Ангел

АНГЕЛ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

А БЫЛО ЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ?

глава 1

    Ангел Игнатьевич на свет появился через пять лет после окончания отечественной войны с не очень звучной фамилией Дурнов. Он хорошо помнит их богатый дом на берегу Чёрного моря в городе Туапсе. В десять лет после смерти матери Даны Адлер участницы отечественной войны, затем директора ресторана, его со старшей сестрой Чарой, забрали у отца инвалида войны и поместили в детский дом на берегу Волги. Они тогда не знали, что папа оставил им с сестрой большое состояние. И поэтому начали ненавидеть свою фамилию и в душе сироты оба ругали отца, который по сути дела наградил их постыдными кличками. Если у старшей сестры фамилию особо не коверкали, то маленького Ангела склоняли по всем падежам, называя, его Дураком, и Дурнем, и склоняли его фамилию по-всякому, редко называли по имени. Из-за его смуглости зачастую Ангела называли Мазут, но по имени никогда. Ему вечно приходилось с кулаками и зубами отстаивать перед хамоватыми одноклассниками правильность своей фамилии. Если своих одногодок он приучил без искажений произносить его фамилию, то вредных великовозрастных балбесов, невозможно научить вежливости. Им было стыдно учиться вместе с малявками в одном классе, так как после войны они по разным причинам потеряли учебный процесс. И поэтому не редко своё зло вымещали на своих маленьких одноклассниках. Особенно много доставалось Ангелу, им было забавно смотреть на худощавого паренька, бегавшего за ними с колом по школьному двору. И так продолжалось до тех пор, пока это не заметил старый с ухоженной бородой трудовик Юрий Семёнович Касатик, получивший кличку за то, что всех детдомовцев невзирая на возраст называл Касатиками, а девочек Ирисками. Хотя более старшие ребята считали, что Касатик была его фамилия. В большую перемену трудовик подозвал Мишу к себе и посадив рядом с собой на лавку, сказал:
— А хочешь Ангел я тебе расскажу какая у меня нелепая фамилия была и как я от неё избавился?
— Конечно хочу, — выкинул он палку из рук и вытер нос ладонью, — а то я им черепушки всем расколочу. Не посмотрю, что они меня на несколько лет старше. И Касатик начал свою исповедь:
— Я тебе Ангел по секрету признаюсь, после революции на беспризорников была глобальная облава, к коим и я относился. Когда меня поймали и привезли в наш детский дом, (тогда он назывался коммуной) я не мог назвать своей фамилии Касаткин, боялся, вдруг она всплывет там, где меня не было, и где грехов наворочано много. И вовремя сан обработки я оказался самым большим обладателем залежей насекомых, гнид и прочей дряни. Вот по этому определению я и был награждён позорной фамилией Гнидин после для всех окружающих я стал Гнидой. Тоже приходилось биться за свое «Я», не хуже тебя. Ведь, по сути, все новые дети поступали в коммуну с разными паразитами, только скрывали. И когда они меня начинали доставать неблагозвучием моей фамилии. Я им всем отвечал: — «Ещё кто вы!».
— Прикольно, — шмыгнул носом Ангел.
— Главное всё было действенно, — подбодрил сироту Касатик. Им надоели мои словесные переводы, и они быстро отстали от меня. А когда пришла пора получать паспорт, я немного изменил свою настоящую фамилию и стал Касатиком. Вот я и тебе и сестре советую перенять от меня мою методу. Отец ваш помер, и вам не нужно будет оправдываться перед ним. Он был последним носителем вашей фамилии. К шестнадцати годам выбери себе фамилию такую чтобы при склонении она была не обидной, Великолепный или Могучий. Поверь мне ты после этого потеряешь нервозность и обретёшь покой и счастье. Думаю, после этого ты до самой старости будешь меня вспоминать добрым словом. А самое главное при огласке твоей фамилии ты будешь вызывать к себе особый интерес у окружающим. К тому же ты мальчишка симпатичный со своим передовым и сочным характером. Впрочем, и твоя сестрёнка Чара от тебя много переняла, только она похожа на жемчужину, а ты на орла. У вас у обоих есть дар к вокалу. Я за вами давно наблюдаю, особенно за тобой. Твои табуретки всех лучше оценила комиссия из ГОРОНО. А тут ещё завуч похвалила тебя за лучшее сочинение. Выходит ты непростой пацан, в тебе творческая жилка имеется и её надо тебе развивать. Особенно пение твоё вызывает дрожь в теле у слушателей. Не зря же вам с сестрой на весеннем смотре конкурсе среди школ первый приз дали. Я бы тебе посоветовал остановиться на таких фамилиях, как Дорогой, Ясный, Золотой или подобие их.
— Нет я спортсменом буду, — сказал Азат — хочу быть властелином борцовского ковра, как Иван Заикин. Но в любом случае ваш совет я не отвергну. Мне он понравился, только надо с сестрой поговорить, ей ведь скоро паспорт получать. Хотя мы можем взять и фамилию нашей мамы. Оно носит название курортного города Адлер, хотя он была по национальности гречанкой.
— Что ж, думаю этот вариант будет не хуже моего. Одобряю твой выбор!
Они с сестрой два вечера выбирали себе фамилии и те, что им советовал Касатик не приняли в расчёт. Много фамилий ими было перебрано, дошли даже до Цезаря. Но больше всех им понравилась фамилия Маршал, на ней они и остановились. Хотя по жизни быть военным он не рассчитывал. Его стихия — это был спорт! Он во всех спортивных дисциплинах в классе и детском доме был лучшим. Хотя грезил борьбой, которой он занимался довольно успешно в спортзале дворца культуры. Но как-то в школьной библиотеке ему попала книга Александра Дюма «Королева Марго». После прочтения этой увлекательной книги, он переосмыслил свой выбор. Какие только он французские фамилии не перебирал и пришёл к выводу, что ему нужна звучная фамилия. Он понял, что на дальнейшем жизненном пути, мужской род его будет называть по имени и отчеству, а для женщин в большем случае он будет Ангел Адлер. Он посоветовался с сестрой, и они остановились на фамилии покойной матери, уроженки Краснодарского края, гречанки по национальности. И чтобы получить разрешение на изменение фамилии, они пошли к директору детского дома Пучиной, чтобы она дала добро на это. Так как Чара с нетерпением уже ждала шестнадцатилетия, они требовательно постучали её кабинет. Но Пучина выпроводила Ангела из кабинета и усадила за стол Чару.
— Я согласна с вами, фамилия ваша вам стала ненавистна, конечно, мы это оформим, но не сейчас, а в своё время.
— А почему? — спросила Чара.
— Я тебе расскажу почему, — одарила она девочку доверчивым взглядом. — Ты уже не маленькая, а взрослая девушка и должна уметь хранить секреты. Только об этом не должен знать твой Ангел. Так как это известие может с ним сыграть злую шутку
— Честное комсомольское, он от меня ничего не узнает, пока вы не разрешите, — приложила она ладонь к груди.
— Ваш папа оставил вам с братом солидное наследство и если вы смените фамилии, то можете его не получить. Ну может и получите, только нужно будет пробивать очень долго бюрократические барьеры. А состояние солидное двадцать две тысячи.
У Чары от такой цифры перед глазами поплыло. Она учащённо задышала и тихо произнесла:
— Конечно, он от меня ничего не узнает.
Выйдя из кабинета, она нашла брата и ему сказала:
— Милый братец, нам сейчас об перелицовки метрических данных рановато думать. Вот когда ты достигнешь совершеннолетия тогда и пойдём вместе в загс фамилии менять. А сейчас просто выкинь из головы эту идею, будем жить под фамилией отца. Кстати, тебя давно уже не называют Дурнем. Это потому, что ты волевой и можешь постоять за себя. Да и не особо кому — то захочется оскорблять слугу бога.
От её последней фразы он растянулся в улыбке и чмокнул сестру в щёчку.

глава 2

   Время бежало, Ангел подрастал вместе с сестрой Чарой. Она перешагнула десять классов и после получения аттестата взяла цель в любом случае получить высшее образование, хотела быть географом. Брат тоже старался следовать её примеру. Незаметно окончил восемь классов, где в свидетельстве были оценки, сулившие ему путь для дальнейшей учёбы в средней школе. В общем он считал этот документ вполне достойным и являлся проходным балом к осуществлению своей мечты, а это был институт физкультуры. Его близкие друзья Геннадий Львов и Юрий Грушин звали Ангела в ПТУ, учиться на рулевых — мотористов, но он не поддался их уговорам. Мало того, пользуясь лидерскими качествами склонил их на свою сторону.
— Пацаны неужели вы не понимаете, — говорил он, — что без вышки вы будете людьми второго сорта, у которых век намного короче интеллигенции. Сами посудите, вот возьмём шахтёров или металлургов, они живут намного меньше, чем учителя и актёры. А тут стал экономистом или бухгалтером, надел на себя нарукавники и сиди в них за столом до шестидесяти лет. А когда на пенсию выйдете, будете ещё лет тридцать с граблями пахать в своём саду. Поймите, статистика здесь не в пользу трудяг, и они об этом знают и всегда жалеют, что умные мысли до них доходят с большим опозданием.
— Ты откуда это выкопал? — спросил Генка.
— Наш трудовик мне в черепушке уже дыру просверлил этой темой, — ответил он. — И я полностью солидарен с ним, как и моя Чара. А ему я всегда доверяю, он появился на свет в конце девятнадцатого века, был беспризорником, революцию пережил, мировую, гражданскую и отечественную войны. Правда он кроме ФЗУ ничего не кончал, не до науки было, но мыслит он весьма разумно. Он однажды, чтобы доказать правдивость своих слов, подвёл меня к проходной завода и показал популярно, как ходят кушать в обеденный перерыв разные прослойки производства. Рабочие с хорошими заработками посещают заводскую столовую. Низкооплачиваемые работяги в спецовках почти бегом спешат съесть у себя на кухне тарелку щей. А некоторые берут с собой авоськи с бутербродами и уминают их за станками. А инженера и прочая культура в модных костюмчиках и белых юбках посещают либо столовые, либо кафе, а то и рестораны.
Юрка, выслушав друга, покосившись на Генку, грустно произнёс:
— Белая юбка мне не нужна, а вот шикарный костюм, — это тайная моя мечта. Пойду в водный институт, навигатором.
— И я тоже рыжим не собираюсь быть, — бодро заявил Генка, — хочу тоже быть капитаном на Волге.
После выпускного вечера их пригласила к себе директор детского дома Пучина Елена Владимировна и предложила в летние каникулы поработать два месяца помощниками вожатых в пионерском лагере имени пионера — героя Володи Дубинина. Лагерь принадлежал судостроительному заводу, в который ребята ездили отдыхать каждый год. Теперь их отдых повзрослел, и они получают права персонала лагеря, где не было никаких ограничений для свободы. Ребята понимали, что если их приглашают для такой работы, то обязательно задействуют в других направлениях, так как Ангел и Гена дружили со спортом, а Юре как бывшему горнисту пообещали вручить горн, чтобы он звонко оповещал, когда нужно просыпаться и когда отходить ко сну. Но несмотря на это, они в один голос приняли предложение Пучиной и начали потихоньку готовить вещи для первой ступени, которая вела их во взрослую жизнь. В дорогу им дали сухой паёк, в который входили галеты, мармелад и большая коробка натурального кофе. Этот напиток для них всегда был праздником. Он в те года был дефицитом в торговле, но в ресторанах и других элитных заведениях общепита его всегда можно было испить. В магазине, кроме спрессованных маленьких кубиков кофе со сливками и какао «Золотой ярлык» ничего не было. Иногда шефы доставляли в детский дом натуральный порошок и когда друзья дежурили по столовой, то незаметно по горстке крали его. Потом им Ангел за дровяником готовил по своему рецепту божественный напиток в большой эмалированной кружке. Он назывался кофе — по-гречески. Здесь же была огромная коробка, которой можно было запросто упиваться целую лагерную смену.
   Наступил июль, во дворце культуры их распределили по отрядам. Ангела направили в первый, Гену во второй, а Юру в третий. Чара же уже второй год была причислена к самому последнему восьмому отряду малышей. От дворца культуры они вместе с детьми сели в автобусы и поехали до места назначения. Ехали лесом и постоянно смотрели на небо, чтобы не разразилась гроза с ливнем. Если бы дождь обрушился во время их маршрута, то была вероятность застрять в лесных дебрях. Потому что их путь в тридцать километров пролегал по лесной дороге, которая могла превратиться в трясину. Но им повезло, они обогнали непогоду и прибыли в лагерь без всяких происшествий.
Практически этот лагерь был для них вторым домом, им всё, от лавочек до аттракционов было знакомо. Не говоря уже о дачных корпусах, в которых им пришлось пребывать ежегодно. С этого дня у них начался не только отдых, но и ответственная работа. Помимо своих педагогических обязанностей их привлекали к проведению спортивных мероприятий, так как физруку одному сложно было справляться с большой массой детей. А Юре вручили новый горн, который он поставил на прикроватную тумбочку. А также ему подарили наручные часы, чтобы он контролировал время для сигналов.
Совсем друзья режим не игнорировали, старались чаще опекать своих подопечных. Но после отбоя они каждый вечер брали с собой гитару, кофе и шли за территорию лагеря к реке, где разжигали костёр и варили кофе. Иногда к их пристанищу присоединялась Чара, где они вместе под гитару исполняли дворовые песни. Но больше всех их увлекали танцы, потому что они все трое были в центре внимания. В лагере никто не мог танцевать твист, а они могли. Особенно преуспевал в этом Ангел. Когда на танцплощадке играли песни Муслима Магомаева или Жака Татляна, то его брали в кольцо и просили научить этому стильному танцу. И он мало кому отказывал. Прознали про этот современный танец, и работники столовой и в один вечер все завалились на танцы. Он тогда в лицо не знал никого оттуда и когда к нему подошла жгучая брюнетка с миловидным лицом, плотного телосложения, он немного смутился. На ней был одет ситцевый халатик в цветочек, из-под которого выделялись совсем не пионерские груди. Он принял её за гостью из соседнего лагеря, который находился в трёхстах метрах от них.
— Я знаю, ты Ангел, — смело заявила она, — а я Наталья, научи меня твоему заграничному танцу. Я думаю, он мне поможет лишний вес скинуть, — скупо улыбнулась она.
Брюнетка была больше похожа на студентку института и конечно она не была очень полной, скорее она была упитанной.
— А вы где и кем работаете? — обвёл он её с ног до головы оценивающим взглядом и увидав на её халате две расстёгнутых пуговицы, глазами показал ей на прореху гардероба. Она, поняв его нисколько не смутилась, а склонив голову вниз, привела свой халатик в порядок, сказала:
— Я в столовой посуду мою, сюда мы всей комнатой пришли, чтобы посмотреть на тебя.
Он посмотрел по сторонам и увидав, что друзья за ним наблюдают, взял её осторожно за руку и подвёл к шпалерному бортику танцевальной площадки. Склонившись над её ухом, произнёс:
— Вы спите значит в бане, если трудитесь в столовой?
Она в ответ ничего не сказала, а только утвердительно кивнула.
— Ну вот и хорошо, — продолжил он, — мы там каждый вечер разводим костёр и варим настоящий кофе, затем поём под гитару.
— Ага значит, это вы нам помогаете уснуть своими песнями? — игриво повела она глазами, — мне очень нравиться исполнение ваших песен с девичьим голосом. Очень замечательно!
— Это моя сестра Чара подпевает мне? — признался он ей.
— Знаю я Чару, по первой смене, хорошая девушка. Так значит и ты детдомовец?
— Ты произнесла это слово, как паршивец, — возмутился он.
— Ой прости, я не хотела, так ты научишь меня танцу? — пристала она к нему как липучка.
— Я же тебе сказал, приходи к костру и там займёмся.
— А откуда у вас натуральный кофе? — не дала она ему закончить фразу, — даже в нашей столовой его нет. Детей поят цикорием с измельчёнными желудями.
— А мы места знаем, — бросил он ей.
— Ну хорошо я сегодня посещу ваш шаманский очаг, — оттолкнулась она рукой от бортика, и пошла к своим столовским сотрудницам, которые не спускали с неё глаз.
— Буду ждать, — послал он ей в спину, — и бубен не забудь захватить. Вскоре прозвучал Юркин сигнал горна на построение вечерней линейки и через три минуты танцевальная площадка была пуста

глава 3

   После отбоя ко сну, друзья двинулись к реке Ватома, протекающая за территорией лагеря. Они уже не первый раз шли туда и у них там был спрятан чайник из белого металла и пять небольших алюминиевых кружек. С собой Ангел нёс только сахар и гитару.
— Как хоть она в разговоре? — спросил у него Генка, — комсомольскими лозунгами не бросается?
— Да вроде она без комплексов, хотя может она и член ВЛКСМ, — засмеялся Ангел, — стояла передо мной с расстёгнутыми на халате пуговицами, освещая мне свой пупок. Посмотрю, может в любовь с ней сыграю. Она точно старше меня и по виду мне кажется опытная по этому делу.
— А у тебя хоть было раз совокупление с девушками? — встрял в разговор Юрка.
— Ты что не помнишь нашу Ирку Колесову, — огрызнулся Ангел, — мне кажется на ней все взрослые парни катались. И мне один раз посчастливилось, правда у меня всё в холостую прошло, только потёрся рядом с её скважиной. Но всё равно это к опыту уже можно отнести.
— Эта не в счёт, — замотал головой Юрка, — она была законченная шлюха, никому не отказывала, вот поэтому её и отправили на исправление в колонию. Лично мы с Генкой к ней не приближались, потому что она с нас сразу запросила по трёшницы с рыла. А где нам тогда такие деньги взять.
— И правда, я помню тот случай, — засмущался Генка, — мы из столовой выходим, а она нас с Юркой затягивает в сарай, где коровы содержались. Говорит нам: — «хотите быть мужчинами давайте мне по три рубля и полезем с вами на сеновал». Мы бы вроде и не прочь были, да откуда такие деньги взять. Короче вытолкала она нас из сарая. А вскоре её отправили в колонию. Говорили, что она даже ночным сторожам предлагала своё тело.
— Нашёл, что вспоминать, — Юрка с брезгливостью сплюнул себе под ноги.
— Так ты же первый вспомнил про неё, — подколол друга Генка.
— Ну допустим первым о ней заговорил, Ангел, — внёс ясность Юрка.
— Ладно, завязывайте скандалить из-за больной девчонки, — заявил Ангел, — жалко её. Она либо совсем глупышка была, либо не совсем нормальная.
Они перед баней срезали дорогу и устремились к дыре. Когда оказались за территорией лагеря все замолчали. Они были словно контуженые нависшей над ними темнотой. До берега ещё надо было идти метров тридцать, но ничего не было видно. Они вглядывались в неизвестную мглу, но первым к реке никто не хотел стартовать.
— А если на змею наступим, — прошептал Юрка, — и куда вдруг луна закатилась?
— На кудыкину гору, — в ярости произнёс Ангел и первым продирая кустарники вышел на тропу. За ним тут же устремились и друзья. Пересекли лесную трассу и оказались около своего облюбованного места.
— Если эта Наташка не придёт, то долго задерживаться не будем, я так понял? — спросил Генка.
— Придёт она обязательно, — уверенно заявил Ангел, — она меня как фотограф щёлкала своими глазами, да и песни ей наши с Чарой понравились. Думаю, Наталья уже сидит на крыльце или возле окна, ждёт нас, — он повернулся в сторону бани, но кроме тусклого фонаря висевшим над крыльцом никого не увидел.
— А Чары сегодня не будет? — держась за Ангела, спросил Генка.
— Нет, сегодня мой кофе будем пить, сестра не может уйти от малышей, так как одна из вожатых лежит в лазарете, с температурой, — пояснил Ангел.
Подойдя к своему обычному пристанищу, Юрка в первую очередь бросился проверять вершу, которую он лично ставил день назад. А Генка с Ангелом занялись костром, который вскоре уже начал потрескивать. Юрка подтянул вершу к костру и вывалил оттуда приличную горку карасей и плотвы.
— Вот нажарим сегодня до отвала рыбы, — сказал Генка, кивая на огромную кучу улова.
— Нам одним не осилить такую гору, — с восхищением смотрел Юрка на рыбу.
— Сейчас костёр разгорится, подмога придёт из бани, — вновь бросил Ангел взгляд в сторону крыльца. — С Натальей осилим всю рыбу, она девочка упитанная.
Достав из дупла посуду, он наказал друзьям, чтобы чистили рыбу, а сам насыпал в чайник кофе и сахар пошёл назад к дыре за водой. Набрав воды, он обошёл баню и встав перед окнами, где были натянуты москитные сетки из марли, начал потихоньку насвистывать. Видимости не было никакой, только один силуэт с женским контуром и голосом контральто произнёс:
— Не свисти милок, Наташка к костру пошла.
— Значит мы с ней разминулись, — ответил он и развернувшись в сторону дыры, быстрым шагом направился к костру.
Наталья была уже там в своём халатике, на плечах была накинута кофта. Ребята тем временем уже нанизывали чищеную рыбу на прутики.
— Ты знаешь Ангел, — первым подал голос Генка, — нам Наталья подсказала, что нужно сделать с несъеденной рыбой.
Ангел перевёл взгляд на Наталью.
— Рыбу надо завялить, — сказала она, — здесь её, наверное, килограммов пять, поэтому чтобы она не пропала, надо её отправить на верёвку на сохранение. Я могу вам помочь в этом деле, отцу покойному всегда помогала. Он у меня заядлый рыбак был.
— Спасибо Наташа, — бросил он ей с улыбкой, — но этому делу мы сами обучены неплохо. У нас в детском доме почти каждый второй рыбак, включая и девчонок. А пока я буду печь кофе по-гречески, ты помоги ребятам поджарить рыбу.
— Ты хотел сказать варить кофе, — попыталась она поправить Ангела.
— Нет кофе по-гречески именно пекут, — выразительно посмотрел он ей в глаза, — сейчас я чайник поставлю в угли и буду печь. Чем оно медленнее нагревается, тем оно вкуснее. Мне отвлекаться рыбой нельзя, чтобы не прозевать пенку. Кофе не должно вскипеть, иначе это будут помои.
— Ты случаем не аристократ? — с уважением посмотрела она на него. — Я вот на кухне работаю, а такой хитрости не знаю, хотя у нас и кофе никогда не бывает.
— Ты же к плите не подходишь, а посуду моешь, поэтому и не знаешь этих секретов, — укорил он её, — хотя если по-честному, то многие не знают, как готовить правильно кофе. Нас с Чарой мама научила, она работала в греческом ресторане одно время шеф-поваром.
— А папа кем у тебя был? — поинтересовалась она.
— Отец был капитаном первого ранга, в войну он потерял ногу, будучи ещё молодым. Нас у него забрали, после смерти матери и привезли в ваш городской детский дом. Так он после этого ещё пару лет пожил и умер в инвалидном доме. Он работал в администрации порта. На него с лебёдки сорвался большой тюк, повредило и голову и позвоночник.
— Как печально ты рассказываешь.
— Тогда больше меня не спрашивай о моей родне ничего, — вскипел он. — Нет у нас с сестрой никого, вот поэтому нас и увезли с тёплых краёв.
— Ты что Ангелочек какой нервный, — улыбнулась она, — я тоже примерно постигаю твою участь. Только у меня отец повесился на почве алкоголя, теперь мать нас с младшей сестрой двоих воспитывает. Трудно ей одной, вот поэтому она через завод меня и устроила работать на все каникулы.
— Ничего себе, — удивился Генка, — мы думали ты уже взрослая тётя, а ты ещё в школе учишься.
Она задорно засмеялась, смех, который подхватили все ребята.
— Очевидно, мы ровесники? — вдоволь насмеявшись промолвила она, — мне этой осенью исполнится шестнадцать лет я с 1950 года. А на вес мой не смотрите, просто у меня неправильный обмен веществ. Да и не такой уж он у меня большой. При росте 160 см, я вешу 68 кг. Поэтому я и хочу Ангел, — вопросительно посмотрела она него, — чтобы ты меня научил танцевать твист. Если я каждый день буду ему уделять внимание, то превращусь в изящную балерину.
— Да мы с тобой почти одногодки, только я может чуток постарше своих друзей. А твой вес тебя не уродует, — утешил он её. — Он, во-первых, тебе к лицу, но если хочешь танцевать, то до конца смены я тебя научу. В нашем распоряжении двенадцать дней, а сегодня нам надо к родительскому дню подготовить песню — трио «Детский сад» — кивнул он на гитару, — а родительский день послезавтра.
— Я на всё согласна, — умоляюще посмотрела она на Ангела, — только не прогоняй меня.
- Никто тебя не гонит, — успокоил он её. — К тому же ты помогаешь нам рыбу жарить, а ещё кофе будет. Примерно до часу мы здесь просидим.
Наталья поднесла ему на веточке уже обжаренную рыбку, которую он быстро проглотил и протянул руку за второй, но его Генка осадил:
— Ты хоть и слуга бога, но давай всё изжарим и вместе сядем, а не будем устраивать гонки, кто больше сожрёт. Осталось несколько веточек и тогда основательно подзаправимся. А ты смотри пенку свою не прозевай.
— За меня не беспокойся, я своё дело туго знаю, — ответил ему Ангел и вновь опустился на колени перед чайником.
Вскоре кофе было готово. Ангел ложкой разделил поровну пенку, затем разлил кофе по кружкам. Пили его вприкуску с рыбой молча, одна Наталья выдавала комплименты Ангелу:
— Надо же какая вкуснятина, я ведь кофе только пила в школьной столовой и то с молоком. Какой ты молодец Ангел, теперь я матери скажу, чтобы при случае всегда покупала натуральный кофе, а ка готовить его, я у тебя Ангел переняла.
— В школе натурального кофе не может быть, — замотал головой Ангел, — там обыкновенная смесь с сухим молоком. Даже у нас в детском доме кофе наливают только в праздники, правда тоже с молоком.

