ведь у Светланы Андреевны не для галочки. Она ее по-настоящему любит! А что еще надо для спокойной старости? Алена, правда, говорит, что не дело это – в возрасте Светланы Андреевны о старости думать. Надо, мол, жизни радоваться.
Понимала бы что! Много нарадуешься, если тебе вместо внуков здоровых таких вот цыплят преподносят?!
Вот кто их просил так спешить?! Ведь только-только поженились! Года не прошло! А уже – на, тебе! Ребенок! Могли бы и подождать с этим делом. Пожили бы, присмотрелись друг другу. Глядишь, нежности и поубавилось бы. Реальность она ведь такая. Кому хочешь розовые очочки снимет! Даже таким одуванчикам как Алена.
Алёнушка… Это Павлик придумал так жену называть. И всех вокруг заставил. Только и слышно, как воркует: «Аленушка то, Аленушка это…». Звал бы Леной, как положено, а то… Алёнушка…
Невестку Светлана Андреевна не жаловала и скрывать этого даже не пыталась. А зачем? Пусть знает!
Только с умом надо. Чтобы сын не обиделся. Ссориться с Павликом из-за той, что сегодня есть, а завтра в дальние дали отправится, не следовало. Невестка уйдет, а сын останется. И главное, чтобы горечи у него в душе после этого разрыва было поменьше. А уж претензий в сторону матери и вовсе не надо.
Топчась в сторонке на крыльце роддома, Светлана Андреевна страдала.
Родила Алёна…
Теперь все сложнее будет. С ребенком Павлик так легко не расстанется. Он с малолетства детишек любил. С соседскими возился, в школе с младшими помогать не отказывался, если учителя попросят. И все приставал к родителям, чтобы те за сестренкой для него сходили.
Да только Светлана, которой первые роды дались очень тяжело, рожать больше не хотела. Да и зачем? Квартира маленькая, двухкомнатная, детей не разделишь. Ну и зачем тогда? Муж тоже не настаивал. И Павлику ничего другого не оставалось, как вздыхать завистливо, когда соседские ребятишки тузили друг друга, выясняя, кто прав, а кто виноват.
- А я бы со своей сестрой никогда не дрался…
С Анютой, своей соседкой и неизменной спутницей всех детских проказ, Павел дружил так нежно, что Светлана даже начала было радоваться.
- Какая девочка чудная! Первая любовь! Ну и пусть так рано! Они еще совсем дети. Ничего не соображают. Зато привыкнут друг другу, а там, глядишь, и до серьезных отношений дело дойдет.
Вот только Павел на Аню смотрел только как на сестренку, которой у него не было. Да и Анечка относилась к своему другу так же. Они общались, поддерживали друг друга, но создавать семью не то, что не планировали, а покатывались со смеху каждый раз, когда Светлана Андреевна заговаривала об этом.
- Жениться на Аньке? Мам, ты что?! Она же своя…
- И что?! Сын, я лучшей невестки не желала бы для себя.
- А для меня жены? Мам, ты что-то о своем, тебе не кажется? Жить-то потом с Аней мне, а не тебе. Вот я и выбирать должен. Не волнуйся! Я очень хорошо буду выбирать. Тебе понравится!
Ага! Как же! Понравится ей! Да никогда!
Алёна ей не то, что не понравилась с первого же взгляда. Нет! Светлана Андреевна была в полном недоумении, когда на пороге ее дома появилась эта странная девица в джинсовом нелепом комбинезоне, с копной непослушных кудряшек, и в немыслимых кедах, разрисованных фломастерами.
- Мам, знакомься! Это моя Алёнушка!
Душа Светланы Андреевны в ту же минуту вздыбилась, взвизгнула тоненько и пронзительно от негодования, и сошла с ума.
Что это?! Разве этого она ждала?! Разве такое возможно?!
Эти нелепые кудри… Эти прозрачные голубые хитрые глазки… Хорошо, пусть не хитрые! Хитрить Алёна никогда не умела и была даже излишне простодушна, что тоже немало раздражало Светлану Андреевну.
А нелепый наряд! Неужели для первого знакомства с матерью жениха нельзя было одеться поприличнее?!
