Рейнджеринг, 7-12 глава

Ни один штат в Союзе никогда не был призван встречаться и иметь дело с криминальным элементом, как это было в Техасе. Она была пограничной территорией, когда её
приняли в сообщество сестёр штатов.
Площадь, равная четырём обычным штатам, и климат, который позволял круглый год жить на свежем воздухе, делали его желанным местом встречи для преступников. Малонаселенность страны, незначительный поток иммиграции вплоть до семидесятых годов были важным фактором. Беглецы от правосудия из старых государств, движимые общим порывом повернулись к этой империи изоляции. Европа внесла свою долю,особенно с юга, принося с собой мафию и вендетту. Когда-то это было Ultima Thule криминального западного мира. От человека, который пришел за то, что не построил церковь, до того, кто отнял человеческую жизнь, список преступлений был представлен полностью.

Авторы юморески говорят нам, что было нарушением правил хорошего тона спрашивать
человека, как его зовут, или из какого штата он родом, или особенно внимательно рассматривать клеймо на его лошади. Можно с уверенностью сказать, что там было много
правды, смешанной с юмором. Некоторые из этих беглецов из
судьи становились добропорядочными гражданами, но большинство рано или поздно возвращалось к прежним призваниям.

Вместе с этой криминальной иммиграцией прибыл крепкий поселенец, мужчина
намеревающийся построить дом и завести очаг. Обычно следуя линиям долготы, он приезжал из других южных штатов. Он также принес с собой силу духа первопроходца, который осваивает дикую местность и справляется с любой чрезвычайной ситуацией, с которой сталкивается. Необходимость встретиться и разобраться с этим преступным элементом вскоре стала важным соображением. Его единственную упряжку лошадей часто крали. Его скот сбежал с пастбища, у него изменились метки на ушах и клейма
сменились. Часто это была группа соседей, объединившихся в отряд,
которые преследовали мародеров и загоняли их в угол. Это был несчастливый момент
для конокрада, когда его поймали при завладении чужой
лошадью. У импровизированного чрезвычайного суда не было никаких настроений в отношении вынесения смертного приговора. Это был вопрос вины, и когда это
было установлено, судья Линч вынес приговор.

По мере развития штата власти привлекали небольшие группы мужчин так называемых рейнджеров. Отряд граждан вскоре уступил место этому организованному Обслуживанию. Компании, поначалу немногочисленные, постепенно увеличивались, пока в штате не появилось более дюжины компаний, работающих в этой области.
В этих компаниях работало от десяти до шестидесяти человек. Можно сказать
не ставя под сомнение государство, что никогда не было и половины достаточного количества компаний мужчин для предстоящей им работы.

На юге и западе была граница протяженностью более двух тысяч миль, - нужно было охранять. Ярким примером крупных событий в этом штате был округ конгресса длиной более тысячи ста миль, таким образом, Рейнджеру принадлежит вся заслуга в охране этой западной границы против индейцев и создание возможности жить и владеть собственностью. На юге можно было встретить бандита, контрабандиста и
всех преступников, известных кодексу.

Пришло и ушло поколение, прежде чем работа Рейнджера была честно
выполнена. Чрезвычайная ситуация требовала храбрых людей. Они были готовы. Не
обязательно рожденный на земле, в детстве страж границы был
экспертом в обращении с огнестрельным оружием и неутомимым наездником в седле. Как
трейлеры, многие из них были равны гончим. В использовании арбитра фронта -
the frontier, шести-зарядника, они были художниками. Как класс, никогда
до или после этого выступали равные им по владению этой рукой
чтобы подвергнуть сомнению это утверждение.

Среднестатистический преступник, хотя и был знаком с огнестрельным оружием, был таким же инвалидом, насколько женщина была бы неполноценна по отношению к мужчине. Рейнджеру не было равных. В скорая, которая произвела его уже нет, он никогда не будет иметь преемник. Любая попытка скопировать исходный бы безнадежный
имитация. В него стреляли с близкого расстояния чаще, чем он получал свою
месячную зарплату. Он восхищался преступником, который будет сражаться, и презирал
того, кто сдастся по первому требованию. Он будет выхаживать возвращенного к жизни
человек-мертвец, которого его собственный выстрел вернул на землю, и дает трусу
шанс убежать в любой момент, если он того пожелает.

Он был вынужден вести жизнь под открытым небом и часто опускался до
уровня преступника. В его характере было мало элементов, и у него была
единственная цель; но эту единственную цель — избавить государство от преступности — он осуществлял с удвоенной силой. Ему скудно платили за оказанную услугу.
Часто не было средств, которыми можно было бы ему заплатить; тогда он
жил наградами и дружбой владельцев ранчо.
В распоряжении Рейнджера всегда была свежая лошадь, — никто не подумал о
отказав ему в этом. Защищенный от ржавчины, прочный и неутомимый, он обеспечил государству защиту жизни и имущества. Чрезвычайная ситуация породила этого человека.
“Вот, возьми мою подзорную трубу и направь ее вон на ту рощицу, и посмотри, нет ли там каких-либо признаков животной жизни”, - сказал сержант “Смоки” Си..., обращаясь к “Рамроду”, рядовому роты X техасского Рейнджеры. Сержант и четверо солдат были на особом дежурстве,и теперь мы остановились после ночной скачки в поисках тени и
воды, особенно последней. У нас было двое заключенных (конокрадов).,
немного дополнительного запаса седел и три вьючных мула.
Это было через час после восхода солнца. Мы только что выбрались из предгорий,
где берет начало Бразос, и перед нами лежали равнины, пыльные и засушливые. Эта зеленая роща давала надежду, что в ней можно найти то, что мы хотели. Зрение так же изменчиво, как и у мужчин, но Было известно, что "Рамрод" надежен на расстоянии пяти миль невооруженным глазом, и десяти с помощью хорошей подзорной трубы. Он спешился у сержанта запрос, и сосредоточены на этом оазисе, и после подметать
поля в течение минуты или около того, томно заметила: “там должна быть вода
вон там. Я вижу стадо антилоп, пасущихся в роще. Придержите
своих мулов! Что-то поднимает пыль на юге. Хорошо! Это скот идет к воде ”.
Пока он освещал поле в подзорную трубу, двое мальчишек угрожали вечным наказанием вьючным мулам, которые проявили энергичную решимость лечь и сбросить свои вьюки
перекатываясь.
“Сократи свои наблюдения, насколько это возможно, Рамрод, иначе придётся
заново упаковывать вещи. Мула, ты, гибридный сын своего отца, не смей ложиться!”
Но наблюдения Рамрода были прерваны при виде скота, и мы
двинулись к роще, примерно в семи милях от нас. Пока мы ехали этим
коротким часовым переходом, многочисленные небольшие группы антилоп были напуганы и
в свою очередь стояли и смотрели на нас в замешательстве.

“Я невкусный, - сказал сержант Смоки, - но я бы отдал предпочтение
сегодня утром я бы позавтракал хорошо прожаренными ребрышками хорошего
годовалая оленина на солянке, которую предлагает штат Одинокая Звезда
эта услуга. Неужели с нами нет охотников?

“Позвольте мне попробовать”, - взмолился маленький человечек, которого мы называли “Мягконогий”. Что у него
настоящего имени никто из нас не знал. В книгах, конечно, было бы указано какое-то
имя, и тогда вы имели право на догадку. Он был тих, как
мышь, столь же надежен, сколь и тих, и бесшумен в своих движениях
как змея. Один из мальчиков пошел с ним, немного отклонившись от
нашего курса, но всегда оставаясь на виду. Примерно в двух милях от
рощи мы заметили небольшую группу из пяти или шести антилоп, которые вскоре испугались
и побежали к ближайшему возвышению. Здесь они остановились примерно
в полумиле от нас. Мы подали сигнал нашим охотникам, которые вскоре заметили их
и спешился. Мы могли видеть, как Кабул крадется по короткой траве
подобно койоту, “Конахо” вел лошадей, хорошо спрятавшись между ними.
Мы привлекли внимание антилоп, объезжая их по кругу, останавливая
их. Несколько раз Кабул лежал плашмя, и мы думали, что он собирается
рискнуть сделать дальний выстрел. Затем он полз вперед, как кошка, но в конце концов
встал на колено. Мы увидели небольшую затяжку, группа присела на корточки, отпрыгнув в сторону достаточно далеко, чтобы показать, что один из них упал и бьётся в
предсмертных муках. -“Отличный выстрел, малыш, - сказал сержант, - и у тебя могут получиться отборные куски, только чтобы мне достались ребрышки ”.

Мы видели, как Конахо вскочил в седло и поскакал галопом, но мы держали курс на
рощу. Мы были заняты обустройством лагеря, когда эти двое прискакали с прекрасным
двухлетним оленем поперек луки седла Кэллоуна. Они всего лишь
выпотрошили его, но сердце Конахо досталось в качестве трофея за точность
выстрела, хотя Кэллоун и слова не мог сказать. Это был великолепный
снимок сердца. Конахо взял его и показал двум мексиканским заключенным. Для них это был наглядный урок. Один сказал другому: “Эсун буэн тирадор”.