Вдруг из-за кустов раздался женский голос:
— Наташка, а ну марш в кровать, а то завтра утром не проснёшься.
— Это Фая, моя двоюродная сестра, — пояснила Наталья, — мать ей наказала присматривать за мной. А что со мной может случиться? Разве что под дождь все попадём.
Фая иди к нам? — позвал её Ангел, — рыбки жареной отведай и кофейку испей.
— Чего не хватало, — более спокойным голосом ответила она, — может ещё в «Зарницу» с вами предложите сыграть? — она резко развернулась и скрылась в темноте.
— Шпионку не совсем хорошо около себя иметь. — сказал Генка, — они могут быть и хорошими людьми, но свободу тебе постоянно будут урезать.
— Да нет она хорошая женщина, — сделав глоток кофе, произнесла Наталья, — немного расстроенная стала после развода с мужем. Говорит, что придётся ей теперь вековать до смерти одной.
— А зачем разводилась? — спросил Генка.
— Вот и я ей такой вопрос задала, а она мне сказала: «подрастёшь и поймёшь». Я поняла, что у них анатомическая несовместимость. И больше к ней не приставала, — после чего она покрутила пустой кружкой и поставила её на траву.
— Правильно сделала, — одобрил её слова Ангел, — не люблю назойливых людей.
Он взял гитару, прошёлся перебором по струнам и запел дворовую песню, «Колокола», — она была в восторге от его исполнения и подвинулась ближе к нему, сделав колени набок. Ангел с интересом посмотрел на неё, затем улыбнулся и запел «Иволгу».
Она звонко поаплодировала ему и попросила исполнить песню «Не надо», но тут внезапно разрыдалось небо и их окутал сильный дождь. Наталья побежала к дыре, а ребята спрятались под дерево.
— Ангел, а ты знаешь, что эта Наташка к нам пришла без трусиков? — спросил Генка.
— Были такие подозрения, когда она подсела ко мне разместив свои колени на боку. Мне Чара говорила, что такую позу сиденья выбирают девушки, которые хотят пофлиртовать. Не ошибусь если скажу, что она игривая девушка и к обоюдному ликбезу половых отношений созрела. Она когда ко мне на танцах подошла я принял за вожатую из соседнего лагеря, а она оказалась нашей ровесницей и нашей обслугой. Ведь она в посудомойке сидит, как в блиндаже, её там не видно. И вы пацаны, как хотите, но она мне симпатична
— А я думаю она давно не девушка, — высказал свою версию Генка, — больно смела она для невинной роли.
— Ты сам что — то не по-взрослому рассуждать стал, — удивлённо заметил Ангел, — начитался иностранной литературы.
— Выросли мы ребята, — сказал Генка, — если стали интересоваться противоположным полом. Это природа во всём виновата!
Через полчаса дождь утих и они, убрав после себя полянку, направились по своим отрядам. Шли обратно под аккомпанемент стрёкота кузнечиков и по сверкающим словно хризолит светлячкам. На тусклые фонари они уже не обращали внимания. Дождь им не испортил настроения, а наоборот вдохновил приятным настроением к следующему дню. Выйдя на центральную аллею лагеря, они разошлись все по своим отрядам.

глава 4

     На следующий день, встреча с Натальей повторилась, она пришла на танцы без своих столовских коллег. И вместо вчерашнего халата на ней было лёгкое платьице в горошек. На голове была начёсана большая копна, которая её не делала красивее. Скорее всего она портила облик молодой девушки и заметно старила.
Ангел не сдержался и выдал ей замечания по поводу её нелепой причёски:
— Вчера у тебя вид был намного лучше, ты сейчас похожа на инопланетянку, впечатление такое, будто у тебя на голове чёрный скафандр, в которых, наверное, хоронят пришельцев из космоса.
— Неужели правда? — выпучила она на него свои глаза, — а я так старалась, думала тебе понравится, — и она молча разворачивается и убегает с освещённой площадки в темноту.
Ему стало неприятно, что необдуманно обидел девушку и в этот вечер ни с кем не танцевал. Геша заметив, что друг его приуныл, подошёл к нему:
— Ты что не весел сегодня? Такое впечатление будто у тебя проблемы с животом.
— Сам себе испортил настроение, — мрачно ответил Адам, — я, кажется, Наталью обидел, покритиковав её причёску. Она от меня побежала, как от прокажённого.
— Нашёл о чём унывать, кофе после отбоя пойдём пить, споёшь под её окном серенаду. Она обязательно выйдет к тебе, что будет означать, что обиды на твои слова не держит.
Но кофейный сценарий в этот вечер поломала сама Наталья. Когда ребята подошли к дыре, то костёр на их месте уже горел. Наталья сидела возле костра и крутила головой. Они сразу встрепенулись и ускорили шаг. Подойдя к ней, перед ними предстала совсем другая Наталья, в которой угадывался имидж ребёнка, хотевшего быть похожей на взрослую тётю.
Она была облачена во вчерашний короткий халатик, из-под которого хорошо просматривались её мясистые ляжки. Так же у неё не было пышной причёски, так как на голове свисали две маленькие косички. И всю погоду портили накрашенные яркой помадой её губы. Рядом с ней стояла трёхлитровая банка наполненной какой-то неизвестной жидкостью.
— Мальчишки, а я вам земляничной настойки принесла, — кивнула она на банку, — такая вкусная, мы с женщинами вечерами всегда её пьём.
— Неужели брага? — поднял Геша с земли банку. Открыв крышку, он сделал несколько глотков и поставил её назад, затем поднял вверх большой палец.
— Пацаны, мне кажется, что сегодня нам будет не до кофе, никакая это не брага, а напиток богов.
Геша бросился к дуплу и достал оттуда четыре кружки, вручив оду Наталье:
— Нет я уже насытилась им сегодня вместе с нашими тётями, — отвергла она руку молодого человека с кружкой. — Я пришла вас угостить, послушать песни и научиться вашему твисту.
Но от Гены не просто было отвязаться, тем более её кружка была у него. Он молча её наполнил наливкой и всучил Наталье в руку и произнёс:
— Уважаемая миледи, не надо такой прекрасный вечер портить отказом, — слащаво произнёс он. — Давай выпьем вместе с нами и возрадуемся этой лесной красоте. А танец до конца смены ты успеешь выучить. Если на третью смену останешься, то покажешь всем на танцплощадке, чему мы тебя научим.
Она после его слов выпила без разговора кружку до дна и вытерла рот ладонью. После такой не совсем гигиенической процедуры, сразу исчезла помада с её губ и она уже смотрелась, как девочка, радующаяся у костра насущной жизни среди множества колючих ёлок и трёх весёлых юношей. Юрка сразу включил транзистор Альпинист, который вначале затрещал громко, потом из него полилась песня Тамары Миансаровой «Рыжик». Генка с Юркой начали пританцовывать, а Ангел поднял Наталью с травы и прижавшись к её грудям, начал в такт вести её в классическом танце. Затем вновь была настойка и Наталья перетанцевала со всеми ребятами. Постепенно её глаза приобретали осоловевший вид и когда она стала падать на ровном месте показывая мальчишкам голую попку, попросила Ангела проводить её до бани. Юрка с Геной не пытались её уговорить, чтобы она осталась, понимая, что у неё интерес только к Ангелу, но никак не к ним. Он, повёл её к дыре и когда они шагнули на территорию лагеря. Она, обхватив его за талию, сказала:
— Ангел милый, мне в таком виде нельзя показываться в комнате, там моя родственница. Она будет ругаться и всё расскажет моей матери. Давай посидим в бане, чтобы нас комары не заели. Банный отдел всегда открыт.
— Я знаю, — прошептал он, — каждый день туда хожу с чайником, — и он, свернув с проложенной тропинки, повёл её через бурьян в баню. В бане она легла на широкую полку для тазиков и раздвинув ноги показала ему все свои прелести. Он вначале смутился, а потом увидав, что она закрыла глаза, расстегнул на её халате все пуговицы и потрогал упругие груди. Она моментально открыла глаза и сказала:
— Я догадывалась, что тебе нравлюсь, но давай не будем торопиться, поженимся и я вся твоя до веку.
Но в нём в это время заиграла молодая кровь и он, сняв с себя спортивное трико лёг на неё. Она не сопротивлялась, а только твердила:
— Оставь мою невинность в покое, я же не порочная ещё, лучше давай целоваться, — неожиданно предложила она.
Но он, дрожа от страсти не подчинялся ей и пытаясь сделать из себя мужчину, отвечал ей:
— А я целоваться не могу.
Несколько минут они поёрзали по полке имитируя секс, так и не поняв был он у них или нет. В двенадцать ночи он покинул баню, а она ушла к себе в комнату, где её встретила встревоженная родственница:
— Ты где гуляла? — строго спросила она. — Костёр около реки давно погас.
— Фая, а с первого раза дети рождаются, — только успела она спросить и тут же получила пощечину.
— Ты соплячка, что натворила, перед кем ноги раздвинула? — вскрикнула она. — Завтра же матери на работу позвоню, тебе будет первый раз. А лучше на узкоколейном поезде — Кукушке, я в четыре часа отвезу тебя домой. Сейчас только директора предупрежу.
— А я не хотела, он сам без разрешения лёг на меня.
— Это был танцор, брат Чары?
Ответа не последовала, Наталья закрыла лицо руками и разрыдалась, разбудив всех в комнате.

глава 5


    Утро у Ангела началось неожиданно скверно, хотя встал с постели на обе ноги. После зарядки его на веранде остановил директор лагеря Костюков:
— Ты что Дурнов сегодня ночью натворил? — грозно посмотрел он на Ангела.
— Ничего страшного, — без паузы ответил тот.
— Наша повариха Фаина увезла сегодня на рассвете свою родственницу Наталью домой. Вопрос серьёзный над тобой повис, я бы сказал криминальный. После завтрака наша машина поедет в город за продуктами, а ты собирай свои вещи и отправляйся в город на ней. Улаживай свои дела, не договоришься, назад не возвращайся.
У Ангела от такого известия в горле перехватил спазм, и он прохрипел:
— У нас отношения были взаимные. Но я согласен ехать в город на переговоры с её матерью.
— Вот этого делать не надо, — посоветовал он, — тебе лучше с Натальей переговорить, а то мама может панику поднять на весь мир, что дойдёт до прокуратуры. И тогда тебе не поздоровиться. Поэтому не откладывай, а поезжай к ней домой. «Время нельзя упускать», — и он протянул ему листок с адресом Натальи.
Ангел с потуплённым видом взял листок и пошёл в палату. Заправил кровать, покидал все свои вещи в рюкзак, затем взял гитару и направился к Генке в соседний корпус. Его друг уже собирался идти в столовую на завтрак, но увидав Адама с рюкзаком и гитарой, спросил:
— Ты что на войну собрался?
— Хуже, видимо в тюрьму меня определят, — печально выдал Адам, — эта Наташка негодница видимо сказала своей родственнице, что я её силой сегодня ночью в бане взял. Она даже и сопротивления никакого не проявляла. Только предлагала целоваться, а я ей халатик расстегнул, ну у нас и свершился вход во взрослую жизнь.
— Это плохо, — посочувствовал Генка, — а что сейчас думаешь делать?
— Директор спровадил меня из лагеря, говорит, чтобы я ехал в город и договаривался с Натальей. А я не хочу, думаю всё это пройдёт. Сам посуди ну какой дуре вздумается себя позорить? Да она с такой биографией и замуж никогда не выйдет.
— Мало того, все пальцем в городе будут тыкать, — добавил Генка, — всё верно ты делаешь. Не ходи кланяться к ней, лучше пересиди здесь на чердаке бани до конца смены, а мы с Юркой тебе будем жрачку из столовой носить. А она приедет назад, вот мы с ней и переговорим.
— Наверное, так и сделаем, — согласился с другом Ангел, вручая ему гитару, — там у нас тюфяк соломенный с позапрошлого года лежит, надеюсь он цел, — показал он пальцем на небо. — А вечерами я буду спускаться к вашему костру и пить кофе, А вы мне новости и разные слухи будете рассказывать. А сейчас принеси мне завтрак туда.
На том и сошлись, после чего Ангел, через еловую посадку прошёл к бане и взобрался по лестнице на чердак. Тюфяк, к сожалению, уже не имел товарного вида и на него не то, что ложиться, а и стоять ногами противно. Он весь сгнил и пропах каким — то зловонием. Тогда он попытался его перевернуть и от внезапного шороха он отпрянул. Под тюфяком вся площадь кишела ужами. Тогда он спустился вниз и зашёл в моечное отделение бани. Усевшись у окна, он, стал ждать Юрку, зная, что проходящую тропу около бани он никак не минует. Юрку он прождал всего полчаса, тот появился с бумажным пакетом, где лежали оладьи и в стакане клубничный джем.
— Нет на верх я больше не полезу, — сказал Ангел другу, — лучше здесь буду сидеть, или пойду в клоповник на узкоколейку. Он всё равно там пустует.
— Ничего он не пустует, там диспетчер сидит круглосуточно, — известил его Юрка, — он на одной стороне смотрит за железной дорогой, а на другой стороне за коровами присматривает.
— Ну тогда я в бане останусь, до субботы, помывка пройдёт, опять сюда зайду.
Наталья так и не вернулась в лагерь. Возвратилась только её родственница, а Ангела взяли спящим в бане работники милиции. Ему показался этот арест подозрительным, так как о его местонахождении знали только два друга, даже своей сестре он запретил им говорить. И его поразило, то, что его повели к дыре забора, на место их вечернего сбора. Там его уже дожидался автомобиль, в народе называвшимся «чёрный воронок». Его посадили в отдельный бокс и повезли как опасного преступника. Что и почему так с ним произошло он ответа себе не нашёл. Но вину в душе мысленно возложил на своих друзей. И сетовал на своё имя и фамилию, которые не оберегли его от ареста. Настроение его было в конец убитым.

глава 6

     Привезли его в прокуратуру и завели в кабинет похожего на кабана следователя. Он что — то писал на бумаге бросая короткие взгляды на Ангела. Так в неведение молодой человек находился несколько минут, пока следователь не перестал писать и пытливо посмотрев на Ангела, спросил:
— Ну что насильник будем подписывать чистосердечное признание?
Ангел в ответ безмолвно кивнул.
— Ну вот и хорошо, — заулыбался следователь, — это поможет тебе избежать большого срока. А твоя статья 117, часть третья предусматривает малолеткам, к коим ты относишься, до десяти лет тюрьмы. Но если ты готов сотрудничать со следствием, можешь рассчитывать года на три, не больше. А там посидишь годик и условно уйдёшь на волю. А теперь ознакомься с протоколом, подпиши его и до суда я тебя не потревожу.
Ангел взял протокол и начал читать, не вникая в то, что там написано, но только одно понял, что протокол был написан на основании показаний потерпевшей Натальи Моховой, свидетелей, Фаины Моховой, Юрия Грушина и Геннадия Львова. Он тут и понял, кто его предал. Он только делал вид, что читает, на самом деле его глаза заволокло влагой, буквы расплывались. Он машинально листал листы протокола, затем попросил авторучку и подписал его на каждой странице.
Ангел думал так, что он подпишет показания и его отпустят на волю. Но он ошибся, его привели в камеру к взрослым преступникам, где у него было время осознать случившуюся с ним неприятность. Он тогда мало смыслил в криминалистике и не знал, что такое настоящее изнасилование, поэтому на допросе вёл себя безвольно. А через десять дней его пригласили к тому же следователю с фамилией Звонарёв, где присутствовал государственный адвокат и он при них подписал закрытие дела. Адвокат, словно глухонемой и слова при этой процедуре не промолвил. Видимо посчитал, что никаких нарушений во время следствия не произошло.
На следующий день его увезли в тюрьму, в следственный изолятор. Там его обыскали до нитки, дали постельное бельё и поместили в камеру для несовершеннолетних. В ней уже находилось пять парней его возраста, он был шестым. Встретили его радушно без всяких подколов и проверок, чем его пугали мужики в КПЗ. Он с ними быстро сошёлся и поведал о своём преступлении, чем вызвал смех у сокамерников.
— Тебя Ангел следак на понт взял, — говорили они, — не пахнет тут криминалом. Больше походит на детскую забаву, за которую подросткам родители жопу ремнём порют. Самое строгое, что тебе могут вменить, это совокупление с несовершеннолетней, статья 119, срок до трёх лет.
— Так он мне так и сказал, что три года не отсидишь, уйдёшь досрочно с малолетки, — наивно ответил он.
— Нет парень, — положил ему на плечо свою руку заключённый по имени Борис. — Они узнали, что ты сирота и за тебя некому вступиться вот и загнали тебя в капкан беззакония. Им ведь чем быстрее дело закрыть, тем лучше. За это они бабки получают. А ты с сегодняшнего дня время на шконке зря не теряй, а вспоминай и анализируй весь свой уголовный процесс. Вопросы появятся, не стесняйся спрашивать у нас. И все заноси на бумагу, вот это и будет твоя самая лучшая защита на суде.
— Спасибо — это ценный совет, который отвергать глупо.
До сентября месяца ему пришлось привыкать к тюремной похлёбке и познавать законы неволи. И конечно он готовил себя к суду, по-мальчишески анализируя свою защиту. Ангел тогда не догадывался, что его аргументы, суд во внимание может не принять.
В начале сентября его увезли на судебный процесс. Сопровождал его военный конвой, как особо — опасного преступника, что свернуло напрочь его мозг и тревожно стало на сердце. Он тогда не знал, что по серьёзным статьям, какая у него была, именно так конвоируют. К тому же суд был закрытым. Эти обстоятельства очень сильно повлияли на его психику. Когда воронок подъехал к зданию суда, то он встретился глазами со своими друзьями и Чарой. Больше никого из знакомых не было, даже представителя из детского дома рядом не было.
Но он ошибся, когда его ввели в зал заседаний, за столом сидела общественный защитник, директор детского дома Пучина.
На первой скамье сидела Наталья с матерью и смотрела в пол. Это была не лагерная девушка, а наряженная в застиранное школьное платье с фартуком. На ногах были серые гольфы и дешёвые сандалии. Мать вообще пришла в чёрном халате и галошах. На голове был повязан чёрный газовый шарфик, и она то и дело крутила головой, ни разу не взглянув на «насильника» своей дочери.
«К чему этот маскарад, — недоумевал Ангел, — «что они хотят своим видом доказать?»
И только в процессе суда он узнал их цель. Первым свидетелем вызвали Юрку и Генку. Они в подробностях рассказали о пребывании Натальи около костра, не забыв упомянуть, что оба вечера она была без трусиков. А на второй день принесла трёхлитровую пьянящую земляничную настойку, которую они за полчаса выпили. Затем вошла Фая, значительно исказив события того дня:
— Дурнов в первый день завлёк её танцами, начала она свою свидетельскую речь. — Я наблюдала за ними, как он ей что — то на ушко нашёптывал. А после отбоя он пришёл к нам под окно и стал кричать Наташу. Я его упорно прогоняла от окна. Но он меня напугал, пообещал кинуть в окно змею. Ну я тогда разбудила её. Через два часа она вернулась. На второй день около их костра было шумно, оказывается этот паршивец заставил Наталью своровать у меня из-под кровати земляничную настойку, чтобы взбодриться и отпугивать от себя комаров. Я вышла из комнаты и начала ругаться, но они меня послали по — матушке и я отправилась спать. А в двенадцать часов ночи, она со слезами на глазах призналась мне что над ней сотворил этот ухарь, даже не посмотрел, что девчонке пятнадцать лет.
Высказавшись, она с неохотой заняла место на передней скамье, рядом со своими родственниками. Тут вопрос Ангелу задал адвокат:
— Подсудимый, откуда появилась наливка?
Ангел встал со скамьи:
— Когда мы пришли к своему месту, то Мохова сидела уже около костра, который сама развела. Рядом с ней стояла большая банка с этой наливкой. Мои слова могут подтвердить Грушин и Львов, — что они охотно без запинки повторили.
Затем адвокат задал вопрос потерпевшей, почему она к ребятам оба вечера приходили без нижнего белья?
Она закрыла от стыда лицо руками и начала нести околесицу:
— Мы очень бедные с мамой люди, поэтому меня и устроили в пионерский лагерь посуду мыть. У меня в чемодане были только одни трусики, а вторые на мне. И я их периодически эти два дня застирывала.
— Всё ясно! — прервала её речь судья, — садитесь Мохова.
Всё было похоже, что потерпевшая и её свидетельница Фаина были посажены в большую лужу, чему возрадовался Ангел. Но когда её спросили про эпизод насилия, то тут он потух.
— Влив три кружки в меня наливки, я запьянела. Затем завёл меня в баню и разложив на полке, стал раздевать. Я сопротивлялась, но он меня начал душить, у меня даже пятна целую неделю сидели на шее. Тут её перебивает адвокат:
— Потерпевшая, если у вас остались следы от удушья, почему вы в суд не представили справку об экспертизе?
Вместо неё встала мать и почти выкрикнула:
— Откуда нам знать, что её нужно было проходить, мы прошли только гинеколога
— Но вы же на следствие на второй день после лагерного события давали показания следователю, что вашу дочь душили?
— Да давали, но всё равно мы не знали ваших судейских процедур. Мы люди бедные и неграмотные.
Судья и маму после такого необъективного ответа усадила на скамью. И тут поправку внёс следователь Звонарёв:
— В протоколе написано, как мне говорила потерпевшая, да душил, но ни о каких отметин на её шее не было. То есть я сейчас и удушение ставлю под сомнение.
Судья перевела вопрос удушения на Ангела:
— Подсудимый, вы душили Мохову?
— Нет, а протокол, который я читал местами, подписал находясь в упадническом настроении. Не понимал, что делал.
Самое интересное было на процессе, когда зачитали заключение эксперта. Оказывается, потерпевшая была не подвергнута дефлорации из-за того, что девственная плева имеет свойство растягиваться.
И он сразу попросил у судьи слово. Он повёл себя смело как знаменитый судебный оратор Анатолий Фёдорович Кони. Ангел очень эмоционально высказывал свои факты и обвинял потерпевшую во лжи и легкомыслии.
— Я не насиловал её, она сама легла на полку и вывернула все свои телеса наружу, которые через окна очень чётко освещала луна. А если уж быть точным, то у нас с Моховой был небольшой анатомический урок, который не принес вреда ни мне ни ей. И вместо клубнички мы по моей неопытности откушали землянички.
После своей речи он довольный резко опустился на скамью, думая, что теперь его освободят из-под стражи из зала суда.
Затем слово дали Чаре:
— Я очень люблю своего единственного брата Ангела. Мы уже несколько лет являемся сиротами. Больше никого из близких у нас нет. Он очень честный и правильный человек! И я бы не хотела, чтобы его обличали в том, что он не совершал. Поэтому чтобы этот процесс не превратился в Шемякин суд, я хочу рассказать откуда взялась эта над ним настоящая клевета. В тот день меня ночью разбудили Фаина и Наталья Моховы. Они шли на поезд и рассказали мне всё, что случилось в бане. После чего Фаина поставила условия: «либо бракосочетание, либо три тысячи я должна приготовить вместе с братом. Я им тогда сказала, что у нас с братом есть большие деньги, но получим их только при исполнении совершеннолетия. Хотя я уже недавно достигла такого возраста. Тогда мне Фаина и сказала, что как принесём деньги, тогда они и заберут своё заявление. А где я бы взяла сирота такую сумму? Сейчас может бы и смогла снять деньги со своего счёта, но следствие так быстро прошло, что было поздно что — то предпринимать.
— Откуда у вас такие большие деньги? — спросила судья.
— Папа перед смертью оставил нам двадцать две тысячи.
— А откуда у инвалида такая большая сумма?
— На этот вопрос я могу ответить, — встала с места Пучина, — их родители были состоятельные люди. Мама была вначале шеф- поваром, затем директором ресторана, а папа ещё до войны был капитаном на арктических судах. Когда в войну он получил увечье, вместе с женой переехал из Мурманска в Туапсе. Отец, будучи инвалидом войны, работал в Туапсе в администрации порта. Когда у него детей забрали, он ежемесячно на наш детский дом высылал им деньги. Просил, чтобы его дети не были похожи на сирот. Поэтому у них одежда была не из государственных поставок, а из магазинов, которую я им лично покупала. Затем отца самого поместили в интернат для инвалидов войны. Перед смертью он продал богатый двухэтажный дом. Деньги от продажи он положил на свой, уже тогда немалый вклад. Старшая Мохова, узнала о вкладе от меня, на первый день, как её дочь привезли из лагеря. Вот она тут усердно начала ратовать за свадьбу двух несовершеннолетних детей. Хищница она, а не мать.
Всё, что сказала на процессе сестра и Пучина, для Ангела был словно гром среди ясного неба, но приятный, который вселял большие надежды на безбедную жизнь. В душе он ругал себя и ему было стыдно, что незаслуженно держал обиды на отца из-за фамилии. В эту минуту он не боялся никакого срока, знал, как жизнь после тюрьмы направить в нужное русло.
Затем выступил прокурор, общественная защита и адвокат. Прокурор запросил Ангелу восемь лет, а адвокат, вообще просил отправить дело на доследование.
И после всех, Ангелу дали последнее слово, но он отказался говорить, считая, что им уже всё сказано. А просить извинения у потерпевшей он не собирался. Затем судья вынесла приговор: «четыре года лишения свободы», — услышал он несправедливый приговор. Чара мгновенно разрыдалась на весь зал, а пострадавшая сторона словно ошпаренная вылетели из зала. Вытирая платком глаза, сестра подошла к брату, около которого уже стоял адвокат и предлагал брату написать апелляцию.
— Мне светило восемь лет, — ответил Ангел, — я в тюрьме не плохо прознал про свою статью. Поэтому не буду судьбу испытывать, а принимаю свой срок мягким. А писаниной будем заниматься, к четырём годам могут сделать приличный довесок.
Ему дали всего пять минут пообщаться с Чарой и друзьями, затем увезли в тюрьму. Там его уже поместили в камеру осужденных, где надзиратель сообщил всем сидельцам, что Ангел Дурнов является позорным арестантом, так как он надругался над несовершеннолетней девочкой.
— Если ты Вертухай думаешь меня выставить сексуальным маньяком, — подошёл к кормушке Ангел, — то ты сильно ошибаешься. Так как никакого насилия не было и потерпевшая была не маленькой девочкой, а моей ровесницей. И включи голову, ты кого охраняешь, взрослый контингент или подростков?
Надзиратель он же Вертухай, надеялся, что после его гнусного сообщения Ангел попадёт под прессовку камеры, не понимая, что со своей фактурой и резкостью, тот может любому дать достойный отпор. Хотя его разум всегда работал быстрее, чем кулаки. Но он не зацикливался на этом, потому что сокамерники и не думали ему предъявлять какие — то претензии. Потому что тюремная почта вовремя, ещё до суда, всем камерам, где содержались малолетки, охарактеризовала Ангела с большим плюсом. И с ним все сокамерники обращались вежливо и почтенно.
Размеренной камерной жизнью без всяких инцидентов, он провёл целый месяц после суда в тюрьме, дожидаясь утверждения приговора. При этом ему постоянно снился его суд, который проходил в обратном процессе, где на скамье подсудимых сидела мать Натальи.