Как потом выяснилось, Алёна работала воспитателем в частном детском саду. И, уплетая за обе щеки фирменный Светланин пирог с капустой, рассказывала:
- С моими обормотиками только так одеваться приходится. Они такие живые, любознательные! Вечно лезут, куда не надо. А чтобы они этого не делали, нужно занять их. Тогда времени не останется. И мы играем, бегаем, прыгаем, скачем. А как это делать на каблуках? Вот и приходится одеваться соответственно. Я сегодня хотела домой заехать, переодеться, но не успела. Родители сразу троих моих карапузов задержались и не забрали детей вовремя. Так бывает.
- Дисциплины нет в вашем саду. Это плохо!
- Не без этого. – Алёна спокойно улыбалась. – Но обстоятельства тоже бывают разные. Пробки, важные переговоры, визит к доктору. Да мало ли… Все мы люди. Надо помогать друг другу.
Светлана Андреевна только губы тогда поджала.
Блаженная! Как есть, блаженная! Угораздило же Павлика! Где он только ее нашел, эту Алёну?!
Об этом Светлана Андреевна узнала в тот же вечер от сына.
- Шел с работы мимо нашего пруда. А на берегу сидит девушка. Кормит уток. А они нахальные такие! Ты же знаешь, мам. Лезут друг на друга, дерутся. А Алёнка очень расстроена была. У нее мама в больнице как раз лежала. Так девочка моя на уток этих рассердилась и швырнула в них булкой. Не всей, конечно, а кусочком. Попала какой-то утке по голове, и та нырнула от неожиданности. А Алёнушка, ты представляешь, мам, кинулась ее спасать! Решила, что укокошила бедную птичку. Чудо мое!
- Да уж… Чудо… Сынок, а что у нее с мамой?
- Да уже ничего… - Павел помрачнел. – Ты прости, мам, я не хотел тебе рассказывать сразу. Нет у Алёны больше матери. Уже три месяца как нет. Болела она очень. Не спасли ее…
- Погоди, а сколько же вы встречаетесь?
- Уже почти год, мам.
- Как же так?! – Светлана Андреевна растерялась. – Почему ты мне ничего не рассказывал, Павлик?!
- Волновать не хотел. Ты же всегда твердила, что это самый серьезный шаг и девушек у меня может быть хоть миллион, а жена – одна. Вот я и думал. Разве я не прав?
- Прав, конечно, сыночек… Прав…
Так больно Светлане Андреевне не было, наверное, никогда. Разве что только раз, когда муж, увидев впервые сына, которого с гордостью демонстрировала ему Света, ляпнул вдруг ни с того ни с сего:
- Хилый какой-то… Свет, как думаешь, выправится?
Этих слов Светлана Андреевна мужу так и не простила. Ее сын, ее сокровище, и… хилый?! Вот еще!
Павлик вырос, а осадочек в душе Светланы Андреевны так и остался.
Она вообще была на редкость злопамятной, хотя боролась с этим, как могла. Ну что сделать, если память такая досталась от природы? И хочешь забыть о чем-то, а не получается!
Вот и Павлику она те слова вспоминала потом не раз.
- Сыночек, все-таки это был твой выбор. Не мой. И ты прав, с Алёной жить тебе, а не мне. Но и ты меня не неволь теперь. Любить твою жену я вовсе не обязана.
- А я тебя об этом и не прошу, мам. Не ругайтесь только.
Не ругайтесь… Да как, с такой, как Алёна, поругаешься? Ты ей слово, а она в ответ или молчит, или улыбается. А потом глазенки свои состроит, умильно так, и просит:
- Светлана Андреевна, а научите меня делать ваш пирог с капустой! Павлик любит такой, а я не умею. Пробовала! Не получается. Моя мама с тестом не «дружила». А я, как не пыталась научиться печь, тоже не выходит.
Светлане Андреевне в такие минуты хотелось заорать и грохнуть об пол что-то тяжелое. Чтобы громко и со смыслом!
Ишь, чего захотела?! Семейные рецепты ей выдавай! Нет! И не будет никогда этого! Хочет Павел пирога – пусть к ней, к матери, приходит, если жена готовить не умеет!
Так и жили.
Светлана Андреевна все тешила себя надеждой, что сын одумается, а потому с Алёной не ругалась и старалась поддерживать вежливый нейтралитет. Все-таки, если уж чувствуешь себя интеллигентным человеком, надо и внешне этому соответствовать!