Мы заставляем заключенных жарить ребрышки и вообще заниматься полезным делом. Один человек охранял их на работе, в то время как все остальные занимались ковылянием и другими лагерными обязанностями.
Лагерь оказался восхитительным. Мы намеревались остаться до заката,
дни были душными и знойными. Наши аппетиты были равны завтраку,и он был хорошим.
“Чтобы отдать должное такому случаю, - сказал Смоки, присаживаясь на корточки
с четырьмя ребрами в руке, “ мужчина по праву должен иметь по крайней мере, три пальца хорошей выпивки у него за поясом. Но тогда мы не сможем обладайте всей роскошью жизни на дальнем Западе; наверняка вам чего-то не хватает ”.

“Никогда не слышал, чтобы мужчина увлекался спиртным, - сказал Конахо, наливая в
жестяную кружку кофе, - но я вспоминаю случай, который мой отец рассказывал
нам, мальчикам, дома. Он был шерифом в Кентукки до того, как мы переехали в Техас.
Был шерифом в том же округе двенадцать лет. Округа очень
нерегулярные в старых Штатах. Некоторые выглядят как мексиканский бренд. Один
из самых ярых политических поклонников моего отца жил далеко
на окраине этого округа. Он жил в добрых тридцати милях от округа
seat. Приезжал в город не чаще двух раз в год, но всегда останавливался,
обычно на ночь, в нашем доме. Мой отец не хотел, чтобы было по-другому. Разговоры о том, что воры дружат; да ведь эти двое, которые у нас здесь есть не шли ни в какое сравнение с этим человеком и моим отцом. Я вижу их расставание так же отчетливо, как будто это было вчера. Он всегда ругал моего отца за то, что он не пришел повидаться с ним. "Сэм, — говорил он, - моего отца звали Сэм, — "Сэм, какого черта ты никогда не приходишь повидаться со мной?" Я слышал о вас в радиусе десяти миль от моей плантации, и вы ты ни разу не показал нам своего лица. Ты думаешь, мы не сможем развлечь тебя? Сэм, я знаю тебя с тех пор, как ты был недостаточно велик, чтобы вести гончую собаку. Я знаю тебя с тех пор, как ты не был коленом перед кузнечиком.
“Дай мне сказать пару слов", - вставлял мой отец, потому что он был очень мягок в
разговоре; ‘дай мне сказать пару слов, Джо. Я надеюсь, ты ни на секунду не подумаешь
, что я не хотел бы навестить тебя, не так ли?"
“Нет, я так не думаю, Сэм, но ты не приходишь. Вот почему я
жалуюсь. Ты ни разу не пришел за все десять лет, что был
шериф, и вы знаете, что мы проголосовали за вас, как за мужчину, у нас на шее
в лесу ". Мой отец воспринял это последнее замечание, хотя я думаю, что он никогда не осознал всю серьезность этого раньше, но он взял его за одну руку и, положив
другую ему на плечо, сказал: "Джо, если я пренебрег тобой в прошлое, я рад, что вы обратили на это мое внимание. Теперь позвольте мне рассказать вам впервые, когда мои дела привели меня на расстояние десяти миль от вашего дома Я возьму за правило приезжать к тебе домой и оставаться там всю ночь и дольше, если смогу ".

“Это все, о чем я прошу, Сэм", - был его единственный ответ. Теперь я многому научился  с тех пор мир изменился. Я видел людей, приятных друг другу и за их спинами мелодия изменилась. Но я хочу сказать вам, ребята, что эти два старичка не обманывали друг друга - ни капельки. Они имели в виду каждое слово, и имели это в виду глубоко. Это было спустя месяцы, и отца не было целую неделю, когда он вернулся
домой. Он рассказал нам о своем визите к Джо Эвансу. Была зима, и
вечером мама и мы, мальчики, сидели вокруг старого камина. ‘Я никогда в жизни не видел его таким смущенным", - сказал отец. ‘Я действительно старался изо всех сил, но был рад такому шансу. Такие мужчины , как Джо Эванс, становятся редкостью". Он кивнул нам, мальчикам. "Было почти стемнело, когда я подъехал к его воротам. Он узнал меня и спустился к воротам, чтобы встретить меня. “Привет, Сэм”, - вот и все, что он сказал. На его лице было обеспокоенное выражение, хотя выглядел он достаточно хорошо, но он не мог просто посмотреть мне в лицо. Просто не сводил глаз с земли.
Он подозвал мальчика-негра и сказал ему: “Возьми его лошадь”. Он
начал подниматься по тропинке, когда я остановил его. “Посмотри сюда,
Джо, ” обратился я к нему. “Теперь, если что-то не так, что может
случиться в семье, я могу просто вернуться на "пайк " и остаться на всю ночь у кого-нибудь из соседей. Ты же знаешь, у меня здесь все знакомые”. Он свернул на тропинку, и на его лице появилось самое болезненное выражение, которое я когда-либо видел, когда он говорил: “Черт возьми, нет, Сэм, все в порядке. У нас вдоволь еды, вдоволь кроватей, бесконечный корм для лошадей, но, черт возьми, Сэм, в
заведении нет ни капли виски!”
“Видите ли, это были хосс и Кабельо, и Джо, казалось, думал, что хосс на
это было непростительное оскорбление. Соль? Вы найдете ее в пустой банке
банка из-под разрыхлителя с одной ложкой вон там. В корзинах, которые принадлежат
тому большому гнедому мулу. Посмотри на Мексику, которая вонзает свои клыки в
оленину, хорошо?” -Рамрод был на страже, но он сам был так голоден, что был достаточно добр, чтобы позволить заключенным есть в одно и то же время, хотя и держал их на почтительном расстоянии. Он был стар на службе и получил
свое имя во время боевого крещения. Однажды он наблюдал за проходом для
контрабандистов в точке под названием Эмигрант Гэп. Это было задолго до того, как он
подойдите к присутствующей компании. Наконец появился человек, которого он ждал
. Рамрод бросился на него с близкого расстояния, но парень был настороже
и выхватил пистолет. Когда дым рассеялся, Рамрод сбил
своего коня и рубил своих людей направо и налево. Контрабандист был недалеко
от охотников, поскольку пальто и шляпа Рамрода свидетельствовали о том, что он звал
его. Капитан подшучивал над пленным по поводу его плохой стрельбы
когда Рамрод привел его в лагерь, и они перевязывали его раны.
“Ну, - сказал парень, - я старался изо всех сил, но не смог найти
его. Он сложен как шомпол”.

После завтрака мы курили и болтали без умолку. Это займет два часа
дневная охрана, присматривающая за заключенными и инвентарем, потребуется только один человек; так что мы все выспимся. Конахо заступил на первую
стражу после завтрака. “Я помню, как однажды, - сказал сержант Смоки,
раздавливая тыльной стороной ладони самокрутку, - мы разбили лагерь
на железной дороге "Сансет". В то время я был капралом. Однажды нашему капитану пришло
сообщение с просьбой послать человека на Запад по этой линии, чтобы
взять под контроль убийцу. В результате я был отправлен первым
поездом до этого места. Когда я прибыл, я обнаружил, что ирландец убил
китайца. Он был на железной дороге, в поселок строителей моста, что
этот скандал состоялся. В
лагере было около сотни сотрудников, и у них была своя собственная палатка-интернат. В этом лагере у них был повар-китаец
на самом деле, довольно много китайцев было занято на
обычных работах в дороге.