глава 7

    Его с двумя десятками других несовершеннолетних заключённых, в чёрном воронке привезли в колонию малолеток. Везли недолго, в пределах часа. Даже по пути в туалет никто из осужденных не попросился. Ангел уже знал, что по его статье досрочное освобождение не положено, поэтому решил вести себя в колонии без опаски нарушить режим. Но узнав, что колония краснознамённая и в ней правят активисты он отказался подниматься на зону. Тогда ему дали пять суток штрафного изолятора одиночной камеры.
Утром, когда всех штрафников выводили на оправку, он изыскал возможность пообщаться с другими колонистами. Они-то ему и рассказали, что зона нормальная и весь актив ходит под авторитетными колонистами. После чего он решил больше не бунтовать и смело после штрафных суток ступил на зону. Его определили в четвёртый отряд, где проживал в основном девятый класс. А работать ему пришлось в модельном цехе, где готовили опоки и формы для литейного производства.
Вольнонаёмный мастер подвел Ангела к фуговальному станку и показал, как на нём надо работать. Работа оказалась не сложная, он фуговал или по-другому выравнивал поверхности для подгонки деталей для склейки опок. Ангелу бы следовало держаться за эту простую работу, но он приткнулся на сторону отрицательного контингента, среди которого он пользовался непререкаемым авторитетом. И это не ушло от пристального внимания к нему администрации колонии. Поэтому он стал чаше пребывать в штрафных изоляторах, чем на своей работе. Но как бы то, ни было он закончил в колонии девять классов без одной тройки. А по наступлению совершеннолетия был перенаправлен во взрослую колонию. Вот здесь он серьёзно посмотрел на жизнь. Моментально остепенился, вернее сказать, стал мудрее и в изоляторы уже не заглядывал. Днём он работал на лесопилке, а вечерами посещал школу. При таком режиме дни пролетали незаметно, что радовало его. Его часто навещала Чара, привозя вкусные передачи. Она была студенткой института и если у неё не было возможности навестить брата, то продукты высылала ему посылкой. Так она его поддерживала весь срок. А когда подошёл день свободы она приехала его встречать с новым гардеробом. Лёгкие брюки и арабская в сеточку рубашка были в такую жару как раз кстати. Они сели в электричку, и сестра повезла его в родные края. По пути в свой город Чара его предупредила, что на первое время директор детского дома разрешил им двоим пожить в её доме. Но Ангел не слышал её, он смотрел в окно и упивался свободой.
— Ты что меня не слушаешь? — спросила она.
— Косвенно — ответил он, — я последний месяц ходил по зоне, как неприкаянный, совсем не спал. Все мысли были только о свободе. Вчера моё ближнее окружение предлагали освежить мозг, выпить за свободу, но я запах водки терпеть не могу, пришлось довольствоваться кофеем. — Он протёр пальцем глаза и зевнув, добавил: — ужасно хочется спать.
— Сейчас до места доедем и спи на здоровье сколько влезет, — сказала сестра.
Через несколько минут они уже были на своём перроне. Ангел счастливо посмотрел по сторонам и взяв сестру под руку, произнёс:
— Ну пошли в апартаменты нашей спасительницы.
— А ты хоть знаешь, где она живёт?
— Ты что сестрёнка, наверное, каждый воспитанник знает дом Пучиной. Я же у неё дома несколько раз был, один раз мы с Юркой помогали ей картошку сажать, а второй раз выкапывать её. И так по разным мелочам помогал ей, но Юрка с Генкой у неё чаще бывали. Я же занятой был, борьбой занимался, а они на половину ботаники, но больше мечтатели. В феврале родились.
— Нет твоих друзей в городе, — сказала она, — Юрка совсем недавно после ПТУ в Астрахань отбыл. Там открыли новый Каспийский институт морского и речного транспорта, вот он туда и сорвался. Ну хочет он быть навигатором, что с ним поделаешь. А Генку, тоже после ПТУ призвали во флот, но он пишет, что хочет остаться на сверхсрочную службу. А ещё одна новость, которую я недавно узнала, свидетельница Фаина Мохова, через два года после суда, попала, как Анна Каренина под поезд. Неужели её бог наказал?
— Есть такое понятие как стечение обстоятельств, — с иронией ответил Ангел. — А теперь пошли к нашей цели, нечего здесь засвечивать.
Вскоре они уже открывали калитку дома Пучиной. Она по-матерински обняла Ангела и потрепав его лысую голову, сказала:
— Поживёте у меня здесь вместе с Чарой, — сказала Елена Владимировна, — я всё равно днюю и ночую в детском доме. Только прошу тебя Ангел, постарайся пока в детский дом не приходить. Дай мне до пенсии доработать. А то у нас среди персонала сейчас идут каверзные игры. Занимайся собой, а Чара тебе поможет. И сейчас первым делом вам нужно получить денежки, которые вам папа оставил. Получите наследство и будете себе обустраивать жизнь. И главная тема это является жильё, поэтому примите от меня важную справочку: двухкомнатную кооперативную квартиру вы можете в нашем городе приобрести за пять тысяч, а то и дешевле. И последнее, если вдруг ваша мечта по смене фамилии не отпала, то после всех срочных дел, можете заняться этим вопросом.
— Да нет уже не стоит память об отце закапывать в никуда, — сказал Ангел, — я за весь срок никаких склонений своей фамилии ни от кого не слышал.
— Молодец Ангел, — похвалила его сестра, — я очень даже солидарна с тобой. Вижу ты разум свой в неволе не растратил. Будь всегда таким умным и обаятельным, тебе это идёт!
— Да, да, Ангел Игнатьевич, я согласна полностью с твоей сестрой, — поддержала Чару Елена Владимировна. — Ведь нередко встречаются такие мужчины, вроде красавцы, а как рот откроют, так от их высказываний, начинается безумная трясучка. А тебя хоть, так крути, хоть эдак, всё равно со всех сторон Ангел!

глава 8

     В первую очередь Ангел, справил себе все нужные документы. Затем начал искать работу. Вот на этом важном этапе, он и почувствовал себя не нужным на этой земле человеком. День валялся на диване, не разговаривая с сестрой.
— Что там у тебя не получается? — спросила она.
— Совсем ничего, — пробурчал он и принял сидячую позу, — никому такие «оригиналы» вроде меня не нужны. Прихожу в отдел кадров, а у меня даже документы не спрашивают, посмотрят на мою лысину и сразу указывают на дверь. Ведь в нашем лохматом государстве не редко по причёске судят о человеке. Если ты подстрижен наголо, значит на сутках в милиции побывал, либо из тюрьмы освободился. Стригут же везде насильно, а не по желанию. Вспомни, как всех детдомовских мальчишек поголовно стригли под ноль, разве это правильно? Это было извещение народу, что так выглядят сироты. Никому и в голову не приходило, кроме нас, что это было самое настоящее клеймо, позорящее нас. Мы стыдились своих причёсок и старались особо не светит лысинам. Правда мне Касатик выдал свою теорию на это. Он сказал: «что чем дольше на ребятах растут волосы, тем меньше забот администрации».
— Экономически верно, — заметила Чара.
— Да, но он так же говорил: — стрижка под Котовского пошла со времён Макаренко, когда все его колонисты бывшие раньше беспризорниками поступали в колонию с насекомыми. А потом это стало народной меткой, убежит пацан из колонии, его милиция по «шевелюре» опознавала и доставляла на место».
— Успокойся братик, — закрыла она ему рот ладошкой, — я помогу тебе найти хорошую работу. Завтра принесу от своей знакомой, работающей костюмером в народном театре несколько париков. И ты все их примеришь, понравившийся оставишь себе, для приличного имиджа. А устроишься на работу, тебе он уже больше не нужен будет.
— Хорошо, только битлов не неси, я их до тюрьмы не любил, не их конечно самих, а лохмы, которые они носили, — внёс он поправку на свою фразу. — И всё равно на работу очень сложно устроиться в наше время. Дошло до того, что соискатели труда сейчас согласны на любую должность, лишь бы за тунеядство не сесть на скамью подсудимых. А там разговор короткий, рабочая ссылка в северный край, а ещё хуже тюремные нары с жидкой похлёбкой. Что прикажешь мне делать идти с поклоном в органы? Нет никогда. Сама посуди, чтобы я униженный этой структурой на четыре года, пришёл к ней за помощью, да я себя прекращу уважать. Они определили мне срок по оговору, и преклоняться перед ними я не собираюсь. Это будет абсолютная глупость! У меня же есть время поступить учиться в какое-нибудь заведение, а когда наследство с тобой получим, я все вопросы порешаю. Но парик я согласен примерить.
На следующий день сестра принесла шесть париков из которых ему больше всех подошёл со смоляным оттенком. И в нём он пошёл по разным предприятиям и чудо свершилось на первом этапе в отделе кадров кондитерской фабрики.
Женщина кадровик — листала его паспорт и военный билет иногда отвлекаясь, чтобы прожечь его своим проницательным взглядом. Потом отложила документы, сказала:
— Вижу отбывал наказание, не буду тебе душу бередить, спрашивать за что. По глазам определяю, ты хороший парень, — она покачала головой и себе под нос проворчала, — и как можно сажать круглого сироту? — Не пойму, — что же тебя детский дом не смог вырвать из лап милиции?
Ангел предполагал, что сейчас получит очередной отказ в трудоустройстве и решил выставить виноватым во всём себя.
— В том, что я попал на скамью подсудимых виноват я сам. Не опытный был, напугался строго следователя и подписал всё что он мне подсунул. В итоге я получил четыре года.
— Ну ладно, — остановила она его признания, — я не поп и не надо передо мной исповедоваться. Будем считать, что ты понёс наказание по недоразумению. Теперь скажи мне, экспедитором будем тебя оформлять?
— Обязательно! — обрадовался он.
Ангел за три дня прошёл медицинскую комиссию и вышел на работу, которой остался вполне доволен и возрадовался жизни. Домой в этот день он вернулся с харизматичной улыбкой.
— Как, прошёл первый трудовой день? — спросила Чара.
— Замечательно, — не пряча улыбки, ответил он, — весь день с водителем доставлял сладости по торговым точкам. Я даже не ожидал, что так будет всё просто. И поэтому проникся большим уважением к великолепной женщине, которая незнакомого человека охарактеризовала не по испорченному паспорту, а по материнскому чутью и зовут эту тётю Анна Ивановна Седова! И с первой получки я должен обязательно её отблагодарить, она заслужила это!
— Успокойся такие люди не берут мзду, если хочешь сделать приятное человеку, то подари ей билет на концерт Аркадия Райкина. Он будет давать его в нашем городе через двадцать дней. Мне подруга обещала достать билет.
— Это было бы здорово, хотя мы через неделю будем с тобой состоятельные люди. «Ты что будешь делать со своим вкладом?» — поинтересовался он у сестры.
— Пока я институт не окончу, я к своим деньгам не притронусь, жить мне есть, где. Елена Владимировна просит меня пожить в её доме. Всё-таки она уже не молодая дама, а сын у неё уже семь лет на Кубе живёт и работает.
— Я в курсе, — кивнул Ангел, — он у неё в секрете и ему ещё тогда было не положено было язык распускать. И видимо это табу с него не сняли, до сих пор глухонемым остаётся.
— Да, в секрете, — подтвердила Чара, — вот поэтому она каждый день удручённая ходит. На работе она только забывается и носит приятную, но поддельную маску на лице. Она со мной иногда секретничает, но, однако многое скрывает. И я её отлично понимаю, ей больно подымать тему о сыне. А сейчас пошли ужинать.
После сытного ужина Ангел решил сходить во дворец культуры и навестить свой родной спортивный зал борьбы. Открыв дверь в холле, он услышал позади себя:
— Вы куда молодой человек?
Он обернулся и увидел знакомого вахтёра, который держал в руке подстаканник с чаем и его похоже не узнал.
— Да вот хочу пройти в свой родной клуб борьбы, в котором не был четыре года.
Вахтёр надел очки на себя и присмотревшись к знакомому профилю, произнёс:
— А, это ты, очень сильно подрос и возмужал. Выглядишь, словно французский артист.
Ангел снял с себя парик и расплывшись в улыбке, спросил:
— А сейчас?
— Всё равно Ален Делон по-французски, а по-русски Ангел, только нет сейчас сынок здесь спортивного клуба, у нас ремонт глобальный идёт. А борьба уехала на стадион Спартак, поговаривают на совсем. Так что не теряй время, а садись на автобус и поезжай туда.
Что он и сделал, только добрался до стадиона не на транспорте, а дошёл ножками. Он, находясь на свободе, за короткий срок, не успел полностью ознакомиться с городом. Ему было интересно посмотреть, какие изменения произошли на центральной улице, за время, проведённое им в неволе. И, к сожалению, радоваться было нечему, он шёл по улице Ленина и кроме новой часовой мастерской ничего на своём пути не заметил. Зато много приятных эмоций он получил, когда под трибунами в зале борьбы встретил знакомые лица вместе с тренером Филиппом Константиновичем Серебряковым.
Тот от неожиданной встречи бурно приобнял Ангела, оторвав от пола и сразу поставив на место, на весь зал воскликнул:
— Хорош! Молодец, что зашёл, — не убирая своей руки с плеч Ангела, — ты, кстати, явился, я уже хотел тебя идти разыскивать.
Серебряков, провёл его в тренерскую, и чтобы зал просматривался, двери распахнул настежь. Усадив Ангела напротив себя, конкретно спросил:
— Ты тренером хочешь быть?
— Ужасно хочу, но с моей биографией, вряд ли я им стану. Судимость — это преграда к моей мечте.
— Не говори глупостей, главное, чтобы желание было. А про судимость забудь, то, что ты натворил, это было не преступление, а юношеское недопонимание жизни. А теперь слушай меня, в городе Цхинвали у меня живёт родной брат Аркадий Константинович, он сейчас работает директором школы тренеров борьбы. Я ему про тебя говорил. До первого октября осталось полтора месяца, так что думай и поспешай. И имей в виду, никаких проходных баллов набирать не надо, потому что в школу эту зачисляют без экзаменов, но с аттестатом и с зачётной классификационной книжкой, а она у тебя кандидатская с 1966 года. Думаю, ты и школу там осилил, — изобразил он пальцами рук, решётку.
От неожиданности Ангел на минуту потерял дар речи, потом из себя, выдавил:
— Очень дельное и своевременное предложение и я его, конечно приму, так как меня здесь ничего не держит. Аттестат у меня имеется и с хорошими оценками, книжка кандидата в мастера у вас должна быть.
— Нет книжку твою у меня забирала Пучкова, перед твоим судом, так что спрашивай её у неё. А если она её не найдёт, я тебе за это время новую оформлю задним числом.
— Да я помню, она в своей защитной речи говорила о моих спортивных успехах и показывала судьям книжку.
— Ну вот и ладненько, тогда дерзай, а то здесь ты прокиснешь и потеряешь свой природный талант.
Дома его сестра смогла уговорить, чтобы он никуда не срывался с места. — Зачем тебе Южная Осетия? — говорила она, — ты только на работу устроился, жить прилично начинаешь. Сам же говорил, что хочешь мастером спорта быть. Вот выполняй эту позицию и тогда для тебя будут открыты двери в любой спортивный институт заочного обучения. А куда ты сейчас поедешь, там у тебя ни знакомых, а о родне я вообще молчу. Там даже не всё население понимает русский язык.
— Что — то после твоих слов мне уже расхотелось ехать в Цхинвали, я завтра обязательно откажусь от этого предложения и приступлю к интенсивным тренировкам.
— Ну вот и хорошо, тем более ты пока гол как сокол. Вот уж деньги получишь, тогда масштабно будешь мыслить.
— Даже не подымай этот вопрос, рано пока. Тем более я тебе сказал, что всему своё время. Пускай проценты на вкладе растут. А я пока буду довольствоваться своим небольшим окладом. И рвать жилы с институтом не буду, год этот у меня уйдёт на подготовку, а на следующий год поступлю, наверное, в Смоленский институт физкультуры на заочное отделение.
— Я тебе не говорила, но с нового учебного года у меня будет повышенная Ленинская стипендия 125 рублей, так что мы с голоду не умрём. А твой перспективный план я одобряю, — искренне высказалась Чара, — только не вздумай жениться в этот период, иначе усложнишь себе жизнь. — Какая свадьба у меня может быть? — закатил он глаза в потолок, — ты знаешь мне порой кажется, что мой душевный возраст сейчас сравни шестнадцати лет.
— Ну это понятно во сколько, посадили, во столько и освободили. Так как жизненный прогресс в неволе у тебя частично остановился.

глава 9

      Завершался июль, Ангел вновь встретился с Серебряковым.
— Нет я не готов сейчас сестру студентку бросать одну в этом городе, — убеждал он тренера.
— Я никуда не поеду, лучше я продолжу у вас заниматься борьбой.
— Ты меня сынок неправильно понял, — заявил Филипп Константинович, — предложение перед тобой я поставил не в обязательной форме, а в информационной. Думал помочь тебе. Но ты сильно повзрослел и принял своё решение, чем приятно удивил меня. Будем готовить тебя к высшей лиге, а на носу область, спартакиада, Россия и наконец Союз. Всё это мы с тобой должны пройти. И не в пустую выступить, а выйти в призёры и получить почётное звание Мастера спорта СССР.