Лишь раз раздражение прорвалось сквозь все препоны, которые так долго выстаивала в душе своей Светлана. Случилось это, когда сын сообщил, что они с Алёной ждут ребенка. Тут уж нежная натура Светланы Андреевны не вынесла:
- Павлик, зачем?!
Сын ее не понял.
Нахмурился, отодвинул от себя тарелку с маминым борщом, от которого в жизни никогда не отказывался, и уронил веско и с даже, как показалось Светлане, с какой-то скрытой угрозой:
- Я не пойму, мам… Что не так? Ты не рада?
Пришлось взять себя в руки и срочно исправлять ситуацию.
- Что ты! Что ты! Просто не ожидала… Погоди, дай мне освоиться с этой мыслью…
«Освоиться», правда, у Светланы Андреевны так и не получилось. И, глядя, как все суетятся вокруг счастливой Алёны, наперебой расхваливая ребенка, она пыталась найти в себе хоть каплю радости. Получалось, вроде, но с трудом.
Молодежь, поздравив новоиспеченных родителей, разъехалась, а Павел подошел к матери, держа на руках дочь.
- Мам, поехали? Алёнушка устала, да и Иришка скоро проснется. Пора!
- Иришка?
- Да. Мы решили дочь Ириной назвать. Хорошее имя, правда?
- Да… Неплохое…
Сидя в машине рядом с сыном, Светлана Андреевна в который раз порадовалась, что живет отдельно. Сын почти сразу после свадьбы перебрался в квартиру Алёны и «молодые» жили там, беспокоя Светлану только по праздникам и, изредка, в выходные. Оба работали, и времени ходить по гостям всегда не хватало.
Квартиру невестки Светлана Андреевна не любила. Слишком большая и какая-то бестолковая. Кухня огромная, комнаты со странной планировкой.
Наводя порядок перед выпиской Алёны с ребенком из роддома, Светлана сердито драила все, что попадалось под руку. Подумаешь, работает эта девчонка почти сутками! Но сидела же в декрете! Можно же было в порядок свое жилье привести?! Павлик, вот, молодец! Ремонт косметический сделал, комнату для ребенка приготовил! Квартира-то большая, трехкомнатная! Живи да радуйся! А порядка нет…
Алёна, переступив порог своего дома, открыла рот от удивления.
- Ой, мамочки! Чистота какая! Светлана Андреевна, это же вы постарались?! Спасибо вам! Как красиво… Я так хотела порядок навести перед тем, как Иришка на свет попросится, а она поторопилась… А чем это так вкусно пахнет? Я есть хочу – не могу! В роддоме кормили, конечно, но... Невкусно там совсем, вот! Ммм, это же ваш пирог…
Алёна скинула кроссовки и взяла из рук мужа кружевной сверток.
- Светлана Андреевна, поможете мне? Страшно…
Светлана Андреевна невольно усмехнулась. Ну вот что за человек эта Алёна?! Страшно ей! Это же ее ребенок! Чего тут бояться?!
Деловито забрала из рук невестки внучку и двинулась по коридору, не заметив, как Алёна переглянулась с мужем, и тот украдкой показал ей большой палец.
Распеленать. Искупать. Наохаться от души над крошечным тельцем.
- Есть надо было по-человечески, Алёна! Господи, маленькая какая… Ирочка, Иришка… Ничего! Бабушка тебя откормит! Дай только срок! Моя ж ты крошечная! Пальчики какие малюсенькие… Разве такие бывают?
Светлана Андреевна сама не заметила, как сменила тон, полностью погрузившись в процесс купания ребенка.
Алёна стояла рядом, не мешая свекрови и мужу. Откуда Светлане Андреевне было знать, о чем думает эта девочка?
А думала в тот момент Алёна о том, что говорила ей мама, когда лежала в больнице.
Врачи отделения, в котором лежала Ирина Матвеевна, мать Алёны, с пониманием отнеслись к тому, что девушка не отходила от матери, стараясь провести рядом каждую свободную минуту. Они закрывали глаза на то, что Алёна оставалась на ночь в больнице. Персонала не хватало, а девушка умудрялась ухаживать не только за матерью, но и за другими пациентками в палате. И все это без раздражения, с неизменной улыбкой.
