Мосгаз. Последнее дело Черкасова. 4-я серия

4-я серия. У автора этих строк появилась версия, что Ковалёв мог быть завербован одной из западных спецслужб для раскачки в Москве антисемитских настроений, дестабилизации под видом деятельности секты скопцов, которые котировали так называемые "Протоколы сионских мудрецов". Не случайно, что майор Черкасов пока не соглашается с этой версией Ковалёва...

В МУРе происходит утечка информации. Про секту, члены которой лишают жизни не только обычных людей, но и привилегированных персон, пишут в газете "Правда".
В заметке о советских язычниках говорится про ритуал. Публикацию организовал Ковалёв без согласования с Черкасовым...
Курирующий группа следователей Черкасова Роберт из КГБ считает, что Ковалёв "попался на крючок" преступника, так как он хотел получить рупор и получил его... Роберт считает, что борьба с идеологическими диверсантами требует особой взвешенности...
В подъезде дома, где живёт семья сына Черкасова, появляется знак убийцы. Майор ведёт параллельное расследование, без участия Ковалёва, и приходит к выводу, что Ионова, Иваницкий и Гордеев были как-то связаны с предметами искусства, с коллекционерами живописи. А значит, подозреваемого cледует искать в среде тайных коллекционеров и антикваров. Красноярский беглец, маньяк Мосгаз, находит Машу в Москве и предлагает ей помощь в поимке серийного убийцы…
В Москве маньяк, розыск которого ведёт группа Черкасова, находит в газете объявление о продаже картины морской тематики, убивает продавца, несмотря на то, что морской офицер сопротивлялся. Кто опаснее: маньяк или секта? Этим вопросом задаётся майор Черкасов...

"Начиная свой разбор, Де Микелис прежде всего опровергает распространенную точку зрения, что “Протоколы” созданы заведующим Заграничной агентурой Департамента полиции П.И. Рачковским с помощью М.В. Головинского и И.Ф. Манасевича-Мануйлова и оказались “обретены” в Париже в 1897 г. Нередко утверждают, что Рачковский через бывшую возлюбленную Нилуса переправил их в Россию. Этому, как показывает исследование, противоречит такая неточность, как указание на то, что события “Протоколов” должны найти свое завершение “к концу века”, однако в конце XIX в. надо бы написать “в конце нашего века”, чтобы не спутать его с веком наступающим.
...
Что же касается формы и жанра “Протоколов”, то в книге делается вывод, что текст представляет собой пародию на “Еврейское государство” Т. Герцля с тематическими вкраплениями из книги Гедше, а окончательный вариант был написан в стиле “Диалогов” Жоли. Кроме всего прочего, нет особых сомнений в наличии контактов между Рачковским и Нилусом, да и в роли Департамента полиции в распространении “Протоколов”.

В следующей главе (“Происхождение “Протоколов””) автор даёт оценку основным фигурантам детективной истории их появления.
...
Де Микелис обнаружил факт использования “Протоколов” в “Петербурге” Андрея Белого (с. 77). Тот факт, что один из героев романа приводит раскавыченную цитату из “Протоколов” о связи китайского восстания, Русско-японской войны, монгольской опасности и еврейской активности и характеризует эти соображения как исходящие из кругов сторонников погромов, позволяет Де Микелису прийти к выводу, что русский культурный мир воспринимал подобные мысли именно так.
...
В главе 7-й (“Мистификация, наррация и правдоподобие”) Де Микелис опровергает атрибуцию “Протоколов” Т. Герцлю, Ахад Гааму, Папюсу, Нилусу, а также рассматривает роль в фабрикации протоколов Рачковского и Иустины Глинки.
...
Итальянский исследователь обращает, что не удивительно, особое внимание на обвинение иезуитов в стремлении создать мировой заговор. В частности, на мысль о том, что, когда придёт к власти король иудеев, он одновременно окажется и Папой. Надо отметить, что антииезуитский пафос “Протоколов” подчёркивался ещё Меньшиковым".
http://proza.ru/2016/03/26/128