С этого дня у него пошли интенсивные тренировки. А через две недели новый экспедитор вручит в отделе кадров Анне Ивановне Седовой билет на концерт Аркадия Райкина, чем смутил её и в то же время обрадовал.
— Умничка, — воскликнула она, — вот так осчастливил меня до невозможности.
Но он её уже не слышал. Выбежав из кабинета, он столкнулся в коридоре с женщиной в медицинском обличье с бульонными щеками. Что-то знакомое угадывалось в её внешности. Он бросил ей на ходу:
— Извините? — и начал вспоминать, где он мог видеть эти черты лица. Когда незнакомка закрутила своим мощным задом, его осенило:
— Ба да это же Мохова, как я только в юности позарился на это чудище из Кунсткамеры, — корил он себя. — Вот значит судьба меня свела, где с ней. Нет трудиться, конечно, я не буду здесь, эта лгунья не способная укрощать своя язык. Распустит про меня сплетни по всему предприятию и подпортит всю биографию.
Надеясь, ещё раз убедится, что он её ни с кем не перепутал, он решил не выходить за территорию. Стал наблюдать за ней, куда она направиться, выйдя из управления. Но чтобы самому не светиться, зашёл в рядом стоящий вагончик, где продавали свою продукцию для работников фабрики и занял позицию у окна.
— Ты что Дурнов влетел, как космическая ракета, думаешь все сладости продам? — подковырнула его продавец Настя.
— Не надо мне сегодня ничего, тут баба недавно прошла в центральные двери, словно танк, в белом халате похожая на хомяка. Чуть не раздавила меня.
Она обвела Ангела любопытным взглядом и недоумённо пожав плечами, сказала:
— Да и совсем она не женщина, — это девушка — курьер из центральной аптеки, с которой наша администрация тесно сотрудничает. Привозит нам в медпункт препараты, на которых был заказ, — уточнила она.
— А где эта аптека находиться, — поинтересовался он.
— На Октябрьской улице, напротив парикмахерской, — сообщила она, — эта молодуха новенькая. До неё нам Клара Ефимовна возила свои таблетки и микстуры, но её проводили на пенсию. А эта сейчас под опись сдаст лекарства и с талоном придёт ко мне за бесплатными конфетами.
Ангел хоть и был доволен ответом продавца, но около неё не стал задерживаться и словно фантом исчез из помещения. То, что нужно было ему, он узнал. Хотя на сердце осадок неприятный остался, не из-за того, что он чего-то боялся, нет просто ему не хотелось, чтобы фабричная толпа обвинила его в безвкусице.
Вечером эту встречу он тревожно обрисовал сестре.
— Ты понимаешь, я ужаснулся, кода увидел её, — сказал он Чаре. — Как же я её в пионерском лагере плохо разглядел. Меня даже подташнивать стало от её вида.
Сестре стало смешно от его небольшой паники и перестав смеяться, спросила у него:
— Может ты ошибся и это не Наталья была? Как я помню, она же миленькая была. Очень трудно вериться, что за четыре года такие глобальные изменения произошли с её обликом.
— Она это была точно, успела меня сфотографировать своим взглядом и быстро отвернулась. Может стыдно стало или испугалось мести. Но я же не похож на круглого идиота и вообще я человек не мстительный и зло, сотворённое моей ангельской особе, быстро забываю, особенно это касается женского пола.
Чара понимала шутки брата и ответила ему тоже в шутливом тоне:
— Можно подумать, что женский пол тебе за короткую жизнь наложил целый рюкзак зла.
— А и правда, что это я заговорился, — взглянул он на сестру и улыбнулся.
— Не было у меня никого, да и в ближайшее время знакомства постараюсь не заводить, пока цели своей не добьюсь. Это я так образно обрисовал свою сущность. Надо плевать на все неприятности и о плохом никогда не думать, и тогда жизнь всегда будет бить около меня живительным родником, а может даже фонтаном. И вообще я тороплюсь на тренировку.
Он накинул на плечо спортивную сумку и вышел из дома. А Чара тем временем, чтобы не терять время направилась в центральную аптеку, где узнала, что у них в штате действительно оформлена курьером Мохова, только звали её Галина. Вечером она успокоит брата, сказав ему, что столкнулся он не со своей потерпевшей, а с её младшей сестрёнкой. Он поверил Чаре, зная, что этот факт проверки не требует.
— Мне, конечно, уже всё равно, — безразлично отнёсся он к этой новости, — это я только вначале смутился. А потом подумал, пускай ей будет стыдно. А мне то, что, очки солнцезащитные бы надел и проблем нет.
— Ты на улицу пойдёшь сейчас? — спросила она.
— Нет, — сразу отказался он, — не хочу встречаться с шелухой. Лучше посмотрю свежую прессу.
Чару радовало, то, что её братец, совсем не приближался к бывшим школьным хулиганам, которые по окончанию школы, хоть и работали, но наглядно во дворах пили дешёвое красное вино, а потом по центральной улице ходили толпой и распевали новомодные лихие песни. Зато их тянуло к Дурнову Им было интересно каким стал детдомовский парень, побывавший на зоне. И однажды они его завлекли с собой в один шалман, где собирался не совсем порядочный люд. Они пили там сколько душе угодно и уединялись по очереди в уютный закуток с девушками, которых приводили с собой. Там предложили ему и сбросить напряжение, выпить пойла, как они выражались и оттянуться с незнакомой ему шлюшкой. Но он, сославшись на то, что не может переносить запаха дыма, покинул этот притон. После этого такие компании он обходил стороной. А когда в профкоме узнали, что экспедитором на фабрике работает спортивный парень, с согласия Ангела, его срочно перевели на организаторскую спортивную работу, чему он безусловно был рад. Почти год он проработал на новой должности и много чему научился. Особенно отмечалась начальством его организация и интеграция спортсменов. Но одна мысль постоянно сверлила его мозг. Ему всегда казалось, что в их маленьком городе, на него все смотрят, как на насильника. И он затаил в себе мечту при первой возможности поменять место жительства. До него не доходило, что он с каждым днём становился интереснее для противоположной стороны, вот поэтому молодые девушки и женщины останавливали на нём свои взгляды, в которых кроме восхищения не было никакого осуждения. И всё бы было хорошо, если бы к нему во сне не приходил его суд с Моховой. После таких сновидений он просыпался разбитым.



ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРОЩАЙ ВОЛЖСКИЙ КРАЙ

глава 10

      Осенью он выиграл область, а после Нового года, взобрался на пьедестал Чемпионата Поволжья, где выполнил свою давнюю цель: ему присвоили звание мастера спорта. На душе от таких побед стало легче, так как одна важная для него высота была взята. Следующей ступенькой было поступление в высшее учебное заведение. Хотя он решил отсрочить эту позицию на год и воплотить её в другой вотчине, так как ему попалась Строительная газета, где были помещены объявления ударно комсомольских строек. Они приглашали механизаторов, а также специалистов других профессий включая и строителей. Клич был кинут добровольцам на Байкало-Амурскую магистраль, и на строительство горно-обогатительного комбинат, находившейся в Чернозёмной полосе. В читальном зале библиотеки он перелопатил массу литературы об этом плодородном крае, на котором и остановился. И, чтобы на него на новом месте искоса не посматривали, Ангел в первую очередь потерял, как бы понарошку свой паспорт и военный билет, чтобы в новых документах он выглядел нормальным человеком, но не как тюремщиком. Он понимал, что ему нужен именно тот антураж, который перекроит его жизнь в плюсы. Имея почётный спортивный статус, он окончательно надумал сменить географию жития, надеясь, что его переезд должен повлиять на его перспективу. К тому же у него в трудовой книжке стояла запись, спортивного работника, позволяющая и дальше заниматься этим делом, где есть нужда в таких кадрах. А энергия из него пёрла напором и ему хотелось, перемен, которые радовали бы его душу. Возможностей же, чтобы подкорректировать своё существование на этой земле в положительную сторону, было не мало. Сердце звало в дорогу, он простился с сестрой, пообещав ей, не пропадать с её виртуального обзора.
Он уехал с новыми документами, тая в себе перспективную мечту, — поднять свой жизненный уровень в чужом регионе до максимума. И он не ошибся, что резко порвал со старым укладом. В день приезда его поселили в современное молодёжное общежитие. Это была комната на двоих, со всеми удобствами. Только вот вместо ванной была душевая кабинка, но для него и это являлось неким комфортом, так как до этого, он не сталкивался с подобным уютом, кроме гостиниц и отчего дома.
Его сосед Сергей Солодов из Тулы, был уже взрослый мужчина, работавший в управлении механизации на автокране, ему популярно объяснил, какая здесь атмосфера и куда ему надо будет идти для трудоустройства.
— Если ты с путёвкой на руках, то тебе надо вначале плясать с комитета комсомола треста. А они почти отдел кадров, для всех приезжих.
На следующий день Ангел пошёл оформляться на работу. Но в комитете комсомола секретарь Станислав Городецкий, узнав, что к ним явился титулованный спортсмен, предложил ему возглавить спорт в тресте.
— Такое предложение отвергать нельзя, — мысленно прикинул Дурнов, — чую, я попал в свою стихию. И тут он произнёс: «ДА»
— Замечательно, — обрадовался Станислав. — Тогда сейчас мы идём в профсоюз строительства и там пишем заявление. В нашем молодом городе, ты вероятное будешь первым мастером спорта. И ещё я смело говорю, что трудиться будешь не на целине. Кое-какие наработки у нас имеются, мало того у нас недавно сдали в эксплуатацию великолепный спортзал. Но пока он не совсем функционирует, именно из-за того, что не можем собрать людей, — грустно рассказывал комсомолец. — У нас даже туда директором назначили бывшего инженера по ТБ и городошника. А он ни бельмеса не знает, как надо руководить. У нас в основном народ залётный, поэтому придётся тебе ездить по разным конторам и знакомиться с людьми. Времени много уйдёт на это. — А мы ускоримся, — обнадеживающе заявил Ангел. — Организуем спартакиаду, игровых видов спорта. Напишем положение и раздадим на трестовской оперативке всем структурным начальникам.
Городецкий с одобрением посмотрел на новоиспечённого сотрудника и удивлённо произнёс:
— Сразу видно хватку компетентного человека, пошли немедленно в постройком.
Без всяких проволочек Ангел был оформлен на должность старшего инструктора спортивно — массового сектора. Ему показали рабочее место. В кабинете никого не было, кроме двух голых стола, по котором можно было определить, что это помещение пустует давно.
— Выбирай любой и обживайся, а через неделю к тебе подъедет подмога из Астрахани. Он будет тебе помогать во всём. Хотя его функция — это производственная гимнастика, но работать будет под твоим началом. Он примерно твоего возраста, профессиональной практики никакой не имеет. Только что окончил Астраханский техникум физкультуры.
— А специализация какая у него?
— Не знаю, он нам выслал копию диплома, а мы ему комсомольскую путёвку. А так он кажется футболист.

глава 11

       На начальном этапе, его жизнь со следующего дня пошла со знакомств, с руководством подразделений. Он их готовил к летней спартакиаде, где каждое управление должно комплектовать команды, по спортивным играм. Его слушали все, но не верили, что этот почти юный незнакомец сможет сдвинуть валун безразличия, так как до него этими проблемами занимались взрослые люди и ничего не могли организовать, кроме весёлых стартов на площади «Победы» второго мая. Он нутром чувствовал очень чётко к себе недоверие чиновников и поэтому не побоялся взбодрить их через Перова Андрея Ивановича, возглавлявшего с недавних пор, возведение гигантского комбината. Дурнов, положил ему на стол календарь летней спартакиады и письмо о необходимости обновить спорт в системе строительства.
Андрей Иванович прочитал все бумаги, внимательно взглянул на молодого парня и покачав утвердительно головой, изрёк:
— Полностью согласен с тобой, только нажим сверху может оказать нужное давление на нерадивых начальников. Очень дельный пункт и я его беру не только на заметку, но и посоветую другим это запомнить. Так что дорогой мой человек, знай на будущее: если что, где-то не так, когда сложности на пути возникнут, никогда не замыкайся в себе. Милости прошу ко мне. — Кстати, где ты живёшь? — неожиданно спросил он.
— В общежитии на улице Раевского, — ответил Дурнов.
— Ясно, — произнёс Перов, — прямо сейчас ничего не обещаю, но в ближайшее время готовься к новоселью. Холостяцкие пенаты, это не для тебя, там путём не отдохнёшь, после суматошных дней. А они у тебя именно такие будут. Потому что ты молодчина и дебют твой отдаёт перспективным подъёмом в спорте нашего огромного треста.
…Впрочем, так и получилось в дальнейшем. Ему выделили новый кабинет с телефоном в недавно построенном доме спорта «Руда». Это сооружение и весь его небольшой персонал с двумя уборщицами и одним разнорабочим, так же был подчинён Ангелу.
    Директор пенсионер Александр Иванович Паршиков, был подтянут и похоже красил свои волосы, так как они при ярком свете переливались рубиновым цветом. Он ходил по огромному холлу, потирал ладони от удовольствия, считая, что все шишки теперь будет за него получать главный начальник. И не стесняясь делился своей радостью, с младшим обслуживающим персоналом. Но он ошибся, именно с него на второй день Ангел приступил снимать стружку, указав тому на кучу огрехов по содержанию вверенного ему объекта. Паршиков делал недоумённое лицо, но молчал. Дурнов, понял, что таким образом тот выражает протест, не признавая своих недоработок. Тогда Ангел конкретно стал указывать Паршикову, на ряд грубых ошибок, которые наглядно были видны не вооружённым глазом.
— Вы посмотрите, какой беспорядок в здании, дверь входная без ручки и грязная, будто по ней ногами били. Захожу в душевые и туалеты, а там конь не валялся, один унитаз в действии на такое огромное здание. Да если сюда нагрянет санэпидстанция, они нас опломбируют и будем мы с вами безработными. Почему обувь и одежда разбросаны по залам, ведь есть же для этого подсобные помещения. Почему баскетбольные щиты не установлены? Где расписание занятий? Похоже, что у вас здесь вообще ничего не культивируют.
— В футбол играют наверху, на первом этаже тренажёры стоят, другой малый зал стоит без рам. А щиты есть пластиковые, только вот руки не доходят, — начал оправдываться директор.
— Вашему зданию, я слышал всего полгода, и какие вы за этот срок мероприятия провели? — мягко наседал на него Ангел.
— Так в основном по возможности огрехи исправляем, а их нам оставили целую тьму.
— Не поверю, чтобы строители сами себе сдали незавершённый объект. И вообще все залы должны быть загружены до минимума. Это преступление, иметь такое шикарное помещение и не использовать его по назначению. Так что мобилизуйте свои силы и возможности и начинайте работать с пользой дела. Прямо сейчас запишите все замечания по недоделкам в двух экземплярах и один на стол мне, другой начальнику капитального строительства. Я сам ему его отнесу, а если и это нам не поможет, то будем пробивайте двери выше. Уверяю вас, положительный результат не заставит себя долго ждать.
Директор удивлённо посмотрел на своего моложавого шефа и ничего в ответ не сказав, выбежал из его кабинета.
— Хватка я тебе скажу у него не человеческая, — сказал он через час рабочему, устанавливающего ручку к входной двери. Чувствую умён и перечить я ему не стал. Забил бы меня своими спортивными уклонами. Молодо — зелено не про него, он свою работу туго знает. Но если он меня так будет ежедневно дрючить, я с ним не сработаюсь и уйду на отдых.
Когда все замечания по недоделкам были у Ангела на столе, он сразу позвонил в профком и обрисовал ситуацию с залом.
— Всё это мы знаем, — сказал профсоюзный лидер, — акт о приёмки ещё не подписан поэтому и штаты под него не выделили. Ты давай мне быстренько занеси свою дефектную ведомость, а я её вечером в главке Перову подсуну.
— Хорошо я сейчас занесу, — пообещал Ангел, — мне всё равно надо капитально строительство навестить.
— А что ты скажешь о компетенции Паршикова? Он ведь у нас там случайная персона, если что, мы ему быстро отставку дадим.
— Судить о деятельности человека, находившегося среди руин, несерьёзно. Вот когда залы будут функционировать по полной, тогда и поговорим о его знаниях.
— Ну хорошо, я тебя понял, — крикнул в трубку председатель, — а сейчас выдвигайся ко мне, пока я на месте. Да и чуть не забыл, жди себе подручного. С дня на день он должен прибыть в наш город.
Ангел выходя из дома спорта, обратил внимание на входную дверь, где уже стояла в форме скобы большая ручка. Ему бросилось в глаза рядом стоящее солидное двухкорпусное здание. Подойдя ближе, он прочитал вывеску, «Всесоюзный Заочный Политехнический Институт».
— Вот в него я и поступлю, — прошептал он себе под нос, — нечего на Москву распыляться. Очень удобно учиться рядом с местом работы.
А через два дня к нему действительно методистом оформился приезжий из Астрахани Шамиль Садыков. Поговорив с ним о футболе, Ангел для себя решил, что этот парень не должен тухнуть в кабинете, Его поприще — это футбольное поле. Но ему он об этом не стал говорить, потому что тренерских ставок пока не было.

глава 12

      Большинство управленцев поняли, что спорт отдали в руки активному и грамотному товарищу. Не успел он заступить на свою должность, как зашевелились строители, кто из-за производственных нужд, оставил не завершённым спортивный объект. К Руде потянулись бригады из разных управлений, включая и отделочников. Через две недели акт о сдаче когда-то незавершенного спортивного здания был подписан. И тут возрадовался Паршин со своим младшим персоналом, понимая, что перемены будут ещё в штатном расписании и в этом сооружении отныне будет многолюдно и даже празднично. Ангел заставил этот жизненно важный дворец, дышать бурной жизнью. С утра до вечера были слышны детские голоса, особенно в холле, где было установлено четыре теннисных стола. Народ активизировался и предпочёл время проводить с пользой для здоровья, а не прозябать за домино во дворе. Были организованны, несколько групп здоровья для людей солидного возраста. В общем Руда заблестела, как изнутри, так и снаружи. Появились новые ставки тренеров по многим видам спорта, в том числе и по футболу. Шамиля он перевёл в тренера, а вместо него взял комсомолку из города Шуи, которую ему рекомендовал профсоюз. Звали её Ольга Нелюбина и до этого она работала делопроизводителем в городской больнице. Она хорошо разбиралась в бумагах и умела печатать на машинке, что его вполне устраивало. В середине июля, Ангела срочно вызвал к себе профсоюзный лидер Губанов Василий Петрович.
— Бегом ко мне на всех скоростях, — восторженно говорил он, — опоздаешь, потом жалеть будешь.
Для чего такая спешка нужна была профсоюзу он не догадывался, хотя мысль была у него, что возможно его озадачат составлением спортивной программы ко дню строителя. Но он ошибся, когда зашёл в профсоюзный комитет…
— Держи ордер на однокомнатную квартиру в новом жилом фонде, — сходу заявил Губанов, — знать ты угодил своей работой нашему шефу. Редко кому так везёт, разве что специалистам высокой квалификации, прибывшим в наш город по вызову. Похоже ты божий человечек. Так держать Ангел Игнатьевич!
У Дурнова, закружилась голова и он, чуть пошатнувшись, взял в руки ордер и впился в него глазами.
— Я понимаю, в голую квартиру неприятно въезжать, — сожалея, сказал Губанов. — Если материальная помощь нужна, мы от профсоюза можем выделить помощь.
— Не надо, — произнёс Ангел, — я справлюсь сам с обстановкой. Ошарашенный такой приятной новостью, ему больше ничего не надо было. Он знал, что у него есть немалый вклад на книжке и пару тройку тысяч он сможет позаимствовать оттуда. Но в первую очередь он решил поделиться своей счастливой новостью с сестрой. Он зашёл на телеграф и отбил телеграмму такого содержания:
«Показал себя на руководящей работе. Только что получил ордер на квартиру в новом доме. Жду в гости. В августе поступаю в институт». … Ангел.
— Наверное не поверит, — подумал он, — где это видано, чтобы за два месяца обзавестись жильём? В нашем сером городе люди по 15 — 20 лет ждут очереди на квартиру. Хотя чего удивляться в этом регионе будет большой индустриальный центр, народ сюда стекается со всех концов страны. Поговаривают, что в соседнем старинном городе, вообще могучую индустрию возводят, где строят и заводы, и горный комбинат. И этому городу предсказывают большой рассвет на фоне страны.
    Через неделю Ангел вселился в квартиру на первом этаже. Из мебели купил только диван, телевизор «Горизонт» два стула, кухонный стол и кое-что из посуды. Он позвонил сестре и сообщил ей свой новый адрес и ежедневно ждал от неё весточку. Но она молчала, а он возлагал на неё большие надежды. Знал, что именно с её помощью он обустроит его новое жилище и создаст нужный уют холостяку. Где-то он прочитал, что у женщин на домашний комфорт глаз особый. Именно она преобразила в лучшую сторону дом Елены Владимировны Пучиной, той не до этого было, она жила заботами детского дома.
Пока суд да дело, Ангел сдал легко экзамены на заочный факультет «Подъёмно — транспортные машины и оборудование». Хотя и не его это был профиль, но он смотрел на жизнь намного вперёд, считая, что не важна специализация, — главное иметь диплом, с которым жить становится весьма продуктивнее, чем со средним образованием. И что его радовало, ему перестали приходить сны о тюрьме. Хотя воспоминания порой наваливались на него особенно перед сном. Но он силой воли отметал их, навевая себе красивые образы женщин с ангельскими улыбками.
— А не жениться ли мне? — сказал он себе перед сном и тихо засмеялся в темноте.
На следующее утро в субботу его разбудил настойчивый стук. Открыв дверь, он увидел перед собой Чару.
— Ты почему меня не предупредила, что приедешь? — растопырил он руки от удивления.
— А я сюрпризом, — протянула она ему свой баул, — не знала, чем до тебя лучше добраться. А оказалось всё просто, можно и поездом, а лучше самолётом до Воронежа. А там такси и я через час у тебя. А теперь показывай свои хоромы.
Он поставил сумку около ног и обнял сестру.
— Ты не поверишь Чара, я безумно рад свалившейся на меня удачей. Вначале работу по душе дали, а следом вот эту однушку. Она заглянула в кухню в ванную с совмещённым туалетом, затем прошла в гостиную и присев на край дивана, с восторгом произнесла:
— Просто отлично! А если ты меня не обманываешь, то, совсем великолепно!
— Что-то выразилась ты двусмысленно, расшифруй?
— Ты, наверное, золотую рыбку поймал братец? — иронически посмотрела она на брата. — Где это видано, чтобы за мизерный срок получить такое благоустроенное жильё в новом доме. Ты случайно на кооператив не потратился?
— Он ухмыльнулся и подал ей ордер на квартиру, лежавший у него на подоконнике.
— Вообразить невозможно, что так бывает в жизни, — похлопала она в ладоши. — Я безумно рада за тебя и мне будет приятно превращать твоё гнёздышко в комфортабельное жильё. Тогда с сегодняшнего дня и начнём его облагораживать.
Чара пробыла у него десять дней, за это время она не только познакомилась с городом, но и занялась оформлением интерьера. Первом делом она повесила на окнах шторы. Приобрели мебель вместе со стенкой «Русь» и холодильник купили по счастливой случайности. На полу в гостиной раскатали большой палас. И всё это было куплено на талоны, который выделил ему профсоюз. Так как это был товар повышенного спроса, и чтобы его приобрести, нужно было ждать несколько месяцев.
Чара побывала у него и на рабочем месте, где познакомилась с Ольгой — его помощницей. На день строителя он повёз сестру на базу отдыха «Штиль», где он грамотно руководил спортивными мероприятиями. К нему многие подходили и спрашивали, про сектора, жребии и другое. И тут Чара полностью убедилась, что Ангел востребованный человек среди этой отдыхающей публики. Ей было ясно, что он добился многого за свою короткую жизнь и немного позавидовала ему белой завистью.
    Перед отъездом, садясь в поезд, она ему сказала:
— Мне так хочется, чтобы та лгунья Мохова узнала, как ты живёшь, пускай её жаба задавит.
— Ни к чему всё это, — промолвил он. — Я выкинул её из головы, надеюсь, когда-то до неё дойдёт, что она совершила великий грех. А если рассуждать по уму, то думаю, надо принимать во внимание, что она была такой же малолеткой, как и я. Уверен, что её сбили с толку близкие люди.
— Я горжусь тобой! — сказала сестра, — но запомни, чтобы жить полноценной жизнью, тебе нужна верная спутница, которая будет не только обстирывать тебя, но и любить. Короче, без жены у тебя будет уныло на душе.
Она поцеловав брата в щёку села в вагон.