- Алёна, почему? Что тебе до этих чужих теток? – старшая медсестра качала головой, глядя, как девушка ловко меняет постельное белье одной из соседок матери по палате.
Бабулька была вредная и скандальная, а Алёне почему-то улыбалась в ответ и делала все, что та просила.
- Моя вы золотая! Вот так! Удобно вам теперь? Мягко? Ну и хорошо! – Алёна пожимала плечами, поворачиваясь к медсестре. – Они же тоже люди… Им больно. Страшно… И я ничем не могу им помочь… Могу только сделать так, чтобы крошки на постели не беспокоили и чисто было. Это ведь не сложно.
Мать Алёны, глядя на дочь, любовалась ею, и переставала морщиться от боли. Уколы уже не особо помогали, и она чуть запиналась, когда разговаривала с дочерью, шепча в ночной тишине:
- Алёнушка, девочка моя, прости… Не смогу я быть рядом, когда ты замуж выйдешь, детей родишь… Помочь не смогу… Но кое-что я могу для тебя сделать. Слушай меня! Мы с папой твоим очень любили друг друга, но прожили бы всего ничего, если бы не моя свекровь. Я очень гонористая была, как она говорила. Все мечтала свою «правду» доказать. Какую? Я и сама не знала. Мама моя меня ничему особо не научила. Ни готовить, ни убирать, ни стирать. Все твердила, что я еще наломаюсь, намучаюсь. Берегла… И я замуж выходила ничего этого не умея. А муж мой привык, чтобы чисто в доме было и еда на столе вкусная. Его мама белье крахмалила так, что хруст стоял на весь дом, когда она постель готовила. И тут я… Распрекрасная, но ничегошеньки делать не умеющая. Вот она меня и учила. Как могла, как умела… Терпеливая была очень. Сколько от меня наслушалась – не передать! Это я сейчас понимаю, как обижала ее. А ей мудрости хватило, чтобы молчать. Хотя могла меня и осадить, если уж совсем я зарывалась. Глянет строго так, покачает головой, и скажет, как отрежет: «Довольно!». И все. Разойдемся по углам и дуемся. А папа твой грустит. Он нас обеих любил и очень переживал, когда мы ссорились. А потом ты родилась. И все изменилось…
- Почему?
- Потому, что свекровь моя настоящей матерью была. Женщиной… И тебя она приняла как родное дитя, не смотря на все наши разногласия. Помогала мне очень, не обращая внимания на мои истерики.
- Истерики?
- А ты думала! Я после родов совсем неуправляемая стала. То плакала, то смеялась. Никак не могла в себя прийти. Очень тяжело ты мне далась. И потом сложно было. То есть ты не хочешь, то не спишь по ночам. Мы тогда с родителями папы твоего жили, и бабушка твоя заходила на цыпочках в нашу комнату, забирала тебя и качала часами, давая мне поспать хоть немного. Я это оценила куда позже, но благодарна ей по сей день. Казалось бы, так просто – дать час лишнего времени для сна… А для меня это было настоящим спасением! Именно благодаря тому, что она так делала, я смогла восстановиться быстрее. Тогда ведь как было? Ребенка ты родила? Ну и что?! Естественный процесс! Все рожают! А то, что роды у всех по-разному проходят, да и потом складывается все индивидуально, про то даже думать нечего было! Сразу бы услышала в свой адрес, что ерундой маешься! А бабушка твоя так не считала. И за это ей моя безмерная благодарность! Поняла, конечно, я все, что она для меня тогда сделала, далеко не сразу. Много лет прошло, пока до меня дошла простая истина: хочешь иметь семью – принимай то, что тебе дают с благодарностью. Пусть и за мелочи. А отдавай – не требуя ее. Просто потому, что так надо. Так правильно. И все встанет на свои места. Понимаешь? Когда ты выйдешь замуж, не жди, что тебя сразу примут. Может, этого никогда и не случится. Люди все разные. Но если ты сможешь сделать хоть что-то, чтобы наладить отношения так, чтобы всем было хорошо – сделай это. Не становись в позу! Не пытайся доказать, что ты и так хороша, и любить тебя должны по определению. Не должны, понимаешь? У твоей будущей свекрови свой ребенок есть, для того, чтобы любить его. А ты ей чужая. Вот и не жди от нее реверансов. Сделает для тебя что-то – поблагодари! Только от души, а не потому, что так надо. Она почувствует.
