Сания

17.11.2023.

И вот она идет мне навстречу: вся распахнутая, улыбающаяся, шарф шлейфом где-то там, шапочка набекрень, потому как была сбита нависшей веткой. Чумазые кроссовки стали еще чумазей. Опять ходила не по дорожкам. Внушать что-либо про возраст и риск перелома шейки бедра бесполезно. Вечный вопрос-ответ: “Какие мои годы?!” Не все ли равно какие ее годы? Смертей  в ее жизни на пять других жизней хватит. Ты умирала столько раз, что и считать бесполезно. И хоронили тебя. И оставляли. И предавали. Черт возьми, но эта улыбка - что это? Усмешка? Усмешка над судьбой? Усмешка над собой? Вечная улыбка, но не статичная, а в движении: уголки вверх, морщинки на переносице. Милая моя… тоска моя неизбывная… Всё та же стать, та же прямая спина…

Сгорбившейся тебя можно увидеть только раз в сутки в рассветной сизоте кухни, когда ты пьешь кофе. Раз в сутки согбенные плечи. Раз в сутки ты - это ты. Один на один с собой. Седой "ежик" волос почти сливается с осенним небом в окне девятого этажа. Стрижка, которую ты ненавидела как напоминание о "химии", а я не решалась сказать, что шла она тебе сногсшибательно, подчеркивая высокие татарские скулы, безупречную линию носа и умопомрачительный азиатский разрез глаз. Чингисхан ты мой. Ветер степей. Связанная болезнью, как те стремительные азиатские лошади - путами, ты сидишь на этом стуле в позе молящегося перед иконой. Единственный момент в сутках, когда я вижу тебя смиренной. Ты в бликах мозаики стекла кухонной двери. Рассыпаешься на мириады частиц и воссоединяешься вновь. И так каждое утро. Как феникс из пепла.

Я не решаюсь зайти. Так и стою за дверью. Двенадцатый год стою. Спасибо тебе. Спасибо, что улыбаешься. Спасибо, что не плачешь.