ОРГПРЕСТУПНОСТЬ

В "Литературной газете" в 1988 году, была опубликована статья, одна из первых раскрывающая механизм зарождения организованной преступности в СССР. Тогда Юрий Щекочихин опубликовал в «Литературной газете» сенсационное интервью с подполковником милиции из ВНИИ МВД СССР Александром Гуровым "Лев прыгнул" (незадолго до того появилась статья "Лев готовится к прыжку") о существовании мафии в Советском Союзе, зародившейся в начале 60-х годов после 20 партсъезда и разоблачения культа личности.
Для того времени это было шоковое откровение. Тогда на волне перестройки казалось, что мафию, как наследие застойных времен можно победить. Сегодня, перечитывая статью «Лев прыгнул», становится понятным, что эта раковая опухоль разрослась в геометрической прогрессии. Лев всё-таки достал Юрия Щекочихина в своём прыжке.

ЛЕВ ПРЫГНУЛ

«Слово "мафия" уже до такой степени вошло в наш лексикон, что, скажи кому-нибудь, вздохнув: "Куда денешься - мафия...", - тебя не спросят: "Что, тревожно в Италии, да?".

Мы сжились с этим словом настолько, что к чему только и кому его не приклеиваем. К магазинам, НИИ, баням, кафедрам, творческим союзам, больницам, пивным палаткам, сантехникам, дипломатам, проституткам, мясникам, шахматистам, билетным кассирам; к городам, областям, республикам, к незаметным на карте поселкам и к столичным центрам.
Но за догадками, намеками стала пробиваться и истина, бесстрастная и холодная. Мафия - не красивый образ, мафия - реальность, болезнь, о которой мы раньше беспечно думали, что уж она-то нашему обществу не грозит.

- Мафию, - говорит А.И. Гуров, - характеризуют три признака. - Во-первых, это преступное сообщество, которое имеет четкую структуру и иерархические связи: есть главарь (или группа главарей), держатель кассы, связники, боевики, разведка, контрразведка.

-То есть, Александр Иванович, это как бы нормально функционирующая организация закрытого типа?

- Да, это и есть организация, созданная (и это - второй признак) для систематического преступного бизнеса. И - третий, основной. Преступное сообщество становится мафией лишь в условиях коррупции: оно должно быть связано с представителями государственного аппарата, которые состоят на службе у преступников. Если это прокурор, то он спасет от наказания, если работник милиции, то передаст наисекретнейшую информацию, если это ответственный работник, то сделает вовремя нужный звонок.

Я спрашиваю А. И. Гурова: есть ли отличия нашей, доморощенной мафии от западной? Отвечает, что есть, и потому он редко употребляет слово "мафия": у его западных коллег - криминологов может создаться неправильное представление о предмете разговора. Западную мафию отличают от нашей транснациональные связи, а а границы СССР, как известно, закрыты накрепко не только для мафиози, и второе, главное отличие — тамошняя мафия постоянно пытается легализовать свой капитал, порождая не подпольных, как у нас, а вполне легальных миллионеров. И просит:

- Может, сейчас, в беседе откажемся от слова "мафия"?

- Вам виднее. Если западные криминологи сочтут, что мы и здесь отстаем...

- Хотя... - Александр Иванович задумывается. - Наши преступники уже налаживают связи с зарубежными "партнёрами": в первую очередь насчёт антиквариата и наркотиков. Связь эта, кстати, идет и через наших бывших (некоторые из них, уехав, создали на Западе преступные группы, в частности в Италии). И, к сожалению, нами уже получены данные, что с появлением кооперативов и наши лидеры организованной преступности получили возможность легализовать свой капитал, на их сленге - "отмыть".

-Значит, термин менять не будем?

- Хорошо, давайте разберемся с нашей мафией.

КОГДА ЖЕ НАЧАЛОСЬ

-Только не при царизме! - убежден Гуров.

