За брусникой

  Танька стояла на берегу таежной речки и с наслаждением вдыхала сырой сентябрьский воздух. Река петлей огибала уютную поляну. Середина полянки заросла травой, а по краям роняли листики березы. Листики отрывались от веток и медленно падали на траву. Стояла тишина.

  Город остался далеко. А существует ли он вообще, этот город? Среди бескрайнего леса кажется удивительным, что где-то есть шумные улицы, асфальтовые дороги, пыльные заборы и каменные дома.

  Приехали за брусникой. День с утра обещал быть ясным. Пока собирались, пока дядя Саша заводил во дворе грузовик, пока все уселись в кузове и выехали, погода изменилась. Дождя не было, но небо быстро затянули мягкие густые облака.
 
  Долго ехали по неровной лесной дороге, сидя на автомобильных покрышках, которые дядя Саша еще вечером забросил в кузов. Наконец, вот она, эта полянка у реки.

  – Все внутренности вытряс, – тетя Аня могла бы ехать в кабине грузовика, но предпочла забраться в кузов вместе со всеми.

  – А я замерзла, – сказала Марина, спрятав руки в свитер, – разжигайте скорее костер!

  Лес пестрел цветными нарядами, словно приготовился к костюмированному балу. Березы, осины, ивы у речки – все пожелтело и покраснело. Под ногами лежали листья. С деревьев падали листья. В воздухе пахло листьями. По реке плыли листья. Одна березка низко-низко наклонилась над речкой, опустив в холодную воду тонкие веточки. Дядя Саша добрался по ее стволу, как по мостику, почти до середины реки.
Течение реки у полянки было медленным. Вода ледяная, прозрачная – все камушки на дне видно. Река начиналась далеко в горах. Перекатывая волны через ветки и корни деревьев у самого берега, речка «пела». Слышался как будто тихий перезвон хрустальных шариков. И это был единственный звук пасмурного осеннего утра.

  Танька сидела на берегу, на толстой ветке поваленной березы, и наблюдала, как снуют в воде маленькие юркие рыбки. Они дразнили Таньку, подплывая близко к берегу. Может быть рыбам просто любопытно выглядывать из речки на людей?

  – Дядь Саш, это кто? 

  – Гальяны, – дядя Саша присел рядом с Танькой над водой и смотрел, как течение проносит под березовым стволом кораблики желтых листьев. – Все суетятся и суетятся чего-то.

  «Как же здорово здесь! Вот бы дом наш стоял на этой полянке», – думала Танька, слушая музыку воды и глядя на шустрых гальянов.

  Костер развели в ямке, обложенной камнями. Все, кто останавливался в этом месте, жгли костер в одной и той же ямке. Танька знала: как соберешься покидать бивак – затуши костер и залей его водой, убери за собой мусор, а жестяные банки из-под тушенки, предварительно обожженные в огне, закопай в землю. Если соблюдать эти простые правила, лес останется чистым и здоровым.

  Уселись вокруг костра на заботливо оставленных кем-то скамейках – полянка в объятиях речки пользовалась вниманием ягодников и туристов.

  Чай в лесу всегда вкусный. Тетя Аня добавляет в котелок молоко. Дома Танька чай с молоком не пила, но в лесу он казался ей чудесным. В кружке плавал пепел и листик ивы. Танька пыталась поймать листик пальцами. Дядя Саша решил, что это комар попал в Танькину кружку, и смеялся: «Чай «с мясом» в лесу – вкусно!»

  Поездка за ягодой превратилась в неспешное уютное чаепитие под желтыми березами. Журчала вода в реке, тихо падали листочки и трещал костер. А может ну ее, эту бруснику?

  – Подъем! – дядя Саша первый поднялся со скамейки.

  У костра оставили дежурить Марину. Потом ее сменит кто-нибудь. Ягодница из Маринки была так себе, зато костер она поддержит, да и чай к возвращению всех остальных из леса будет готов.

  До брусничника добрались быстро: перешли речку по деревянному мостику, поднялись по тропинке через березняк и сразу очутились на полянке в сосновом лесу.

  Казалось, что вот-вот пойдет сильный дождь. Среди высоких сосен темно. Можно подумать, что день клонится к вечеру, хотя еще и утро не закончилось. А все это из-за облаков. Они, словно вата, заполнили небо над лесом.

  – Так тихо. Наверное, я оглохла, – сказала Танька вслух, чтобы услышать свой голос.

  Собирать бруснику непросто. Кустики ее совсем низкие. Ягодки у брусники маленькие, красные, как капельки крови. Самые мелкие – размером с бисер, а крупные – с бусину. Ягоды тугие и мясистые. Куст у брусники крепкий, плотный с блестящими темно-зелеными листиками. Мороз ей не страшен. Зимой в лесу можно легко найти бруснику. Разгребаешь снег, а под ней – плотные зеленые листики и замерзшие брусничинки, твердые, как красные камешки.

  Ведерка и совка у Тани не было. Ей дали кружку. Набрав доверху, Танька шла с кружкой к тому, кто поближе – к тете Анне, дяде Саше или брату Диме. Самое неприятное ; уронить кружку и рассыпать бруснику. Так трудно ее потом собирать, вылавливая непослушные ягодки в опавшей хвое. А кружка то и дело норовила завалиться на бок.

  Танька не торопилась, аккуратно выбирая пальцами красные капельки из мха.  Иногда она поднимала голову и слушала лес. Птицы молчали. Ветви молчали. Молчало небо. Глухая и мягкая тишина окутывала все кругом. И это не та тишина, когда просто нет звуков. Это громкая тишина, когда ты легко понимаешь мысли окружающего тебя мира. В такой тишине очень внимательный человек открывает для себя много интересного.

