Белые халатики ч. 3 Батя

 Ирина покрывает поцелуями мою грудь, потом живот, прижимается своей грудью ко мне. Опускается все ниже и ниже, чтобы скользить языком вверх и вниз по моему члену. Она растягивает удовольствие облизывая его как мороженное,  я наслаждаюсь.

Тверже быть невозможно.

- Да, детка! Все, что ты мне присылала. Все, что ты обещала сделать! Давай, не останавливайся! Покажи как ты умеешь.

 Она поднялась, я положил ее на живот, провел рукой по ее бедру, по ее сладкой попе, опустил пальцы к ее горячему центру. Я должен быть там! Ну, держись!
Стук в дверь. Громкий, требовательный и неожиданный прикончил мой самый лучший сон. Я не для того отключил домофон, чтобы мне ночью выбивали дверь. Последняя надежда «может это не ко мне» появилась и растаяла. Пришлось нащупывать в темноте костыли и ковылять к двери. Стук все не прекращался, а я все еще не хотел открывать.

 В глазок я увидел знакомое лицо, открыл дверь и уставился на своего ночного гостя:

- Чего лыбишься? Дай войти.

 Батя зашел в квартиру. В руках у него был немного помятый букет цветов, а на лице недовольное выражение.

- Польщен, не стоило так тратиться, - сказал я, кивая на букет.
Батя перевел взгляд на цветы, скривил губы и пошел на кухню. Я заковылял следом. Цветы остались стоять в моей любимой кружке, а батя ночевать на диване.

 Утром меня ждал приятный сюрприз: яичница, чай и бутерброды. Для человека с ограниченными возможностями, и я не про интеллект, приезд отца был как нельзя вовремя.

За едой я узнал о его приключениях:

- Ну ты помнишь Валюху? Бой-баба, своя в доску. Я ей всегда: дай помогу, а она отойди, сама справлюсь. Там и пахать, и поросят валить может. Первый раз к ней приехал, купил вина, конфет. Она скривилась, достала водки, сала. Матерится как Витек, курит… Говорила: «На х$р мне твои нежности? Пришел, завалил, чего на пороге мяться?». Понимаешь, она горячая. Хочешь на кухне ее прижмешь, хочешь за сараем. Один раз за грибами пошли, она нагнулась, ну я и..
- Баааать.
- Но все равно иной раз как мужик.
- Так ты же от нее ушел.
- Ясен пень, зачем мне «второй Витек» дома? Одного на работе хватает.
- И что? Соскучился?
- По кому? По Витьку?
- По Валюхе.
- Аааа… нет. По борщу ее скучать буду. Просто я уже к ней привык. И тут Наталью встретил. Вся такая на каблуках, в платье вырядилась. Что-то там на лице нарисовала.
- Брови?
- Ну да, что они там рисуют еще? Губы там…
- Сиськи?
- На лице? Не сбивай меня.

Я смеялся.

- Ну, вот приезжаю я. Рубашку погладил, цветы купил. Захожу и говорю: «Наталья, здравствуйте». А она: «Анатолий, давайте попроще и на «ты». Мне официоз в общении навевает минорные ноты, а этот вечер видится мне совсем в другом свете». Я не растерялся и ляпнул: «Хорошо, Натаха! Пох$й на прилюдии, тащи сюда свою задницу!»

 Я свалился под стол. Никогда в жизни я так не смеялся! Батя помогал мне подняться и тоже посмеивался.

- И что, домой сегодня поедешь?
- Тут такое дело. Мне пока лучше домой не ехать, а то там Валя…
- Она что, не знает, что вы расстались? – я подавил смешок и уставился на отца.
- Она знает, но она не согласна.
- Таааак, И насколько она не согласна?
- Точно не знаю, попозже Витьку позвоню, сходит проверит. Думаю, дом она сжечь не могла, а вот стекла побить запросто.
- Бать…
- Да не переживай. Деньги на карте, документы забрал.
- Альбом дембельский?
- Само собой.
- А медали дедовы?
- В несгораемой кейсе лежат.
- Расплавятся...
- Могут, да, не предусмотрел.

 Повисла тревожная тишина.


 Некоторое время спустя Витек рассказывал по телефону, что Валюха успела только немного повредить забор. Не то бульдозером, не то как бульдозером, я не понял. По всему выходило, что малые разрушения – это чистая заслуга Витька. Но вот как он держал оборону, осталось тайной. После пары вопросов у него возникли срочные дела.

 Батя заметно повеселел. Предложил как следует по-семейному отметить Новый год. Потом вспомнил о моей ноге, и мы два дня пили пиво и смотрели сериалы. Он помогал мне по хозяйству и ворчал, что мне давно пора жениться.
За это время Валюха успокоилась, и Витек убедил моего отца, что можно возвращаться, ничего не опасаясь.


 Я брился в ванной, когда услышал, что кто-то вошел. С порога послышалось:

- Вовка, раздевайся, я соскучилась.

 Вот так сюрприз! Голос Ирины. Я как только мог быстро вышел из ванной, но было уже поздно.

 Ирина шла в комнату на ходу снимая водолазку через голову и демонстрируя шикарное кружевное белье голубого цвета с не менее шикарным наполнением.

 Голова Ирины застряла в горловине водолазки и сквозь нее она не совсем внятно говорила:

- Иди уже сюда, я больше терпеть не буду!

 А напротив нее, развалившись на диване, лежал мой батя. Ничуть не смутившись, он с видом ценителя осматривал женские прелести.

 Наконец, Ирина освободилась. Волосы рассыпались по обнаженным плечам, она кинула водолазку на пол, расстегнула и скинула лифчик, потянулась к пуговице на джинсах и… встретилась глазами с моим батей.

 Повисла тишина. Сочная полная грудь Ирины смотрела на Батю, а он на нее.
Я хотел закрыть ее собой, но мне было тяжело передвигаться. Поэтому я окликнул Ирину и показал, чтобы она зашла за мою спину. Она так и сделала, я протянул ей свою футболку, потому что ее одежда улетела куда-то далеко. Ирина оделась и скрылась на кухне.

 Батя уважительно посмотрел на меня и сказал:

- Зачетная, одобряю!

 А потом поднял большой палец вверх.

 Было немного неловко, и стало еще больше. Батя развеселился и начал говорить, что ему такие смотрины нравятся, вот и в старину так было. Его понесло, а Ирина все больше опускала голову и краснела.

 Вскоре отец засобирался и поехал домой.

 Ирину как будто подменили. Она была отрешенной и слабо реагировала на мои ласки. Я перебрал все возможные комплименты, ласкал ее так, как ей нравилось. Она отвечала как-то отстраненно и холодно. Пробить стену так и не удалось. Она что-то сказала про личные границы, что ей некомфортно демонстрировать свое тело и поздно вечером ушла.

 А потом позвонил батя и сквозь смех стал сбивчиво рассказывать, что Валюха теперь живет с Витьком:

- Прикинь – два Витька, один баба, другой под каблуком! АХХАХА. Кто там кого. АХАХ Ну, Витек! Тоже мне друг, бабу увел! АХАХАХА Надо проставиться ему…

Смех стал переходить в поросячий визг.

- Ну, пока. К Любе поеду. До завтра не звони мне.