Настойчиво и монотонно за границу забытья стучался

Молодой художник в своем воображении, а после на холсте, пораждает неведомых и жутких существ. Может и вокруг все такое серое и мрачное, потому что художников теперь прельщает экспрессия, эпотаж, кошмар и противоречивость. И потребителя найти на такое ну очень легко. Каждый теперь, глубоко внутри, вампир, оборотень, ангел, котенок, лисенок, зайчонок и прочая нечисть. Людей вокруг и нет почти. Вот и делимся на тех кто кровавую грязь производит и на тех кто ее потребляет, к сожалению, третьего не дано. Если грязь эта не кровава прямым текстом, значит она кровава в своем подтексте. Секс, кровь, потребительство и саморазрушение. Это курс нового мира. Производители грязи равны потребителям, только последним, как им кажется, уже и стремиться не к чему. Вот только жить все страшнее, особенно если иногда по сторонам озираться.

Настойчиво и монотонно за границу забытья стучался день. Грохотом колес, сомном далеких голосов, удушливыми парами. Грязным уродливым солнцем за немытыми тучами. Удивительно, однако если пересилить его и не дать всему этому грохоту и цветной мешанине разогнать блаженное ночное забытье, то ничего не изменится. День просто пройдет мимо. Попробует то же самое в следующий раз. По кругу, этот номер день исполняет уже не одну тысячу лет. И будет продолжать исполнять совершенно независимо от того, что кто-то сегодня победил его и не откликнулся на его сумбурные позывы... Очень необычно грезить наяву подобными кошмарами. К сожалению, глаза вновь открыты, а вокруг ничего не изменилось. Серый туман вокруг, серая грязь под ногами. В натуральном мире натуральных вещей-нет ничего больше, кроме этого. Иной раз, по неведомой причине-окружающее составляется в причудливые картины. Но чаще всего туман протекает в одном направлении. Ветер шептал, что далеко-далеко туман собирается в огромный мутный водяной поток. И тут же с грохотом рушится в бездну. До дна той бездны нету доступа даже ветру, но туману доступ есть. Доставая до глубин, он разбивается на мелкую пыль. Неспешно клубясь. Туман поднимается обратно. Из жуткой бездонной бездны... Может мысли эти, но скорее что-то другое. Вновь стало менять окружающее. Быстро и стремительно так, как это бывает всегда. Серое пустое небо, неожиданно заимело необычайную глубину и почернело. Тускло зажглись на нем холодные и колючие звезды. Глубина неба поражала и пугала. Пугал и тот факт, что небо разрослось во всех направлениях. Под ногами была пустота. И со всех сторон безмолвно безразличные смотрели холодные звезды. Неподвижность холодной пустоты нарушала маленькая точка, которая приближаясь, быстро росла. Завороженный происходящим, не заметил, как нечто выросло передо мной в тесную клетку из толстых металлических прутьев. В клетке метался, сломленный безумием до животного состояния, человек. Он кричал и ругался. Правильнее сказать, что он выл, как будто сама окружающая пустота рвала его на части. Однако в реве этом, можно было разобрать отдельные слова. Смысл слов, как нельзя подходил к образу безумца... "Вой, кричи. Как тысяча чертей воет в аду. Вой и ори также. И радуйся, что боль все еще с тобой, потому как, раз есть боль-значит еще жив..." Вольно и не дословно запомнились мне слова его. Все же, что-то было в его безумии такого, о чем не хотелось даже думать. Спектакль пустого тумана заканчивался. Все таяло в серости. И вот уже даже безумные крики пропали, в затянувшей все, вате тумана. Остался только я. Пораженный и сломленный неясной картиной.