глава 13

     Рабочий день у Ангела был ненормированный, поэтому жизнь у него протекала в бурном ритме. Днём работа, вечером судейство. Можно было смело сказать, что он живёт в спортзале. Борьбу он забросил из-за боли в спине и все предложения повозиться на ковре он отвергал. Ему пришлось пройти рентген, который обнаружил у него грыжу позвоночного диска, поэтому, кроме лечебной физкультуры он больше ничем не занимался. Ольга часто ему массажировала спину прямо в кабинете, после чего, она ему говорила:
— Неплохо бы тебя на ночь растирать дней десять, тогда совсем хорошо бы было. Если хочешь, я займусь тобой.
Он понимал, что эта девушка не с проста напрашивается к нему в гости, но это была не его Лаура. Он кожей это чувствовал, и чтобы не обидеть её, показал ей гибкость своих рук. Тем самым убедив эту настойчивую девушку, что растирщики ему не нужны. С её стороны позже был ещё намёк попасть к нему в гости, но он делал загадочный вид и ловко уходил от ответа. А чтобы прекратить основательно её попытки сблизиться с ним, он так словно невзначай обмолвился, что живёт в квартире без регистрации с красивой, но буйной Матильдой. И поэтому вход в его дом может быть чреват для женского пола. И на этом завершилось тайное ухаживание подчинённой за своим начальником, как и забылись её пальчика на его теле. Но совет сестры о спутнице жизни не покидал его с её отъезда. И по возможности он с любопытством рассматривал противоположный пол в институте, в летнем кафе, даже в поликлинике. Много встречалось красивых, но как к ним подойти, для него была проблематично. Были красавицы и от спорта, но он не желал с ними идти на контакт, считая их жестковатыми для общения. Этот вопрос ему помог решить предновогодний праздник в доме спорта.
В большом зале была поставлена ёлка, где в дневное время проводились утренники для детей, а в вечерние карнавалы для взрослых. Во время коллективных игр, он в маске тигра погнался за чёрной киской. Когда кошечка попалась ему в объятия, он был одурманен исходящим от неё тонким запахом дорогих духов. Она сделала попытку освободиться из её объятий, но он сжал её сильнее и произнёс:
— Не отпущу, посмотри вокруг и поймёшь, что среди кроликов, медведей, драконов, венецианских и других масок, — только мы с тобой из семейства кошачьих. Если будешь от меня скрываться и бегать, поймаю и съем.
— Мяу — мяу, — произнесла она, — я согласна мой Шер хан до конца этого праздника находиться возле тебя.
— Р-р-р-р — раздалось в ответ, и они слились с хороводом. После танца кошечка мяукнула ещё раз и сразу сделала перевод: — Хочу попить лимонаду, пойдём к буфету.
— А Шампанского не хочешь? — спросил тигр.
— Можно и его, — не отказалась она.
Он сразу утянул её к двери, где висела табличка: ДСО «ТРУД». Открыв ключом дверь, он щёлкнул выключателем. Сразу замигали люминесцентные лампы и осветили стол, где стояло два фужера и тарелка с мандаринами.
— Прошу, — произнёс он, — и считаю пришло время сбросить с себя притворство.
— А я предлагаю интригу инкогнито сохранить до конца карнавала, интересней будет продолжить сказочный вечер, — промолвила она.
— Не люблю в тёмную знакомиться, к тому же Шампанское мы в этом обличье будем пить? — сорвал он с себя маску и подошёл к сейфу откуда достал уже початую бутылку и горсть шоколадных конфет.
— Ба да ты красавчик Шер хан, — положила она ему свои руки на грудь. — И клыков у тебя нет, так что теперь ты мне не опасен.
— А мне кажется настала твоя очередь показать своё личико, — попытался он снять с неё маску, — но она сделала шаг назад и выставила перед ним, как шлагбаум свою руку.
— Это чьи апартаменты? — спросила она.
— Если я здесь хозяйничаю, значит мои, — ухмыльнулся он.
— Не верю, больно молод ты для такого шикарного кабинета, наверное, папы твоего?
В этот момент на пороге в очках газорезчика появилась Ольга. Увидав своего шефа с кошкой и приняв её за его сожительницу, она немного смутилась, и пятясь назад, произнесла:
— Простите Ангел Игнатьевич, смотрю свет в щели пробивается. Думала, забыла выключить.
— Нет Оля, — это я только что зашёл. А тебе дам совет: ты никогда не познакомишься в таких очках с интересным парнем. Попроси вот у этой киски напрокат её личину и уверяю тебя, завтра ты проснёшься счастливой.
Ольга после такого совета, быстро подошла к кошечке и настойчиво попросила:
— Милая киса, будьте так любезны, поделитесь, пожалуйста, своим счастьем, дайте мне на прокат свою соблазнительную маску?
После этого кошечка не смогла больше терпеть и сняла с себя маску. Перед его взором предстала сказочная Дюймовочка, появившаяся на свет из цветка. Разве только цвет волос у них разнился. Перед ними стояла красавица с милой улыбкой и волосами чёрного бриллианта. Она протянула Ольге свою маску и представилась:
— Меня зовут Соня, а вы будьте счастливы.
— А я приняла вас за Матильду, — опешила Ольга, но маску взяла и выбежала из кабинета.
— Вот теперь я знаю, что вас зовут Ангел Игнатьевич, — не убирая улыбки с лица, промолвила она. — И всё что было сказано вами до этого, отныне я воспринимаю за истину. А вообще-то я безумно люблю вот это игристое вино, — кивнула она на бутылку.
— В этом мы с тобой едины, — взял он бутылку в руки и разлил вино. Они выпили стоя, после чего присели к столу. Тут она ему и рассказала, что живёт в соседнем городе в двадцати километрах, а здесь находится в гостях у старшей сестры.
— А чем занимаешься по жизни, — поинтересовался он, — науку грызёшь или работаешь?
— Я учусь в Воронеже в институте, этим летом буду экономистом, — ответила она, — а вообще-то я местная, здесь родилась, но родители получили в Осколе квартиру со всеми удобствами. Сестре оставили свой дом. Там город, конечно, богаче и значительно больше, но меня сюда всегда тянет.
— А я приехал сюда с Поволжья, но родился и жил до 1961 года в Туапсе на Чёрном море, — разлил он остатки вина в фужеры, — ужасно хочу туда попасть, но не могу, разные житейские проблемы не пускают меня. Сейчас моя жизнь наконец — то стабилизировалась и этим летом поеду туда отдыхать, но по путёвке. А проблем у меня с ней не будет, так как я работаю в системе профсоюза.
— Интересно, — взяла она в руки фужер, — у меня сестра Зоя там бухгалтером работает. Он выпил вино и утерев губы носовым платком, удивлённо произнёс:
— Надо же как всё созерцательно, я знаю Зою Ильиничну Раевскую и хорошо. Она не только бухгалтер, но и наш кассир. Деньги я получаю у неё. Только очень странно она здесь, а меня даже не сподобилась навестить.
— Так все в масках, — сказала она, — и зачем она будет перед праздником делать контрольный визит. Они сейчас с мужем Васей поросята, наверняка в лотерею играет.
Но она ошиблась. В кабинет постучали и сразу открылась дверь, на пороге стояла её сестра, но уже без поросячьего обличья.
— Соня ты почему следы путаешь? — насмешливо спросила она, — или тебя тайно от всех похитил Ангел Игнатьевич? Хорошо мы кошечку знакомую встретили, и она сориентировала нас сюда. А вы значит уже и Шампанское всё выпили без меня.
Ангел без разговора достал вторую бутылку из сейфа.
— Нет, — категорически отвергла она вино, — завтра тридцать первое, вот его и будем пить. А сейчас я к своему Васе пошла, а вы общайтесь. Я просто извелась в поисках сестры, была рядом и вдруг исчезла. Теперь душенька моя успокоилась. Надеюсь, если что ты проводишь её до дома, — обратилась она уже к Ангелу.
— Нет вопросов, — браво ответил он, — провожу и спать уложу.
Она погрозила ему пальцем и вышла из кабинета. Но он проигнорировал угрозу главного бухгалтера. Он Соню проводил, но до своей квартиры, где исполнил ей под гитару один куплет тюремной песни.

Шел крупный снег и падал на ресницы вам, вы северным сиянием увлеклись,

Я подошел к вам и руку подал, вы встрепенулись, поднялись,

И я заметил блеск твоих прекрасных глаз, и руку подал, предложив дружить.

Дала ты слово быть моею, навеки верность сохранить.

Дала ты слово быть моею, навеки верность сохранить.

В любви и ласках время незаметно шло, пришла весна, и кончился твой срок.

Я провожал тебя тогда на пристань, мелькнул твой беленький платок.


     Она была очарована и песней и особенно его голосом и заставила эту песню спеть до конца. Просила, чтобы он не останавливался, но он её показал на стрелки часов.
— Поздно уже, народ спит, завтра я тебя познакомлю со всем своим репертуаром.
На следующий день она встретила с ним самый лучший праздник Новый год. Покинула Соня его квартиру после рождества. А затем у неё наступило время преддипломной практики, которую она проходила рядом с Ангелом. После защиты диплома Ангел породнился с Зоей Ильиничной, так как Соня стала его законной женой. У них не было шумной свадьбы, они довольствовались пышным столом в ресторане «Руда». Медовый месяц они провели на берегу Чёрного моря в санатории «Горняк» города Ялты по бесплатной путёвке, которую им подарил профсоюз в день бракосочетания.

глава 14

     Годы летели неумолимо, у Ангела Дурнова уже подрастали два сына. После рождения первого ребёнка Алёши ему дали двухкомнатную квартиру, а когда родился второй сын Илья, он уже ждал значительного расширения. Сдавали дома в то время один за другим. Ангел защитил диплом, но по его профилю работать не желал. Его вполне устраивала спортивная работа, в которой он преуспевал и пользовался огромным уважением. Но тут его внезапно ангажировали на должность председателя комитета физкультуры Горно-обогатительного комбината, который стоял на границе двух городов и трудились на нём люди с обеих городов, как и строили дома для трудящихся на этих территориях. Предложение исходило от профсоюза по рекомендации, главного экономиста предприятия Веры Павловны Раевской, — Сониной мамы. От такого предложения грех было отказываться. Оно было выгодно тем, что его оформляли слесарем — ремонтником шестого разряда обогатительной фабрики, где шла вторая сетка за вредность. А по факту он был спортивный функционер. И заработок у него подлетел на три порядка выше, чем у профсоюзного работника. Шла эпоха Брежнева и такие производственные рокировки не считались нарушением КЗОТ, они были удобны работодателю, так как этим сокращали утечку кадров, а служащему давал весомый заработок и все блага вплоть до звания Ударника коммунистического труда. Таких «работяг» в народе называли подснежниками. И надо сказать, что этих лесных первоцветов, было много натыкано на предприятиях Советского Союза. Вот и Ангел от такого предложения не отказался, так как ему здесь шёл вредный стаж, и зарплата завидная оседала в кармане. И, конечно, работа, которую он знал в идеале. А главное ему пообещали в течение трёх месяцев расширить жилплощадь в соседнем городе. И все обещания были соблюдены работодателем. Он с семьёй переселился в прекрасный город горняков, расположенном на реке Оскол, где инфраструктура была, на порядок выше, чем в соседнем городе. И розы цвели на улице почти до декабря. И вообще, город был необыкновенный, прогулки по его улицам всегда отражались у него на настроение, он упивался благоустройством и красотой этого, старинного и в тоже время современного города. Здесь недалеко от них жили родители Сони. Они очень были привязаны к внукам и зачастую брали их к себе, чем не редко выручали молодую чету, когда им нужно было вместе куда-то отлучиться. И ещё очень важный момент: им попались мирные и общительные соседи по площадке, особенно Ангел часто контактировал с инвалидом из Болгарии Стефаном Ивановым. Это был бывший игрок высшей лиги Донецкого Шахтёра и Софийского Спартака. Простившись со спортом, он вновь приехал в СССР, но уже не в качестве футболиста, а в качестве строителя. Полученные на объекте серьёзные травмы обоих ног, привели его к инвалидности. На родину он ехать не хотел, так как здесь всё имел для счастья. У него была русская жена, вторая нерабочая группа, инвалидности, о чём он вечно сокрушался, так как был переполнен желанием работать, приносить пользу людям, даже не за деньги, а просто хотел теоретически делиться своим опытом с городскими футбольными командами.
— Было бы не плохо, если бы ты поработал консультантом в моей команде «Лебедь», — говорил ему Ангел, но всё дело в том, что она базируется в соседнем городе. Наш комбинат раскидал свои ветви на два города, с одной стороны, это не плохо. Думаю, что настанет время, когда два родных по профилю города воссоединятся и у нас будет один административный центр.
— Всё дело в финансирование спорта, — знающе рассуждал Иванов, — а кто и чем правит не нам с тобой решать.
— Пока вроде проблем нет с этим делом на комбинате, — я ознакомился со сметой и планом мероприятий, и он меня вдохновил. И это несмотря на то, что составлял его шахматист Сергей Ушаков, приехавший сюда со Златоуста. План его оказался безупречным, в чём нет ни грамма сомнения. Интересный я тебе скажу парень, интеллигент высшей пробы, со всеми на вы и всегда носит галстук бабочку.
— Ты особо таким не доверяй, — предостерёг его болгарин, — за этими бабочками у них бывает таиться внутренняя зависть и злоба к успешным людям.
— Возможно, но только не Сергей, — не согласился с ним Ангел, — этот шахматист даже в неприличном слове из трёх букв сделает две ошибки.
— Я тебе расскажу историю одного парня, приехавшего к нам в команду из Курска, — прищурил Иванов глаза, будто напрягая память. — Симпатичный, обходительный и техничный футболист, когда влился в команду, копыта особо не задирал. Мячом владел здорово, говорить нечего. Его в СССР прозвали вторым Стрельцовым, умел он своей техникой оживить трибуны. И всё парень слетел с катушек, возомнил из себя королём футбола. Начал увлекаться спиртным, посещая рестораны и питейные заведения, где он собутыльникам рассказывал, что он в команде трансформатор и если его не будет, то Шахтёр скатиться в аутсайдеры. Его мы всем коллективом предупреждали, чтобы он взялся за ум. Но он не внял нашим советам. Оказывается, своим нравоучительным вниманием мы только раздразнили его. И во зле он нам заявил: «мы не стоим ни одного волоска на его мохнатой попе». Тут наше терпение лопнуло, мы его в этот день прилично поколотили. Он тогда сбежал в ЦСКА, но тяга к алкоголю вновь ему свернула мозг. Короче он ещё играл после вроде на Дальнем Востоке и опять же был с позором изгнан. Сейчас кажется, возвратился в родную вотчину в Курск, один без семьи жизнь прожигает?
— А как фамилия этой звезды? — спросил Ангел.
— Не поверишь, но у него она исходит от курортного города Адлер, а звали Павел Павлович.
— Надо же, у меня мама такую фамилию носила, — удивлённо посмотрел он на соседа, — но она у меня гречанка по национальности.
— Бывает однофамильцы встречаются и в Новой Зеландии, — засмеялся Иванов, — но ты мотай на ус. В спорте очень часто встречаются неблагонадёжные люди, — это либо завистники, либо карьеристы.
— Я на спортивной работе, почти восемь лет. За это время, мне подобные проходимцы и мерзавцы не попадались, — с облегчением произнёс Ангел.
— Славу богу, дай бог тебе удачи сосед, — сказал болгарин.

глава 15

      Вскоре и его Соня пришла работать к маме под крылышко, но только не в управление, а в железнодорожный цех экономистом. Иначе оставаясь на старом месте работы, она бы тратила в два конца по два часа в день. И ей было как-то уютно на этом месте, и родители рядом и до мужа идти пять минут, где она ходила с ним в столовую.
А Ангел вживался в работу, знакомился с людьми, в основном со спортсменами и конечно с руководством, которое всегда его радушно встречало. Новое место работы, для него, не было сплошной целиной, всё-таки его предшественник кое-что сделал для прогресса спорта. Конечно, база была совсем никакая, поэтому приходилось бесплатно довольствоваться спортивными залами подшефных школ. И был ещё свой солидный зал при Дворце культуры, где проводились официальные соревнования по многим видам спорта. Но большей проблемой, являлась нехватка тренеров, особенно бедствовал взрослый футбол. Оказывается, до прихода Ангела, поменялось шесть тренеров, поэтому этот вид спорта очень хромал, не только в области, но и в городе плёлся в хвосте.
— Хоть самому вживайся в должность тренера, — сказала он профсоюзному лидеру, — стыдно такой огромный комбинат, а мы плетёмся в хвосте.
— А ты не пробовал дать объявление в местную газету, — подал ему мудрую мысль председатель профкома. — Не забывай, что в город наш народ прибывает эшелонами, возможно, где и притаился для тебя нужный специалист и ждёт твоего приглашения.
— А я что-то упустил такой вариант, — задумался Ангел и тут же взбодрился Ангел. — Прямо сейчас дам объявление, на все спортивные игры. А то вакансии есть, а тренеров нет.
И буквально через два дня потянулись к нему соискатели затребованных ставок. Кто по проворнее и приехал к нему оформляться на комбинат, те в срочном порядке направлялись в отдел кадров. Так как был риск упустить нужных людей. Это были люди, не имевшие спортивного образования, но сдавшие в разные времена нормативы высокой спортивной квалификации. И все они поголовно оформлялись подснежниками. За один день были трудоустроены тренера, по детскому футболу, волейболу и штанге. А те, кто почву пробивал по телефону, оставались при своих интересах. Одним из таких был Адам Павлович Адлер, которому было отказано в трудоустройстве по телефону. После рассказа своего соседа о неблагоприятном персонаже с такой фамилии у Ангела остался негативный осадок. Внутренний голос ему подсказывал, что эти два однофамильца имеют родственную связь между собой. И когда тот появился у него в КФК, его догадка укрепилась. В его паспорте стояло место рождения, Курская область, Мантуровский район. Но Ангел о своих подозрениях даже словом не обмолвился, считая, что даже родные братья по характеру могут быть разными людьми. Тем более не факт, что они были родственники. Он смотрел на крепкого молодого человек, где — то его возраста, с приятным лицом и большими залысинами на голове. Обычно люди с такими внешними данными и размеренной речью у Ангела всегда вызывали доверие. Единственным недостатком у него была приторная речь, которая не выдавала стремление к лидерству. И он, приняв за байку короткое устное повествование болгарина, о горе футболисте с аналогичной фамилией, повёл с ним разговор без всяких каверзных вопросов:
— Смотрю вы приехали из Кривого Рога, кем там трудились?
— Работал в Ингульце, на горно-обогатительном комбинате, начальником смены на дробилке, — без запинки ответил он. — А потом меня попросили бросить все свои спортивные знания на спорт, и я не отказался. Был инструктором физкультуры и спорта ровно три года. Приехал сюда с женой Лизой две недели назад. Бросили там всё из-за квартиры, слухи идут, что здесь в течении года можно получить новое жильё.
— У вас какая спортивная дисциплина, — разглядывал он документы Адама Павловича, — я что — то не вижу вашей зачётной квалификационной книжки.
— Я по водно-моторному спорту, в 1971 году на Чемпионате СССР выполнил норматив мастера спорта в Липецке. А вообще я разносторонний спортсмен. Мне нравятся спортивные игры и ещё люблю прыгать с парашютом. А книжку я завтра привезу, из головы как-то вылетело, когда собирался к вам.
— Иметь такую спортивную подготовку, это не плохо, — выслушал его Ангел, — может вам всё-таки с водными моторчиками и парашютом обратиться в соседнюю дверь ДОСААФ, там вы точно ко двору придётесь. Хотя я вам отказа не даю, мне нужен толковый помощник здесь.
— Нет, ту дверь я не буду открывать, — категорически заявил он. — Я на последнем месте работы, три года на переквалификации был, поэтому моя латифундия именно здесь.
Ангел улыбнулся незнакомому слову, значение которого он не знал и протянув тому его документы, сказал:
— Ну хорошо, тогда до завтра, вначале ко мне, затем в отдел кадров. Оформлять вас будем слесарем пятого разряда на участок фильтрации. Зарплата будет значительно выше, чем у инструктора.
— Меня это устраивает, — загорелись у него глаза, — известное дело, оклад обогатителя всегда больше инструктора. — Он протянул Ангелу руку и произнёс: — Спасибо!

глава 16

       С новым инструктором Дурнову стало намного легче работать. Всё-таки многие организационные вопросы он взвалил на этого вездесущего новичка, который был когда-то и Чемпионом городской спартакиады по штанге, толканию ядра в Кривом Роге. Он наглядно показал все заработанные им дипломы первой степени.
— Я много что могу, — хвастливо заявил он через месяц своей работы, — но с участием я завязал. Мне один знаменитый врач из Киева сделал серьёзное внушение: говорил, что в двадцать восемь лет если не хочешь посадить мотор, то переходи на физкультуру. Хотя он сразу оговорился, что водяной скутер не является убийцей сердца. А здесь, как я догадался этот вид не культивируется.
— Ну что ты, у нас даже детские кораблики только в лужах можно запускать, о более крупном водном транспорте, я помолчу, — ответил ему Дурнов. — И вообще у меня все мысли только о футболе. Это моя первостепенная задача, найти опытного тренера, который сможет создать классный мобильный коллектив. Потому что если у нас не будет этой популярнейшей в мире игры, то наше КФК будет похож на сектор кружковых интересов.
— А что сейчас совсем никудышная команда Лебедь? — спросил Адам.
— Половина игроков показывают дворовый уровень, — объяснил тому Ангел. — Необходимо её усиливать техничными игроками. Короче, там в настоящее время, один сброд, который придётся разгонять.
— А футболисты Лебедя все трудятся по нашей модели? — хитроватую улыбнулся Адам.
— Если да, то я готов на начальной стадии заняться её корректировкой, — неожиданно изъявил он желание помочь своему шефу.
— А сможешь, ведь ты же водник, а тут надо в идеале знать футбольную грамоту.
— Некоторые навыки у меня есть в этой английской игре, — загадочно уверял он. — Пока мы с тобой ищем опыт, я не дам окончательно развалиться пернатому клубу.
— Пожалуй я твою своевременную инициативу одобрю, — одарил он доверительным взглядом инициатора. — А в помощь к тебе я постараюсь уговорить хорошего тактика и технаря. Только он не совсем здоров, передвигается чаще на костылях, а когда улучшение наступает, берёт трость. Но несмотря на это он будет превосходным консультантом. За него я ручаюсь.
— Откуда ты такого доку откопал? — недоумённо заморгал глазами Адлер.
— Это иностранный специалист из Болгарии, ему под сорок лет уже. На родине играл за Левский-Спартак. Здесь у нас на возведении здания центральной лаборатории серьёзно покалечился. На родину ему ехать нет резона, потому что у него жена наша соотечественница, и здесь он пользуется всеми благами инвалида производства.
— И давно он здесь живёт? — допытывался Адам. — Я не вдавался в эту тему, но квартиры наши с ним находятся на одной площадке уже два месяца.
— Что ж давай устроим ему проверку, — сморщил нос от недовольства Адам, — убедимся в его профессионализме.
В субботу Дурнов на служебном Рафике привёз на стадион Иванова. Но тот из салона автомобиля продолжительное время приглядывался в знакомое лицо, стоявшее в кругу спортсменов. Потом состроил недовольную гримасу и на своём болгарском языке, произнёс:
— Еееее, да ти еба майката, — и сразу заговорил на понятном языке. — К этому интригану и алкашу, я и близко не подойду. Вези меня назад?
В его взгляде, в этот миг, кроме требовательности Ангел ничего не увидел, но ради любопытства спросил:
— Ты о чём дружище?
— Я сказал: неприятная неожиданность, потому что в центре кольца спортсменов стоит Павел Адлер.
— Нет ты ошибся, перед тобой стоит Адам Адлер, — поправил того Ангел, — это мой помощник, приехал с Кривого Рога, и я им пока доволен. Сам он водник, мастер спорта, но в футболе разбирается неплохо. Трудовая жизнь у него началась в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. После института его направили на Криворожский обогатительный комбинат, откуда он к нам приехал совсем недавно.
Болгарин так разнервничался, что забыл русскую речь и перешёл на родной болгарский язык и жесты.
Ангел не стал спорить с возбуждённым соседом, а только сказал:
— Успокойся!
— Я спокоен, но я же вижу кто передо мной стоит. Так что отправляй меня немедленно назад. А с этим негодяем пускай работают персоны из ада.
Ангел попросил водителя идти на разворот.
— Ты погорячился, — скажет он позже болгарину. — Молод мой Адлер для того, чтобы играть с тобой в одной команде. Когда ты играл в Шахтёре, Адаму было всего шестнадцать лет. Возможно, твой Павел родной брат, моего помощника?
— Я это понял, ещё в машине, — согласился он с доводами соседа. — Но, какая разница, если они два плода одной матери. Яблоки с одного дерева всегда одинаковы на вкус. А это значит нутро и кровь у братцев единородная. А то, что твой подручный в данный момент порядочно себя ведёт, — так это временная ширма. Когда-нибудь он раскроется — таков закон природы.

