Седьмое испытание Часть II

В смертельном лабиринте
(Первое испытание)

 День первый

    Теперь, я один стоял перед огромной скалой, но вход в тоннель я не заметил. Мне пришлось более внимательно исследовать глазами скалистую гору снизу вверх. И тут же я заметил на высоте около четырёх метров выше меня несколько торчащих кустиков. Я догадался, что эти кустарники прикрывали вход в пещеру – хитрая маскировка, которая скрывала пещеру от посторонних глаз. Мне пришлось, осторожно скользя по камням, подтягиваться к пещере. Раздвинув ветки, я рассмотрел вход в тоннель. Радость тут же улетучилась: казалось, чёрная бездна была готова меня проглотить.
 - Да, это и есть вход в ад, – пронеслось в голове.
Я стал осторожно входить в пещеру. Собака спокойно пошла вперёд. Пещера была довольно просторной. Высота ее была в два раза выше моего роста, и шириной около двух метров. Эта был настоящий тоннель. Я посмотрел на свои «командирские» часы с календарём и будильником, они показывали 23 марта, 15 часов. Через несколько шагов меня окутала темнота. Я включил фонарь, и коридор немного осветился. Рядом спокойно шла собака и весело вертела хвостом. Это придало мне уверенности и спокойствия. Так мы прошли несколько километров. Удивительно то, что я не испытывал усталости. Ноги мерно отчитывали метр за метром. Интересно было, что сам коридор не увеличивался и не уменьшался в размерах. Получается, что проход был тоннелем и, вероятно, искусственным. Мне стало казаться, что по этому каменному коридору я смогу пройти хоть до края земли. Я взглянул на часы и удивился: я прошагал девять часов – пора делать остановку. Я стал искать подходящее место. Мой фонарик осветил кучу золы, а рядом лежали аккуратно сложенные доски. Тут же находилось место и для лежанки. Я быстро зажёг костёр из хворостинок, которые валялись вокруг, накормил собаку сушёным мясом и дал попить воды. Джуля с благодарностью лизнула мою руку. Я разложил доски на каменном полу, накинул на них полотно из войлока и лёг. Джуля уселась рядом. Состояние у меня было странное и необъяснимое: мне не хотелось пить и есть. От непривычки я сразу же уснул. Так прошел первый день.

День второй

    Прошло некоторое время, неожиданно, сквозь сон, я услышал звонок командирских часов. Я резко вскочил и не сразу понял, где нахожусь. Ошарашено я стоял без движения: меня окружала кромешная тьма.
Где я? Что это за место? Из этого оцепенения меня вывел визг Джули.  Вот тогда я начал медленно приходить в себя – вспомнил, что нахожусь в тоннеле! Фонарём осветил часы – маленькая стрелка показывала ровно восемь – это я вчера установил время звонка. Значит, спал я восемь часов. Пора идти! Надо успеть дойти до конца! Время не ждёт!
Вначале я накормил собаку, потом поел сам. Затем привёл себя в порядок, аккуратно сложил доски на место, золу собрал в одну кучу и продолжил свой путь. Чтобы отвлечь себя от мрачного коридора, я стал смотреть по сторонам – по пути следования стали попадаться скелеты и черепа людей и животных. Да, бедные создания! Они так и не смогли выйти наружу.
В общем-то тоннель был довольно чистым, если не брать во внимание все эти находки. От главного прохода в разные стороны уходили другие коридоры, их было довольно много. Интересно, куда же они ведут? Чтобы не отклоняться от главного направления, я, по совету Сафара-аки, удерживал внимание на белой линии, нанесённой на стену тоннеля, очевидно, намеренно, чтобы не заблудиться. Я начал быстро утомляться, вероятно, сказывался недостаток дневного света – приходилось часто делать остановки. Хотелось спать и глаза сами собою закрывались, шаги сделались тяжёлыми. Главное теперь для меня – не терять белую линию. Перед глазами стали мерещиться световые пятна. Мало того, стали появляться слуховые галлюцинации: какие-то звуки похожие на плач ребёнка, рычания и воя волков, хохота и скрежета. Даже Джуля вела себя напряжённо, хотя не выла и не лаяла. Так прошло некоторое время. Несмотря на смертельную усталость я, уже по привычке, не забывал кормить и поить Джулю. Перед сном, машинально расстелив войлочный настил, и кое-как перекусив, я лёг спать и мгновенно уснул.
 
