Жеозе и алые маки Иссык-Куля

Когда Наде исполнилось сорок,  дату восприняла с оптимизмом, по принципу:  в сорок лет жизнь только начинается.
Говорят, сорокалетие надо праздновать скромно, поэтому юбилярша пригласила  только сестру и брата с женой.
Брат с женой подарили духи «Жеозе».  Пожелали счастья и радостных перемен.
«Жеозе»  в переводе «Я осмелилась».  Надя с любопытством открыла флакон, нанесла духи на волосы, запястья, шею, грудь. Аромат сгущался, превращаясь в тяжёлое облако, но ей нравилось.  Было в этом названии  что-то из прошлого  решительное, авантюрное…
Почему-то вспомнилась юность, растворившаяся в загадочной тиши туманных миражей первой любви.
Замужество оказавшееся  бесполезно долгим и неудачным.
Развод, состоявшийся осенью.
И как она, печальная  сиротливо сидела на парковой скамье. Листопад кружил яркие, вычурные, но безжизненные, как несбывшиеся  мечты, листья. В плаще из моросящего дождя по аллеям бродила осень. Дождь оплакивал ушедшее лето, а она не состоявшееся женское счастье.
Лениво опустились сумерки. В тусклом свете фонарей появлялись и  исчезали  размытые туманом   фигуры редких прохожих.  Она продрогла и промокла, но встать и уйти не хватало сил.
- Мадам, Вам не кажется, что сырости и так достаточно?! – раздался насмешливый голос.
Незнакомец  вышел из темноты и заговорщицки произнёс: «Владимир, можно просто Вова».
Она почему-то рассмеялась.
Вова оказался человеком  жизнерадостным, легким на подъём, словом -  балагур, турист, альпинист, всё в одном флаконе.
Сразу предупредил, что женат и это незыблемо.
Данный факт её не обеспокоил. Как-то сам собой закрутился роман…
…после ухода гостей явился Вова с поздравлениями,  букетом белых хризантем, коробкой конфет и шампанским. Надя поставила на стол его любимый торт…
Было весело и вкусно. Вова с лукавинкой в голосе предложил тост за бывшего мужа.
-  Счастья ему и здоровья. Если бы он не инициировал развод - я бы не встретил любимую женщину.
 Затем достал из бархатного футляра изящный  браслет с гранатом и надел Наде на руку.
Потом  была страстно нежная ночь…
Утром  радостная Надя спешила на работу. Ветер задорно бросался листьями, дождь шаловливо, отплясывал на куполе зонта, браслет нежно обнимал запястье, а сердце парило в облаках.
Коллега и по совместительству приятельница браслет оценила.
- Вся светишься, будто тебя в тёмной подворотне встретили трое, - в её голосе звучала легкая ирония с нюансиком зависти.
- Трое! Кто эти трое?
- Любовь, комсомол и весна! – рассмеялась подруга.
- Помню, помню эту песенку, а почему бы и нет. Насколько не изменяет память, там что-то бодренькое, вселяющее надежду.
-«Не верь надеждам, старина. Они всё врут, ей Богу», - пропела подруга.
Но Наде очень хотелось верить.  В её жизненном лабиринте вера осталась единственным навигатором…
Вечером пришел Володя, с исцарапанным лицом и небольшой сумкой.
- Надюша, явился я, гонимый  банальной участью. Не знаю смеяться или плакать.
Оказалось, в ту распрекрасную ночь, он весь пропах, подаренными  духами. Жена почувствовала запах и, чтобы окончательно утвердиться в догадках приказала: «Дети, обнюхайте отца!». Дети обнюхали, восьмилетняя дочь сказала, что пахнет вкусно, а восемнадцатилетний сын точно определил - французские духи! На немой вопрос детей: «И что с того?». Жена выпроводила их из комнаты и по полной программе разобралась с виновным.
И вот,  исцарапанный, обруганный  прелюбодей пришел просить ночлега и участия.
