Волга

        Давно уже, каким-то из ветров, что дуют то в лицо, то в спину, занесло меня работать в Дом пионеров. Класс аккордеона преподавал там Савельев Виктор (отчества не помню). В первую же нашу встречу он стал грузить меня сравнительными характеристиками «Москвича-408» и ГАЗ-24М «Волга». Менее благодарного слушателя и собеседника ему еще нужно было поискать: я сходу заявил, что разбираюсь в тормозах и сцеплениях не лучше, чем в видах пираний в дельте Амазонки. Наверное, он обиделся, но я был избавлен от автоболтовни.
        Коллектив Дома пионеров – одни женщины. Мой друг Владимир Иванович, ведший судостроительный кружок, Савельев с аккордеоном и я – все мужчины. Так что к концу первой же недели я уже сносно разбирался в колготках, а к концу второй – мог на глаз определить размер чашечек требуемого бюстгальтера. Заодно узнал, не желая того, и сокровенные тайны всех сотрудников и сотрудниц.
        Идефикс Савельева был приобретение «Волги», обязательно последней модели. Он, как выяснилось, бегал по пяти работам – в обход советского законодательства, успевая еще играть на похоронах, вечеринках и т.д. Жена его вела кружок вязания. На работу приходила в одном и том же мышиного цвета платье, тихо здоровалась и, разговаривая с тобой, никогда не смотрела прямо в глаза, отчего возникало ощущение присутствия кого-то третьего, кто прячется у тебя за спиной. «Зашуганная, только пожалеть,» - отозвался о ней Владимир Иванович.
        Пацаны-погодки Савельевы, десяти и одиннадцати лет, ходили в судостроительный, и мой друг частенько оставлял их под благовидным предлогом переделать что-то там в модели парусника, который они клеили. Он заваривал себе крепкий чай, доставал шоколадные конфеты, делил на троих. Несмотря на его настояния они брали конфеты воровато, по одной, озираясь по сторонам, торопливо запихивая их в рот целиком и пряча обертки в карман.
        В один из ярких майских дней Савельев въехал во двор Дома пионеров на новенькой сияющей «Волге». Он ходил вокруг обмахивая платочком несуществующую пыль, а его семья стояла в сторонке, и на их лицах застыло одинаковое выражение сопричастности событию. Покрасовавшись, Савельев уехал, а они потихоньку пошли домой пешком.
        Во время утренней планерки на следующий день в кабинете директора раздался телефонный звонок. Татьяна Михайловна подняла трубку и уже спустя секунду сидела молча, открыв от удивления рот, изредка поддакивая.
        - Савельевой сегодня не будет, - сказала нам, и помолчав минуты три, передала услышанное.
        Приехав из Дома пионеров и поставив машину в гараж, Савельев по дороге позволил себе купить бутылку водки. Его жена и дети осмелились зайти на кухню только утром, когда он уже не просто остыл, но и окоченел.
        Экспертиза показала, что дело было не в водке: не выдержало сердце. Хотя, возможно, водка спровоцировала сердечный приступ. Заявление об увольнении Савельевой директор подписала без обязательной отработки. «Волгу» та продала по цене «Москвича», то есть раза в полтора-два дешевле. А потом, провожая друзей, на вокзале я встретил Савельевых. Три тонкострунных тени с тремя здоровенными баулами.
        Она поздоровалась с кем-то позади меня, пацаны отвернулись, сделав вид, что не видели меня прежде, а я зашагал к вокзальному буфету. Купив четыре порции пломбира на палочке и напустив на себя безразлично-скучающий вид, я вышел на перрон. Поздно. Поезд уже готов был отправиться. Савельевы сидели у окна и, кажется, впервые она смотрела прямо на меня. Прямо на меня смотрели мальчишки. В руках у меня таяло мороженное, а я старательно делал вид, что случайно вернулся, что я здесь ни при чем…