 День третий

    Снова звонок и снова тяжёлый подъем. Машинально перекусив кое-как, и накормив собаку, я привёл себя в порядок, и продолжил свой путь, но уже не было прежней лёгкой походки. Хотя шаги сделались тяжёлыми, шёл я по-прежнему уверенно, её придавала мне белая линия. Главное – не терять ее из виду. Пока она есть, у меня сохраняется надежда на удачный исход. Поэтому настроение было боевое, как у альпинистов. Я шёл, не сбавляя шага, до пятнадцати часов, мне пришлось сделать передышку на обед и небольшой отдых – я вздремнул. Проснувшись по сигналу будильника, я почувствовал себя немного бодрее. В хорошем темпе я прошагал до самого вечера. Как обычно, очень лёгкий ужин и быстрый крепкий сон.

День четвертый

Этот день я также прошел, как и другие дни: без приключений и сюрпризов.

 День пятый

Проснулся я на этот раз намного позже, чем в предыдущие дни.
Хотя я не знал, на каком расстоянии от выхода нахожусь, настроение было без мрачных мыслей. Единственно, что меня немного угнетало, то это постоянная темнота, которая пыталась одолеть мою психику. Очень и очень трудно привыкнуть к ней, к тому же, если это темнота находится в замкнутом пространстве. Главное, что почувствовал, то это, непонятная для меня, быстрая утомляемость и нарастание шума в голове. Я снова направляю фонарь на стену, где белая линия упрямо ведёт меня в тёмную даль. Так же упрямо иду и я в тёмную тьму. По-моему, я шёл очень долго и решил передохнуть. Взглянул на часы и чуть не ахнул: время показывало одиннадцать часов. Как же так? Я ведь шёл полдня?!  А по часам выходит, я шёл не более двух часов! Метаморфоза какая-то! Я снова поднялся и озабоченно продолжил свой путь. Проходит некоторое время, и со мной начали происходить странные вещи: в ушах усиливается какофония звуков, перед глазами замаячили странные блики, мне показалось, что я не иду, а ползу. Иногда казалось, что я иду не прямо, а как-то боком, словно пьяный. Я остановился и прижался к стене, затем медленно опустился на корточки. Джуля жалостно взвизгнула и облизала моё лицо. Вероятно, она боялась за меня, почувствовав мою растерянность. Я понимал, что со мной происходит что-то невероятное. Тело мое то разрывалось на части, то вздувалось как воздушный шар. Испуг проникал в меня, и от этого становилось жутко и холодно. Я чаще стал задавать вопросы. Господи, где я нахожусь и что здесь делаю? Зачем мне это нужно? Есть ли конец этому тоннелю?
Джуля снова ткнула меня своей мордочкой, мол, вставай, надо идти!
  - Джуля, подожди немного! Я очень устал! Вот немного отдохну и снова пойду.
Тяжело вставая, я медленно продолжил путь в неизвестность.
Вот поворот, снова поворот – слабый свет фонаря, по-прежнему, следовал за белой линией. Через некоторое время обнаруживаю место заброшенного костра. Кое-как на этом месте разжигаю огонь. Готовлю горячий напиток из сухофруктов. Большое внимание уделяю собаке, а затем, разложив свой халат на каменный пол, я уснул мгновенно, забыв завести будильник.
 
