Сашка

- Эй! Мамочкин сынок! Сопли подбери! Разве мужики плачут?
- Да какой он мужик! Так, сопля на веревочке!
Смех одноклассников ударил в спину, и Сашка еще больше втянул голову в плечи. Лишь бы ничего не бросили, как в прошлый раз. Синяк от камня, прилетевшего накануне вдогонку, когда Сашка улепетывал после уроков из школьного двора, пока не сошел и напоминал о себе каждый раз, когда рюкзак с учебниками ерзал по спине мальчика.
- Беги, глупый! Они опять тебя бить будут! – девчонки порхнули мимо, не желая вмешиваться в «разборки».
Саша и рад был бы последовать их совету, но что-то внутри уже не скулило тихонечко, как раньше, а выло и рычало в полный голос. Что за зверь просыпался там, Сашка не знал, но чувствовал, что добра от него ждать не приходится.
За спиной свистнули и увесистый булыжник щелкнул по асфальту рядом с ногами Саши.
Зверюга все-таки добилась своего, ломанулась на волю, и Саша, еще не понимая толком, что делает, нагнулся, подбирая камень, и обернулся.
- Ну! Давай! Ведь не бросишь! Трус!
Гогот, стоявший в школьном дворе, вдруг куда-то делся, и Саша услышал чей-то холодный, жесткий ответ, не понимая пока, что это говорит он сам:
- Кому первому по зубам?
Слова еще висели в воздухе, а камень, брошенный Сашкиной рукой, уже описал дугу и заставил мальчишек отшатнуться в разные стороны от дорожки. Разбитое стекло столовой жалобно спело свою прощальную песню и разлетелось вдребезги, осыпая осколками дорожку возле школьного крыльца. К счастью, в этот момент, кроме одноклассников Саши, там никого не было.
- Сдурел?! Да мы тебя сейчас…
Компания, опомнившись, сорвалась было с места, но Саша уже поднял новый камень.
- Рискните! В следующий раз я не промажу!
Угрозы, посыпавшиеся на его голову, были страшны и невнятны, но осуществиться им не дали.
- Что здесь происходит?!
Голос директора школы, Ольги Михайловны, узнали все и сразу.
Компания брызнула в разные стороны, пытаясь затеряться в толпе, которая все еще бурлила в школьном дворе после окончания уроков первой смены, а Саша так и остался стоять на месте, сжимая в руках камень. Бегать от проблем и не держать ответ за свои поступки отец его не учил.
- Александр! Это что такое?! – Ольга Михайловна удивленно уставилась на мальчишку. – Это ты сделал?
Осколки, валявшиеся на дорожке, и изумленное лицо посудомойки, тети Веры, которая выглядывала сейчас из разбитого окна школьной столовой и качала головой, сказали за Сашу все и даже добавили то, чего и в помине не было.
- Как же так, Саша? Как ты мог? – Ольга Михайловна вздохнула. – Придется мне звонить твоей маме.
- Не надо! Пожалуйста! Я сам…
- Что ты сам, Саша? Все что мог, ты уже сделал… Почему? У тебя проблемы?
Саша не ответил. Он только сжал сильнее кулак, чувствуя, как впиваются в ладонь острые края булыжника и угрюмо насупился. Сам натворил – сам и отвечать будет! И мама здесь ни при чем. И даже одноклассники, которых Саша знал без году неделя, не особо виноваты в том, что случилось. Отец всегда говорил, что в руках себя держать надо, что бы ни случилось. И голову включать тоже надо, ведь всегда за бедствиями бывают последствия. Это присловье всегда очень веселило Сашу, потому, что впервые он услышал его от отца, когда тот грохнул на пол мамину любимую чашку в день ее рождения.
- Вот так, Сашок! Никогда я не умел посуду мыть. Матушка моя говорила, что для нее это бедствие похуже наводнения. А знаешь, чаще всего так и было. Сначала я мыл посуду, а потом пол. А уж посуды переколотил – страшно вспомнить сколько! Если чего не умеешь – лучше не берись. Или учись для начала. Мне-то уже поздно, а тебе в самый раз. Айда маме новую чашку покупать! А то проснется и огорчится. А разве это дело, чтобы в свой день рождения слезы лить?
- Нет!
- Вот именно!
Чашку они тогда купили и не одну. Мама шумно радовалась новому сервизу, сделав вид, что не жалеет о разбитой чашке. Хотя Сашка точно знал, что та была любимой.