Вроде неловко, но Надя от смеха удержаться не смогла. Хохотала так заразительно, что потерпевший присоединился. Вдоволь насмеявшись, они выпили по чуть-чуть коньячку, и упали в объятия друг друга.
Ночью сквозь сон или во сне ей послышался  спокойно задумчивый, с нотками усталой нежности голос:
Я хотел придумать в сказке
Для тебя хрустальный замок,
Поселить тебя и, добрым
Стать волшебником.
Только в сказке, только в сказке
Всё бывает, как захочешь.
Только в сказке, только в сказке
Всё сбывается.
Но какой, какой волшебник
Может сказку сделать вечной?
Даже в сказке, даже в сказке
Всё кончается.
Надю окутала сладкая грусть…

Утром  вспомнила, песенка из кинофильма «Афоня».  Фильм завершается мажорной нотой, ну, что же добрый знак.
Прошло два года. Володя не говорил о будущем, она не спрашивала, так и жили. Весело, дружно. По умолчанию, не касаясь опасных тем под грифом «Осторожно мины!».
Наступило долгожданное лето. По инициативе Володи провести отпуск решили в горах.  Вместе с его друзьями по туризму поехали на турбазу Кырчын. Это в Киргизии.
По приезду взору Нади предстала унылая картина. База заброшена, запустение вокруг. Оптимист Володя ободрил:
- Что нам база? Поставим палатки. В турпоходы раньше ходила? Вот и вспомнишь.
Разбили палаточный лагерь. Володины друзья – бывалые туристы – позаботились обо всём, вплоть до дежурства по кухне. Надя постепенно входила в спартанское русло.
В горах темнеет быстро. Ужинали у костра. Каша с тушёнкой показалась очень вкусной, чай с травами и сахаром рафинадом был удивительно ароматным, а песни под гитару навеяли эйфорию юности. Всё складывалось превосходно!
Утром  умывалась  в реке. Кристально чистая вода, но ледяная! Река берёт начало с ледников Кунгей  Ала – Тоо. Умыться кое-как можно, а почистить зубы проблема, вода несётся со страшной скоростью, набрать в кружку почти невозможно, отлетает от донышка, как от стенки горох.
- Проблема? – Володя подошёл сзади, обнял за плечи.
- Проснулся, тебя нет. Вышел из палатки, смотрю: сидишь, головку  склонила  -   вылитая Алёнушка в печали по братцу Иванушке.
Потом принёс котелок с водой, проблема разрешилась.
После завтрака отправились к озеру Сут-Булак. Добровольный гид рассказал, что оно образовалось в 1910 году прошлого столетия в результате Верненского землетрясения. Часть суши опустилась на приличную глубину со всем, что на ней было. Прозрачные воды озера позволяли увидеть сосны, так и оставшиеся величаво стоять назло  стихии, утопившей их когда-то. Из-за зелени хвои вода в озере казалась цвета чистейшего изумруда.
Среди нетронутой первозданной природы горного края Надя почувствовала прилив душевных и физических сил и, кажется, стала понимать, почему Володя и его друзья постоянно рвутся в горы, пренебрегая более комфортным отдыхом.
Когда-то Киргизская киностудия выпустила фильм «Алые маки Иссык-Куля», Надя тогда была подростком. Фильм ей очень понравился.  С тех пор мечтала  увидеть поле алых  маков. 
Мечта сбылась, но не правильно.  Поднимаясь очередной раз в горы,  вышла вместе со спутниками  на плато сплошь в цветущих маках, но маки были жёлтые! И только кое-где виднелись красные. Обиделась, сама не зная на кого.  И всё пошло как-то не так…
Постепенно стали раздражать неудобства палаточной жизни, полевая кухня.  Утратили свою прелесть посиделки у костра.
Во время ежевечерних бдений под треск хвороста, пожираемого огнём, под пение бардовских песен, Надя привычно вглядывалась в лица выхваченные пламенем костра – они больше не казались ей интересными.
