Антисоветские...

  - Долго там есчо? - недовольно задался вопросом Степаныч, расположившийся в дальнем углу вагона. - До коле - то можно?
Степаныч, сидел на корточках, на самом полу, его шапка сползла набекрень и на лице проглядывалась щетина, местами с сединой, выдававшей его уже не молодой возраст.
- Да скоро уж, скоро. - Сказала Марьюшка. Женщина, лет около тридцати с повязанной шалью на голову. Шаль была прохудившейся, истрепавшейся. Темный волос выглядывал из под неё, а Марьянушка то и дело его заправляла обратно под шаль. Телогрейка довольно - таки тоже прохудилась, но всё же была спасением холодным октябрьским вечером в застылом вагоне. Народ набившийся в вагоне был голоден, дети прижимались к своим родичам, а малые спали на руках. Аленка смотрела большими глазищами на всех, ловя в темноте то одно лицо, еле осветленное каким - то пробивающимся светом, то другое. Никак не могла уснуть, хотя и обессилила за эти дни. Куда везут было совершенно не понятно и пугающим. Кормили редко и скудно на перестанках, порою доставался лишь кипяток. У кого - то были сухари с собою, но накормить всех не было возможным, сухари подавались только детям. За этим тщательно следила Софья Ивановна, которая и насушила данных сухарей. Степаныч, как - то, обезумев было начал требовать дележку на всех, благо народ в вагон набрался душевный и понимающий, который обозвали в бумажках с печатями - "антисоветскими элементами...". "Антисоветскими" обозвали детей, "антисоветскими" обозвали стариков, "антисоветской" обозвали лупоглазую перепуганную Аленку.
  Вагон пошатнулся, запыхтел и тронулся, Марьянушка охнула, Степаныч выдохнул, будто ожидание его утомило и он почувствовал облегчение...Аленка закрыла глаза, пытаясь уснуть под однотонное равномерное покачивание, убаюкивание, шипение. Куда их везут? Что их ждет там? Антисоветских элементов в этой большой советской стране...