- Подумали, что какой-то кавалерист проезжал взад и вперед от форта
Стоктон в пойнтс-он-ривер, потерял свою саблю, и ее нашел один из этих
бригада мостовиков нашла ее. Когда ее принесли в лагерь, никто не узнал
возьмите старую кукурузорезку; но этот ирландец овладел ею с блеском, поскольку
сам когда-то был солдатом. В результате ему подарили ее.
Он обточил его, как мачете, и очень гордился тем, что проводил с ним
выставки. Теперь он был стариком, кладовщиком
железных припасов, своего рода надежная работа. Старая сабля в какой-то степени вернула ему молодость
Вскоре после этого он использовал ее для самообороны.
Этот Эрин-го-браг — кажется, его звали Маккей — время от времени имел привычку
тогда воровать пирог у повара и относить его в свою палатку
и ел это там. Китаец постоянно скучал по своим пирогам и нанял помощника
чтобы выследить преступника. В результате они поймали старика
с поличным на месте преступления. Китаец вооружился самым большим
мясницким ножом, который у него был, и вышел на тропу войны. Он нашел старика
сидящим в своей кладовой и с довольным видом поедающим пирог. Старик
не сводил глаз с повара и увидел нож как раз вовремя, чтобы прыгнуть за
несколько бочонков с гайками и болтами. Китаец последовал за ним с убийством в
глазах, и когда старик выбежал из палатки, он подобрал старую саблю.
Выбравшись из палатки, он повернулся к нему лицом, сделал всего один заход и
отсек ему голову, как будто обезглавливал цыпленка. Они еще не
похоронили китайца, когда я приехал туда. Я готов засвидетельствовать, что это была
художественная работа. Они передали старика мне, и я отвез его вниз
на следующую станцию, где жил старый алькальд по имени Рой Бин. Этот
старый судья был известен как "Закон к западу от Пекоса", поскольку он обычно
толковал закон в соответствии со своим собственным мнением о правонарушении. Он не был силен даже в свидетельских показаниях. В то время он был владельцем ранчо, поэтому, когда я представив моего заключенного, он только сказал: ‘Убил китайца, не так ли? Что ж, у меня сегодня нет времени заниматься этим делом. Скот страдает из-за нехватки воды, и три ветряные мельницы вышли из строя. Приведите его обратно утром.’ Я отвез старика обратно в отель, и мы очень хорошо провели время вместе
в тот день. Я никогда не привязывал его, только запирал дверь, но мы спали вместе. На следующее утро я отвел его к алькальду. Бин судил во флигеле, подсудимый сидел на тюке кремневых шкур. Бин был не только судьей, но и обвинителем, а также адвокатом
защиты. ‘Убил китайца, не так ли?’-“Я так и сделал, ваша честь", - был ответ подсудимого.-“Я предложил суду проинформировать заключенного о его правах,
что ему не нужно признавать себя виновным, если он этого не желает.

“Здесь это не имеет значения", - сказал суд. "Джентльмены, я занят этим утром. Мне нужно поднять трубопроводы с высоты двухсот футов ну, сегодня что—то случилось с клапаном внизу. Я просто взгляните на закон минутку ".

“Он несколько мгновений рылся в одной-двух книгах, а затем сказал: "Вот,
Я думаю, этого достаточно. Я нахожу в лежащем передо мной пересмотренном уставе,
за убийство негра виновная сторона была оштрафована на пять долларов.
Китаец должен быть наполовину так же хорош, как негр. Встаньте и выслушайте
свой приговор. Как вас зовут?" -“Джерри Маккей, ваша честь".

“Как раз в этот момент суд заметил одного из вакеро, принадлежащих ранчо, стоящего в дверях со шляпой в руке, и он позвал его по-испански,- Приготовьте мою лошадь, я закончу здесь буквально через минуту.
“Маккей, - сказал суд, бросив на него испепеляющий взгляд, - я оштрафую
вас на два с половиной доллара вместе с издержками. Офицер, возьмите на себя ответственность за заключенный, пока не будет заплачено!’ На оплату ушло около десяти долларов все, что я заплатил, Маккей вернул, когда добрался до своего лагеря.
Тот, кто назвал этого алькальда ”Законом к западу от Пекоса", знал своего человека.

“Готов поспорить на собачью удочку, - сказал Рамрод, - что этот заключенный с черными бакенбардами говорит по-английски. Вы заметили, что он уделял пристальное внимание. Маленькая беседа Смоки? Он напоминает мне парня, который присел за своей
лошадью во время нашей схватки в верховьях Арройо-Колорадо и ударил меня в плечо. Что, ты никогда не слышал об этом? Это так,
Cushion не был с нами всего несколько месяцев. Ну, это было в 82-м, внизу
на реке, примерно в пятидесяти милях к северо-западу от Браунсвилла. Слово пришло в
один день крупную банду конокрадов были шагает по стране
каждая лошадь, на которой они могли бы собираться. Было известно, что несколько человек из старой банды Кортины всё ещё находятся в розыске. Когда пришло это сообщение, в лагере оказалось одиннадцать человек. Мы не теряли времени на то, чтобы оседлать лошадей, и взяли с собой всего пять дневных пайков, потому что они наверняка переправятся через реку до этого времени на случай, если нам не удастся их перехватить. Каждый мексиканец в страна была охвачена террором. Все, что они смогли нам сказать, это то, что там было много лошадей, причем "мучо" было определяющим
словом для обозначения количества того и другого.
“Была ночь, когда мы вышли на их след, и, к нашему удивлению, они
направлялись вглубь страны, на север. Должно быть, у них был контракт на
поставку мексиканской армии кавалерийских лошадей. Они просто прочесывали
страну, не забирая ничего, кроме мелкого скота. Их они соединяли в
вереницы и вели за собой. Это облегчало слежку, поскольку каждая вереница оставляла
отчетливый след. В ту ночь луна была великолепна, и мы тащились, как
легко, как будто был день. Мы не останавливались всю ночь на ни на той, ни на другой тропе, придерживаясь ровного аллюра, который унес бы нас вглубь острова на некоторое расстояние до утра. Наши разведчики обследовали каждое ранчо в радиусе нескольких миль, которые мы проезжали по пути, только для того, чтобы получить отчеты, как обычно, преувеличенные. Одну вещь мы узнали той ночью, и это было то, что грабителями руководил белый человек. Его описывали в превосходных степенях, которыми изобилует испанский язык; было описано всё от лошади, на которой он скакал, до массивной тесьмы на его сомбреро в том же духе. Но именно такой приз мы и искали.

“В верховьях Арройо-Колорадо находится пересеченная местность
перемежающаяся полянами и большими прогалинами. Мы были совершенно уверены, что
разбойники разобьют лагерь где-нибудь в этой местности. Когда рассвело,
свежесть следа удивила и порадовала нас. Они не могли быть далеко. Не прошло и часа, как мы заметили низко висящее в утреннем воздухе облако дыма примерно в миле впереди. Мы спешились и надежно привязали наших лошадей и вьючный инвентарь. Каждый взял столько патронов, сколько смог использовать,и ему не терпелось воспользоваться ими. Мы сошли с тропы и, чтобы спрятаться, укрылись в кустах или сухих зарослях в качестве защиты от того, чтобы не потревожить добычу. Они были в четверти мили от нас, когда мы впервые заметили их. Мы начали думать, что отчеты были верны, потому что казалось, что лошадям нет конца и по меньшей мере двадцать пять человек. Отступив, мы могли бы добраться до одного из этих сухих перелесков, который привел бы нас в одну сотню ярдов от их лагеря. Молодой парень по имени Русу,
отличный стрелок, исполнял обязанности капитана в отсутствие наших офицеров. Поскольку мы загнанный в арройо, он сказал нам: "Если там есть белый человек,
предоставьте его мне". Мы все были довольны, что о нем позаботятся
должным образом в руках Русу, и тишина дала согласие.

Напротив лагеря мы выбрались из русла, как линия для перестрелки,
прижимаясь к земле за единственным оставшимся небольшим холмом между
разбойниками и нами. Я был в нескольких футах от Русу, когда мы увидели
лагерь примерно в семидесяти пяти ярдах от нас. Мы пытались разглядеть
мужчина, который спал, по крайней мере, его шляпа закрывала лицо, он лежал на
одеяло с головой в седле. Мы пришли к выводу, что это был белый человек, если
такой был. Наш осмотр их лагеря был прерван двумя выстрелами, произведенными в нас двумя их пикетами, расположенными слева от нас примерно вста ярдах. Никто не пострадал, но спящий мужчина вскочил на ноги с шестизарядным пистолетом в каждой руке. Я слышал, как Русу сказал себе: "Ты опоздал, мой друг’. Его карабин заговорил, и парень упал вперед, когда он падал, выстрелив из обоих пистолетов в землю у своих ног. “Потом все закончилось, и она раскрылась по-настоящему. Они боролись все
верно. Я стоял на колене, накачиваясь свинцом изо всех сил, и когда я бросил свой
карабин, чтобы пополнить магазин, пуля попала в заднюю часть
магазина с достаточной силой, чтобы отбросить меня назад. Мне показалось, что в меня
попали на мгновение, но это прошло через мгновение. Когда я попытался
повернуть рычаг, я увидел, что мой карабин испорчен. Я окликнул мальчиков
они заметили парня с черными бакенбардами, который стрелял из-за своей
лошади. Он стрелял попеременно сверху и снизу. Я подумал, что он
стреляет в меня. Я бросил карабин и достал свой шестизарядный револьвер. Просто
затем я получил пробку в плечо, и у меня закружилась голова и потемнело. Она
попала в меня на дюйм выше соска, двигаясь вверх, стреляя
снизу, понимаете. Но кто-то из мальчиков, должно быть, заметил его, потому что он
плохо оформил сцену, когда все закончилось. Я был без сознания
несколько минут, а когда пришел в себя, бой уже закончился.