Тогда он усвоил одну простую истину – хочешь, чтобы в доме было хорошо, постарайся думать не о себе, а о других. Сделай что-то, что порадует близких и вместо слез будут улыбки, а день станет чуточку светлее, чем был. А может, и не чуточку.
Саша отлично помнил, как расцветала мама, когда отец приходил домой после работы.
- Сашенька…
Имя, звучавшее из ее уст так тихо и нежно, принадлежало не Сашке, а его отцу, но почему-то мальчишка всегда радовался, когда его слышал.
- Ну что, Сан Саныч! Как дела? – отец обнимал маму, а потом подхватывал на руки Сашку. – Как настроение?
Такой простой вопрос, а как много в нем было смысла. Саша очень хорошо помнил, как отец неизменно, каждый вечер, задавал его всем подряд в доме, даже маленькой Светке, которая тогда ничего еще не понимала. Гулила в своей кроватке, мусоля погремушку, и смеялась, когда отец наклонялся над ней, позволяя ухватить себя за бороду.
Борода у отца была знатная. Как у Деда Мороза. Отец за ней ухаживал, подравнивая и расчесывая специальными щеточками. И только мать, да Сашка знали, что под этой бородой скрывается кривой, некрасивый шрам, оставшийся после пожара, в результате которого отец Саши стал героем. И не шуточным, придуманным, а всамделишным.
Непутевые соседи, которых Сашка теперь уже почти и не помнил, жили через стенку. По малолетству он тогда не понимал, что происходило в той квартире, куда дверь не закрывалась никогда, а веселая музыка неслась днем и ночью. Саша только помнил маленькую Танюшку, которая жила в этой квартире. Она приходила к их двери, настойчиво стучала до тех пор, пока мать Саши не открывала ей, и важно шествовала на кухню.
- Танюша, у тебя будильник где-то стоит, что ли? – смеялась Наталья, Сашина мать, закрывая дверь за незваной гостьей и ставя на стол еще одну тарелку. – Всегда являешься аккурат к завтраку и обеду. Суп есть будешь?
- Буду! – Танюша тянулась к корзинке с хлебом, выбирала горбушку и улыбалась. – И кайтошку!
Жареную картошку, которую мать Саши готовила просто виртуозно, Танечка любила больше всего на свете.
Сначала она приходила сама, а потом, когда ее младший братик встал на ножки, приводила еще и его. И Саша видел, как встречает их мать. Наталья улыбалась, закрывая входную дверь за непрошенными гостями, но глаза ее были настороженными и грустными.
Мать же Тани нисколько не смущало то, что ребенок столуется у соседей.
- А что такого? Кусок хлеба дитю пожалела? Что ты за мать такая?!
Саша, услышав в адрес своей мамы такую несправедливость, чуть не бросился с кулаками на Танину мать.
- Ого! Защитничек! – пьяненько рассмеялась тогда растрепанная и невозмутимая соседка. – Чего ты? Хочешь, приходи ко мне в гости! У меня тоже найдется, что поесть!
Утверждение это было, конечно, пустым. Уже тогда Саша понимал, что будь в доме Тани еда, она не приходила бы почти каждый день как по расписанию в их квартиру, не садилась бы за стол, и не ела бы так жадно, не забывая, впрочем, кормить с ложки брата и вытирать ему нос, сурово отвергая помощь Сашиной матери.
- Я сама!
Именно из-за этих детей отец Саши и получил свой шрам.
Пожар начался поздно ночью. Никто так и не понял, что стало его причиной. Уронил ли кто-то из гостей Таниной матери окурок, или старая проводка все-таки не выдержала нагрузки и дала сбой, установить так и не смогли.
Мать Саши, Наталья, проснулась, чтобы покормить младшую дочь и, потянувшись спросонья к ребенку, проворчала:
- Опять пригорело что-то…
А в следующее мгновение она уже вскочила, поднимая детей и торопя мужа.
- Саша! Горим!
На улицу выскочили в чем были. Светка голосила так, что Саша заткнул ладошками уши. Зато соседи под эту сирену выскакивали из подъезда один за другим, еще толком не понимая, что происходит.
Сашкин отец пробежал по этажам, колотя в двери, а потом выскочил во двор, чтобы проверить своих.