глава 17

       Дурнов решил не мешать Адаму формировать команду после того, как к нему явились оформляться четыре легионера, из областного центра. Но молодую девочку по указке директора комбината Ивана Николаевича Брусова, ему пришлось взять себе в помощники. Это была Майя Голенко, прогрессирующая в прыжках в длину, неплохо зарекомендовав себя на областных и российских соревнованиях. Такая своевременная перестановка вскоре принесла свои плоды. Майя была дисциплинированной и покладистой сотрудницей, выполняла все бумажные работы и роли курьера, не пропуская тем временем свои тренировки. Её ближайшей целью была Спартакиада городов КМА, где она собиралась неплохо блеснуть, забравшись на пьедестал. Ну и амбициозный Адам, со своей командой нацелился на победы, не только на спартакиаде, но и выиграть город, а также войти в тройку призёров области. И это он заявил очень веско с трибуны на конференции комбината, где присутствовала вся администрация. Хотя Ангел не особо верил в его чемпионские порывы, но всё равно удовлетворял его прихоти, касаемо футбола. Команда была хорошо экипирована, имела свой автобус ПАЗ и тренировались они всю зиму в большом зале Дворца культуры. Но когда Лебеди взяли кубок на спартакиаде, обыграв без труда семь сборных из других городов, Ангел сменил своё мнение об новоявленном тренере. К тому же о Лебедях заговорил не только город, но и весь регион. Тут Адлер за своё усердие и получил новое жильё из личного фонда Брусова. И, после этого новоиспечённый тренер, в корень обнаглел, дело дошло до того, что глобальные вопросы Адам шёл решать не со своим непосредственным начальником, а напрямую шёл к генеральному директору комбината. Такое нарушение субординации Дурнов не приветствовал и однажды он прямо высказал ему свои претензии.
— Ты случайно, помимо водно-моторного спорта прыжками через голову не занимался?
— Нет, — ответил тот, не поняв смысла вопроса.
— А мне кажется ты преуспеваешь и здесь, — с полной серьёзностью выдал ему Ангел. — Я работаю чуть больше года, а у генерала на аудиенции был всего раз и то по его приглашению. Твоё отражение заметили во многих значимых кабинетах управления. Твоё поведение беспардонное и оно мотивирует, что ты меня, как руководителя не признаёшь.
— Но ведь ты не все вопросы решаешь, — без зазрения ответил он. — Вот посуди сам: разве мог бы ты пробить команде автобус? Отвечаю нет, а я это дело на лету оформил. Сейчас я попросил у него немного денег, на сборы в Анапу и ведь пробил нужную сумму. И опять же всё прошло с успехом, и он меня похвалил за напористость. Так что ваше величество вы должны меня благодарить за оперативность и проворность. Я же не укоряю тебя, что ты один пользуешься всеми благами. У тебя и склад под руками, а главное ты казной общей ворочаешь.
— Слушай да ты идиот, Адам, — не стерпел такой наглости Ангел. — у меня нет никаких преференций. Склад инвентаря постоянно под контролем ревизионной комиссии. А то, что ты считаешь казной, то это смета соревнований, у которой есть свой хозяин, — это бухгалтерия. И твои бестактные походы в высь, я бы назвал карьеризмом и подхалимажем.
— Я бы выразился не так, — пробубнил Адам.
— Ты хоть понимаешь, что твои забеги с барьерами к вышестоящему начальству обезличивают меня? — повысил голос Ангел. — В пятницу на директорской оперативке я ему открытым текстом оглашу свою претензию.
— Какую именно? — сдвинул брови к носу Адам.
— Скажу ему, что появление в коллективе подхалимов и карьеристов, а персонально таких людишек, как мой помощник зависит от вашей позиции. А в заключении заявлю: что появление подобных инфузорий типа Адлера, — это результат плодотворности руководителя, который негативно сказывается на атмосфере коллектива. И тут же вручу ему своё заявление на расчёт.
Адам, сразу заволновался и начал уговаривать Ангела:
— Ты что, разве можно так поступать. Да без тебя весь спорт здесь осиротеет. Подумай сам, что говоришь. Классный руководитель, а чепуху мелишь! Мне тебя сам Брусов хвалил, называл тебя величиной и сказал, что только тебе удалось с колен поднять спорт на предприятии.
— Хватит заливать, — оборвал его Ангел, — ты просто испугался, что после моих слов генерал тебя к себе на порог не пустит, а возможно и запретит появляться на вверенной ему территории.
— Слушай, ну хватит тебе выдумывать, — заныл он, — хотя, наверное, ты прав. Ну будем считать, что у меня были заскоки мыслей. Извини, только не выдавай ему свою тираду. Я больше не буду!
Тут в кабинет вошла Майя и принесла положение на областные соревнования по волейболу. Посмотрев на возбуждённые лица своих коллег, она спросила:
— Я вам не помешала? — и не дожидаясь ответа вышла за дверь.
— Ладно, на первый раз я тебя прощаю, — сказал Ангел, — но ещё подобный фортель выкинешь, я откажусь от твоих услуг, и ты пойдёшь пахать по факту, слесарем. А может по ходу и в рог заеду.
Адам, обрадовавшись такому обоюдному мирному исходу, улыбнулся и подал руку своему начальнику.
— Обещаю, такого больше с моей стороны не повторится.
Ангел сделал вид, что не заметил протянутый руки, кашлянул в кулак и сел за свой стол.
— Занимайся своей командой, если хочешь жить со мной в мире и без моего ведома никуда не лезь. И поменьше тары-бары разводи в управлении.
— Я даже молчу, когда вижу, как на тебя все красотки управления заглядываются. Везёт тебе.
— Да ты ещё в придачу шпионишь за мной, — более спокойным голосом произнёс Ангел.
— Нет я всего лишь наблюдаю за прекрасным, — положил он ладонь на сердце, — у тебя и супруга есть и для других милашек ты как настоящий Ангел. А я Адам так и не нашёл свою Еву. Наверное, ещё она не спустилась с небес.
— Пока она с другим не скушает в райском саду все яблоки, тебе не стоит её ждать на земле.
— Вот умеешь ты посланник бога испортить настроение, — без тени обиды произнёс Адам. — Не даёшь даже помечтать. А ведь мне тоже хочется иметь семью.
— Так ты же женат, что ты прибедняешься?
— Три месяца назад она вырвала из моего паспорта листок со штампом бракосочетания и вернулась в Кривой Рог.
— Бедная Лиза, натерпелась она видно от тебя, и я её хорошо понимаю. Но ты не отчаивайся, счастье своё обретёшь, как только характер в корне изменишь, — обнадёживал его Дурнов.
— А я особо и не унываю, у меня есть одна дива на примете, зовут Ляля, работает в военкомате. Та хоть сейчас готова сойтись со мной. Но это так про запас. А мой идеал — наша Майя и Зося из второго отдела, кстати она меня с Лялей и познакомила.
— Если она тебя с ней свела, то Зосю, забудь, — посоветовал ему Ангел. — Дураку ясно, что таким образом она от тебя избавилась. Не люб ты ей. А Майю вообще исключи из своего списка, она молода и у неё нет сейчас цели замужества.
— Это мы ещё посмотрим, — проскрипел он от злости зубами и вышел из кабинета громко хлопнув дверью.

глава 18

       Этот последний их разговор для Ангела отзовётся нечистоплотностью, со стороны Адама. Он всем, кто причислен к Комитету физкультуры комбината начнёт озвучивать свою версию:
— Дурнов, не тот человек, кто должен занимать руководящую должность — подло доказывал он. — И его рабочее место в лучшем случае, это борцовский ковёр.
И ведь так он въедливо говорил, что многие с ним соглашались и ждали очередных выборов, чтобы избрать нового председателя, которым непременно должен быть Адлер. Но нашлись люди, не верившие ему, и Дурнову при встрече докладывали о готовящейся подковерной каверзой Адама.
И вот настал день отчётно-выборной конференции. Первым речь держал Ангел, он доложил вначале о слабых местах коллектива, затем перешёл к успехам, которые явно перекрывали первый пункт. И в заключении он сказал:
— Дорогие товарищи, сделано не мало за тот срок, что я находился у руля спорта, но думаю, чтобы работа шла ещё лучше и оперативнее, предлагаю сделать должность председателя КФК не освобождённой. Тогда многие вопросы у нас не будут зависать в воздухе. И у нас есть такой человек, который близок не только к людям, но и к спорту и это заместитель генерального директора по общим вопросам Замотаев Анатолий Иванович.
После такого доклада Ангелу громко зааплодировали. Прямо с трибуны он отыскал лицо Адлера, оно было бледно-каменным и не выдавало никаких эмоций. Здесь он понимал, что его грязная затея с позором провалилась и отныне ему будет трудно доказывать что-то своей стороне.
Когда зал утих, Президиум обратился к собранию, чтобы выдвигали другие кандидатуры. Но народ молчал, все понимали, что кандидатура Замотаева в этом случае непобедимая. Но не все знали, что за неделю до выборов, этот вопрос обсуждался между «генералом», его замом и Ангелом. Поэтому единогласно все свои голоса отдали выдвиженцу Дурнова Замотаеву.
После этого в руководстве КФК ничего не изменилось, всё так же всем заправлял Ангел, а за решением важных вопросов он шёл к новому председателю.
Адам тем временем как страус засунул свою голову в песок и старался на глаза Ангелу не лезть. Но после окончания летнего сезона Дурнов ему сказал:
— Всё уважаемый, наш спорт больше в твоих услугах не нуждается. С завтрашнего дня ты идёшь в отдел кадров и берёшь у них направление на своё фактическое место.
— А как же футбол, — заметался он по кабинету, — команда без меня развалится. А я столько сил в неё вложил.
— Из города Павловска Воронежской области к нам оформляется опытный дипломированный тренер, — он не допустит никакого развала. А тебе благодарность от всей администрации комбината за твой упорный труд на зелёном поле. И вот почётная грамота, — кивнул он на нарядный формат. — Береги её, как свои почётные дипломы. Вдруг на новом месте работы пригодится.
Тот взял со стола грамоту и опустив повинно голову, произнёс:
— Может я сгожусь в качестве инструктора, ведь спорт — это моя родная ниша. Ты вспомни сколько мы с тобой полезных дел сделали. Неужели ты не дорожишь этой памятью.
Ангел мысленно прикинул: если я его сейчас уберу, то забот больше ляжет на мои плечи. Майя, хоть и спортсменка, но не инструктор, а бумажная душа. Зачем я себе буду активную жизнь усложнять, и разбрасываться нужными кадрами. Если он забудется и начни строить козни, то я окончательно покончу с ним, вышибу его совсем с комбината.
Он внутренне махнул рукой и дал задний ход:
— Хорошо, оставайся, но имей в виду, будешь плести интриги, улетишь с позором, после чего ты даже младшим туалетным сотрудником не устроишься. А сейчас иди в кабинет Майи, там будет твоё рабочее место и на начальной стадии, закрепляю за тобой пока проведение внутренней спартакиады. То есть все её функции от А до Я, будут проводиться лично тобой.
— Всё я понял, — оживился Адам, — с сегодняшнего дня, перед тобой стоит человек с чистой душой и хорошими намерениями. Ты со мной по-человечески, и я с тобой по-людски.
— Ну если тебя пронзили мои слова, тогда дерзай в новой ипостаси, — бросил тому Ангел. Он только покинул кабинет, к нему влетела Майя с претензиями:
— Ангел Игнатьевич, ну зачем вы мне этого нудного перца посадили? Я его терпеть не могу. К тому же он тайный алкоголик.
— С чего ты решила? — спросил он.
— Я живу напротив бара «Пена», так вот он каждый день его посещает.
— Странно от него запах спиртного никогда не исходит, — пожал плечами Ангел.
— Да вы его видите раз в неделю на оперативке, и то на десять метров от себя. Как он на вас дохнёт, а я каждый день его вижу.
— У меня сейчас будет время за ним понаблюдать, — пообещал он Майе. — А тебе надо его потерпеть, спартакиада идёт, тебе одной не справиться. Так что его помощь для тебя будет качественная и своевременная. Всё — таки в этом он поднаторел, сама позже убедишься.
— Мне неприятно находиться с ним в одном кабинете, — не успокаивалась она. — Тошнит от него, когда он старается приобнять меня.
— Не нагоняй на себя тошнотворные позывы, будь выше его, — посоветовал он. — Ходи на работу яркой, красивой и одухотворённой. А он пускай слюни глотает. Покажи ему свою силу характера и разговаривай с ним только по работе. Этим ты его, конечно не унизишь. Но он поймёт, что его непорядочные порывы для тебя, ничего не стоят. А если он попытается тебе любовь свою навязывать, скажи ему, что не терпишь мужчин, с большими залысинами.
— А он спросит почему?
— Ответ здесь прост, — залысины — это блестящий символ нарушения гормонального баланса, а также скверной наследственной предрасположенности.
— А что это на самом деле так? — с интересом смотрела она на Ангела.
— Нет, конечно, я высказал своё устрашающее субъективное мнение именно для него. А если честно, то каждый человек уникален и некоторым подобные залысины помогают чувствовать себя счастливыми людьми.
— Послушав вас, я словно горсть успокоительных препаратов проглотила, — улыбнулась она и вышла от него с отличным настроением.
Через месяц она скажет Ангелу:
— Ваш совет был действенным, наши отношения имеют официальные отношения. И диалог мы с ним ведём только по работе. Даже кофе с ним не пьём вместе.

глава 19

      Прошло ещё восемь лет, за это время страна успела похоронить трёх генсеков и вступить в эпоху перестройки. В магазинах пропали товары повышенного спроса. Проблематично было купить спиртное, так как повсюду в магазинах выстраивались мавзолейные очереди. А на предприятиях пропали «подснежники». Такая кадровая реорганизация прошла и в КФК комбината. Все от запасного футболиста до Дурнова были переведены на фактические ставки, где заработки были значительно ниже, но утечки кадров из-за этого не последовало, потому что в то время найти работу со стабильным заработком было проблематично. Практически во всех организациях зарплату не давали по году, а то и больше. На комбинате же таких задержек не бывало. Поэтому никакого производственного обвала там не произошло.
У Ангела за это время оба сына учились в институте стали и сплавов. Соня уже не было рядом с ним на комбинате, она перевелась работать в сбербанк, где оклад был значительно весомей, чем на прежней работе, да и ходьбы от дома до её места работы, было всего семь минут. В коллективе у Ангела атмосфера давно стабилизировалась, хотя своего первого помощника Адама он держал на дистанции. Не особо верил он ему, зная, что тот смотрит на него через «снайперский прицел» и при малейшем серьёзом опущении, тот обязательно «выстрелит». Он не совсем удачно женился на Ляле из военкомата, которая не могла подарить ему малютку, поэтому регистрация бракосочетания его счастливым не сделала. К тому же его супруга носила погоны с тремя маленькими звёздочками и муштровала его по всем жизненным параграфам. Отчего контур его профиля был постоянно выжидательно — мстительным и улыбался он только при разговоре с большим начальством, каким был Брусов и его ближайшая округа. Он всем им напоминал, что, областной лидер «Лебедь», — его детище. Так как он её комплектовал и тренировал. При разговоре он гордо вставлял фразу: «с вашей помощью, я по сей день уделяю ей пристальное внимание в приобретении экипировки, получение в зимний период путёвок в санаторий для проведения сборов в Ялте».
Только вот, он забывал, признаться, что на курорт ездил и сам с командой отдыхать. Когда к весне возникла нужда в новой экипировке для спортсменов комбината и в особенности футболистов, дело вновь доверили Адлеру. Все знали, что в современных торговых точках ничего приобрести нельзя и он созвонился с Курской трикотажной фабрикой, где изготавливали приличные тренировочные костюмы по финской лицензии и майки — поло. Когда деньги перевели на счёт, то игроков — сборников, как особую касту взяли с собой на примерку. А ещё был обувной склад, где были припасены разных размеров бутсы и кроссовки. Ехали на автобусе «ПАЗ», Адам был в это время и за тренера и снабженца. Но главным всей компании был Ангел, он сидел на кондукторском месте и обозревал весь салон, не только дорогу. У него эта поездка была целевая. Нужно было на заводе резинотехнических изделий сделать заказ на стометровую беговую дорожку, которая будет проложена в Центральном доме спорта на цокольном этаже. По дороге Адам на ухо шепнул Дурнову:
— Везу с собой презент — ящик магарыча. У них там с этим напряг.
— Да и у нас с этим обилия нет, — ответил Ангел, — все свадьбы считай на самогоне играют. «А не много ты им презентуешь?» — спросил он.
— Я им только десять бутылок отдам, остальное уйдёт на обмывку формы. Понемногу с ребятами выпьем, я ведь их сосватал с собой, больше, как грузчиков, а не на примерку. Тюки таскать и короба с обувью не для моего здоровья.
— Только аккуратнее с молодёжью, не переусердствуй? — кивнул он в сторону команды. — И мне не предлагай при всех, лучше оставь бутылочку, и мы с тобой по приезду пропустим по маленькой, — наказал он.
Когда автобус был набит до отказа спортивным снаряжением, Адам попросил водителя проехать к общежитию находившемуся на улице Карла Маркса. Подъехав к нужному зданию, он вышел из автобуса и зашёл в первый подъезд. Оттуда он появился с мужчиной похожим на него, но с испитым и боязливым лицом. Он вошёл скромно в салон и приподняв немного на голове потёртую замшевую фуражку, со всеми тихо поздоровался.
— Это Павел, — представил он своего спутника, — мой родной брат. Ангел сразу вспомнил рассказ болгарина и начал внимательно вглядываться в мужчину. На вид ему было значительно больше пятидесяти лет, щёки испещрены красными в сеточку прожилками и особенно отчётливо выделялись опухшие веки, которые, как бы вроде мешали ему открыто смотреть на людей.
— Сергей, — обратился Адам к голкиперу Новикову, — у тебя под сиденьем водка стоит и одноразовые стаканчики, давай всё сюда на перёд.
Тут появилась закуска и ситро. Первому полный стакан он налил брату, затем хотел себе налить, но посмотрев на своего начальника, сказал:
— Нет я не буду, накладные на товар у меня, значит я в ответе за груз. Вот как его оприходую, тогда и выпью.
— Правильно мыслишь, — одобрил его слова Ангел, — тогда угощай брата и ребят.
— С парнями мы по дороге оздоровимся, — распорядился он, — а Паша тоже лишнего нельзя вне дома, он с собой возьмёт.
После чего он вручил ему три бутылки водки Люкс и проводив из автобуса, прошептал тому что-то на ухо.
На обратном пути со спиртным и хорошей гастрономической снедью они добирались, два часа, превратив поездку в футбольный диспут, в котором всех поразил Адлер. Он в идеале знал историю, не только Советского футбола, но и зарубежного.
В родной город они приехали под вечер, а это значит, что нужно было груз охранять до 9 утра, когда спортивный склад будет открыт. Все футболисты и водитель разошлись по домам, а два функционера остались в автобусе. Они импровизировали столик с харчами и в темноте понемногу испили спиртного. После чего повели перспективную беседу о своих функциях во благо родного предприятия. Когда добавили ещё по сто грамм, Адам вдруг предложил развлечься в это полнолуние со сдобными девицами.
— Я сейчас с телефона — автомата вызвоню двух сестричек, — порывался он, — и они тотчас около моих ног будут. Покувыркаемся немного с ними.
— Нет, — отрезал Ангел, — эти забавы не для меня. Я люблю свою жену и семью, и любую измену я признаю за подлость.
— А я по-иному дивлюсь на жизнь, — хвалился Адам, — зачем я буду блюсти себя, если я не уверен, что моя офицерша мне верна. Гуляй рванина от рубля и выше, — крикнул он на весь салон, — а я пошёл звонить.
— Иди, — сказал ему Ангел, — как только твои шедевры появятся, я уйду домой. А на твоём месте я бы не шлюшками занимался, а переключился бы на брата. Смотри из талантливого футболиста в кого он превратился. Ведь о нём говорили, как о Стрельцове в своё время и до чего он дошёл.
Хоть в салоне и было темно, но луна давала свои предательские отблески, показывая Ангелу слёзы на глазах Адама. После чего он разрыдался на весь автобус, затем раздалось продолжительное всхлипыванье. Наступила пауза, после которой он вытер глаза, салфеткой, налил себе водки и выпив, тихо произнёс:
— И когда ты узнал про Пашу?
— Десять лет назад, как только ты покинул Кривой Рог, — протянул ему Ангел свежую салфетку. — Мой знакомый Иванов в 1966 защищал честь Шахтёра вместе с твоим Павлом. А ты прекращай ныть, у меня хоть сердце и здоровое, но я эмпат по жизни, — слукавил он, — могу расчувствоваться, и тоже всплакнуть.
— Да мы вся родня гордились им, но его сгубила, вот это, — ударил он щелчком по бутылке. Он хоть и старше меня на семь лет, но я талантливее его был. Меня совсем в молодом возрасте сердце подкачало и почки. Бегать совсем не могу. Поэтому и стал водником. А братцу моему уже сорок четыре года, и он уже приговорённый к исходу. Для него сейчас всё что горит, есть лекарство от самоубийства. — Он ещё раз всхлипнул и грустно произнёс:
— Ступай до хаты, а я здесь переночую до утра. А в семь часов водитель придёт, и мы уедем на склад.
— Хорошо я тебя понял, — встал с сиденья Ангел. — Тогда сегодня на работу не выходи, будем считать эту ночь твоим отгулом.
— Постой, — окликнул его Адам уже когда он вышел на улицу. — Ангел остановился и повернулся к нему:
— Что ты хотел?
— Правда, что директора Брусова забирают от нас в министерство? — огорошил он этим вопросом своего начальника.
— Впервые слышу такую ересь, — на ходу ответил Ангел и не меняя направления двинулся дальше.
Дома он долго ворочался в постели никак не мог уснуть. Опять ему приснилась Мохова с признанием того, что она сама виновата во всём: — «Я сама игриво вела себя в тот вечер, а оговорить тебя меня заставил прокурорский работник и мама», — признавалась она.
— Надо же, — подумал он, — сколько лет прошло, — а несправедливость до сих пор оправдывается. Только почему мне сняться такие кошмары, а не тётке в галошах с её дочкой?
Только в четыре часа он сомкнул глаза, а в шесть утра проснулся и стал собираться на работу. В обед ему со склада позвонили и сообщили, что Адлер был утром в хлам пьяным, но весь товар сдал по накладной точно.
— Он охранял груз в холодном автобусе десять часов, и я разрешил ему принять натуральный подогрев, — схитрил Ангел. — Так что не надо распространяться о его шаткой походке, тем более у него сегодня выходной.