“В течение нескольких коротких моментов, когда я был нокаутирован, наши парни
приблизились к ним и нанесли удар с близкого расстояния. Воры брали тех лошадей, до которых могли дотянуться, и один парень дальше не пошёл. Шестизарядный револьвер остановил его в пятидесяти ярдах. Парни согнали более сотни лошадей, на каждой был волокнистый травяной недоуздок, кроме того, убили более двадцати раненых, чтобы избавить их от страданий.
“Это был жестокий бой. Двое наших парней были убиты и трое были ранены. Но тогда вы должны были видеть других парней; в тот день мы никого не взяли в плен. Девять человек лежали мертвыми. Повсюду вокруг были мертвые лошади, а раненые кричали в агонии.

“Этот белый человек оказался типичным денди, странным лидером для такого
банда. Он был одет в одежду из оленьей кожи, а его сомбреро было настолько
изысканным, насколько это возможно купить за деньги. Вы можете знать, что это была отличная игра, потому что она была продана за призовые деньги компании и принесла триста пятьдесят долларов. При нем было около четырех тысяч долларов при себе и в седле. На поясе, который мы нашли при нем, было одиннадцать сотен банкнотами и
шестьсот в старом добром желтом золоте. Серебро в седле было
смешанное, мексиканское и американское примерно поровну.

“У него в кармане были такие прекрасные золотые часы, каких вы никогда не видели, а его огнестрельное оружие и седло были великолепны. Он был настоящим денди и
красивый мужчина, ростом более шести футов, со смуглым цветом лица и волосами цвета воронова крыла. Он был слишком приятным человеком для компании, в которой находился.
Позже мы просмотрели "Черную книгу" в поисках какого-либо описания его внешности.
В то время в нем было описано более четырех тысяч преступников и вне закона, но не было описания, которое подходило бы ему. По этой причине мы предположили, что он, должно быть, живет далеко в глубине Мексики.

“Наш запас седел был доставлен наверх, и наши раненые были перевязаны как могли. Моя рана была самой тяжелой, поэтому они решили отправить меня Назад. Один из мальчиков поехал со мной, и мы проехали пятьдесят миль прежде чем нам оказали медицинскую помощь. Пока я был в больнице, я получил свою долю призового фонда, что-то около четырехсот долларов ”.
Когда Рамрод закончил свой рассказ, он был вынужден подвергнуться
перекрестному допросу со стороны Валикофута, поскольку ему нравилась
перестрелка. Получив удовлетворительные ответы на все свои вопросы, Подушконогий
подтянул свое седло рядом с тем местом, где на одеяле лежал Рамрод, и сел сам. Это был сигнал для всех нас, что у него была история, поэтому мы подошли ближе, потому что он говорил так тихо, что вы должны были быть близко, чтобы услышать его. Годы, проведенные им на границе, были богаты опытом,хотя он редко упоминал о них.
Обращаясь к Рамроду, он начал: “Ты можешь прожить среди этих
приграничных мексиканцев всю свою жизнь и думать, что знаешь их; но с каждым днем
твоей жизни ты будешь видеть в них новые черты. Вы не можете рассчитывать на
них с какой-либо уверенностью. То, что они должны были бы делать по любой системе рассуждений,
они никогда не делают. Они украдут товар, а затем отдадут его
. Вы слышали выражение ‘ограбить Петра, чтобы заплатить Павлу". Ну, мой
брат однажды сам сыграл на гитаре Пола. Это было в Аризоне в
местечке под названием Лас Паломас. Он был подростком, но мог
изъясняться по-испански так, что мексиканец устыдился бы своего
происхождения. В то время ему было около восемнадцати, и он работал в
магазине. Однажды утром, выйдя из магазина, где он спал, он
заметил настоящую суматоху вокруг таможни. Он заметил, что город был полон незнакомцев, когда он направлялся к толпе. Его внезапно остановила и обыскала группа незнакомых мужчин. К счастью у него не было при себе оружия, а его умение разговаривать с ними вкупе с мальчишеской внешностью расположили его к себе, и они просто сделали его своим пленником. Как раз в этот момент к группе, окружавшей его, подъехал алькальд и получил приказ остановиться. Он с первого взгляда понял, что это
революционеры, и, развернув своего скакуна, попытался скрыться, когда один из
них сбросил его с лошади. Тогда молодой человек увидел, во что он вляпался.

“Они называли себя Тимохисами. Они принадлежали Мексике, и примерно за год
до этого они отказались платить налоги, которые мексиканское правительство
обложили их налогом и взбунтовались. Их собственное правительство послало за ними солдат, в результате чего погибло около восьмисот солдат, когда они
разбились на небольшие группы, одна из которых в то утро наносила визит в Лас-Паломас. Вдоль Рио-Гранде всего один короткий шаг в лучшем случае от революции до грабежа, и у любого призвания есть свои вариации.
“Ну, они взяли моего брата с собой, чтобы выступить в качестве представителя при разграблении города. Таможня была желанным призом, и когда мой брат
объяснил коллекционеру их желания, он согласился открыть в безопасности, поскольку жизнь имела для него свои прелести даже в Аризоне. Сейф дяди Сэма в нем хранилось более тысячи добов. Они обратили своё внимание на несколько небольших магазинов в городе, забирая из них деньги и товары по пути. Там был довольно большой магазин, который держал Француз, который отказался открываться, когда понял, что Тимочи
почтил город своим присутствием. Они посадили мальчика впереди и
приказали ему позвать француза, чтобы тот открыл. Позже он сказал, что
он замолвил за себя словечко, попросив его не устраивать никаких съемок
через дверь. После некоторых уговоров магазин был открыт и оказался
неплохим призом. Затем они обратили свое внимание на магазин
, где работал мальчик. Он отпер ее и жестом пригласил их войти. Он зашел в
погреб и достал полдюжины бутылок импортного французского
Коньяк, и пригласил главного бандита и его приспешников быть повежливее
присоединиться к нему. Тем временем они выложили на прилавки все, что хотели. Они не требовали денег у него, шефа попросив его установить цену на то, что они брали. Он сделал наскоро провел инвентаризацию товара и назвал шефу цифры, примерно сто
сто десять долларов. Шеф открыл мешок, который они забрали
на таможне, и размашисто оплатил счет.

“Затем шеф полиции сказал, что у него есть просьба: чтобы мой брат
поболел за революционеров, назвал его своим другом. Это было
просто, поэтому он взобрался на стойку и троекратно прокричал "Да здравствует лос
Тимохис!’ Он слез со стойки, взял бандита за руку и отвел его в дальний угол, где, подняв бокалы, они выпили за ‘Viva лос Тимохис!’ снова. Затем вождь и его люди отступили и снова переправились через реку. Это была лучшая дневная сделка за долгое время. И вот, входит туземец. В то время как мальчик делал все по принуждению
и из политики, туземная стихия смотрела на него с подозрением. Владельцы магазина, зная, что такое подозрение существует, посоветовал ему, чтобы уйти, и он ушел”.

Оба заключенных были крепко спал. Сон легко приходит к уставшим
мужчинам, и вскоре все, кроме одинокого стражника, погрузились в сон, чтобы
снова сражаться в беспощадных битвах rangers ’dreams! В избавлении этого
Государства от преступности и беззакония не было недостатка в патетическом оттенке. На деревенском кладбище Раунд-Рок, штат Техас, находится простое надгробие без каких-либо надписей, кроме имени “Сэм Басс”. Его долгая карьера преступника и беззакония заполнила бы приличного объема книгу. Он встретил свою смерть от рук техасских рейнджеров. Годы спустя женщина, со всей деликатностью, свойственной ее полу, и зная о той гнусности, которая была связана с его карьерой, приехала в этот город из своего дома на Севере и разыскала его могилу. Как всего лишь женщина
может, когда связывают какие-то крепкие узы привязанности, эта женщина пошла на работу отметить место последнего упокоения своенравного мужчины. Скрывая свою
личность, она совершала эти священные обряды, облекая в тайну своё отношение к преступнику. Жители деревни не стали бы отказываться от их услуг из добрых побуждений дружбы, но она уклонялась от них, будучи чужой.

Прошёл год, и она пришла снова. На этот раз она принесла камень
который отмечает место его последнего упокоения. Рыцарство этого великодушного
народа было вызвано восхищением женщиной, которая бросила вызов клевете
привязана к преступнику. Хотя она и отказалась бы от доброты, если бы
ей было позволено, такая преданность не могла остаться неоспоримой. Поэтому она
раскрыла свою личность. Она была его сестрой. Басс родился на севере, и эта сестра была женой уважаемого практикующего врача из Индианы. Женственная, ее любовь к своенравному брату последовала за ним и после его позорного конца. Своими собственными руками она совершила акт, равных которому мало, как свидетельство любви и привязанности к себе самой. В течение многих лет после этого она приходила сюда ежегодно, ее робость истощилась. уехала после щедрого приема, оказанного ей
гостеприимными людьми.
***
8 глава. У БРОДА КОМАНЧЕЙ


“Вот наш ”форд", — сказал Хуан, - наш трейлер—полукровка", - указывая на
малейший просад в невысокой гряде холмов на расстоянии двадцати миль.