 День шестой

Сколько я спал, не знаю. Помню, как залаяла собака. Я с трудом открыл глаза. А надо мной стояла Джуля и тянула за рукав, пытаясь
поднять. Я сел на колени, пожевал немного изюма и выпил оставшийся напиток. Особую заботу я проявил к Джуле: в данный момент она важная особа и без неё мне не выжить. Я посмотрел на часы и растерялся: так это двенадцать часов дня или ночи?
Да и сколько времени я спал? Не знаю! Потерял счёт времени.  А это очень плохо! Ведь, ломка суточного режима, может плохо отразиться  на моём здоровье. Это одна беда! Сейчас, появилась другая беда. До этого, я видел, в какую сторону иду. Но сейчас, я стоял посреди коридора и растерянно  оглядывался, то налево, то направо. В какую сторону идти? Откуда я шёл? Ничего не помню!  Меня охватил ужас! Я действительно впал в панику.
  - Джуля, помоги – отчаянно крикнул собаке, – иначе мы погибнем!
Джуля стояла и непонимающим взглядом смотрела на меня. Я сел на скальный пол и опустил голову. Джуля снова лизнула меня, как бы прося, чтобы я встал. Стоп!  Я слышу свой голос: что это такое? Не подобает так вести себя! Разве не ты хотел попасть в Гималаи? Это было твоё желание! А теперь ты испугался! Эх, горец, горец!  Где твоя смелость?! Это всего лишь тоннель, а не подземная яма! Из ямы нет выхода, а из тоннеля есть два выхода – выбери для себя нужный. Вставай и иди как мужчина!
Я тяжело встал на ноги. Мой мозг превратился в пустой бочонок. В голове нет решений и никаких мыслей не возникало. Я снова посмотрел по сторонам и не нашёл особых приметных знаков. Всё напрасно. Столько сил и времени потрачено на дорогу!
Часы показывали время и день – 29 марта и 12 часов.
Так случилось, что я потерял из виду самый главный ориентир – белую линию. Я не заметил на каком месте и в какое время мною была потеряна эта спасительная линия. Сказать, что я был глубоко растерян и подавлен – мало! Я был испуган и меня начала охватывать депрессия и паника. В голове мысли застучали молоточками: что делать и как быть? Куда идти? Вероятно, от страха у меня вдруг появилась желание жить, а не умирать. Во мне проявилась отчаянная активность. Я чуть не бегом стал проходить коридоры тоннеля. Надо сказать, что от главного тоннеля, по которому я шёл изначально, отходили другие коридоры в разные стороны. На одном из таких ответвлений я из-за усталости и рассеянности оказался в неизвестном месте. Я принял для себя два решения: первое – это успокоится, второе – нужно срочно найти нужный коридор. А для этого следует только идти и идти.
Прошел целый день, но главного коридора не было. Пошёл второй день.
Меня лихорадило от отчаяния. Я постепенно терял самообладание: перестал ощущать себя, своё тело и сознание. Во мне проснулась какая-то звериность. Злость и ярость охватывали меня. Это был явный признак паники. Я злился на себя, на свою самонадеянность и на этот тоннель – был в ярости на свою слабость и неудачу.
Прошёл еще один день моих безрезультатных блужданий по лабиринту. Скажу вам честно, я готовился к смерти. Не было другого выхода, как встретить ее спокойно. Я помню слова старого армянина Вартана: «Когда при смерти душа находится в состоянии покоя и радости, то она попадает в божественный мир. Но если при смерти душа находится в состоянии тревоги и печали, то ее путь в демонический мир». Когда я вспомнил эти мудрые слова, то мне сделалось легче и спокойнее. Я перестал лихорадочно бегать и нервно дышать. И вообще, перестал искать свой коридор. Пусть будет, что будет! Я перестану защищать свою жизнь, ибо в этом не было смысла на данный момент. Я просто шёл гуляющей походкой, опустив голову вниз, мысленно прощаясь с родными и с этим миром. 
Найдётся ли среди читателей понимающий и чувствующий то душевное состояние, в котором находился двадцатилетний юноша в момент прощания с жизнью. Это было страшно – лучше не испытывать такие моменты.
Я уже не следил за часами, да и зачем? Главное, я не забывал напоить и накормить свою верную Джулю. Это по моей вине она попала в такое положение. Не знаю, сколько времени я блуждал по коридорам, когда вдруг мой фонарик осветил кучу золы и сложенные доски. Я застыл на месте, пытаясь сообразить, что это значило? Я медленно стал приходить в себя.
О, Боже! Так это то место, где когда-то ночевал!  Я медленно поднимаю фонарик выше по стене и застываю: на стене была белая линия! Понимаете, белая линия! 
Я заплакал, ибо я был спасён. Я был в состоянии Нирваны!
Мои часы показывали 3 апреля, 11-30. Выходит, я блуждал
по скальному лабиринту четверо суток, которые могли меня погубить!
Тут же я разложил доски и впервые крепко заснул. Рядом, спокойно улеглась Джуля.

 День одиннадцатый

Проснулся я удивительно легко и радостно. Накормив себя и собаку, я сделал ревизию запасов воды и пищи. Оставалось: пачка сухофруктов, пачка сухарей, пачка сушёной рыбы и пачка риса. Всё, кроме сухофруктов, я оставлю собаке: она для меня важная особа, а я потерплю.
Теперь надо быть более внимательным и осмотрительным. Как-никак это скальный вахано-гиндукушский  240 километровый тоннель, а не школьный коридор.
Я выпрямился, поправил рюкзак и уверенно зашагал в нужную сторону, больше не думая о расстоянии. Я почувствовал, что во мне что-то изменилось, стал другим, окреп духом. Настроение улучшилось, появилась уверенность в своих силах, но через некоторое время вновь почувствовал огромную усталость – снова ноги налились свинцом. Теперь я позволял себе чаще делать передышки, каждые два часа – за день, получилось шесть остановок. Отныне, за исходную точку времени, я взял цифру «12».

