Автор и Смерть

Смерть
приходила к нему каждое утро,
просто так, по-соседски,
проходила на кухню
и просила зеленого чаю,
с московской конфетой.
для долгожительства,
и вопрошала
с дежурной вежливостью:

"Ну сколько на сегодня
осталось хлама Не изданного,
в библиотеки Не разосланного,
по радио Не прочитанного?
Много ли мне еще ждать тебя,
плодовито-литературный
ты наш?"

А он ответствовал ей,
покраснев от скачка давления:
"Ну, погоди еще чуток:
осталось сегодня меньше,
чем было вчера,
но больше,
чем будет завтра.
Скоро-скоро за мной придут
и всё опубликуют!
Тогда и ты приходи!
В самый раз мне придешься!"

"А платочек-то подаришь
за терпение мое?!"

"Конечно!
Я специально купил!
Вот!
Держи!"

"Фу!
Опять Старушечий!
Ты мне потом
Светлый,
с цветами вышитыми
или в клеточку
с полоской купи!
Наелась я черного цвета!
Терпеть уже
ночной тьмы не могу!
Столько в ней для меня
лишней бесконечной работы!

Ну, что, договорились,
что ли?!"

Он кивал ей
покорной головой,
и она уходила.

Смерть,
из-за своей деловой малограмотности
и не осведомленности по части
содержания контентов
на площадках ресурсов
Восьми Миллиардов самовыражений,
и не знала,
и знать не могла,
что он каждый день
сочинял что-нибудь новенькое,
и завтра
новинок становилось еще больше,
чем вчера,
и его контракт с литературой
никогда не мог стать ничтожным,
и жизни его, поэтому,
и письменной,
и устной,
то есть, доказуемо живой,
суждено продлиться
долго-долго,—
так долго,
как только сможет!