Мы были техасскими рейнджерами. Был почти полдень весеннего дня, и мы
остановились, увидев пункт нашего назначения — брод команчей на реке Кончо.
Менее трех дней назад мы бездельничали в лагере, недалеко от
Типи-Сити, в ста семидесяти пяти милях к северо-востоку от нашего нынешнего
пункта назначения. К нам прибыл курьер с срочным заказом, который
посадите каждого человека в седло в течение часа после его получения.

Отряд с восемью сотнями голов крупного рогатого скота двинулся на запад вверх по реке Кончо. Предполагалось, что их пунктом назначения является Нью-Мексико. Подозрение пало на них, поскольку они не смогли оформить документы о проверке перемещения крупного рогатого скота, и те немногие, кто их видел, заявили, что половина крупного рогатого скота была выжжена клеймом или покрыта пятнами до неузнаваемости. Кроме того, у них
был отряд из двадцати хорошо вооруженных людей, или вдвое больше, чем требовалось
для управления стадом такого размера.

Нам было приказано совершить этот переход со всей возможной поспешностью,
и если бы нас было слишком мало, мы могли бы ждать помощи там, прежде чем
спуститься вниз по реке навстречу стаду. Когда эти курьерские приказы
дошли до нас в Типи, они обнаружили в лагере только двенадцать человек, и ни одного
офицера выше капрала. К счастью, с нами был папа Рут, человек, за которым
следовали все в нашей компании, как за нашим капитаном. У него не было того преимущества в годах, на которое указывало бы его имя, но он был чрезвычайно полезным человеком на службе. Он мог прицелиться из ружья, подковать лошадь или разрядить шестизарядный револьвер в дерево со спины бегущей лошади с восхитительной точностью. Перевязывая огнестрельную рану, он действовал деликатно, как женщина. Каждый мужчина в компании приходил к нему со своими мелкими неприятностями и уходил довольный. Поэтому не было вопроса о том, кто должен быть нашим лидером в этом
рейде; никто, кроме папы, даже не рассматривался.
Отправив с тем же курьером короткую записку генерал-адъютанту,
сообщив, что мы отправились в путь с двенадцатью людьми, мы свернули лагерь и менее чем через час ехали на юго-запад. Одной вещью, которая сыграла нам на
руку при организации этой вынужденной поездки, был тот факт, что у нас было несколько дополнительные лошади под рукой. За несколько месяцев до этого мы захватили довольно большое количество украденных лошадей, и, не имея возможности отправить их в населенные пункты, которым они принадлежали, мы использовали их как дополнительных верховых лошадей.С нашими вьючными мулами налегке и дополнительными шорниками для разнообразия мы быстро покрыли местность. Шестнадцать часов в день в седле делают костры на большом расстоянии друг от друга. Папа тоже всегда мог вообразить, что через несколько миль мы найдем прекрасное место для лагеря, и его мнение было законом для нас.

Целый час мы изо всех сил скакали по плоскогорью , известному как Сиболло
Меза, и теперь впервые остановились, увидев нашу цель, хотя и далекую, в трех часах тяжелой езды. “Мальчики, - сказал папа, “ мы сегодня придем пораньше. Я знаю отличное место для кемпинга возле большого бассейна на реке. После ужина мы все искупаемся и почувствуем себя свежими, как прудовые лилии ”

“О, мы сегодня вечером искупаемся, не так ли?” - поинтересовался Орчард. “Это
Христианская идея, папа, чистота, ты знаешь. Разве мы выглядим так, будто плавание
улучшит нашу внешность?” Тот факт, что после поездки, подобной той
, мы были близки к финишу, каждый из нас был переполнен прекрасным
щелочная пыль делала последний вопрос нелепым.

Для этой последней поездки мы в последний раз сменили лошадей в поездке,
и после трехчасовой поездки под палящим солнцем в полдень тень
Древесина Кончо и проточная вода были нашими спутниками. Мы
с радостными возгласами въехали в лагерь, о котором папа думал все
утро, и нашли его настоящим раем. Мы выпали из седел, и уставшие
Через несколько минут вокруг нас катались и стонали лошади. В
пакеты были unlashed с той же готовностью, в то время как лошади, мулы и
мужчины поспешили к воде. За исключением двух лошадей на привязи,
через несколько мгновений лагерь был разбит. Не было и мысли о том, чтобы поесть сейчас, в таких привлекательных бассейнах, какие сделали весенние фрешеты.

Папа вскоре нашел большой бассейн, потому что он бывал там раньше, и
вскоре дюжина мужчин барахталась и металась в нем, как стая
дельфинов. С одной стороны бассейна была большая наклонная скала, с
которой можно было заниматься великолепным дайвингом. На этой скале мы собирались, как козлята козы на пне или грелись на солнышке, как ящерицы. Чтобы извлечь выгоду
из самых глубоких водоемов одновременно мог нырять только один. Мы были настолько загорелыми от солнца, что, когда мы были раздеты, защищенные части тела представляли
поразительный контраст с коричневыми полосами на наших шеях. Орчард
сидел на камне, ожидая своей очереди нырнуть, когда Длинный Джон,
похлопав его по обнаженному плечу, восхищенно сказал: —“Орчард, если бы у меня были такие же красивые пухлые плечи, как у тебя, я бы сфотографировалась
наполовину небрежно, как ... как это иногда делают девушки.
Наденьте один из этих отстраненных взглядов, закатите глаза и вскиньте
голову, как будто вы прислушивались к раскатам грома. Затем, находясь в этом
ведите себя так, как будто вы ничего не заметили, и позвольте всей вашей одежде полностью упасть с ваших плеч. Если ты сделаешь свой снимок таким образом
и дашь мне один, я обещаю тебе, старина, что ты приложишь к этому немало усилий ”.

Орчард посмотрел через край скалы на свое отражение в воде и рискнул спросить: “Разве мне не нужно побриться? и разве мне не следовало бы иметь
нитку бус на моей лебединой шее с несколькими блестками, чтобы
они блестели и переливались? Мне пришлось бы придерживать правой рукой этот старый пистолет шрам на левом плече, чтобы не портить красоту снимка.Напомни мне об этом, Джон, и я прикажу взять немного, и у тебя будет один ”.
Несколько минут спустя Хэппи Джек занял свое место на краю скалы, чтобы
совершить прыжок, его великолепное телосложение - шесть футов и двести
фунтов, возвышающихся, как нумидийский кавалерист, когда папа заметил: “Как
получилось, Джек, что у тебя такие язвы на лице и шее от следы оспы, и на твоем теле их нет?-“Я думаю, просто потому, что они так поступают”, - был удостоен ответа.
“Вы можете подумать, что я прикалываюсь, ребята, но я никогда не чувствовал себя таким в высшей степени счастливым за всю мою жизнь, например, когда я выздоровел от оспы. У меня было сто и девяносто долларов в кармане, когда я забрал их с собой, и только осталось восемь, когда я встал и смог пойти на работу ”. Вот, как он
приподнявшись на цыпочки, с грациозно поднятыми над головой руками для
прыжка, он был остановлен в движении комментарием одного из мальчиков,
в том смысле, что он “не видел в этом ничего такого, что могло бы сделать мужчину настолько невероятно счастливым”.Он наполовину повернул голову к говорившему и, не теряя самообладания, заметил: “Хорошо, но вы должны помнить, что было пятеро из
нас сняли в одно и то же время, а остальные четверо погибли ”, - и он сделал
изящный прыжок, проделав отверстие в воде, которая бурлила вокруг него,
возникает мгновением позже, разбрызгивая воду, как морская свинья, как будто он
не променял бы свое положение в жизни, каким бы скромным оно ни было, ни на кого
из тысячи погибших героев.

После часа пребывания в воде и критического осмотра всех старых
огнестрельных ранений всего нашего отделения и последующего вердикта о том, что
убить человека было просто невозможно, мы вернулись в лагерь и начали
готовлю ужин. Среди нас не было настолько чувствительного желудка, чтобы он
не смог усвоить бекон, бобы и черный кофе.