Мысленно поделила своих спутников на группы. Первая группа: отцы основатели – далеко не юные, но, как сказала бы её подруга, с пионэрским задором. Они вечно что-то обсуждают, планируют, руководят и это почему-то называется отдыхом.
Вторая группа: послушники. Разновозрастные, с разным социальным статусом, имеющие на всё собственное мнение, но выполняющие решения отцов основателей по принципу: не грузитесь, да не грузимы будите.
Третья группа: боевые подруги. Законные жёны. Любовницы.  Милашки на сезон. Вольноопределяющиеся  пожизненные девчата-тётки, в стиле «я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик».
Третью группу делила на подгруппы: жёны – сподвижницы,  готовые к супружескому подвигу следования за мужем в любое время и при любых обстоятельствах. Женщины, малоинтересные, выцветшие под палящим ореолом своих мужей.
Жёны – охранники, не в радость идущие за супругом, но из бдительности, дабы не увели. Обладающие цепким взором и умением приспосабливаться к любой компании.
Любовницы – любимые, желанные, потенциальные жёны привлекательной наружности.  Умеющие с восторгом разделять интересы суженого, проявляя колоссальное терпение ко всему, что не нравится и раздражает её, но нравится и  увлекает избранника.  На лбу так и написано «Ничего, ничего, после свадьбы стреножу». Ну, это бабушка надвое сказала.
Любовницы – пожизненные, с которыми любятся десятилетиями, привыкают к ним, как к кроссовкам, курткам, тапкам. Пока под рукой вроде не замечают, но стоит где-то затеряться начинаются поиски пропажи. Нашлась – зона комфорта восстановлена, можно снова не замечать. Она всё равно окажется в нужном месте в нужное время.
Милашки – хохотушки, красотульки. Без притязаний на длительный роман,  позволяющие себе естественное поведение с капризами, недовольно надутыми губками, если  радость - от души, если  гнев  - до белого каления (кавалера). Что характерно,  именно им, после возвращения предлагается рука и сердце.
Пожизненные девчата-тётки, ментально  застрявшие в далёкой юности.  И, несмотря на свои хорошо за сорок,  таскающиеся по альпинистским лагерям и турбазам. Выносливые, здоровячки, рассчитывающие только на себя. Им нельзя быть слабыми, больными, неумелыми, чтобы не выбраковали и в следующий раз снова взяли с собой.
Володя был из послушников, а она… Кто она? Потом появилась ясность с определением она – сожительница. Всё просто, как мычание.
Прошло ещё немного времени. Наде захотелось домой. Оказывается, очень приятно посидеть за компьютером,  посмотреть телепередачи, понежиться в ванне,  радости незатейливые, но стоит их лишиться и вот он - раздражающий дискомфорт!     Туризм хорошо, но в меру.
Надя и не заметила, как стала уподобляться милашкам. Не желала мыть посуду во время дежурства. Володе приходилось брать это на себя. Основатели не скрывали недовольства – по законам сообщества каждый член отряда  неукоснительно обязан дежурить сам.
Во время переходов основную часть её груза нёс Володя. И это тоже было неправильно, согласно тем же законам. Словом, чего не хотела, того не делала. Откровенно игнорируя  сложившиеся устои  отдельно взятого  содружества.
Глядя на неё милашки, с удовольствием отряхнули прах туристических законов со своих ног. Жёны и любовницы осуждали, пытались вразумить. Девчата-тётки не скрывали неприязни.
Отцы основатели собрали сход.  Сход предъявил нарушительницам могучие претензии и рекомендовал взяться за ум, в противном случае - исключение и отправка с турбазы.  Надя ответила, что с удовольствием исключается и жаждет вернуться к цивилизации, к ней присоединились почти все милашки.
Основатели впервые в туристической жизни потерпели фиаско и ошеломлённые расколом в рядах, долго что-то обсуждали, сидя на берегу бесполезно бушующей реки.