И когда я напоминаю ему о том, что писали Гиляровский или Дорошевич, объясняет, что они-то рассказывали о профессиональных преступниках, которые были и тогда, есть и теперь, и никуда мы от них не денемся в будущем. Но это не мафия. Профессиональная, то есть блатная преступность — карманники, квартирные воры, разбойники, карточные шулеры, конокрады (исчезли ввиду отсутствия лошадей) - была и тогда, но ту преступность нельзя назвать "организованной". Хотя, допустим, одесские карточные мошенники платили дань некоторым полицейским чинам, но в целом преступность не сочеталась с коррупцией.

Были банды в двадцатые годы (сколько они дали сюжетов для детективов!), но мафией они также не стали. Те же причины - отсутствие коррупции в обществе, то есть служащие государственного аппарата не были куплены (хотя можно было найти отдельные примеры).

- Характер преступности и уровень её соответствуют общественным отношениям. Это аксиома. И потому давайте подумаем: могла ли появиться организованная преступность в сталинские годы. Да нет, не могла. Тоталитарное государство не допустит (как известно, и Гитлер, и Муссолини в своих странах организованную преступность уничтожили).
Я интересуюсь: не тогда ли появились "воры в законе", а если да, то чем они отличаются от организованных "мафиози"?

- Да, "воры в законе" появились в тридцатых. Это было время развития нашей лагерной системы. Уголовников там было куда меньше, чем так называемых политических, но именно уголовники взяли на себя функции управления в условиях несвободы.

- Почему, если их было меньше? - спрашиваю, хотя сам понимаю, насколько наивен вопрос...

- На первых этапах из уголовников даже подбирали воспитателей и охранников. Ведь остальные-то были "фашистами" - так блатные называли всех, кто шел по 58-ой статье: от наркомов до крестьян. И некоторые начальники лагерей специально стравливали блатных с политическими. "Воры в законе" — образовавшаяся в те годы преступная каста - тогда же, в начале тридцатых , установила свои правила поведения, одним из которых было: в политику не вмешиваться, с представителями власти не общаться

- И так же, не вмешиваясь, продолжали жить на свободе? Они как бы составляли собственное параллельное государство в той сталинской стране?..

- Да, они были связаны воровской идеей, проповедовали жесткие законы по отношению друг к другу (копирующие отношения в стране), у них был и свой орган управления - воровская сходка (известны сходки в Казани, в московских Сокольниках), но в мафию они не превратились. "Блатные" понимали, что, как только они соединятся, им тут же приклеят политический ярлык, и тогда уже не до шуток.

Больше того, "воры в законе" были в то время наиболее свободными людьми. Они не испытывали тех материальных трудностей, которые выпадали на долю народа, в своем кругу (а других они избегали) они не боялись пострадать за нечаянное слово, да и статьи, по которым их наказывали, были куда безопаснее 58-ой с её множеством страшных пунктов.

- То есть, - уточняю я, - "сталинский режим", уничтоживший миллионы, был снисходителен к "блатным", если только они не соединялись в организацию?.. Ведь, кроме других перечисленных вами преимуществ, они и под амнистию чаще попадали, чем политические. Чем это закончилось на закате сталинской "эры", показано в недавнем фильме "Холодное лето пятьдесят третьего...".

- Возможно, вы и правы, - соглашается мой собеседник. - Хотя как юрист я могу привести много примеров, когда и "блатные" становились жертвами необоснованных репрессий (в частности, известны их массовые расстрелы в лагерях). Но на кого бы репрессии ни были направлены - все равно они были незаконны, а потому преступны. Даже в отношении воровской нечисти.

