38. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

   Поздно за полночь Лафоре вернулся в старый особняк, где под строгой охраной содержали де Карфадека... Поднялся по узкой темной лестнице на второй этаж.
   Сумрачные санкюлоты из охраны вежливо расступались перед агентом Общественной Безопасности Парижа...

   Его встретил хмурый Анри Марэ, в руке он нервно мял фригийский колпак с кокардой: 
- Карфадек метался по комнате, как зверь, когда вы увезли Мари   ... Требовал объяснить, куда и зачем её увезли...что с ней будет... Ругался по-черному на меня... и на всех нас... "изверги, убийцы" и всё такое... Если бы не ваш приказ... и не то... что он отец Мари... треснул бы это сиятельство по макушке как следует!... Гражданин Лафоре, я не тюремщик, я воин Революции... брал Тюильри... воевал с пруссаками при Вальми... за что мне выслушивать такие оскорбления от какого-то "бывшего"?!

- Его тоже можно понять... он отец... Хорошо, мне объясняться с ним, оставь нас ненадолго...

  Анри опасливо блеснул глазами в полумраке коридора:
- Если что... гражданин Лафоре... я буду рядом... Я не подслушиваю... - молодой санкюлот гордо вскинул голову - я охраняю вас... А он... он был как бешеный...

  Когда республиканец появился перед ним, сосредоточенный и мрачный, заложив руки за спину, граф де Карфадек рывком поднялся:    
- Где моя дочь, Лафоре? Куда вы её увезли?!
 
- Она у меня дома... - совсем не подумав  о том, КАК это прозвучало, отозвался уставший и озабоченный Жан-Пьер, рухнул в кресло и отбросил в сторону шляпу с трехцветными перьями.

  В ту же секунду роялист буквально вцепился ему в горло с нешуточной силой и энергией:
 - Вот так ты решил обойтись с ней, якобинец! Такой должна стать расплата за спасение! Кто бы сомневался... А я-то, дурак... идеалист... на минуты уже поверил тебе...

  С немалым усилием  Лафоре оторвал его от себя и отбросил в кресло:   
- Не сходите с ума, Карфадек!  Она там в безопасности, ко мне домой ищейки Луше ни за что не посмеют ворваться и тому есть веские причины!  А я... как видите я здесь... именно ради того, что бы ОНА чувствовала себя уверенно и спокойно...

- С вами всё в порядке, гражданин?!... - дверь рывком распахнулась, на пороге показался молодой человек с горящими глазами - я сейчас убью этого "врага нации"...
  Жан-Пьер вздохнул...
- Всё в порядке, Анри, добрая душа...никого убивать не нужно... Настоятельно прошу... оставь нас... нам нужно серьезно поговорить...
... ...

  Стемнело. В одном из кабинетов павильона Флор, на берегу Сены, относящемуся к бывшему королевскому дворцу Тюильри, принадлежащему теперь Комитету Общественной Безопасности Лафоре встретился с товарищами... Все они были мрачны и озабочены...
   
- Люди Луше оцепили бывший особняк де Карфадека... обратился к Жан-Пьеру Робер Вольф, секретарь Фукье-Тэнвиля - там задержали двоих "бывших", вероятно, они пытались найти там убежище у давнего приятеля... не подозревая, что хозяин особняка сам в наших руках... Ну и черт бы с ними... роялисты...
  Но, если бы они нашли там эту девушку... дочь Карфадека...извини, Пьер... ее участь была бы печальна... тут дело даже не в них самих... со стороны врагов Революционного Правительства началась кампания травли и клеветы против... ну... сам понимаешь... Снова подняли "дело" притона Сент-Амарант... представляя всё так, что... один из его тайных посетителей...сам... 

- Я тебя понял, Робер... - отозвался Жан-Пьер и задумался, сел за стол и скрестил на груди руки. 

  Роберу тоже сейчас нелегко...его непосредственный начальник общественный обвинитель Парижа Фукье-Тэнвиль был человеком шефа Общественной Безопасности Вадье, всё более враждебного Робеспьеру в последнее время...

  Игорный дом и тайный бордель аристократки Сент-Амарант некоторое время  наряду с прочими гражданами посещал младший брат Робеспьера, также депутат Конвента Огюстен... Он имел серьёзный разговор со старшим братом и тема была закрыта, но...