 Двенадцатый день

Утром по звонку я проснулся ровно в восемь часов. Теперь мои движения стали более спокойными и медленными. По плану я должен сделать шесть остановок: три до обеда и столько же до ужина. Обед я превратил в тихий час. Я понял, что сон в обеденный перерыв даёт некоторую свежесть организму. Такая тактика давала эффект сохранения силы.
Я продолжал идти неторопливым шагом и вместо того, чтобы думать о тоннеле, я начал размышлять об истории государств и народов, вспомнив слова мудрых старцев, что размышления облегчают и укорачивают путь.
Постепенно я приучил своё сознание к постоянному размышлению на высокие темы. Это стало для меня спасательным кругом от напряжения и паники – это раз, во-вторых, почувствовал, что здесь я возмужал, почувствовал тягу к анализу и самокритике. Я часто вспоминал слова Сафар-аки:
«Стремись к цели, побеждая страх, проявляя терпение и волю!»
Мысли оборвались после того, как я обо что-то споткнулся. Опустив фонарь, в луче света, я обнаружил несколько досок и кучу золы, значит, пора отдохнуть. Я снова разложил доски для тихого часа, затем, приготовил небольшой обед для собаки. После этого лег спать, предварительно зафиксировав часы на положенное время. Ровно через час я проснулся и без тревог и волнений продолжил свой путь. Всё было отработано до автоматизма: ужин для нас с Джулей, сон, подъём и снова в путь.
Загадкой были пройденные километры и сколько ещё предстояло пройти?
Пока я прикидывал это в уме, луч фонаря остановился на куче человеческих скелетов. Их было несколько и на них были одеты национальные халаты. Вероятно, они были убиты: рядом валялись пустые гильзы, свинцовые пули виднелись в костях. Значит, была перестрелка. Только между кем и кем? По всей видимости, убитые были простыми носильщиками или рядовыми слугами. Их, обычно, первыми убивали, чтобы меньше было свидетелей. Да, жалкое и грустное зрелище!
Но надо идти, нужно торопиться! Шёл до позднего вечера, после ужина сухофруктами я с радостью плюхнулся на своё «ложе».

Четырнадцатый день

Я, наверное, спал очень долго и крепко, раз Джуля начала лаять. Я с трудом открыл глаза и сел. После всех утренних приготовлений и покормив собаку, я продолжил свой путь.
«Неужели Сафар-ака ошибся на счёт времени? – думал я. – Нет! Старец не мог ошибаться! Причина во мне! Очевидно, я шёл очень медленно и вяло!»
Надо успеть до окончания запаса воды. Если без еды можно обходиться даже дольше двух недель, то без воды трудно держаться более четырёх суток, особенно, когда находишься в тоннеле, без солнечного света. Сегодня я решил пройти дольше. Что удивительно, мои глаза стали привыкать к темноте, да и темнота казалась не такой уж мрачной. Главное, я уже различал дорожку в скальном тоннеле. Значит, мои глаза стали видеть почти по-кошачьи.
За это время груз уменьшился – я нёс почти пустой рюкзак. Надо было упрямо идти, не обращая внимания на стены, скелеты – ни на что. Более двенадцати часов я шёл без остановки – надо было искать подходящее место для ночлега. Я направил луч фонаря на ближнюю дистанцию и начал поиски. Вдруг под лучом фонаря ярко вспыхнул золотистый блеск. Я нагнулся и увидел огромную кучу сваленной друг на друга богатой одежды: мужские и женские наряды. Рядом аккуратно лежали дорогие кинжалы, разнообразные сабли, много женских украшений и драгоценностей. Чуть поодаль, лежали ящики. Открыв крышку, я увидел большое количество новеньких винтовок. Передо мной лежало огромное богатство азиатских шейхов. Вот тебе Монте-Кристо!
Я смотрел на это богатство и не знал, что мне с этим делать?! Здесь
валялось большое количество золотых монет 1890 года. Но монеты меня не привлекали – больше интересовали украшения, как произведения искусства XVIII – XIX веков. Особенно поразительны были перстни, мужские и женские пояса, а также искусно сделанные кинжалы бухарскими и самаркандскими мастерами. Затем, я подошел к ящикам с винтовками, взял в руки одну из них и прочитал: «Ross -Эnfildmob 19». Потом другую: «li-Эnfild.15». Да, это были знаменитые английские винтовки образцов 1895 и 1915 годов. Там было и другое оружие: германские винтовки-маузеры «Gew-б». Меня поразило не только разнообразие винтовок, но и большое количество старинных пистолетов. Наконец, я увидел очень красивый пистолет. Подбираю его и читаю что написано на клейме: «Mauser Pocket Pistol 1914-7 65 mm (32 аср)». Затем, нахожу такой же пистолет: «МаuserWerkeA.G. oberdorfA.N.». Конечно, я не военный специалист, но, как художника, меня больше увлекала внешняя красота кинжалов, сабель и даже винтовок. Изящная, великолепная инкрустация серебром и золотом не могла оставить меня равнодушным. С собой я взял три разных кинжала, одну самаркандскую саблю и один перстень – сложил в рюкзак и, нагруженный этим богатством, я продолжил свой путь. Теперь мне надо идти без остановок и так уж задержался. Я решил больше не обращать внимания на другое имущество. Через два часа я увидел место, где можно заночевать.