  Танька расслышала скрипучие думы старого трухлявого пня, источенного короедами. За долгие годы пень накопил множество историй: как он родился из семечка крохотным росточком, как поднимался, расширялся, копил годичные кольца и обрастал ветками, как превратился в красивую могучую сосну. Много лет шумел он среди таких же крепких и высоких, как он сам, сосен, давая укрытие птицам и благодатную тень лесным растениям. Он рассказал, что однажды ударила молния и расщепила надвое его широкий ствол. С грустью поведал историю о том, как он горел, как сох и превращался в простую деревяшку, а потом упал. И вот теперь доживает жизнь, питая собою лесных обитателей…

  Танька с уважением погладила пень по шершавой макушке и пожелала ему спокойной старости. Пень благодарно вздохнул и задремал. Поставив рядом кружку и каждый раз, возвращаясь к ней с горсткой красной брусники, Танька кланялась старому пню.

  Потом послышались голоса темно-серых туч, которым не терпелось избавиться от тяжести воды в пухлых животах и скорее пролиться на лес густым ливнем. Танька уговаривала тучи подождать и дать ей набрать побольше брусники. Тучи недовольно поворчали, но согласились терпеть до вечера.

  Березки у реки легко касались друг друга ветками и спорили о том, кто из них стройнее и красивее.

  – Посмотрите на меня! У меня самые тонкие и яркие листочки. Как они шелестят на ветру!

  – Нет-нет, я лучше вас, мои веточки самые изящные!

  – Да куда вам до меня! Вы видели мой стройный белый стволик?

Танька сказала им:

  – Не спорьте! Вы все красивые. У вас такие длинные косы!

  Березки обрадовались и начали разглядывать друг друга. Те, что росли у самой воды, внимательно посмотрели на свое отражение и остались довольны.

  В тихой лесной дреме Танька старалась не отходить далеко от пня, с которым ей удалось подружиться. Мысли и речи деревьев, кустов, птиц и муравейников были похожи. Все они хорошо провели жаркое лето и жили теперь в ожидании осени, чтобы, собравшись с силами, встретить и перемочь долгую забайкальскую зиму. Сосны рассуждали, много ли выпадет снега зимой и выдержат ли их мохнатые лапы большие снегопады. Кусты шептались о том, как бы обильнее укрыть корни листвой, чтобы не застудить их в сильные морозы. Букашки поддерживали кусты в их заботах, потому что любили прятаться от холода в глубокой подстилке из листьев и хвои вокруг кустов и деревьев. В густой и темной осенней тишине лес был полон раздумий, он подводил итоги, считал запасы, а излишками их щедро делился с людьми. Вот и брусника в очередной раз заполнила доверху Танькину кружку.

  – Танькааа! – это Марина вмешалась в тайный и доверительный разговор.

  – Ааааааа?

  – Иди ко мне!

  Все сразу стало обыкновенным. Появились настоящие звуки: заскрипели сосны, зажурчала речка под шатким мостиком, зашелестели от легкого ветра листочки на березах у берега.

  Попрощавшись с пнем, Танька спустила к реке, постояла, глядя с моста в холодную, прозрачную воду. По реке все плыли и плыли листья. Таньке хотелось сохранить в душе новые открытия: и о старом пне, и о соснах, и о листьях на воде. Было бы здорово запечатать внутри, как в стеклянной банке, воспоминания об этом тихом и пасмурном дне.

  Вернувшись к сестре, Танька села у костра и долго молчала, с благодарностью вспоминая все, что ей поведал старый лесной пень.

  Домой возвращались в сумерках. День был серый, поэтому рано стемнело. Ехали молча, только урчание мотора да скрип деревянных бортов грузовика нарушали лесную
тишину.

  Собранную ягоду следовало по возвращении сразу же «скатать», чтобы отделить ее от мусора. В лесу в ведро с брусникой попадает всякий хлам: листики, веточки, паутина, камешки. Стол наклонили, подставив под ножки бруски, и застелили его простыней. На пол у стола поставили широкий таз, а сверху из ведер потихоньку стали сыпать ягоду. Бруснички бусинками катились в таз, оставляя на ткани весь мусор.  Танька, Марина и тетя Аня стояли сбоку, помогали мусору отцепиться от ягоды, стряхивали его в чашку, если скапливалось на ткани много листиков и веточек.

  Брусника ягода нужная, дорогая. Зимой без брусники никуда. Она сбивает температуру, дает бодрость и здоровье. Варили из брусники густое варенье. Таньке нравилось, когда ягоду просто перемалывали через мясорубку и мешали с сахаром, без кипячения. Вареную бруснику Танька не любила. Ягодки в варенье казались ей жесткими, корявыми, «со шкурками». Бабушка раньше сушила много брусники, зимой добавляла ее в компот, делала морс, а с брусничным вареньем пекла тарочки. Листья брусники иногда заваривали вместо чая. Красивый и яркий получался напиток.

  Скоро Тетя Аня отправит в подпол пузатые бордовые трехлитровки. Зимой будут на столе и морс, и компот, и блины с вареньем. Будет здоровье. Не страшна зима с брусникой. Брусника же зимы не боится, зеленеет себе под сугробами.
 
  На улице поднялся ветер. Танька сидела у окна. Серые разбухшие тучи дождались своего часа, выполнив обещание, данное Таньке. Теперь они готовились пролиться на лес, на сонный поселок, на далекую таёжную речку. Тучи понемногу роняли на железную крышу дома крупные, как ягоды брусники, капли.

  Танька смотрела, как летят листья с черемуховых кустов в палисаднике под фонарем, думала о том, что в тайге у речки доживает свой век старый трухлявый пень. Ему зима нипочем. Укроется пень пушистым снегом, так и перезимует. А рядом с ним перезимует вечнозеленая брусника.