Когда мы отдали должное ужину, сумеречные часы
вечера были потрачены на обустройство лагеря на ночь. Каждая лошадь или
мул были либо привязаны, либо стреножены. Каждый выстирал свое седло
одеяла, так как от долгой непрерывной езды они прогоркли от пота.
Ночной воздух был таким сухим и теплым, что они высыхали даже ночью.
Была обычная стрельба по мишеням и бесконечная чистка огнестрельного оружия. Как ночь опустилась на лагерь, все было в порядке. В одеяла были расстелены, и курение и вязание занимали время, пока нас не сморил сон.
“Разговор о труднодоступных местах, - сказал Орчард, - в которых часто
оказывается человек на этой службе, напоминает мне о забавном опыте, который я
однажды пережил в верховьях Бразоса. Я нюхал порох на близком расстоянии, и я готов признать, что в этом нет ничего захватывающего. Но на этот раз на меня напал медведь. -“На голове Бразоса очень много кустарников, и в них
растут кедровые заросли. Сейчас я уже забыл, в чем состоял наш долг перед обществом
дальше, но в то время в отряде нас было около двадцати человек.
Однажды утром, вскоре после рассвета, мы с другим парнем вышли
распрячь пару запасных лошадей, которые были у нас с собой. Лошади
сбились почти в миле от лагеря, и, когда мы их нашли они были
резка вверх, как если бы они ели Локо сорняков на месяц. Когда мы
к ним подошел, то увидел, что они были напуганы. Эти лошади не могли
говорить, но они сказали нам, что прямо за холмом было что-то, чего они боялись.

“Мы взобрались на небольшой холм, и там произошла ничья, которая стала причиной
их страх — большой старый тощий корица. Он пасся рядом, направляясь к
зарослям площадью около десяти акров. Парень, который был со мной, остался и
наблюдал за ним, пока я поспешил назад, распряг лошадей и погнал
их в лагерь. Я вытолкал всех мужчин, и они быстро натянули свои панцири
на этих лошадей. К тому времени, как мы добрались до парня, который
остался наблюдать за ним, медведь уже вошел в чащу, но безоружный.
Какой-то дурак предложил идею, что мы могли бы выгнать его на открытое место
и связать веревкой. Рельеф местности подсказал бы такую идею, ибо
за этой кедровой рощицей простирались непроходимые заросли площадью более
ста акров, куда, как мы думали, он направится, если встревожится. Между этими кедровыми зарослями был
гребень водораздела, и если медведь
попытается перебраться через него, он оставит прекрасный след для веревки.

“Ну, я всегда умел обращаться со скакалкой, и мальчики знали это, поэтому меня и
троих других, кто умел крутить скакалку, послали обойти этот водораздел, чтобы
связать его на случай, если он вынырнет. Остальные оставили своих лошадей и сделали
полукруг по роще, ломая кустарник и сжигая
пудри, как будто это ничего не стоит. Мы, веревочники, взобрались на пропасть
рассыпались, прячась, насколько могли, в разбитых
местах. Мы хотели вывести его на чистую воду на случай, если он сыграет хорошо.
Должно быть, это был угрюмый старик, потому что мы уже начали думать
они его упустили или он спрятался, когда он внезапно вывалился наружу
прямо напротив меня и неторопливо направился к большим зарослям.

“Я ехал на лошади кремового цвета, и она была хороша, как никогда
была построена на четырех колышках, за исключением того, что он нервничал. Он никогда не видел
медведь, и когда я дал ему гребель, он погнался за этим медведем, как кошка
за мышью. Как только он понюхал медведя, он развернулся быстрее молнии, но я сделал свой бросок, и петля легла на плечи мистера Медведя, просунув в нее одну из его передних лап. Я крепко привязал веревку к луке седла, и то, как моя лошадь
остановила медведя, было предостережением. Это, должно быть, разозлило бруина. Мой конь фыркнул и завертелся волчком, и за меньшее время, чем нужно, чтобы
рассказать об этом, там были медведь, лошадь кремового цвета и человек, зажатый между сложите в кучу на земле и надежно перевяжите веревкой толщиной в три восьмых дюйма. Лошадь привязала меня к седлу, намотав веревку, и
в то же время медведь налетел на нас сверху. Лошадь заржала
от страха, как будто ее сжигали заживо, в то время как медведь ухмыльнулся
и выдохнул мне в лицо. Натянутая петля на веревке перерезала
его дыхание было настолько сильным, что он едва мог оказать серьезное сопротивление. Хорошо, что у него была ветровка, иначе он заставил бы меня пожалеть, что я завербовался. Я в то время этого не знал, но мой шестизарядный револьвер выпал из
кобура, в то время как лошадь лежала на моем карабине.
“Трое других подъехали и посмотрели на меня, и всех их нужно было убить.
Лошадь, медведь и человек были так сильно перемешаны, что не осмеливались стрелять. Один смеялся до слез, другой был так слаб, что походил на
привидение, в то время как один наконец пришел в себя и, спешившись, перерезал
перекрутил веревку в полудюжине мест и развязал сверток. Мой конь, барахтаясь,
вскочил на ноги и убежал, но прежде чем медведь успел развязать петлю,
мальчишки с близкого расстояния всадили в него достаточно свинца, чтобы удержать. Тот Самый весь отряд вышел из чащи, и их веселью не было
границ. Я был единственным человеком в толпе, которому не понравилась погоня за медведем. Именно тогда я принял решение, что в дальнейшем, когда будут
вызваны добровольцы, чтобы связать медведя веревкой, мои достижения в этой области останутся мною не упомянутыми. В любом случае, сначала я позавтракаю и хорошенько все обдумаю”.
“Собаки и лошади очень похожи в отношении медведя”, - сказал один из
мальчиков. “Возьмите собаку, которая никогда в жизни не видела медведя, и дайте ей
понюхать его, и она поднимет свою щетину, как дротик, и подожмёт,
поджать хвост и оглядеться в поисках хорошей поддержки или чистого поля для бега”.

У Долговязого Джона появились симптомы, по которым ему было что рассказать, поэтому мы естественно, хранили молчание, чтобы дать ему шанс, на случай, если дух
вселится в него. Закурив свою сигарету, он бросил в дорогу марку, растянулся на земле, и произошло ожидаемое.
“Несколько лет назад, путешествуя по стране, - сказал он, - четверо из
нас выследили нескольких конокрадов на Рио-Гранде, когда они
ускользнул от нас, перебравшись в Мексику. Мы знали, что воры были
прямо за рекой, так что мы болтались несколько дней, в надежде
поймать их, потому что, если они вернутся в Техас, они будут нашим мясом. Наши планы были полностью нарушены на следующее утро прибытием двадцати кавалеристов Соединенных Штатов по холодному следу четырех дезертиров.
Тот факт , что эти дезертиры опередили нас на пять дней и переправились в
Мексика, быстро добравшись до реки, не помешала этому отряду
солдат уведомить обе деревни по обе стороны реки о
их бесплодном поручении. Они больше не могли следовать за своими, и
им удалось напугать нашу добычу, и она спряталась в глубине страны. Мы подождали
пока солдаты вернутся на пост, после чего решили, что
немного отдохнем в Мексике за наш собственный счёт.
“ Мы называли себя скупщиками лошадей. Правительство платило примерно
тридцать долларов за дезертиров, и на случай, если мы с ними столкнемся, мы
решили, что это окупит расходы по их освобождению. Этих дезертиров
можно было отличить по размерам их лошадей, куда бы они ни направлялись;
кроме того, у них были два прекрасных американских мула вьючных. Они были
помечено как раз для этой страны. Все в них было _muy grande_.
Мы обгоняли их пять дней, а затем в городе, расположенном в ста
сорока милях вглубь страны. За день до нашего приезда они отпраздновали свое дезертирство, напившись, и когда прибыли скупщики лошадей, они были в тюрьме. Это последнее условие несколько расстроило наши планы по их поимке, поскольку мы рассчитывали похитить их. Но теперь нам пришлось иметь дело с бюрократическими проволочками властей.
“Мы нашли лошадей, мулов и снаряжение в загоне. Они бы получить их не составило труда, так как счет за их содержание был единственной заботой
смотрителя загона. Двое парней, участвовавших в вечеринке, умели
говорить по-испански, поэтому они решили навестить алькальда города,
расспросить о лошадях вообще и попутно узнать, когда наш
дезертиры будут освобождены. Алькальд принял мальчиков с большой
вежливостью, поскольку американцы были редкими гостями в его городе, и после
предоставления им всей доступной информации о лошадях, предмет
невинно превращенный в американских заключенных в тюрьме. Алькальд
сообщил им, что он убежден в том, что они дезертиры, и, не
точно зная, что с ними делать, он в то же
утро отправил курьера к губернатору за инструкциями по этому вопросу. По его оценкам, потребуется по меньшей мере десять дней, чтобы получить ответ губернатора. Тем временем,Как бы он ни сожалел об этом, они останутся заключенными. Перед
расставанием эти двое невинных позволили хозяину открыть бутылку
вина в знак дружеских чувств, а в финале прощаясь, они потратили друг на друга достаточно вежливости, чтобы завоевать женщину.

“Когда парни вернули нам двух других, мы были в растерянности. Мы
слишком часто разочаровывались. В результате мы приняли решение, что вместо того, чтобы сдаваться, мы заберем этих дезертиров из тюрьмы и рискнем выйти сухими из воды вместе с ними. У нас было все в готовность за час до наступления темноты. Мы объяснили, к удовлетворению мексиканского конюха, который отвечал за поголовье, что владельцам этих животных грозит тюремное заключение, возможно, на месяц, и
чтобы избежать расходов на их содержание, мы оплатили бы счет за наши услуги.
друзья, возьмите скот с собой. Когда пришло время, все лошади были
оседланы, а мулы упакованы и готовы. Мы даже перевели наш
собственный скот в тот же загон, который находился недалеко от тюрьмы.