- А если нет?
- Тогда не расстраивайся. И помни, всегда помни, что она тебе ничего не должна. Строй свою семью, доченька, так, чтобы всем в ней было тепло. Получится – замечательно! Нет? Что ж… Не всегда это бывает возможно.
- Мам, а что мне делать, если меня вообще не примут?
- Уважай. Хотя бы за то, что она мать твоего мужа. Она его родила, вырастила, воспитала. Не мало, как мне кажется. Не жди от нее любви и тебе же будет легче. Я об этом уже говорила. А любовь… Она сама придет, вас не спрашивая, если время для нее настанет. Иногда много лет нужно, чтобы ее дождаться, как у нас с моей второй мамой было. А иногда… Она никогда не приходит... И тогда остается только держать лицо и помнить, что своей жизнью твой любимый человек обязан своей маме. А дальше – по обстоятельствам.
Алёна, помня наставления матери, так и делала. Видя, что Светлана Андреевна не жалует ее, молчала и улыбалась в ответ, а Павлу дома говорила:
- Пашка, она твоя мама! Не моя! А потому, любить она должна тебя, а не меня!
- А внуков? Внуков она должна любить? Почему такая странная реакция на новость о том, что у нас ребенок будет?
- Пашенька! - Алёна обнимала мужа. – Никто не обязан кого-то любить. Разве можно заставить это делать? Представляешь, придешь ты сейчас… А вот, хоть к твоему начальнику, например, и заявишь: «А ну! Любите меня немедленно! Как маму родную любите! Я так хочу! И зарплату мне повысьте! Да не просто чуть-чуть, а как самому любимому человеку на планете Земля! У вас столько денег нет? Что ж это тогда за любовь такая? Нет, миленький, так не пойдет! Вы ж мне должны! Вот теперь и выкручивайтесь, как хотите!».
- Алёнка!
- А что, Алёнка? Я за нее! Это не я придумала, а ты! И вообще, перестань морочить себе голову не тем, чем надо! Вот родим, а потом посмотрим, кто кого любить будет!
И сейчас, глядя, как Светлана Андреевна локтем проверяет воду, не доверяя градуснику, а потом нежно касается ребенка, Алёна таила улыбку. Придет время… Обязательно придет! И первые шаги оно уже сделало.
- Алёна, а полотенце где?
- Вот оно!   
- Осторожненько! Вот так! Не навредить бы! Да не про тебя я это! Ты – мать! И своего ребенка всегда почувствуешь и больно ей не сделаешь!
- Правда?
- Даже не сомневайся в этом! Вот сейчас, что чувствуешь?
- Она есть хочет!
- Видишь! Я же говорила! А ты?
Алёна обернулась, прижимая Иришку к груди.
- А что я?
- А ты хочешь?
- Очень хочу!
- Тогда иди, корми мою внучку, а я тебе пока суп разогрею. Остыл уже, наверное. Уложишь, и я тебя кормить буду. А то достались мне тут! Что одна, что другая! Без слез не глянешь! Нет, девицы, так дело не пойдет! Павлик! Что ты стоишь? Помоги жене!
И натянется какая-то новая струна в бесконечности, и зазвучит чисто и звонко, зовя и давая новое направление времени. И оно шагнет раз, другой, а потом прибавит шаг, нагоняя то, что было упущено.
И всего несколько лет спустя на просторной кухне в Алёниной квартире раздастся настойчивый детский голосок:
- Бабуля, я хочу большую скалку!
- Маленькая моя, ты же с ней не справишься!
- Я попробую! Мама говорит: не попробуешь – не узнаешь!
- Правильно говорит твоя мама… Держи! Давай, потихоньку! Вот так! Молодец!
- Я знаю! И ты, бабуленька, молодец!
- А я почему?
- Потому, что не вредничаешь! – Иришка, смеясь, показала язык бабушке, налегая на скалку. – А мама скоро приедет?
Светлана Андреевна потянулась к внучке, поправила заколку на густых кудряшках, смахнула с перепачканной детской щечки приставшую муку, и ответила:
- А вот как аистов встретит и братишку твоего заберет, так и приедет! Уже скоро!
- Это хорошо! Значит, наш пирог она успеет попробовать! Хорошо у меня получается?
- Просто отлично, моя маленькая! Просто отлично…