От планов, как известно, отступают только в крайних случаях, посему,  группа снялась со стоянки и отправилась на несколько дней дальше в горы.  Ренегаток сопроводили в небольшое киргизское стойбище.
В стойбище приняли радушно, выделили юрту. После первой ночёвки милашки уехали в Бишкек, а дальше кто куда.
Надя, как обещала, осталась ждать Володю. 
Ей понравилось спать в юрте. Было в этом нечто сказочно таинственное. Казалось, из темноты блеснут глаза вещего ворона или крадучись войдёт бабай из детских страшилок. Первозданная тишина в стойбище не жила.  Повсюду витали звуки: то ворчали собаки, то плакал хозяйский ребёнок, что-то стрекотало, что-то летало, ухало,  но постепенно  сон сковывал сознание.
Утром голосисто кричал петух, новый день пробивался лучиками света через неплотно занавешенное оконце. Надя с удовольствием просыпалась и шла умываться.
Жена хозяина позвала к завтраку. К чаю подали боорсок  очень вкусный. Это кусочки теста специального замеса, нарезанные ромбиками и как картофель фри, зажаренные в кипящем масле.
Чтобы ожидание Володи не томило, Надя решила ознакомиться с близлежащими просторами. В этом ей вызвался помочь старший сын хозяев Чингиз. Он жил и работал в Бишкеке, приехал на несколько дней навестить родителей. По русски говорил хорошо, проблем с общением не возникло. Чингиз предложил Наде сесть на лошадь, сам взял в руки поводья и повёл кобылу по тропинке.
Разноцветье и разнотравье изобиловало красками и ароматами.  Надя переполнялась восторгом и упоением чуда под названием Природа.
Но почему она не испытывала подобных ощущений, когда путешествовала с туристами? Замечала красоту, самобытность тех или иных мест, но как констатацию факта – красиво, необычно… и не более того.
Постепенно пришло понимание: с Природой надо шептаться тет- а- тет, созерцая, вслушиваясь, вдыхая, пропуская через душу и  тогда приоткрываются красоты мироздания, которые дозволяется только чувствовать и ощущать, но не даётся адекватных слов для объяснения. Общение с Природой не терпит мирской суеты.
Через некоторое время свершились новые чудеса: их взорам предстали косогоры и равнины в красных маках! Маки, красные маки Иссык-Куля!
Надя спустилась с лошади и вошла в море маков. Чингиз уселся на траву и заиграл на каком-то инструменте, похожем на домру, потом запел. Цветущие маки, музыка, пение органично сплелись в первозданный от начала времён орнамент и Надя, почувствовав себя элементом этого орнамента, ощутила бесконечную гармонию мира,  Вселенское величие и чистоту Природы.
Вдруг грязным облаком на всё это великолепие надвинулось воспоминание о разводе с мужем. Тогда она шла на поводу у гордыни. Из упрямства не приняла его признаний в неправоте, отвергла все попытки к примирению. Назвала жалким неудачником. Уязвлённый муж подал на развод. Развелись. Минуло несколько лет, но только сейчас пришло осознание - фраза "Ты жалкий неудачник"- удар ниже пояса. Это все равно, что калеку обвинить в инвалидности. Неодолимая душевная потребность хоть как-то сгладить несправедливость сподвигла позвонить бывшему мужу 
- Я обидела тебя. Прости,  пожалуйста, прости меня, - просила Надя, и голос её дрожал.
Помолчав, муж поинтересовался  здоровьем, что-то ещё. Простил, не простил? Скорее всего - не простил. Но это вторично. Главное – Надя вдохнула полной грудью радость покаяния! Душа  ликовала. Слёзы очищения катились по щекам. Облако растаяло. Появилось душевное равновесие и радость бытия.
Пусть бывший муж не простил. Главное, ТАМ искреннее покаяние было принято.
Счастливая, примиренная с собой и с миром Надя вернулась в стойбище.

На следующий день приехал Володя и сделал ей предложение.
С решением торопиться не стала, надо было всё хорошо обдумать и взвесить.