Шестнадцатый день
 
Утром я проснулся с тяжёлой головой. Мне не хотелось есть и начинало тошнить: решил только попить воды. Но когда я увидел, что её мало осталось в курдюке, пить сразу расхотелось. Воду я оставил для собаки, она нуждается в ней больше меня. Как всегда, я сложил доски на место, а золу собрал в одну кучу и тяжёлой походкой поплелся в путь.
Я знал, что сегодня шестнадцатый день, как нахожусь в каменном мешке. Психологически я был в полном порядке. Галлюцинации не проявлялись и шум в ушах исчез. Вот только ноги оставались свинцовыми и дышать было очень тяжело. Зато, к моему большому удивлению, сознание становилось ясным и чистым. Я больше не задавался вопросами, вроде: сколько дней осталось и сколько километров прошел? Главное для меня стало – это не терять из вида белую линию. Я несколько раз видел коридоры, которые отходили от моего тоннеля в разные стороны. Интересно, куда они идут и в какие страны? У меня появилось больше интереса к этим загадочным коридорам.
В пещере воздух стал более затхлым и тяжёлым. Я прошел некоторое расстояние и вновь почувствовал себя уставшим. Пришлось делать передышку. Теперь, я делал остановки через каждые час.
Снова накормил собаку, затем короткий отдых и снова в дорогу. Проходит время, я снова вижу, лежащий у стены в странной позе, скелет. Здесь, очевидно, произошла трагедия. О том, что его убили, говорил глубокий след, оставленный от ударов саблей по черепу. Кем же ты был, и за что тебя так? Да, жестокое было время.
Готовясь к дневному отдыху, я развёл костёр и заметил, что пламя от костра постоянно наклонялось в сторону моего движения. Это было хорошим сигналом.
Проснулся я с большим воодушевлением чувствуя приближение конца моей одиссеи. Ну, теперь можно и победную песню спеть. Проходит ещё два часа и я ощутил дуновение свежего воздуха, даже голова закружилась.  Господи! Как хорошо! Я стал считать шаги: прошел двести, пятьсот, восемьсот, резкий поворот – о, чудо! В конце тоннеля появился долгожданный божественный СВЕТ! 
Мой мир наполнился торжественной музыкой! Вся моя сущность ликовала и пела! Я находился на вершине Мира, на вершине Вселенной! Слезы радости потекли по щёкам. Я победил себя. Я победил время и расстояние. Джуля, радостно виляя хвостом, бегала вокруг меня.
Нет, вам не понять мое состояние! Не понять, как юноше удалось ускользнуть от тоннельной смерти, проживая несколько жизней в пути! Никому не желаю пережить то, что испытал я, ожидая смерти в одиночестве, в полной темноте!
Свет снаружи был для меня ярким, и я не мог подойти ближе. Тогда, я решил ждать до вечера, и в сумерках выйти из тоннеля. Вместе с Джулей мы просидели до самой ночи. Затем, я осторожно вышел из тоннеля, поднял голову и увидел небо покрытое огромными, яркими звёздами. Такой красоты я не видел нигде. Душа моя подымалась до небес. Я увидел до чего же красива наша Земля!
Над долиной медленно подымалась заря. Глаза постепенно привыкали к утреннему свету. Я осторожно спустился с горы и направился в долину, дошёл до реки, где мы с Джулей вдоволь напились чистой горной воды. Затем дошли до зеленной лужайки, где стояло одинокое, молодое деревце, присел, прижавшись спиной к стволу, и стал смотреть на горную долину, любуясь ее красотой. Синее небо, свежий горный воздух, запах свежих трав и журчание горной речки убаюкивали мое уставшее тело, и я не заметно сладко заснул, часы показывали 8 апреля, 5 часов утра.

Конец второй части.