Однако, выясняя сейчас корни нашей организованной преступности, нужно твердо сказать, что, не будь Сталина, мафия все равно не появилась бы в тридцатые годы. Страна была экономически бедной, а мафия зарождается прежде всего там, где экономика достаточно развита. - И продолжает: - Первые признаки мафии появились у нас тогда, когда начал выправляться хозяйственный механизм, то есть при Н. С. Хрущеве. Хотя масштабы ее деятельности были смехотворны по сегодняшним меркам: в 1958-1959 годах средний ущерб от хозяйственных преступлений в среднем по РСФСР составил полтора - два миллиона. Сейчас подобный годовой доход имеет удачливый квартирный вор.

Итак, в шестидесятые можно было говорить об отдельных признаках мафии. В семидесятые она стала социальным явлением. Именно тогда, вспомним, само это иноземное слово стало все чаще употребляться в нашем бытовом лексиконе. Казалось бы, не по делу: ну что за "мафиози" в жэке? Что за мафия на кафедре? Что за "коза ностра" в Краснодарском крайкоме? Смех да и только. Скорее, мы вкладывали в это слово свою горечь от социальной несправедливости, которую наблюдаем практически ежедневно — от невозможности пробиться сквозь бюрократические стены, от несоответствия между пропагандой и реалиями жизни.

Но появилось и новое: Корейко вышел из подполья! Те, кто раньше стеснялся своих законных миллионов, начали открыто их вкладывать в "мерседесы", в бриллиантовые колье, в особняки, которые возводили уже у всех на виду. (Чего было бояться какому - то магнату пивной платки, если и лидеры страны, и их дети кичились коллекциями драгоценностей). Тогда-то мы и начали шептать с отчаянием: ну, мафия!..

Но кроме видимых невооружённым глазом процессов, начались и другие, которые могли увидеть только криминологи. Вот как оценивает А.И. Гуров ситуацию семидесятых:

- Всё больше и больше денег из госбюджета начало перекачиваться в частные руки. Способов было много, но основной - создание подпольных цехов и даже фабрик, через которые началась перекачка государственных сырьевых ресурсов. Появились и "цеховики" - преступники в белых воротничках. И как реакция на появление теневой экономики - резкая активизация "профессионального" преступного мира, тех, кого можно назвать продолжателями "воров в законе" сталинского периода. Даже концепции "работы" с новым контингентом были разработаны при помощи одного из идеологов преступного мира старой формации, "вора в законе" Черкасова.

- Что это за концепции?

- Первая: бери у того, у кого есть что брать; вторая: бери не всё, ибо терпению человека приходит конец; третья: бери на каждое дело работника правоохранительных органов, ибо "мусор из избы не вынесет" (цитирую дословно). Руководствуясь этими концепциями, и начала свою деятельность преступная организация. Именно с её появления в Москве в начале семидесятых годов - по единодушному мнению криминологов и практиков - и начала формироваться отечественная мафия. В Узбекистане это произошло чуть раньше - в 1967- 1968 годах.

Лидеры подпольного бизнеса стали объектом нападения гангстерских групп. Какими только способами не заставляли их делиться своими доходами! Поджигали машины, дома и дачи, похищали детей (именно в семидесятых годах появился киднепинг - преступление, которого раньше у нас в стране не было), шантажировали, пытали; одного подпольного миллионера, например, положили в гроб и начали пилить гроб двуручной пилой до тех пор, пока он не согласился заплатить "налог". А заявлений в милицию о нападениях не было! Деньги начали перетекать в блатную среду, и в таких суммах, которых за всю историю у профессиональных преступников не было. А едва огромные суммы скопились у "блатных", в их среде появились свои боссы, которые получили возможность содержать штат: и охранников, и разведчиков, и боевиков.

- Но, Александр Иванович, что же мешало и "белым воротничкам" образовывать свои охранные отряды? Ведь было же чем платить!

- Правильно. Различные преступные организации (в первую очередь экономические и гангстерские) должны были соединиться. Первыми запросили мира подпольные бизнесмены. Заключению мира был посвящён съезд, на котором присутствовали представители и того, и другого направлений. Съезд проходил в середине семидесятых годов в одном из городов Северного Кавказа. Бизнесмены согласились платить десять процентов дохода "блатным" за то, чтобы те не трогали их и даже охраняли.

