Филимон

    Филимон сидел на лавочке и наблюдал за жизнью многоквартирного дома.

Он был уже старый, и ему нравилось здесь сидеть и смотреть, как люди спешат по своим делам, как дети играют, как соседи общаются друг с другом. Филимон знал всех своих соседей, и про каждого у него была своя история. 



Вот вышел сосед с первого этажа.

Только он забыл, как его зовут. Толи Ксаныч, толи Алексеич. Память в последнее время начала шалить.

— Привет, Филимон! Отдыхаешь? А я вот за хлебом пошёл.

Ну, ну, за хлебушком он пошёл. Это ты жене так заливай.

Филимон не зря здесь целыми днями напролёт просиживает. Всё про всех знает.



В очередной раз он наблюдал, как Ксаныч-Алексеич перешёл дорогу. Вошёл в магазин. И окромя хлеба купил ещё чекушку водки, которую тут же спрятал в карман. Потом вышел и завернул за угол магазина.

Зачем, спрашивается? Понятное дело, выпить в одного.



За тем углом стоит пара ящиков.

На один из них можно присесть, а на другой поставить чекушку водки и плавленый сырок "Дружба".

Затем выпить, закусить, расслабиться и подумать о бренности бытия.

Дома то у него не жена, а мегера.

Чуть что не так - сразу в крик, а то и долбануть чем-нибудь тяжелым может. Вот он и расслабляется. Находит, так сказать, утешение в бутылке и природе.

Эх, мужики! До чего докатились.



Вдруг внимание Филимона привлек рыжий Кузьма из соседнего подъезда. Он снова обхаживал какую-то дамочку. Вот прощелыга! Совсем уже не молод, а до чего же охочий до противоположного пола.



Филимон прищурился. Навёл резкость, чтобы получше разглядеть очередную даму своего соседа. Зрение тоже стало слабеть.

А ничего так. Ладная! 



Филимон тяжело вздохнул.

Он уже и забыл, каково это — за дамой ухаживать.

Он был стар и быстро уставал. Ему хотелось только одного — поскорее вернуться домой. Поесть и отдохнуть.

Филимон закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

Ох, как они по молодости с этим Кузьмой гоняли. У-у-у!

И он вспомнил ту черненькую, из-за которой они с этим рыжим так схлестнулись, что потом друг друга в упор не видели.



— Спишь, Филимон?



Тьфу! Чтоб тебе пусто было.

Нарисовался Ксаныч-Алексеич. Вороватым движением достал из кармана пустую чекушку и выбросил в контейнер с мусором. Культура!



— Ты уж меня не выдавай. А то сам знаешь, моя опять начнёт бузить.



Ага, больно была охота с твоей мегерой связываться.

Да она и сама догадается, как только в квартиру зайдёшь ...

— Ах ты скотина! Опять зенки залил?

О-о-о, началось! Ну всё, Ксаныч, держись!



Филимон прищурился, снова навёл

резкость, смотря куда-то вдаль.

 А вон и его дама сердца идёт!



* * * * *

Пёс сполз с лавки, завилял от радости хвостом и заковылял навстречу своей хозяйке.

Юлой закрутился возле её ног и всё пытался унюхать что-то вкусное в сумке.

Нюх уже тоже был никакой.



— Филимошка! Заждался, мой хороший. Ну, извини, задержалась.

— Да не крутись ты так. Сейчас придём домой и накормлю.