- Саша… Танечки нет…
Дальше говорить Наталье ничего не пришлось. Александр кинулся к подъезду, молясь только об одном – успеть!
Таню и ее брата он вытащить успел. И уже на лестнице поскользнулся и. потеряв равновесие, въехал головой в почтовые ящики, не уронив, впрочем, детей и удержавшись на ногах.
Наталья, увидев мужа, с располосованной сломанным соседским ящиком щекой, чуть не грохнулась в обморок.
- Ната, я в порядке! Детей возьми! Там еще кто-то остался!
Но тут мать Саши удивила его. Она вцепилась в мужа, прижимая его к себе так, словно видела в последний раз, и заголосила, запричитала, на весь двор:
- Не пущу! Саша, не ходи! Вон, пожарные приехали! Это их работа! Ты и так детей спас! Не надо, я прошу тебя! О нас подумай!
Сашка, сидя на скамейке, держал на руках Светку, и та вторила матери так громко, что отец замешкался на минуту. В это время пожарные уже добежали до подъезда и оттеснили в сторонку тех, кто стоял там, пытаясь понять масштабы происходящего.
- Разойдитесь! Не мешайте работать!
Танину мать не спасли…
Она спала так крепко, что даже не успела проснуться и понять, что происходит…
А родители Саши, посовещавшись, решили, что где двое, там и четверо. И Таня заняла свое законное место за кухонным столом рядом с Сашей и Светланкой. Возможно, не слишком еще понимая всего, что для нее сделали Сашины родители, она очень хорошо усвоила одно – ее не бросили. Не отдали в детский дом. Не разлучили с братом. И Таня решила, что должна отплатить Наталье и Александру хотя бы малостью, взяв на себя «заботу о детях».
Наталья таила улыбку, глядя, как Танюшка собирает малышей в садик и гоняет Сашу.
- Ты дневник взял? А тетрадь по математике? Опять учительница ругаться будет? Сашка! Нельзя же так! Зря мы вчера с тобой задачки решали, что ли? И причешись! На кого ты похож?
- На папу!
- Ага, как же! На лешего скорее! У папы даже борода причесана, а у тебя? Гнездо аиста? Или ласточкино? Как твоя прическа называется? Давай сам! А то я тебя причешу!
Сашка фыркал, но брал с полочки расческу, понимая – проще уступить этой настырной девчонке, чем спорить.
Он долго не мог определиться, как ему относиться к Тане. Как к сестре, как просили того родители, или как к досадной помехе, появившейся в доме и нарушившей заведенный порядок? Точку в его размышлениях поставил уход отца.
О том, что у родителей есть какой-то секрет, Саша догадался почти сразу. Мама плакала, стараясь делать это так, чтобы дети не видели, а отец ходил мрачнее тучи, то и дело уезжая куда-то на несколько дней, а то и недель, и улыбаясь только тогда, когда видел всех своих детей, сидящих за столом.
- Привет, банда! Как настроение?
Вопрос этот стал теперь риторическим. Хорошего настроения, понятно дело, не было ни у кого.
Дети, не понимая, что происходит, могли только обнять отца, что они и делали.
А потом и обнимать стало некого…
Наталья, проводив мужа, словно окаменела. Она жила теперь по инерции. Что-то делала по дому, ходила на работу, ухаживала за детьми. Но ни Саша, ни Света, ни Танюшка не могли достучаться до нее.
- Мам, мама, ты как? – Саша пытался заглянуть в глаза матери, но там была такая пустота, что он невольно отступал, не зная, как прогнать этот страшный морок.
Справиться с этой пустотой смогла Танюшка.
Ее как будто подменили. Еще вчера деловитая, всегда знающая, как и что делать, она вдруг превратилась в совершеннейшего младенца. Ходила за Натальей хвостом и буквально каждую минуту дергала за подол:
- Мам, а что теперь делать? Мам, а что на обед? Мам, а Светка плачет! Мам..
Светлана, глядя на Танюшку, принялась повторять ее действия, и Саша с облегчением выдохнул. Пустота отступила.
Наталья постепенно, словно нехотя, возвращалась к детям.
- А что сказал бы папа?
Эту фразу первой выдала Таня, а после начали повторять все. Она стала лейтмотивом всего, что происходило в семье.
А происходило многое.
Спустя всего полгода после того, как не стало отца, Саша узнал, что им придется переехать. Наталья, собрав детей, разложила на столе какие-то документы и достала из простого почтового конверта письмо.
