Его публичность. Рассказ подруги

                «Да кому ты нужна!»
Он смотрел в сторону от нее, но на лице читалось недвусмысленное отражение его эмоций.
           Он.
           Он считал себя публичным человеком со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. За этой версией публичности, ему было весьма удобно жить и оправдывать свои поступки. А сами поступки в его голове четко были разделены на «хорошие» и «плохие», в соответствии с «теорией поступков», намертво вдолбленной еще в детстве в его кудрявую голову мамочкой, которую он одновременно и любил, и боялся, и старался не оставаться с ней наедине. 
Хорошие поступки всегда совершались громко и пафосно, как бы напоказ, мол, смотрите, я хороший мальчик, я хорошо себя веду и меня надо похвалить. А плохие поступки как - то надо было скрывать, а если о них не говорить, то их как бы и вообще не было.
Вот к примеру, вернулся Он домой под утро счастливо пьяненький, тихо упал в сон, и не дай бог Она утром скажет что-то с ноткой недовольства. В его голове срабатывала мамина программа «плохого мальчика», и Он готов был уничтожить всех, кто увидел его в образе «плохиша».
            «Да,  как Она могла такое сказать?! Он был на великих и ответственных для фирмы переговорах. Ему так трудно было согласовывать  пункты важного договора, что пришлось работать до самого утра и даже в баре рядом с офисом. Она не ценит и специально не видит,  какой он великолепный», - возмущенно думал Он.
           - Ты пойми, - говорил Он Ей. - я публичный человек, на меня полагаются мои коллеги и я должен делать всё возможное и невозможное, что бы оправдать их доверие.
            Железная дверь его публичности имела две стороны. Одна сторона - это семья: Она и дети, где ему явно было скучно. Вся его значимость тускнела рядом с детьми, тем более, что воспитание малышей требовало от Него хороших поступков, которые из глубины его детства несли с собой напряженное настроение обязательного одобрения. Другая сторона публичности - это работа. Его великая значимость в жизни для всей планеты. Его настоящая семья, куда не жалко было вкладывать время, деньги, эмоции и планировать будущее, педантично записывая в толстой тетради завтрашние дни в виде плана, нумеруя, обводя и зачеркивая исполненные. Там, на работе,  его оценивали только по одному критерию - исполнительность. При этом для руководства были хороши любые способы исполнения  и плохие,  и хорошие.
             Она.
             Домашняя, генетически верящая в долгую любовь и умеющая прощать. Её главной мечтой всегда были семья и дети. Она могла бы жить с Ним на необитаемом острове, растить Его детей, придумывать новые блюда на ужин и выслушивать проблемы, нежно поглаживая и перебирая кудри на его голове. Пушкин про них сказал бы: «они сошлись волна и камень».
             Она работала, воспитывала детей, шила все, что можно было сшить на примитивной швейной машинке, варила странное варенье из помидор и мечтала о красивом доме, в котором белая мебель, большие окна, много воздуха и летающие от ветра тюлевые занавески.
Да, да, это непременно и обязательно - открытые летом настежь окна и надувающиеся, как паруса, кипельно белые и прозрачные тюли. В мечтах был также белый кот, много цветов и зеленых растений,  красиво вписывающихся в мечтательную картину жизни, нарисованную Ею в своей голове.

            Он
            В то самое утро Он с трудом проснулся после очередного заключения важного для фирмы договора, детали которого непременно нужно было обсудить  с коллегами в ночном баре.
Время летело незаметно.  После пива заказали покрепче, а во время перекура к ним присоединились две подружки, уже уставшие кого - то ждать. Беседа перешла на светские темы, которые девушки могли поддержать не зевая. Громкая музыка стучала у Него в висках, и посмотрев время на часах, он неожиданно возмущенно для себя решил, что надоело ему думать о чём там переживает Она, здесь у него дела важные и ответственные. Он устал и может себе позволить не смотреть на часы, не думать о доме, расслабиться и провести вечер так, как он хочет.
            - Как тебя зовут? - прокричал Он одной из девиц в самое ухо.
            - Жанна! - попыталась громко сказать она, но ее голос тонул в грохоте электронных звуков.
            - Стюардесса по имени Жанна…, - пошленько хихикая пропел Он.
           Алкоголь мягко туманил голову, делая весь мир веселым, добрым и доступным для покорения.
           Он чувствовал себя победителем жизни, ему казалось, что Он умный, предприимчивый, способный решить все проблемы и задачи, такой общительный, а главное совершенно «свободный» мужчина - это Он двигает Луну вокруг Земли и говорит Солнцу, когда ему уходить за горизонт.
            -  Потанцуем? - кокетливо глядя на Жанну спросил Он.
            - Давай выпьем за танец! - прокричала та в ответ, наливая полную рюмку, слитого из всех бутылок в одну, спиртного коктейля.
            - Ай ля-ля-ля, обожаема ты и желанна…, -  опять запел Он, по - деревенски опрокидывая сразу всё содержимое рюмки в рот, медленно промакивая губы кусочком хлеба и закусывая остатками колбасы, цепляя ее вилкой, испачканной в винегрете.
           - Ну,  пошли потанцуем, - Жанна вцепилась Ему в руку, пытаясь подняться.
           В этом баре не танцевали. Зал был маленьким и корыстно плотно заставлен столиками. Народ любил приходить сюда из-за ди-джея, быстроты обслуживания и атмосферы какого- то «дикого запада».
           Он медленно, и совсем не в ритм, топтался на одном месте под электронную музыку, стоя между стульями и с усилием держал повисшую на нем Жанну.
           Она.
           В ту ночь Она ждала Его у окна до самого рассвета. Тревожно билось сердце, но тихо работающий телевизор отвлекал от грустных мыслей.
           Он первый раз не пришел домой с работы. У Него важные переговоры. Она понимала, что Он переступил черту, за которой уже не будет прежнего доверия. Ему не нужны ее тревоги и заботы о нем.
          Но Она ждала, и Она точно знала, что это нужно Ей. Пока нужно.
          Он.
          Он вернулся домой ранним утром и упал в кровать не раздеваясь. Голова тяжело вдавила подушку под белой наволочкой. Он знал, что очень расстроил Её, но по привычке спрятался от проблем, закрыв лицо одеялом. Потом, всё потом. Он приоткрыл один глаз и увидел, что Она плачет. Он не боялся её потерять. Она была частью квартиры, частью мебели, еды, частью того, что можно поменять.
            Они
          - Я не спала до утра, тревожилась, - сказала Она, когда Он наконец-то проснулся.
          - Ты не боишься меня потерять?
  Она прикрыла глаза ресницами и заплакала.
         Он равнодушно посмотрел на нее красными от бессонной ночи глазами и промямлил растянуто, еще заплетающимся языком:
         - Да кому ты нужна!
           Он смотрел в сторону от нее, но на лице читалось недвусмысленное отражение его эмоций.
           Она выглянула в окно, задернула занавеску и медленно села  на стул. Всё еще работающий телевизор уже не отвлекал от мыслей о новой,  совсем другой жизни:
          - Я ждала. Ждала, потому что всегда верила, что каждому человеку нужно, чтобы его ждали дома.
           Он медленно сполз с кровати и пошатываясь пошел в ванную комнату.

           Когда Он вернулся Её уже не было, а на комоде лежала  старая фотография, где Они весело смеясь, обнимали друг друга.


Фото из сети Интернет