Я, конечно, не мог не заинтересоваться съездами и спрашиваю: единственный ли это известный ему съезд? Он отвечает, что нет, не единственный. Последний (по крайней мере из тех, о которых он знает) проходил в 1985 году в одном из черноморских городов и был посвящён перестройке работы в связи с активизацией милиции.
Но - вернёмся в семидесятые.

- Александр Иванович, но если, допустим, "цеховики" обязались тогда платить "блатным", то точно так же они должны были передавать деньги и наверх: в различные административные органы. О подобных связях не раз писала "Литературная газета" даже в те, застойные времена.

- Конечно... Наверх они платили, чтобы там их прикрывали от закона или визировали незаконные поставки в их подпольные цеха, ну, и вниз - чтобы оградить себя от нападений. Так в семидесятые годы и были сформированы преступные организации, верхи и низы которых хоть и не знали о существовании друг друга (или делали вид, что не знали), но были связаны теми миллионами, которые - с помощью "цеховиков" - шли из дохода нации в доход преступных кланов. С таким наследством мы и пришли в сегодняшний день.

ПРИШЛИ И УВИДЕЛИ

Сегодня, как показывают исследования, проведенные А.И. Гуровым и его коллегами, ситуация следующая:

Организованная преступность находится в стране на трех разных уровнях.
На первом, низшем, - уже сложившиеся преступные группы, которые еще не в силах выйти к этажам власти. Подобные группы действуют в районах Нечерноземья и других зонах.

На втором уровне - такие же группы, но имеющие связи с коррумпированными служащими.

И, наконец, на третьем уровне - самые сильные: несколько групп соединяются в одну, и наиболее сильный клан руководит остальными (на Западе это называется сетевой структурой мафии).

Спрашиваю:

- Но есть ли, так сказать, всесоюзная мафия?

- Ее нет и не может быть. В США, кстати, тоже нет всеамериканой мафии. Каждый клан контролирует свою территорию.

- А как вы думаете, руководители наших кланов знакомы друг с другом?

- Безусловно. У них тоже существует своеобразная табель о рангах и свои понятия о карьере.

- Сколько групп вы изучили?

- Около двухсот. По материалам уголовных дел каждая пятая, а из разговоров с главарями - каждая третья была связана с коррумпированными представителями административного аппарата.

Прошу подробнее рассказать, какие регионы страны больше всего заражены мафией.

- Зараженность эта неравномерная. И в США из 70 городов только в 20 обнаружена организованная преступность.

- А что у нас?

- Глобальных исследований пока нет: слишком мелко мы копаем. Но данные, которыми уже располагаем, говорят о том, что преступные организации распространены прежде всего во всех южных регионах, включая Украину и Молдавию. Из городов Украины считаю наиболее зараженными Киев, Львов, Одессу, Донецк, Днепропетровск... Конечно, Москва и Ленинград. Отмечены преступные организации (но на более низком уровне) в Тамбове, Пензе, Ярославле, Перми... Сейчас в преступной среде стало престижным брать под свой контроль маленькие города. В Московской области это Балашиха, Люберцы, Пушкино, Орехово-Зуево.

- Александр Иванович, но почему все-таки так притягательны для мафии южные регионы?

- Думаю, объяснения надо искать в экономической сфере. Юг - это наш Клондайк. Кажется ясно... Но другое дело, почему сейчас на устах у всех Узбекистан. Не только потому, что липовый хлопок позволял иметь миллиардные левые доходы и коррупция руководителей развратила республику. Мы приводим в пример Узбекистан еще и потому, что его, все-таки здорово копнули. До других регионов пока еще не дошли руки.

Мы, например, недавно вернулись из Хабаровского края и обнаружили, что там создана преступная организация, которая называет себя "Управлением". Недавно это "Управление" обратилось с призывом создать фонд взаимопомощи тем, кто находится в заключении.
http://proza.ru/2023/11/16/968