- Вот… Бабушка ваша прислала. Папина мать, Вероника Сергеевна. Просит нас приехать. Она очень хочет, чтобы мы жили с ней. Там большой дом и всем места хватит. Вот только… Это другой город, дети. Работа там для меня есть, бабушка об этом уже позаботилась. Школа рядом и детский сад. Что скажете? Там возможностей больше. Вы сможете учиться и уезжать куда-то, когда придет время вам, Саша и Танечка, поступать, не придется.
- Мама, а она готова принять нас… Ну… Всех? – Саша, переглянувшись с Таней, задал вопрос, который волновал не только его.
- Да. Она знает, как у нас появились Таня и Славик, и готова принять их как своих внуков. Об этом не волнуйтесь! Было бы иначе, я этот разговор даже не заводила бы! Вы все мои дети и я никому вас не отдам. Либо вместе, либо никак. Ясно?
- Ясно!
В голосе Тани было столько облегчения и радости, что Саша окончательно решил для себя – эта девчонка его сестра. Такая же, как и Светланка. Пусть немного вредная и иногда не без занозы, но своя. А своих не бросают и никому не отдают. Так папа говорил, а теперь его, Сашкина очередь сделать все, чтобы Таня и Славик это поняли.
Наталья уладила все вопросы, касающиеся документов на квартиру Тани и Славика, сдала свою, и собрала вещи.
Переезд дался всем очень нелегко.
Отношения со свекровью у Натальи всегда были непростыми, но общая потеря сблизила этих женщин, заставив искать поддержки друг у друга.
- Сашенька мой хорошим человеком был… Разве могу я его память предать? Наташа, я все сделаю, чтобы ты с детьми ни в чем не нуждалась! И, если когда ненароком обижу тебя, – не держи зла… Просто скажи мне как есть, хорошо? Никогда от молчанки хорошего не бывает. Сколько лет мы с тобой по углам обиды свои прятали, а надо было просто сесть и поговорить. Где не сочлись бы – там пришлось бы гордость свою потешить. А так… Слишком много всего накопили. Раздавать теперь этот багаж сложно будет.
- А зачем раздавать? Пусть его. Есть вещи пострашнее, чем мелкие ссоры и обидки. Так ведь?
- Так… Права ты…
- Спасибо, что приняли меня с детьми! И за Таню со Славиком отдельная благодарность!
- О чем ты говоришь, Наташа? Это же дети…
Вероника Сергеевна прижимала к себе Светланку и Славика, любуясь на старших.
- Справимся, мои хорошие! Со всем справимся! Мы ведь теперь вместе…
Новая школа Сашу не порадовала. Одноклассники принимать его не спешили.
- Ты кто такой?! Откуда взялся?
- Мы с мамой сюда переехали.
- Мамой? О! Так ты у нас маменькин сынок? Народ! Видали? Нужны нам такие?
- Нет!
О своих проблемах Саша предпочитал молчать. Только Таня, которая была на год младше Саши, и в отличие от него, в своем классе общий язык с ребятами нашла легко и быстро, почуяла что-то неладное.
- Саш, помощь нужна?
- Ты еще куда? Танюха, меня и так маменькиным сынком кличут, а если еще и сестра за меня заступаться будет – вообще пиши пропало! Я сам разберусь!
- Сам – так сам. Но если помощь нужна будет – я им устрою!
 Вид маленькой, щуплой Танюшки, потрясающей крошечным своим кулачком, был настолько комичен, что Саша невольно улыбался в ответ.
- Знаю! Вояка…
Разбитое стекло было последней каплей в противостоянии Саши и одноклассников. Ольга Михайловна, что-то ворча себе под нос, увела его в свой кабинет и усадила на стул.
- У меня проверка по школе ходит, а тут ты со своими фокусами! Лебедев, мое терпение заканчивается, понимаешь? Я все знаю о твоей семье и о том, почему вы сюда переехали. Все знаю и все понимаю! Но так же нельзя! Есть какие-то границы и нужно их соблюдать! Посиди здесь пока. Я скоро приду! И чтобы ни шагу из кабинета! Понял? Есть хочешь?
- Нет…
- Там конфеты на столе. Угощайся! А я вернусь, и мы поговорим!
Директора Саша так и не дождался. Спустя час секретарь отпустила его домой, приказав явиться на следующий день после уроков для беседы.