глава 20

       Неожиданно Ангелу на следующий день пришла телеграмма от Чары: «приезжай на встречу первой группы ДД. Твои друзья уже здесь, спеши, а то уедут. Подпись: Сестрёнка Липатова.
— Наверное своим извещением она укорила меня, — подумал он. — Ведь сегодня её день рождения, а я забыл поздравить. — Так я это сейчас мигом исправлю, отобью этой Липе телеграмму на первой почте.
Он знал давно, что такая фамилия у неё стала после замужества. Несколько лет он не был у неё, только созванивался иногда. Он так же знал, что Пучина перед своей кончиной подписала ей свой двухэтажный дом, в котором ныне проживала семья Чары. А год назад, ей предложили должность директора детского дома. Она с удовольствием приняла это предложение и покинув школу, пришла в тот дом, где получила образование и воспитание.
Ангел раздумывать не стал, он быстро оформил недельный отпуск и с Воронежа поездом отправился до Горького. Он редко бывал в этом мегаполисе в прежние годы, так как жил, не совсем рядом, а на той стороне великой реки. Сойдя на платформу, он почувствовал приятный ностальгический толчок, от которого кружится голова и перед глазами всё плывёт. Глубоко глотнув волжского воздуха, он направился до автостанции. Там сев на маршрутное такси, поехал до места назначения. Миновав огромный мост через реку, он оказался в провинциальном районе, где проходила его отрочество. За десять минут он дошёл до владений сестры, где прошёл жаркий процесс обнимания с её неполной семьёй. Отец семейства почему — то отсутствовал.
     — Молодец, что приехал, — крутилась вокруг него сестра, — я ведь тебя почему вызвала. Оказывается Елена Владимировна, скрыла от нас ещё одну сберегательную книжку на предъявителя. Собиралась нам её вручить, когда мы сформируемся как личности. И всё никак не досуг ей было перед нами открыться, а потом окончательно всё выветрило из головы. Она после гибели сына совсем не своя была, даже не кушала, пока ей не усадишь за стол. Папа наш очень богатым человеком был. Оставил нам ещё четырнадцать тысяч. Я их сняла, половину суммы отложила тебе. Может себе машину купишь.
— Я к технике безразличен, — отвлечённо произнёс он, — если бы я хотел, то давно ездил на Жигулях. К тому же у меня персональный Рафик имеется. — Он задумался и взглянув внимательно на Чару, сказал: — Почему — то мне не совсем верится, чтобы наш отец свой вклад разделил на две части. — Зачем? Я предполагаю, эти вложения принадлежали нашей директрисе. У неё же из родни был один сын, которого похоронили на Кубе. Вот она и решила нас отблагодарить за все уходы и внимание, оказанное нами ей. Ты же знаешь сколько я ей денежных переводов делал, не вспомнить? И вы с мужем до смерти её опекали. А с другой стороны посмотреть, то возможно это были отложения с переводов от её сына. Даже я хорошо помню, как она радовалась, когда он ей ассигнационные приветы высылал. — Ангел покрутил головой вокруг и вопросительно взглянув на сестру спросил:
— А Пётр где?
— Он в больнице лежит с радикулитом, — зароптала она, — совсем от него в последнее время покоя нет, такой раздражительный стал. Требует к себе повышенного ухода, хотя я тоже мучаюсь этой болячкой. К нему после тихого часа дочки отправятся. Они каждый день его навещают, надевают халаты и идут в палату.
— А как у тебя новая должность? — поинтересовался он.
— Справляюсь, — хмыкнула она, — мне повезло, воспитанники не достают. Тяжёлых и непослушных практически нет. К тому же мой Петя спонсирует нас и отменно. Он же с некоторых пор возглавляет весовой завод, вот и радует сирот материальными отчислениями.
— Так у тебя с такими качественными результатами должна быть золотая житуха, а ты мне миноры выдаёшь, — удивился он.
— Ну ты тоже скажешь, — усмехнулась она, — драгметаллом и не пахнет, разве только позолоченная. А позолота зачастую требует шлифовки. Живут с фейерверком твои свидетели Гена и Юрий, оба капитаны рыболовецких судов, правда Львов обитает в Астрахани, а Грушин в Баку. С такими мужественными профессиями легко определить их благосостоятельный уровень. Знаю точно, — они ни в чём никогда не нуждаются. Мне привезли такой дорогой подарок, о котором вслух произносить не прилично.
— Если начала так излагай до конца, — настаивал он.
— Соболиную шубу они подарили мне на день рождения, и так удачно угадали с размером.
— А сейчас они здесь?
— Нет вчера улетели в Сочи отдыхать. Перед отъездом меня предупредили, что если я вдруг созрею для коммерции, то канал поставок рыбы и чая они мне наладят. У нас говорят всё по уму поставлено, — мы добываем, а жёны наши магазины свои имеют. Адреса мне свои оставили, просили на всякий случай тебе передать, вдруг пригодится.
— Навряд — ли, если только в гости съездить, а так у меня работа стабильная и налаженная, как в швейцарском банке. Я очень твёрдо зацепился за спорт.
— Ну хорошо, тогда я тебе шубу сейчас покажу.
— Не надо, восхищаться одёжкой вне сезона, — остановил он её. — Скороспелость, может негативно отразиться на этом дорогом гардеробе, поэтому не надо моль привлекать к пушнине. Моя Соня имела такой же, только норковый каприз. Досаждала меня года три с ней. Примеряла её даже летом. Сейчас успокоилась, и зло вымешает на этих чешуекрылых насекомых. Я понимаю, шуба даже издалека любую женщину превращает в знатную особу. Но больше я не хочу платить бешеные деньги за корм для этих всеядных бабочек.
— Хорошо братец, — рассмеялась она, — я приму к сведению твою лекцию по технике безопасности о долголетии меховых изделий.
— Ты не смейся, я тебе на полном серьёзе прочитал правила ТБ по эксплуатации дохи. Но сейчас ты мне лучше расскажи, какие-нибудь отклики исходят про мою потерпевшую? Она словно заноза сидит у меня в мозгу и иногда является ночью с повинной, что оклеветала мальчишку при помощи своей мамы и следователя Звонарёва. Всё-таки четыре года немалый срок, хотя, положа руку на сердце, я особо не терзаюсь из-за этого. За колючкой я воспитал в нужном русле свой характер. На малолетке был нарушителем режима. На взрослой зоне причислялся к отрицательным элементам, но карцер я умно игнорировал всегда и это потому, что я, неволю превратил в обширный читальный зал. Тяга к книгам и отвлекала меня от безрассудных действий. Поэтому я освободился чистым, не как многие зеки, с надзором.
— Честь тебе и хвала, — захлопала она в ладоши, — не каждый бывший зек сумел себя найти в этой жизни. А ты и диплом о высшем образовании защитил и должность я бы сказала престижную получил. А главное у тебя замечательная семья вместе с женой и они все носят на себе, не лживые маски, а счастливые лица. А о Моховой я мало, что знаю, я её и не вижу, она же в Рабочем посёлке живёт в частном доме. А вот сестру её толстушку обозревает весь город. Её как выгнали из аптеки за хищение кодеина, так она пошла сразу в разнос, к горькой отраве причастилась и вечно отирается на парковке дальнобойщиков. А чем дышит Наталья я не интересовалась, зачем мне эта поганка нужна. Мне же ребята чистосердечно признались, как она вас непьющих споила брагой какой-то, а потом ноги перед тобой раздвинула. И я теперь уверена, она преследовала тогда свою корыстную цель, — выйти за тебя замуж. Я по своей наивности похвалилась ей, что нашу с тобой жизнь обеспечил покойный родитель. Так что денег хватит на все бытовые блага от крыши над головой, до шикарного автомобиля. Не представляла себе, что эта мразь сразу наметила преступный план, чтобы тебя охмурить и взять нашу родословную фамилию.
— Ты вроде мне об этом никогда не говорила? — окутал он сестру проницательным взглядом.
— Я советовалась с адвокатом, но он мне дал листок и наказал, чтобы я вызубрила текст и лишнюю отсебятину не порола. Я тогда поняла, что мне надо было своего перчика добавить в речь. Ведь та версия её родственницы, что ты украл наливку у неё провалилась. Я думала всё мы выиграли процесс, но ты отказался от последнего слова, что возможно и повлекло к натуральному сроку.
— Да я тогда дал осечку, — признался он, — а ещё отказался от адвокатской апелляции. Только от опытных уголовников я позже узнал, что на несовершеннолетних не распространяется при пересуде повышение срока. И вообще я своевременно покинул этот город, потому что с криминальной гвардией, которая меня знала неплохо, я бы может себя чувствовал и свободно, но постоянно бы оглядывался, чтобы ненароком не влезть в их паутину. И здесь бы вряд ли я достиг, того, что имею в своём городе. А самым лучшим жизненным результатом я считаю свою семью, которую я люблю и дорожу ей.
— А ещё стабильная работа, которую ты узнал в совершенстве, — напомнила она ему.
— Ну это не всегда может быть существенно, — изложил он, — бывает человек не уживается в коллективе, а в семье у него шик и блеск. Вот он и бегает с места на место. Даже вот у меня в комитете вместе со мной три человека, не считая, конечно, армию спортсменов. Так вот один из моих подчинённых он носит как ни странно фамилию нашей мамы Адлер, но мы то точно с тобой знаем, что у неё был единственный родственник только в Грузии, который скончался после войны. Так я тебе скажу, этот Адлер подленький до безобразия, только и ждёт, где я оступлюсь. А я кажется уже это сделал, выпил с ним в автобусе, когда ездили за экипировкой. Возможно, я чего ему лишнего сказал.
— Не мог ты этого сделать, — успокоила его Чара, — ты же выпиваешь всегда разумно.
— Всё верно ты говоришь, только я на следующий день забыл о чём мы с ним вели разговор в автобусе оставшись наедине. Вроде у меня провалов памяти никогда не было, а тут напрягался и ничего не вспомнил. Возможно он мне в водку какой — то заразы намешал?
— От некоторых экземпляров, что хочешь можно ждать, — сказала сестра. — Вот ты про память заговорил, и я вспомнила одну деталь, может она не так и важна, но так для информации я тебе расскажу. Помнишь у вас в классе Танька Вдовина училась?
— Стрекоза мы её звали, — не напрягая память ответил он, — говорунья и хохотушка была, на актрису Румянцеву похожа. Мы с ней ещё за одной партой сидели одно время. — Всё правильно, — это она, — подтвердила сестра. — Так вот её бабка киоскёрша, оставила Татьяне дом, который расположен напротив Моховой на одной улице. И она её уже несколько лет не видит и ничего не слышит о ней.
— Ладно бог с ней, — махнул он рукой, — буду ещё в свои счастливые дни душу бередить. Схожу-ка я до магазина, куплю чего-нибудь. Спиртное то я с собой привёз, знаю я, что это проблемный товар сейчас везде.
— Сейчас кроме томатной пасты и горчицы всё проблематично купить, но на рынке всё есть. И идти тебе туда незачем, у меня всё припасено. Я сейчас буду готовить, а вечером приглашу четверых своих подруг с нашей детдомовской группы, посидим, вспомним детские годы.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ЗАПОЗДАЛАЯ ПРАВДА

глава 21

       Назад домой он возвращался с полными карманами денег и ехал не через Воронеж, а через Москву. В столице он прикупил дефицитных продуктов и подарки жене и сыновьям. В восемь утра он был уже дома. Соня обняла его и поцеловав в щёку, произнесла:
— Прокатал ты Брусова.
Внутри у него что-то щёлкнуло.
— Говори яснее, — встревожился он.
— На повышение он пошёл в министерство. А вместо него назначили какого-то Жихарева из Казахстана, ветерана войны.
— Очень жаль Ивана Николаевича, — покручинился он, — сколько добра для меня сделал этот человечище, не пересказать. Да и работать с ним было за милую душу. А сейчас с этим казахом пока мосты наведёшь, на пенсию придёт пора идти.
На этом сюрпризы для Ангела не кончились, когда к нему по дороге на комбинат в Рафик села Майя, она, входя в салон, буркнула:
— Здравствуйте, — и понуро опустила голову.
— Что с тобой мадам? — поинтересовался он, — неужели так переживаешь преждевременный уход директора. Надо быть всегда готовым к такому финалу, он ведь человек неординарный и талантливый руководитель. А таким людям не дают долго на одном месте находиться. Мне тоже его очень жалко и в то же время гордость берёт, что недалеко от этой величины и я был рядом.
— Да не в нём дело, а в вас, — захлопала она длинными ресницами.
— А я чем тебя обидел?
— Тем что никакой реакции не было на разные гадости своего помощника. А он вчера весь день ходил Гоголем и величаво потирал ладони. Хвалился, что скоро будет справлять новоселье в твоём пентхаусе.
— С какого это перепугу он займёт мой кабинет?
 — А с такого, что он нашёл в вашей биографии чёрное пятно, и бумага пришла из военкомата. Его же женщина там служит, так вот она выкопала на вашей Родине позорный компромат на вас. Узнала, что вы не служили в армии из-за того, что сидели в тюрьме за изнасилование несовершеннолетней девочки. И он этот бред не стесняясь распространяет по всему заводоуправлению.
— Это правда, — услышал водитель их разговор, — вас не было, мне пришлось последние два дня быть в его распоряжении. Так он словно помешанный все буки мне забил про вас. А всех больше меня бесило, так это его злорадство.
— Ладно успокоились все, — слегка прикусил Ангел нижнюю губу. — Зачем нервы зря жечь. В управлении всё разъясниться. Хотя тревогу я уже начинаю испытывать. Да, я был безвинно осужден, мальчишкой. Посадили меня, за необъективные ответы на следствии и судебном процессе.
— Вот я так же примерно отрезала этому уроду, — взвизгнула Майя. — Он ужасно завидует вам, что вы владеете всеми вопросами в спорте. Он не переносит вашу популярности на комбинате и в городе. А также поносом страдает, когда зрит ваше крепкое и красивое семейство. Одним словом: сволочь он приличная и я в отсутствии вас подам на расчёт.
— И я возить его не буду, — бросил шофер, — попрошу в авто цехе другой объект.
Выйдя из автомобиля, он пошёл не к себе в кабинет, а к Майе, где уже попивал кофе с бубликом Адлер. При виде Дурнова, он отставил свой завтрак и поднявшись со стула нагло произнёс:
— Бывший уголовный элемент из Горького, плащ свой может не снимать, пиши быстренько повинную и заявление по собственному желанию. По тебе вопрос уже решён окончательно и обжалованию не подлежит. Тебя Анатолий Иванович Замотаев с нетерпением ждёт. Ангел подошёл к его столу и зло посмотрев на него, не стесняясь Майи, сквозь зубы выдавил:
— Кочет ты общипанный, тебя надо было давно от себя гнать поганой метлой.
— Ты сам виноват во всём, — прогнусавил Адам, — ты со мной в «ПАЗЕ» разговаривал как законник. Я такую феню слышал от наших заключённых химиков в Кривом Роге. А если ты бывший урка, то не имеешь морального права, быть среди порядочного народа.
— Закрой сопло примат корявый, — рявкнул на него Ангел — Я все силы приложу, чтобы ты не пролез на моё кресло. — Он посмотрел на Майю и кивнув в её сторону, добавил: — Вот её я рекомендую вместо себя. А ты будешь в говне купаться.
— Я повторюсь, но без вас и меня здесь не будет, — напомнила ему ещё раз его помощница.
— Вот видишь, — гордо задрал он голову, — в моей команде не будет твоих людей.
Ангел сконцентрировал своё внимание на его столешнице и схватив стакан с хохломской росписью, где он хранил, кнопки скрепки, оторванные пуговицы, всё это он выкинул в лицо Адаму и ушёл к заместителю директора Замотаеву.
— А вот это тянет уже на пятнадцать суток, — истерил он вслед. — немедленно позвоню в охрану, они дежурного милиционера пришлют.
Но Ангелу уже было всё равно, так как он открывал двери большого начальника.
Анатолий Иванович, завидев Дурнова, привстал с кресла и с виноватым лицом раздвинул в стороны руки.
— Ты не подумай что-то плохое, но зам. по режиму Суров настаивает на твоей немедленной отставке. И возразить я ему не могу. — Это его обязанность, выявлять неблагонадёжные кадры и все твои заслуги он искромсал в хлам. Мне очень жаль, пойми меня.
— Да понял я всё, — сел он за стол и написав заявление дал ему зафиксировать согласие для профсоюзного комитета. — Сейчас я у себя заберу трудовую книжку и прощай Королевство Кривых Зеркал.
— Ты хоть понял, кто так сильно в отношении тебя напрягся? — спросил Замотаев и не дожидаясь ответа, признался. — Это твой подручный, он со своей женой прозондировал твою биографию и организовали официальное письмо в режимный отдел.
— Мне теперь наплевать, что у вас будет после меня, — положил он своё заявление в папку. — Но хочу, чтобы вы знали истинную причину грязного выпада в мою сторону этого еврея. Я знал их подноготную семейную тайну о его старшем брате Павле, футболисте Донецкого Шахтёра. Его выгнали из высшей лиги за пьянку. Мало того он за интриги был избит на базе всей командой после чего сбежал оттуда с позором. То есть не удивляйтесь, когда это братец залезет на шесток и будет громко кукарекать. Теперь хочу затронуть его изнанку, на самом деле он фальшивый мастер спорта СССР по водно-моторному спорту. У него не удостоверение, а самый настоящий артефакт и всё бы ничего, но печать то в нём Днепропетровской области. А должна стоять «Высшего совета физической культуры при Центральном Исполнительном Комитете СССР».
— Вот это для меня новость, — удивлялся Замотаев, — паршивец такой, а корчит из себя Павлика Морозова и знатока спортивных дисциплин. Я сейчас же обяжу второй отдел, чтобы его всего просветили со дня рождения по сей день. От него уже все управленцы нос воротят из-за тебя. Ты ведь у нас фигура, а он пустозвон. Кстати, брата его футболиста похоронили три дня назад без всяких почестей. Я не знал, что это, был падший мужичок и подписал своему водителю путёвку на два дня, чтобы он отвёз Адлера на похороны. А они управились одним днём. Мой водитель Володя, сказал, что человек десять с распухшими физиономии хоронили его. И всё. Наш Адам даже не всплакнул при его погребении.

глава 22

      На следующее утро он проснулся безработным. Потянулся в постели для расслабления и тут же принял сидячее положение. Толкнув легонько вбок супругу, спросил:
— Соня, а может мне коммерцией заняться, ведь почти на всех предприятиях началась эпоха безденежья.
— А сумеешь? — спросонья прохрипела она.
— А чего там мочь, — оптимистически заявил он, — куплю однокомнатную квартиру и открою типа чайной лавки. Деньги у меня есть.
— Было бы желание, а остальное всё приложится, — встала она с постели. — Если, что я всегда рядом, с охотой помогу тебе справиться с финансовыми проблемами. А насчёт нищей эпохи ты прав, только у вас платили на комбинате зарплату и у нас. Металлургия всё-таки это мощь, там если народ посадить на сухой паёк, то прошлогодняя забастовка шахтёров в Москве покажется забавой. Да и этой весной шумно было. Поэтому ты особо не дёргайся, а твою задумку мы с тобой за ужином обсудим.
Перед уходом, она дала ему поручение:
— Уже сегодня можешь приступить к поиску помещения. Пообщайся с риелторами и прозондируй этот вопрос.
Когда Соня закрыла за собой дверь, ему позвонила Майя.
— Ангел Игнатьевич, вы не поверите, что вчера произошло после вашего ухода, такой скандал поднялся. Сегодня Жихарев после обеда всех вызывает к себе на ковёр и меня тоже.
— А еврея? — нет в вашей кодле.
— Вы что, — крикнула она в трубку. — После вас его к себе вызвал Замотаев, разнёс в пух и прах. И мало того предупредил, что если он в течение часа не возьмёт расчёта, то он всю его черноту сольёт в прокуратуру. В частности, за подделку документов. Тот испугался и даже не стал выяснять какой именно документ. Профсоюз же встал на защиту Адлера, а вечером второй отдел положил весь компромат этого афериста на стол Замотаева. Ну и жук он оказался хороший, он на Ингулец комбинате, был предан товарищескому суду, за воровство импортного слесарного инструмента. И никакой спортивной работы он там не вёл, это был вечный больной по ногам и поэтому его там прозвали бюллетенем. А трудовая книжка у него липовой оказалась. Теперь он её глубоко спрячет и никому показывать не будет. Иначе срок получит. Если бы вы видели его рожу, когда он убегал из управления. Мне так приятно на душе стало, всё-таки вы точно слуга бога, такую моральную пощёчину залепили засранцу этому.
— Ладно Майя, ты мне вечером после вашей сходки позвони, — попросил он, — а то у меня планы сейчас грандиозные намечаются по созданию своего дела.
— Хорошо, — услышал он в ответ.
В этот день новый директор пригласил к себе зама по общим вопросам Замотаева, зама по режиму Сурова, председателя профсоюзного комитета Игнатова и Майю Голенко.
Жихарев оказался по происхождению не казахом, а самым что ни на есть русским человеком с офицерской выправкой и жёстким голосом. Первой его жертвой оказался Суров:
— Василий Степанович, вы хоть знаете, что самое важное для трудящихся это их здоровье и бодрое настроение?