С наступлением ночи мы подошли к "карселу". Надзиратель очень вежливо ответил на наши вопросы через решетчатую железную дверь, а на нашу просьбу
поговорить с заключенными выразил сожаление, что их кормят в
в этот момент нам пришлось бы подождать несколько минут. Однако он отодвинул засов на двери и предложил проводить нас в боковую комнату, пригласив
мы отказались. Вместо этого мы забрали у него ключи и сообщили о нашем
поручении. Когда он обнаружил, что мы вооружены, а он наш пленник,
он потерял дар речи от ужаса. Это была короткая работа - найти людей, которых мы
хотели, и вывести их, заперев за собой ворота и взяв с собой тюремщика и ключи. Оказавшись в седле, мы попрощались с бедным тюремщиком и вернули ему ключи.

“Мы ехали быстро, но менее чем через четверть часа раздался
звон колоколов, который убедил нас в том, что была поднята тревога. Наши
заключенные любезно согласились прийти на помощь и охотно поехали, но мы были
тщательно скрывая нашу личность или мотив. Мы были уверены, что будет
преследование, если не с какой-либо другой целью, то для оправдания официальных полномочий. Мы чувствовали себя легко, потому что у нас были хорошие кони, и если бы дело дошло до крайности, мы сожгли бы порох вместе с ними, по крайней мере, один снаряд. -“Не прошло и получаса, как мы поняли, что нас преследуют. Мы
свернули с дороги под прямым углом и ехали в течение часа. Затем, руководствуясь
Полярной звездой, мы оставили позади более пятидесяти миль до
восхода солнца. На следующий день спрятаться было невозможно, потому что мы
были вынуждены запасаться водой для себя и инвентарем. Чтобы скрыть
тот факт, что наши друзья были пленными, мы вернули им оружие после того,
как выбросили их боеприпасы. В течение дня нам пришлось побывать на нескольких ранчо, чтобы раздобыть еду и воду, но мы не прилагали особых усилий для
путешествия.

“Около четырех часов мы отправились в путь, и, к нашему удивлению, несколько
всадников следовали за нами почти до наступления темноты. Пройдя через небольшое
укрытие, в котором мы некоторое время были вне поля зрения, двое из нас
отступили и стали ждать наших преследователей. Когда они подошли на расстояние оклика вдалеке мы приказали им остановиться, от чего они отказались, развернув
своих лошадей и сжигая землю, убегая прочь. Мы бросили им вслед несколько пуль свинца, но они тут же отсекли всякое желание познакомиться с нами.

“Мы достигли реки в более близком месте, чем то, в котором мы
вошли, и рано утром следующего дня переправились на сторону Техаса. Мы
соскучились по хорошему Форд двух миль и переплыла реку. У этого брода был
размещен отряд постоянных посетителей, и мы передали наши призы в течение
часа после переправы. Мы получили квитанцию за людей, инвентарь и
оборудование, и когда мы передали его нашему капитану неделю спустя, нам правильно зачитали акт о массовых беспорядках. Однако я заметил,
когда в первый раз делили призовые деньги, один пункт предназначался для
поимки четырех дезертиров ”.

“Я не думаю, что у капитана были какие-либо угрызения совести по поводу получения своей доли призовых денег, не так ли?” - поинтересовался Готч. -“Нет, я никогда не знал, что такое может случиться с тех пор, как я нахожусь на службе”.
“Раньше в одной из рот верхнего кантри был капитан, который
проводил религиозные службы в своей компании, и ребята утверждали, что он
был одинаково хорош в молитве, драке или держал тузы в покере”, - сказал Готч, набивая трубку.Среди других достижений отца была его неизменная готовность рассказать о своем опыте службы. Итак, после того, как он осмотрел лагерь
в целом, он присоединился к группе отдыхающих курильщиков и рассказал нам о
Драке с индейцами, в которой он участвовал.

“Я не могу себе представить, как это стало называться ”Брод Команчей", - сказал папа. -“Теперь команчи ежегодно пересекали границу страны попрошаек с
целью убийства бизонов. Для развлечения они были
всегда готов добавить конокрадство и убийство поселенцев в качестве
вариации. Они обычно приезжали большими группами на охоту, а когда были готовы
вернуться в свою резервацию на индейской территории, они
посылали скво вперед, в то время как самцы разделялись на небольшие группы
и украсть всех хороших лошадей, какие попадутся на глаза.

“Однажды нашей старой роте было приказано отправиться на границу, когда было известно, что команчи
к югу от Ред-Ривер убивают бизонов. Это означало, что по
их возвращении было бы желательно присмотреть за вашими лошадьми, иначе они
пропали бы без вести. Чтобы охватить как можно большую территорию,
рота была разделена на три отделения. В нашем отделении было двадцать человек
под командованием лейтенанта. Мы патрулировали местность, известную как Тэллоу
Чередовались Тайниковые холмы, поляны и лесные массивы блэк-джек-кросс. Всевозможные
слухи о набегах индейцев доходили до нас почти ежедневно, но до сих пор
нам не удалось обнаружить ни одного индейца.

“Однажды в полдень мы собрали вещи и собирались перенести наш лагерь дальше
на запад, когда разведчик, ушедший вперед, примчался обратно с новостями
что он заметил группу индейцев с целым табуном лошадей
продвигающихся на север. Мы привели наших вьючных мулов, и держать приют
лесоматериалами начали отрезать их в свой курс. Когда мы впервые увидели
их, они как раз пересекали поляну, и последний самец только что покинул
лес. Во рту у него было древко стрелы, которое он поворачивал между зубами, чтобы удалить сок. У всех было оружие. Первым предупреждением, полученным индейцами о нашем присутствии, был выстрел, сделанный одним из мужчин в этого индейца сзади. Он камнем скатился с лошади, а в следующий утром, когда мы вернулись по их следу, он держал ту незаконченную стрелу мертвой хваткой в зубах. Этот первый выстрел выпустил кошку, и мы погнались за ними.

“У нас были два больших пегих мула из ситца, и когда мы их атаковали
Индейцы, эти вьючные мулы обогнали всех оседланных лошадей, которые у нас были, и
ворвавшись в их табун, разметали их, как куропаток. Почти
каждый самец ехал на украденной лошади, и по какой-то причине они не могли
развить хоть какую-то скорость. Мы просто объезжали их. В группе оказалось
двадцать два индейца, и одна из них была скво. Она была убита случайно.

“Погоня преодолела около двух миль, когда лошадь, на которой она ехала,
упала от выстрела кого-то из нашей толпы. Скво пришла в себя и
поднялась на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как наши люди направили на нее несколько карабинов. Она мгновенно распахнула легкое покрывало, накинутое на плечи, и обнажила свой пол. Кто-то крикнул, чтобы они не стреляли, сказав, что это скво, и карабины были опущены. Когда этот отряд прошёл дальше, она повернулась и побежала под защиту ближайшего леса, а второй отряд подошёл и увидел убегающего индейца,
выстрелил в неё, убив её на месте. Она сделала именно то, чего
не должна была делать.

“Это был непрерывный бой от начала до конца. Мы поймали последнего в группе примерно в семи милях от первого. Последний, кто пал, был верхом на прекрасном коне, и если бы он только ехал разумно, он должен был бы спастись. Самое смешное, что его обогнала самая тупая, сонная лошадь в нашей команде. Стрельба и запах
пороха, должно быть, вселили в него железо, потому что он умер героем. Когда этот последний Индеец увидел, что его догоняют, его собственная лошадь была
недавно раненнёй, он повис на боку животного и открыл ответный
огонь. С расстояния десяти ярдов он всадил пулю прямо в лоб командира, и в тот же миг его собственная лошадь упала. Эти две
лошади упали замертво так близко, что вы могли бы связать им хвосты вместе.
Нашего человека отбросило так внезапно, что он вскочил на ноги ошеломленный, его
глаза были полны грязи. Индеец стоял не более чем в двадцати шагах и выстрелил
в него несколько раз. Наш человек, в своей слепоте, стоял там и бил
пистолетом в воздух, ожидая, что индеец вот-вот бросится на него.
Если бы самец использовал свое ружье вместо дубинки, все могло бы быть по-другому, но, пока он продолжал стрелять, его враг был в безопасности. Полдюжины из нас,
которые были достаточно близко, чтобы видеть его последнюю схватку, бросились вперед, и Индеец упал, изрешеченный пулями.