- Повезло тебе, Александр! Слишком много дел у Ольги Михайловны сегодня. Маме расскажи обо всем. Чтобы сюрпризов не было.
Сашке оставалось только кивнуть в ответ. Поддевая ногой многострадальную свою «сменку», он вышел из школы и пошел домой.
Декабрьский морозец щипал за нос, заставляя глубже натягивать капюшон новенького пуховика. Куртки, такие красивые, модные, купила им с Танюшкой бабушка. Они долго ходили накануне по большому рынку, выбирая обновки, и Саша видел, как светились от счастья глаза Тани. Глядя на нее, он и сам начинал радоваться любой мелочи вроде купленных носков или новой шапки. А уж куртка, о которой он давно мечтал, и вовсе стала для него полной неожиданностью.
- Бабуль, она же дорогая!
- Саша, я могу себе позволить порадовать своих внуков! Тебе нравится?
- Очень!
- Значит – берем!
Возможно, именно из-за того, что на нем была сегодня эта куртка, Саша и дал отпор своим обидчикам. Побоялся, что толкнут, изваляют его в грязи, как было уже не раз, и что тогда? Как объяснить бабушке, что не уберег обновку, на которую она так потратилась?
Дорожка от школы свернула к прудам у рощи, и Саша зашагал быстрее. Здесь было холоднее. Ветер гулял вдоль берега привольно и по-хозяйски, и Саша потер перчаткой нос, который, судя по всему, вот-вот готов был превратиться в сосульку. Да так и замер, прижав тут же отсыревшую от теплого дыхания шерсть к лицу.
Чей-то возглас, оборвавшийся как-то странно, на излете, ветер унес в сторону, но Саша все-таки его услышал. Скинув с плеча рюкзак, он кинулся к пруду, почему-то таща за собой «сменку». Она-то и стала решающим аргументов в борьбе, которая предстояла Саше, но о которой он пока не знал.
Димка, главный Сашин обидчик и гроза класса, барахтался почти у самого берега. Пруд в этом месте был глубоким, и все ребята это знали. Почему они решили попробовать на прочность тонкий еще, едва наметившийся ледок, Саша не знал. Вроде бы глупостью его одноклассники не особо отличались, не считая их предвзятого отношения к нему.
Но то, что он увидел сейчас, повергло его в такую странную пропасть непонимания и неприятия, что его крик заставил вздрогнуть всех, кто стоял сейчас на берегу, а Мишка даже подпрыгнул от неожиданности, не сводя глаз с друга, отчаянно пытавшегося ухватиться за ломкую корочку льда вокруг темной полыньи, в которой шла сейчас, без преувеличения, борьба за жизнь.
Дима не умел плавать…
Съездив «сменкой» по спине стоявшего ближе всех Мишки, Саша оттолкнул его, с разбегу вылетел на лед и плюхнулся на живот.
- Держи!
«Сменка» скользнула по льду, и Саша наскоро намотал тонкий шнур, стягивающий горловину сумки, на руку.
- Хватайся! Не барахтайся попусту! Держись за сумку!
Чьи-то руки ухватили Сашу за ноги, но оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это сделал, времени не было. Вспомнив сейчас все, чему учил его когда-то отец, Саша командовал.
- Так! Теперь подтягивайся! Осторожно! А то мы вместе утонем!
Дима пыхтел, задыхаясь от страха, но делал то, что требовал от него Саша.
Тоненький голосок Тани раздался за спиной у Саши, и он понял, кто держал его все это время за ноги.
- Помогите!
Чьи-то возгласы раздались за спиной, крепкие руки ухватили Сашу за ноги и это была уже вовсе не Танина хватка. Кто сильно потянул его к берегу, и Саша еще успел ухватить за руку Димку, таща его за собой, и стараясь не обращать внимание на боль от врезавшегося в ладонь тонкого шнура «сменки».
- Отпусти! Отпусти его, парень! Ты молодец! Ты справился!
Какие-то мужчины тормошили Сашу, кутали в свои крутки его и Димку, который ревел басом, пока еще не понимая, что все осталось позади и теперь ему грозит только нагоняй от родителей и беседа с «друзьями», которые и подначили его на прогулку по льду.
А Саша, вырвавшись из рук людей, которые пытались согреть его, искал ту, что давно должна была быть дома.
- Таня!