— Безусловно, — улыбнулся он, не догадываясь, что последует дальше после этого простого вопроса.
— Тогда объясните мне почему по вашей дурацкой инициативе человек руководивший более десяти лет с оценкой пять с плюсом, за час до моего прихода на ваш обогатительный комбинат, оказался чудовищем и лиходеем?
У Сурова, спала улыбка с лица:
— Вы хоть имеете представление, кого вы осиротили? Так я вам скажу: Убрав замечательного руководителя у трудящихся комбината, вы в какой-то степени лишили их здоровья, хорошего настроения и улыбки.
— Он успешно маскировал свою личину, — рапортовал Суров, — благодаря гражданской позиции Адама Адлера, Дурнов был выведен на чистую воду.
— Да не гражданин твой Адлер, а самый настоящий антагонист, преследующий свою личную цель. Вы блюститель чистоты, должны знать маршала Рокоссовского, который незаконно был помещён в тюрьму, подвергнут нечеловеческим пыткам. И таких подобных ему военачальников был целый батальон, которые стали не только героями Советского Союза, но и легендарными личностями. А вы в человеке, погасившего судимость пятнадцать лет назад, усмотрели опасные для нашего общества черты и манеры. Вы случайно не сподвижник Адлера?
— Конечно нет, — пробурчал тот.
— А если нет, встали быстро вместе с Игнатовым и вперёд на поиски Дурнова, — скомандовал он. — Ели не вернёте его, то положите свои головы, но за территорией комбината.
Они удалились, и тогда Жихарев переключился на Замотаева:
— Ты Анатолий Иванович, тоже виноват в развале спорта. Нужно было проявить принципиальность, а не помогать этим подхалимам развалить самый важный для наших трудящихся объект «Здоровья».
— Да я виноват безусловно, — признался Замотаев, — но в управлении Суровым был брошен клич: освободить комбинат от нежелательных элементов до прихода нового директора.
— Очень обидно за вас товарищ Замотаев, что вы оказались в команде этих карателей. — Он в это время не знал, что по звонку Майи и Замотаева в оперативном порядке, панику подняли все спортивные кадры, подчинённые Ангелу и по-отечески посмотрев на неё, мягким голосом промолвил:
— А ты девочка, что забастовала, ты же не декабристка Катя Трубецкая, а Майя Александровна Голенко.
— Для меня Ангел Игнатьевич был в течении десяти лет путеводным маяком — скромно ответила она. — Сейчас я как бескрылая птица, топчусь на одном месте, а полёта нет, поэтому я подала заявление на расчёт.
— Не горячись, — успокаивал он её, — всё образуется если не сегодня так завтра. Вернут твой маяк на место. Бери пример со вчерашней спортивной делегации, они вчера приехали ко мне на автобусе защищать своего начальника. Будем ждать положительного результата и от миссии зама по режиму с профкомом.…Но после обеда принудительные посланцы Жихарева вернулись ни с чем. Директор был спокоен и первую фразу выдал профкому:
— Идите пока работайте и готовьтесь к досрочной отчётной — выборной конференции. А сейчас свободны.
Как только Игнатов покинул кабинет, Жихарев подошёл к заму по режиму.
— Вы хоть вникли кого, убрали с работы? — и сразу дал ответ своему заместителю. — Вам не до этого было, а ведь Дурнов мало того, что ценный сотрудник, он ещё бывший сирота, а ныне отец семейства. И вы в такой тяжёлый экономический период, лишили его семью достатка. В общем с завтрашнего дня вы подполковник запаса, переводитесь старшим инструктором спорта с окладом 110 рублей. А если вас это не устраивает, то милости прошу за проходную комбината.
Суров не принял невыгодное предложение Жихарева, сказав ему:
— Я бывший офицер, а не безразмерный башмак. Поэтому никогда не влезу в незнакомую мне сферу. У меня есть достойная военная пенсия, которая не даст мне преждевременно завянуть.
— Я так и подумал, — в заключении произнёс директор, — хорошо хоть здесь офицерскую честь не растоптали. Тогда марш в отдел кадров.
…Вечером Майя позвонила Ангелу и рассказала дальнейшую судьбу этих двух высокопоставленных начальников. А утром следующего дня она нанесла ему визит домой.
— Я знаю, что вы отказали горе — парламентёрам, вернуться на комбинат, — сказала Голенко. — Этот отказ вас поднял в глазах общественности и разумные люди проклинают в основном Адлера и заместителя по режиму. Игнатов же теперь будет ждать досрочной конференции, а Суров подал в отставку. Я тоже отрабатываю две недели, после чего пойду примусь искать себе подходящую работу. Но хочу вас известить Ангел Игнатьевич, что новый директор полностью был на вашей стороне.
— Понимаешь Майя, после такого несправедливого увольнения, возвращаться на прежнее место, не желательно, промолвил Дурнов. — Очень трудно придётся восстанавливать отношения со старыми знакомыми. Потому что у каждого человека своё понятие о справедливости и доказывать обратное каждому не в моих правилах. Я же желаю остаться самим собой, поэтому я не принял их предложение.
— Наверное вы правильно поступаете, — взгрустнула она. — Зачем вам мужчине в полном расцвете сил калечить свой характер. Хотя в душе я надеялась, что всё-таки они вас склонят изменить своё решение. Тогда мы бы с вами вновь занялись привычным делом, которому отдали много лет.
— Я понял тебя Майя, ты переживаешь, что в такое тяжёлое время останешься не у дел. Так я тебе вот что скажу, — начал обнадёживать он её. — Я решил, заняться коммерцией и часть средств уже авансировал вчера на это дело. Я буду открывать чайную компанию. И если ты вдруг изъявишь желание работать со мной, то милости прошу.
— И в какой ипостаси я буду в вашей компании, — оживилась она.
— Будешь моим главным помощником.
— А получится у меня? — захлопала она своими загнутыми ресницами.
— Обязательно! — утешил он её, — ты же классный делопроизводитель. То есть будешь заниматься знакомым для тебя делом.
— Ну если так, то я согласна, — улыбнулась она

глава 23

      Вообразить было невозможно, когда человек засыпает в одном государстве, а просыпается в другом. Могущественный СССР приказал долго жить. Наступила пора России, которая обещала больше свободы и позволяла делать всё, что душе угодно, но не нарушая законов. Дети Ангела защитили дипломы, после чего Илью — медика призвали на службу. Алексей же после института быстро женился и у него подрастала дочка Даша, а жена Маргарита уже вынашивала очередного ребёнка. То есть ему армия не грозила, поэтому он присоединился к папе помогая ему по всем важным вопросам, которые не всякому доверить можно.
Ангел давно уже ушёл от темы спорта, так как был полностью поглощён коммерцией. Он выкинул из головы Адама и те года, которые он провёл с этим подонком. С Замотаевым, единственным человеком из администрации комбината, он не только здоровался при встрече с радушием, но и приглашал того испить хорошего мужского напитку. Анатолий Иванович с недавних пор был уже причислен к заслуженным пенсионерам и ко всем спиртосодержащим напиткам относился отрицательно, так как со своим здоровьем ему приходилось постоянно обращаться к врачам.
К этому времени у Ангела уже был свой магазин и бар, которым заправлял его старший сын и Майя. С поставками «жидкого хлеба» проблем не было, рядом располагались такие областные центры, как Курск и Воронеж, чьё пиво всегда одобрялось любителями этого напитка. Ну а с воблой и другими рыбными деликатесами вообще вопросов не было, с Астрахани всё везли машинами. Поэтому его заведение с восьми до позднего вечера было забито до отказа посетителями. Две эти коммерческие точки давали ему приличный доход, и он уже вместе с сыном подумывал об открытии ресторана. Но был замечен вылезшими из подвалов рэкетирами — качками. Они вели наблюдение за огромными ежедневными доходами пивного бара и чайного магазина. Перед самым закрытием двое узколобых парня с широкими плечами, подошли к Алексею и продавцу Галине, в наглую заявили:
— Вы господа буржуи отныне тридцать процентов от своего навара будет каждый месяц передавать нам на общественные нужды.
— Мы эти вопросы не решаем, — ответил Алексей, — вам надо обратиться к директору компании Дурнову Ангелу Игнатьевичу и с ним обсудить ваши требования.
— А ты разве не он самый? — картавил один из наглецов, которого напарник называл Пикой.
— Нет я его сын, а место нахождения отца находится в чайном магазине «АЗЕР.»
— Хорошо, — через губу произнёс Пика, — передай папочке, чтобы завтра к десяти утра был на месте.
…Второй подельник осмотрев стойку бара и увидав на тарелке тарань, схватил её и начал рвать зубами. Откусив голову, показал её Алексею и угрожающе предупредил:
— Если будет кочевряжиться, то передай ему эту голову, — положил он её обратно, откуда взял.
Они ушли вдохновлённые, думая, что навели страху на молодого парня и взрослую женщину, но на следующий день, поняли, как сильно ошиблись. Сын перед сном во всех подробностях изложил отцу визит непрошенных гостей:
— Как говоришь сынок они себя называли, спросил он.
— Один Пика, картавый такой, а второй Прыщ, но они ребята по комплекции видимо не простые, не то что я акробат.
— Ладно иди в постель к Рите, — отправил он сына спать к молодой жене, — завтра я прощупаю это наглое племя.
…На следующее утро Ангел пришёл в свой офис к открытию магазина, не забыв предупредить продавщицу Марину, чтобы она никакой паники не подымала, когда заслышит нечеловеческие вопли. Она утвердительно мотнула своей привлекательной головкой и ушла в свой сектор.
Они явились чуть раньше до прихода Майи. И первым раздался картавый голос Пики:
— Тебя сынок известил, какую тему мы отрабатываем? — безбоязненно заявил он.
— Да конечно ребятки, — включил дурака Ангел, — я всегда за наше совместное сотрудничество. Только я не пойму, а что вы за национальная команда один картавый, второй прыщавый, — это несерьёзно. А где ваш босс, какая у него кликуха и с кем я буду подписывать договор.
— Дядя ты что не въехал, что с тобой разговаривают серьёзные люди, — повысил голос Пика. — Твоё знакомство с нашим паханом может тебе влиться в пятьдесят процентов. Так что давай не тормози, а скажи нам да и заплати проценты за прошедший месяц.
— Мальчики, — обратился он к ним, — я вообще-то ждал у себя людей посерьёзней, а не таких тормозов, с короткими шеями. Вы чуток встряхните свои лысые головы и образумьтесь иначе с вами может приключиться внезапный коллапс.
— Нам твои коллажи по ветру, — ударил по столу Прыщ кулаком, — говори будешь с нами сотрудничать или тебя сразу здесь мочить? — после чего он поднял руку над головой Ангела. И тут же попал на приём хозяину кабинета. Раздался сильной стон и тут же наступила тишина. На помощь своему напарник бросился Пика, у которого в руке блеснула отвёртка. Но здесь уже Ангел включил свой гнев и отметая в сторону своё благородство и милосердие, вывернул на всю мощь руку злодея с холодным оружием. Он не крутился, а только стонал от боли.
— Быстро говори, кто вас прислал ко мне, — склонился Ангел над Пикой.
— Никто, — корчась от боли ответил он. — Но тебе всё равно не жить, или готовь пятнадцать лимончиков за мою руку, — это по-божески я назначил тебе цену.
Ангел надавил ему на перелом, тот взвыл и забил ладонью по полу.
— Это наш тренер Адам Адлер, — нами повелевает, — но к тебе он не велел нам приближаться пока. Он занял выжидательную позицию. Сказал, как ты созреешь до долларового величия, так мы и накинем на него сеть.
— Где он вас тренирует? — продолжал нажимать на перелом Ангел. — В двадцать первом училище, в подвале спортзала, — извивался от боли Пика.
— Передайте ему, что я его убью при встрече.
    В этот — же день Ангел на МАЗЕ уедет в Астрахань с двумя водителями за товаром. А через пять дней к нему в офис нагрянули следственные органы и произвели поверхностный обыск.
— А в чём дело? — недоумённо спрашивал он у кудрявого следователя.
— Совсем недавно, а точнее двенадцатого июня вы грозились убить инструктора по спорту Адама Адлера. Так вот позавчера его нашли в своей машине задушенным. Теперь ответьте вы действительно угрожали ему расправой?
— А что мне было делать, если он прислал ко мне двух накачанных рэкетиров, — сказал он. — Мне пришлось их помять немного. А на прощание я им действительно выдал фигуральную угрозу Адаму. Можете спросить у продавца Марины, она всё слышала.
— Обязательно спросим, — сказал кудрявый.
— Хотя не напрягайтесь, — облегчённо произнёс Ангел, — вам моё алиби нужно. Так вот я вам скажу, что в тот день, когда у меня были наглые гости я уехал в Астрахань и приехал только вчера под вечер. Со мной были двое водителей, Паршин Сергей и Вилков Николай. Сейчас они на разгрузке в пивном баре, чуть позже они будут здесь.
После того как кудрявый следователь переговорил с водителями, которые были в командировке с Ангелом в рыбной столице, все вопросы к Дурнову отпали. А рэкетиры забыли адреса всех коммерческих точек расцветающего коммерсанта.

глава  24

       Только через десять лет назад узнают, кто был убийцей Адама, — это были криминальные авторитеты, не терпевшие на своей территории спортсменов дилетантов, влезших без согласования с настоящими бандитами не в своё дело. А у Ангела жизнь текла в нужном русле, они со старшим сыном открыли ресторан «СОФА», в честь жены и мамы, которая тоже не мало своих сил вложила в открытие ресторана.
Майя со своим мужем Валерием курировала тем временем магазин и бар «ПЕНА».
Младший сын Илья после службы в Бресте, там женился и остался жить и работать в Белоруссии. Вначале он был участковым терапевтом, но через шесть лет, возглавил ведомственную поликлинику. К родителям ездил каждый год со всем семейством. Отец его постоянно заманивал в отчий дом, но Илья отвечал:
— «Вот построишь коттедж с большим садом, так мы с семьёй без лишних слов переедим к вам. А ютится в трёхкомнатной квартире это не по мне».
— Да разве я свою квартиру имел в виду, — настаивал на своём отец. — Я тебе куплю жилищные метры, какие пожелаешь, — он задумался и сразу заулыбался: — А ведь ты хорошую мысль подал, жить под одной крышей с самыми близкими людьми. Это и будет для нас с мамой самое настоящее счастье. И я завтра же схожу в департамент архитектуры и узнаю, что они могут мне предложить. Но пока он собирался, старший сын Алексей стал дедом, а Ангел прадедом. Сын построил себе коттедж из пяти комнат, а отец решил не связываться со стройкой, а при случае купить готовый хороший дом в благоустроенном месте с хорошей инфраструктурой. И он решил плотно заняться этим делом, только после того, как побывает с Соней на юбилее сестры. Ей исполнялось семьдесят пят лет и она тоже была и бабушкой, и прабабушкой, но без дедушки, Пётр скончался в начале века от целого букета болезней. День рождение она справляла в кафе, где из присутствующих в основном преобладал женский пол. Из знакомых же была одна Татьяна Вдовина, его одноклассница и соседка Натальи Моховой. Он её вначале и не признал, обратил внимания только на шумную модную особу одетую в молодёжный стиль. На руке у неё красовались часы — реплика из жёлтого металла, а в ушах янтарь. Но когда в зал вошла Соня и примкнула около колонны к мужу, она шуметь перестала, начала с любопытством разглядывать незнакомую гостью. Софья превосходила её во всём. Одни только серёжки с бриллиантами, чего стоили. Они от падающего света люстр смотрелись словно звёзды на небе, ослепляли весь зал.
— Вот Таня, — подвела Чара Татьяну к красивой паре, — смотри на своего одноклассника с супругой, которого ты не видела пятьдесят шесть лет. Сейчас ему тоже восьмой десяток идёт, а он как огонь.
— Я поняла, что это он, хотя и поседел сильно, — сказала Вдовина, — но заложенная красота твоих родителей отпечаток свой оставила на всю жизнь. Такая же конституция и у твоей сестры.
— А я бы тебя не узнал, встретив на улице, — вглядывался в свою одноклассницу Ангел, — хоть мы с тобой целый год сидели за одной партой. Года всё равно наш сильно изменили. Кстати, ты по жизни до пенсии кем была? — поинтересовался он, — помню ты мечтала быть портнихой.
— А я ей и была и есть, у меня уже с начала века возможность появилась открыть своё ателье по пошиву и ремонту одежды. Вот в нём я и радуюсь жизни. Со мной ещё четыре портнихи работают, а я у них и заведующая, и хозяйка, и закройщица.
Их разговор прервала сестра:
— Хватит лясы разводить, всем за стол, — объявила Чара гостям, — за ним и побеседуете.
Татьяна села рядом с Дурновыми, о чём они позже пожалели. Она за столом только и тарахтела, даже когда Ангел с Соней шли танцевать неугомонная Вдовина со своей партнёршей тоже примыкала к танцующей супружеской паре, и шевелила губами, так как громкая музыка заглушала посторонние звуки. И чтобы перенести присутствие занудливой одноклассницы около себя, он налегал на водку, до тех пор, пока не услышал от неё фамилию Мохова.
— Представляешь приехала год назад из лесной зоны горем убитая, — бубнила она. — Работала с мужем там контролёром, а он главный в оперативной части был, где и похоронила его. А дом то ей мать давно подписала, перед смертью ещё. Но жили в нём очень долго квартиранты, которые облагородили ей и дом, и сад. А тут месяц назад к ней как снег на голову свалилась её непутёвая сестра. Откуда уж она приехала никто не знает, но только на улицу эти сестрицы почти носу не показывают. Наташке, наверное стыдно за то что человек безвинно пострадал за неё. А младшенькой, ясное дело стыдно за свою распутную жизнь. В общем обе сестрицы бракованные и бездетные.
…Тут Ангел не выдерживает её болтовню и перебивает:
— Татьяна Дмитриевна, мне её жизнь тем более её сестры, совсем не интересна. Я скверным прошлым не живу, поэтому и счастлив по жизни. А на Наташку я не в обиде, тогда это не её происки были, а её вездесущей матери. Своё заключение я давно расцениваю, как персональное высшее образование личности, указавшее мне верный жизненный курс.
— Ну и правильно, ты красавец, — похвалила она его, — и разговор у тебя какой-то умудрённый. Но Наташке я всё равно покажу видео. Я сняла вас с женой за танцем на телефон. Пускай она слюной захлебнётся от досады. Я ведь с ней как-то в магазине встретилась и со слов Чары рассказала ей, каким ты сейчас стал и чего добился. Только вот не знала, что ты ещё и ресторатором стал. Хотя она и от тех моих слов, наверное все ляжки описала. А на следующий день пришла ко мне в ателье халатик свой новый реставрировать.
— Делай что хочешь, — рассмеялся Ангел, — а мы с Софьей, пошли танцевать.
После этого Вдовина немного поостыла со своей навязчивостью и полностью переключилась на телефон, с которым переснимала не только гостей, но и работников кухни. Перед завершением праздничного вечера, она упорно звала к себе в гости Чару и чету Дурновых.
— Танюша, — успокаивала её именинница, — нам сейчас не до гостей. Я сейчас только что вызвала такси, не понесём же мы эту гору на себе, — кивнула она сложенную пирамиду подарков.
…Через день Ангел с Соней из купейного вагона помашут ручкой Чаре и её дочерям. У брата было ощущение, что с сестрой теперь долго не увидится, но он ошибся. Через неделю в его офисе запрыгал телефон.
— Алло братец, — раздался родной ему голос, — я через час буду на железнодорожном вокзале вашего города, мой вагон десятый, встречай.
Он сорвался с места и сев в свой пикап взял курс на вокзал.
Она сошла налегке, в руках кроме пластикового пакета и дамской сумочки ничего не было.
— Ты как это решилась со своим больным позвоночником ехать одна в такую даль? — обнял ей брат.
— Дура, потому что несусветная, — шутливо произнесла она. — А вообще-то я в Москву по делу приезжала. Меня пригласила к себе в Китай-город, бывшая воспитанница Тося Палкина, — она врач — эндокринолог. Еле нашла её, думала там дворец будет стоять, а там здание кажется высокое, похожее на средневековый дворец, под названием Национальный исследовательский центр медицины. В нашей деревне ни черта ничего не добьешься, а очередь если подойдёт к медику, то вместе со смертью. А меня щитовидка замучила. Отныне моя душенька спокойная, все результаты отличные и я ещё поживу. И вот я от такой великой радости взяла билет к тебе. Тем более повод есть поделиться своей здоровой радостью и отрегулировать в твоей душе настрой. Но об этом позже, А пока мне день надо начать с ванны, поехали к тебе.
— Куда именно? — загадочно улыбался он.
— Конечно к тебе, — повторила она.
— У меня с некоторых пор дом не один, — хвастливо заявил он. — Вчера только что приобрёл шикарный коттедж двух уровней, надеюсь им сманить из Белоруссии Илюшку с семьёй. Хочешь заедем вначале туда, полюбуешься, как там всё здорово благоустроенно. Правда заселяться буду чуть позже, когда строители устранят все недоделки.
— Ты хочешь меня на выставку свозить, — с иронией бросила она ему. — Давай отложим это увлекательное занятие на попозже, а сейчас я хочу принять ванну.
— Примешь ванную и затем отправишься со мной на экскурсию в мой вигвам и далее к Алёшке в ресторан «Софа».
— Почему ты своей ресторации диванное название дал? — скривила она губы.
— Чара, как ты должна помнить Софа, — это имя моей любимой жены, а не диван или подушка на верблюжьем седле, — объяснил он сестре. — Она положила себя всю на открытие этого фешенебельного сооружения. Неужели я не имею права оставить своему потомству память об их маме и бабушке. Ты посмотри, как она выглядит, да она в семьдесят три года любой принцессе даст фору в сто очков, а может даже в двести.
— Истину глаголишь братец, — оценила Чара слова Ангела, — не хочу искажать события, но я с тобой соглашусь полностью. Из нас сирот получились психологически устойчивые люди и этим всё сказано. Мы с тобой достигли нормальных жизненных высот. В современном мире сироты редко восходят до качественной зрелости. Я свою пламенную речь акцентирую именно на сиротах. Детские приюты сегодня в основном населяют дети наркоманов и алкоголиков и это страшно. Это страшно признавать, но это явь, — наш народ заметно начинает портиться. Ведь мы с тобой взошли в другую эпоху. И я рада за нас, что мы с тобой всё-таки избрали верную жизненную цель. А сегодня перед сном, когда уединишься к своему компьютеру я скину тебе на него очень интересный фильм. Надеюсь, он тебя успокоит и освободит от ненужных размышлений. Обо всём остальном промолчу, потерпи и не спрашивай меня ни о чём.
После вечернего ужина, который им доставили из их ресторана, Ангел включил персональный комп. Найдя весточку от сестры, он нажал на ярлык. Мелькнула улица частных строений и знакомый словоохотливый тембр вёл репортаж. Он сразу догадался, кому принадлежал этот голос, так тараторить могла только Вдовина:
     — Итак на планете Земля раннее утро, улица пуста, а мы подходим к сакле Натальи Моховой.
На мониторе показался ухоженный дом с уютным двориком, обнесённый металлической сеткой, высотой примерно полтора метра.
— Я нажимаю на звонок, — продолжала свой репортаж Татьяна, — вижу за окнами мелькающий силуэт. Высовывается ухоженная голова хозяйки дома.
— Наташа доброе утро, я пришла у тебя спросить, ты не забыла Ангела?
Тут голова моментально пропадает и на крыльце появляется Наталья Мохова, облачённая в просвечивающую бордовую ночную рубашку и накрашенными губами.
— Таня, ты чего с утра заинтересовалась моим прошлым? — прошепелявила хозяйка, показав свой беззубый рот.
— Да вот я с ним на днях общалась на дне рождении его сестры. Он же всё-таки за тебя четыре года отбарабанил в неволе.
— Разве? — почесала она у себя под носом пальцем, — а я и не знала. Я его лицезрела в семидесятом году около кинотеатра. Сильно тогда напугалась, побежала от него так, что искры из пяток летели. А тут пару дней назад сестре позвонила Попова, и сказала, что он сюда приехал, чтобы меня убить.

— Глупости, — отвечает Татьяна, — он даже тебя не обвинял никогда, знает, что всё против него сотворила твоя мама.

— Мамы моей давно в живых нет, а недавно мне, ко мне сестра — обузой явилась из северных краёв. Бог наказал её за аморальный образ жизни. Вот теперь ухаживаю за ней, как за маленьким ребёнком. А за Дурнова я даже не знала, что он такой срок отсидел. Ведь у нас с ним ничего не было.
— Наталья ты сколько лет, отработала контролёром в управлении заключённых?
— Двадцать пять лет, пока муж не скончался от сердечной недостаточности. Он у меня был начальником опер части.
— С таким стажем работы и мужем — спецом, ты, наверное, законы знаешь не хуже любого прокурора. Не ошибусь, если скажу, что миллион раз проанализировала тот июльский соблазнительный вечер. Ведь мои одноклассники Гера Львов и Юрка Грушин, всю подноготную поведали мне про тот позорный для тебя день. Ты же перед ними, как курочка два дня крутила своей голой попкой.
— Мы с тобой так не договаривались вести диалог, — ощерила Мохова свой беззубый рот. — Пошла отсюда немедленно журналистка чёртова. То же мне Политковская нашлась. Попытка то была и не надо во мне искать обвиняемую. Я его не оговаривала, я только озвучивала слова следователя Звонарёва. А его уже в живых давно нет, он в семьдесят первом году превратился в пепел. Сгорел пьяный в своём доме. И мне твой Ангел ничего не сможет предъявить в связи с прошедшим сроком давности, статья семьдесят восьмая указ РФ.
— Если ты эту статью изучала, значит совесть тебя мучила и это уже хорошо. Что и следовало доказать. Вижу жизнь у тебя сложилась не ахти, а вот у Ангела она на протяжении уймы лет, — прекрасна! Он и высшее образование получил и работал долгие года на высоких постах. А теперь он известный ресторатор в своём городе. Имеет сеть ресторанов и магазинов. Но главное его достоинство — это его семейство с детьми, внуками и правнуками. Хочешь я тебе покажу свежее фото с женой — красавицей.
— А ну вон с моей территории, — схватилась Мохова за метлу, — я всё о нём знаю и без тебя из компьютера.
— Это ещё раз подтверждает твою вину, если бы ты была безвинная, плюнула бы через плечо три раза и всё.
Тут репортаж прервался, а Ангел от души рассмеялся:
— Ну и Танька, вот рассмешила меня через пятьдесят шесть лет. Но со своей киностудией она мне ничем не помогла я сам себе помог!!! Хотя всё равно приятно осознавать, что кто-то о тебе заботится. Спасибо тебе Танечка!!!

КОНЕЦ.