“Мы вернулись в лагерь после окончания боя с двумя ранеными людьми и
с полудюжиной мертвых или выведенных из строя лошадей. Те из нас, у кого были лошади в хорошем состоянии, вернулись и собрали в свои вьюки всех индейцев и
краденых лошадей, которые не были ранены. Это выглядело как бойня, но на следующий день наши умы испытали огромное облегчение, когда мы обнаружили
среди их имущества более дюжины свежих, окровавленных скальпов, в основном женщин и
детей. В нашей службе бывают времена и обстоятельства, которые заставляют
самых стойких из нас мрачнеть”.-“Как давно это было?” - поинтересовался Орчард.

“Довольно давно”, - ответил папа. “Я должен был бы сказать точно.Тогда я был маленьким. Что ж, я скажу вам; это было во времена реконструкции, когда Дэвис был губернатором. Разберитесь сами ”.

“Говоря о неприятной стороне этого сервиса, - сказал Хэппи Джек,- это напоминает мне об инциденте, который выбил все нервы из каждого,связанный с этим. Когда я только поступил на службу, на реке жил хорошо известный конокрад и контрабандист, известный как Эль Лобо. Он действовал по обе стороны Рио-Гранде, но обычно крал
своих лошадей со стороны Техаса. Он был ночной совой. Для
него ничего не значило, если вечером его видели на каком-нибудь ранчо, а на следующее утро его  встречали в семидесяти пяти или восьмидесяти милях от дома. Он был хорошим судьей конина, и никогда не воровала, но лучше. Его рынок был хорошо в
внутренних дел Мексики, и он, не скупясь. Он был типичным денди, и как у моряка, у него была жена в каждом порту. Это было его слабым местом, и вот тут мы на него напали. -“Он всячески высмеивал эту услугу, и мы решили заполучить
его любой ценой. Соответственно, мы нашли его женщин и поработали с ними.
Мексиканскую красоту всегда переоценивают, но одно из его завоеваний в этой
линии было настолько близко к идеалу для деревенской красавицы, насколько позволяет эта национальность. Этой девушке было около двадцати лет, и она жила с
матерью сомнительного происхождения на ранчо, расположенном в тридцати
милях от реки. В форме и чертах лица не было недостатка ни в чем, в то время как
тлеющий огонь её чёрных глаз покорил бы как святого, так и вора. Рождённая
в бедности и невежестве, она была ребёнком обстоятельств и стала лёгкой жертвой Эль Лобо, который расточал ей всяческое внимание. Есть не было для него слишком дорого, и на его периодических визитов он рябит в глазах ее подарками. Но увлечения такого рода обычно имеют конец, часто печальный.

“В нашей компании был полукровка, которого использовали как конкурента Эль Лобо
в сборе любой информации, которая могла оказаться на плаву, и в то же время
время, когда предоставлялась возможность, сеяло полынь ревности.
Это было легко, потому что мы собрали все предметы в виде подарков, которые он
когда-либо делал своим соперницам se;oritas. Когда эти силы работали, наш
полукровка настаивал на признании. Наша зарплата и призовые
были в его распоряжении, и со временем они победили. Пренебрежение, проявленное к ней Эль Очевидно, Лобо окончательно настроил ее против себя, и она согласилась
сообщить о его местонахождении при первой возможности — при одном условии. И это
заключалось в том, что если нам удастся схватить его, мы должны были привести его к
ней, чтобы она могла, в его беспомощности, подразнить его за вероломство
по отношению к ней. Мы были готовы пойти на любые уступки, чтобы заполучить его, поэтому эта просьба была с готовностью удовлетворена.

“Заброшенность ранчо, где жила девушка, была выгодна как нам, так и ему. У немногих семей, которые жили там, были свои стада, за которыми нужно было присматривать, и на приход или уход прохожего никто не обращал внимания. Наш человек во время своих визитов тщательно скрывал тот факт,что он связан с этой службой, поскольку Эль Лобо щедро тратил деньги, которые делали его друзьями, куда бы он ни пошел, и предоставляли ему все удобства. уединение, в котором он нуждался.

“Прошло больше месяца, прежде чем волк появился, и мы были проинформированы об этом факте. Он оставался в лагере пастора за пределами дома, посещая
ранчо только после наступления темноты. Был упомянут загон, где через несколько
дней, самое большее в дальнем углу, он загонит пару оседланных лошадей.
Когда-то в этом загоне для клеймения были колодцы, но из-за того, что они перестали
непрерывно снабжать водой, их забросили. В распоряжении Эль Лобо были друзья, которые помогали ему добывать лучших лошадей в стране. Соответственно, мы планировали засвидетельствовать ему свое почтение у этих заброшенных колодцев.

“На вторую ночь нашего дежурства мы были вознаграждены тем, что трое мужчин
загнали в эти загоны около двадцати верховых лошадей. Они едва
успели привязать своих лошадей снаружи и войти в загон, когда мы вчетвером
проскользнули за ними и немного изменили программу. Эль Лобо был
одним из тех мужчин. Он был очень вежлив и мил, но это не помешало нам
тщательно погладить его, как мы это делали и с его спутниками.

“Была почти полночь, когда мы добрались до ранчо, где жила девушка. Мы спросили его, есть ли у него на этом ранчо друзья, которых он хотел бы видеть посмотреть. Это он отрицал. Когда мы сообщили ему, что по особой просьбе с ним пожелала попрощаться
дама, он утратил часть своего бахвальства и бравады. Мы все спешились, оставив одного мужчину снаружи с двумя другими пленниками, и вошли в маленький дворик, где жила девушка. Наш полукровка возбудил ее и позвал на встречу с ее другом Эль Лобо.
Девушка задержала нас на несколько минут, и мы извинились перед ним за
необходимость использования утюгов и наше присутствие на встрече с его Дульси Корасон. Когда девушка вышла, мы были на некотором расстоянии от жакаля. Было достаточно лунного света, чтобы она выглядела красивой.

Приближаясь, она назвала его каким-то ласкательным именем на их языке,
когда он грубо ответил ей, обвинив в предательстве, и повернулся к ней
спиной. Она приблизилась на несколько футов, когда стало заметно, что ее переполняют эмоции, и спросила его, нет ли у него для нее доброго слова. Повернувшись к ней, он повторил обвинение в предательстве и применил к ней мерзкое выражение. В этот момент девушка превратилась в исчадие ада и, сбросив с плеч шаль, достала пистолет,
дважды выстрелив из него, прежде чем мужчина смог ее остановить. Эль Лобо утонул в своем следы, и она умоляла нас позволить ей растоптать его безжизненное тело. Позже,
придя в себя, она сказала нам, что мы использовали ее не больше, чем она
использовала нас, приведя его к ней беспомощным. Как оказалось, это
выглядело именно так.

“Мы привязали мертвого вора к его лошади и скакали до рассвета, когда
похоронили его. Мы могли бы получить за него большую награду живым или мертвым,
и у нас были доказательства его смерти, но способ, которым мы их получили, делал это нежелательным. Эль Лобо пропустили, но то, как он ушел было тайной четырех мужчин и мексиканской девушки. Двое других заключенных перешел дорогу, и мы даже сообщили им, что он пытался задушить ее, и мы застрелили его, чтобы спасти ее. Что-то должно было быть сказали”.

Курение и yarning закончился. На лагерь опустилась темнота
но ненадолго, когда все уже крепко спали. Должно быть, это было
около полуночи, когда некоторые из нас были разбужены тем же шумом.
Мальчики сидели, выпрямившись, и жадно слушали. Мы привыкли к тому, что нас
будили выстрелы, и считалось, что причина нашего внезапного пробуждения
одна и та же — выстрел. Пока шел обмен мнениями,
однако все опасения по этому поводу были развеяны вторым выстрелом,
вспышка которого была отчетливо видна на другом берегу реки ниже брода.

Когда папа встал и ответил на это пронзительным свистом, каждый мужчина
потянулся за своим карабином и распластался на земле. В свисток был дан, и вскоре плеск довольно кавалькада может быть услышанным вброд реки. Несколько раз они останавливались, когда наш костер гас, и они с Рутом обменивались свистками. Когда они приблизились к лагерю на расстояние пятидесяти ярдов, их очертания можно было различить различимые в темноте на фоне линии неба, они получили приказ
остановиться, и дюжина карабинов щелкнула в аккомпанемент приказу.

“Кто вы?” - спросил Рут.

“Подразделение роты М, Техасские рейнджеры”, - последовал ответ.

“Если вы рейнджеры, расскажите нам о правилах службы”, - сказал папа.

“Не ждите, пока другой человек выстрелит первым”, - последовал ответ.

“Проезжайте, это здесь проезжает”, - было папино приветствие.

Это был отряд из пятнадцати человек, и они проехали от Пекоса на
юг, пройдя почти то же расстояние, что и мы. У них были похожие
приказы нашим, но им сообщили, что они встретят наш отряд у
этого брода. Менее чем через час все снова заснули, и в лагере рейнджеров у брода Команчей на реке Кончо воцарилась тишина.