Обняв зареванную сестру, он что-то говорил, спрашивал, но та твердила лишь одно:
- Саш, Саш, я так испугалась! Ты живой?!
Уже потом Саша узнает, что Таня, придя домой, разогрела обед, так как мама и бабушка были на работе, подождала его немного, а потом решила вернуться к школе, чтобы проверить, все ли в порядке. Мальчишек на берегу она заметила издалека. Красная Сашкина куртка, которая валялась теперь, мокрая и грязная, на берегу, дала понять ей, кто лежит на льду, пытаясь спасти тонущего Димку. В том, что тот тонет, Таня не сомневалась ни минуты. А все потому, что Димка молчал. И тишина эта, в которой слышны были только команды Саши, которые тот отдавал Диме, была страшнее, чем самый громкий крик.
А потом было много всего.
И разговор с директором школы, который толком и не состоялся, потому что маленький растрепанный воробей, словно профессиональный квотербек обойдя секретаря, ворвался в кабинет директора и заявил:
- Саша не виноват! Он – герой! Как папа! Настоящий! И если вам нужно кого-то поругать – можете меня! А его не трогайте!
И Ольга Михайловна не выдержала, глядя на Таню, которая встала перед Сашей, пытающимся усовестить ее, и наотрез отказалась уходить, готовая до последнего защищать того, кого считала братом.
Смех Ольги Михайловны заставил Таню замолчать, а секретаря открыть рот от удивления и выгнать из кабинета любопытных старшеклассников, которые непонятно как просочились туда вслед за девочкой.
- А, ну! Кыш отсюда! Шантрапа! Театр вам тут, что ли?
И разговор окончился, так толком и начавшись, потому, что говорить Ольга Михайловна в тот момент просто не могла. По всем правилам ей нужно было отругать мальчишек, вызвать родителей в школу и решать вопрос поведения самым строгим образом, но она этого делать не стала. С родителями Димы и других мальчишек она переговорила, конечно, а вот Наталью вызывать в школу не стала. Напротив, сама сходила к Саше домой и поблагодарила Наталью и Веронику Сергеевну за воспитание сына и внука.
- Хороший у вас мальчик растет. Правильный. Только, вы все-таки побеседуйте с ним. Безопасность – это очень важно! И то, что так все сложилось – это счастье. А ведь могло бы закончиться все совсем иначе! Вот… Как директор школы я все сказала, а теперь как мама скажу. Можно, я вас обниму, Наталья Степановна? Если бы у меня был такой сын – я бы гордилась им отсюда и до Луны! Но у меня только девчонки. И хотя мои дочери дадут сто очков вперед любому мальчишке, одна мысль меня определенно радует.
- Какая?
- А замуж их выдавать когда-то придется. И то, что есть такой парень как ваш, утешает мое материнское сердце. Понимаете меня?
- Кажется, да! – Наталья улыбнулась в ответ и, впервые за сутки, выдохнула.
Страх потерять сына был настолько силен, что Тане больших трудов стоило убедить мать в том, что случившееся позади и волноваться больше не стоит.
- Как не волноваться, Танечка?! Он ведь копия – отец!
- Мам, а разве это плохо?
Взгляд темных Танюшкиных глаз был так серьезен, что Наталье не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть в ответ.
- Ты права… Это хорошо…
И никто больше ни разу не назовет Сашу «сопливым». Никому это даже в голову не придет.
Ведь как можно давать обидные клички человеку, который творит такие дела? Глупо, да и только.
Конечно, друзей после этого случая у него прибавится, а лучшим из них станет тот самый Димка, которого Саша выучит-таки плавать, когда придет лето.
И пройдет несколько лет, и в зимний холодный день, совсем как тот, в который все это случилось, Дмитрий хлопнет по плечу друга, стоя на крыльце роддома:
- Сашок, ты теперь папа! Готов к труду и обороне?
- Нет пока…
- Ничего! Уж кому как не тебе справиться с таким делом? Ты точно знаешь, как детей воспитывать надо.
- Откуда?
- От верблюда! Ты думаешь, что воспитывать надо по книжкам? А вот и нет! Лучше, чем собственный пример, еще ничего не придумали! Вот подрастет мой крестник будущий и я ему все-все про его папку расскажу! Пусть учится!
- А я про деда…
Саша хлопнет Диму по плечу в ответ, и обернется к дверям роддома, чтобы встретить свое будущее, такое маленькое пока с виду, но уже такое большое по сути.