 Враги использовали эту тему, упоминая лишь знаменитую фамилию без имени, чтобы наивные люди могли подумать, что посетителем дома Сент-Амарант был лично сам Максимильен... Вот чёрт! Ясно же, кому и для чего сейчас нужна эта ложь и грязь!

- Пьер... - мягко обратился к нему  Габриэль Сенар - Луше преследует несчастную Мари и её отца с той же общей для них целью,  приписать свои собственные  грехи нам... отвлечь внимание общества от тех политических преступлений и криминала, за которые его покровитель депутат Конвента Тальен был отозван из Бордо, за что Барраса отозвали из Марселя... и привлечь публику на свою сторону...
   
 Представить всё так, будто это МЫ двуличные фарисеи... только на словах   за мораль и революционную бдительность, а сами ...продолжать думаю не стоит...

   Вздумали не только уподобить нас себе в глазах общества, но и вовсе затоптать в кровавую грязь...чтобы их стали считать "героями-тираноборцами"...а нас "чудовищами, от которых всё мировое зло"...  - бледные губы Сенара нервно дёрнулись. Он рывком оттянул от шеи галстук.

  Секунды собравшись с мыслями Сенар продолжал:
 - На этом лживом, но ярком фоне контрреволюционной пропаганды обыватель должен забыть реальные преступления Тальена, за деньги освобождавшего заведомо виновных, зато казнившего тех, кому нечем откупиться ...с целью доложить Парижу о "борьбе с контрреволюцией"... и Фуше, расстреливавшего связанных в кучу повстанцев-роялистов из пушек, Барраса, залившего кровью Тулон и Марсель...и о реальных грехах прочих лже-"товарищей"...
 
   Цель ясна, они хотят настроить общество конкретно против нас, сторонников Революционного правительства... Если даже за спиной нас со злобой и называют "лейб-гвардией" Робеспьера... хорошо... пусть так... Что мы с этого имеем лично?  Честь встретить победу Революции или... оказаться вместе с ним под топором?
  Лафоре слушал товарища внимательно, не отводя стекленеющего от напряжения взгляда от искрящегося камина...

  Внутри правительственных Комитетов ясно нарисовались две противостоящие жёстко группировки Робеспьера и Билло-Варенна, хотя главенство того и другого в них было весьма условно... 

  Ведь революционное правительство Республики состояло из равноправных коллег и не имело единоличного руководителя... Чтобы то или иное решение было принято, нужны подписи большинства...  Росчерком пера одного человека у якобинцев не решалось ничего...

  Жан-Пьеру подумалось, какое бы относительно компромиссное решение "робеспьеристами"  не предлагалось в этот последний месяц, противостоящая группировка неизменно жёстко и пренебрежительно отвергала его...

  Идея Праздника Верховного Существа...  к чему она была? Красивая речь о высших силах, о природе и столь желанном мире...

  Лафоре не мог забыть общие ощущения, оставшиеся от мероприятия... он шел в толпе ярких, нарядно одетых парижан.. в общем ряду с депутатами Конвента... 
 
   Да, простые жители были явно довольны, им хотелось общего умиротворения и праздника...гражданская война и политическая ненависть "белых" и "синих", война со всей Европой утомили всех...

  Но...в рядах депутатов за своей спиной он ясно услышал мрачные и злобные смешки сквозь зубы, недобрая ирония в адрес Робеспьера: "Он что, вообразил себя Верховным Жрецом или Папой Римским?, Хочет, чтобы сам народ провозгласил его диктатором?!"
- Я слышал... - снизив голос обратился к товарищам Сенар - Сен-Жюст явился в Комитет Общественного Спасения и... предложил... во имя общественного спасения... временно... предоставить Робеспьеру лично... всю полноту власти... иначе... их общие склоки положат Революции и Республике конец...

  Жилка нервно забилась на бледном виске Лафоре... Чего?! С одной стороны... разве мы не доверяем доброй воле Неподкупного? Может это и шанс...это же временно...
   С другой стороны... Максимильен сам всегда жёстко отвергал любые намеки подобного свойства, даже со стороны самых близких ему людей...