Старик у окна...

   Тяжело. Тяжелое утро…. Впрочем, такое же тяжелое, как и все другие за последние годы. Ненавистное солнце бьет ослепляющими до боли  вездесущими лучами сквозь неплотно завешенные шторы. Пора вставать. С не проходящей болью в спине я медленно поднимаюсь с кровати, ступаю в уже порядком изношенные тапки и подхожу к окну. Кружится голова, а все тело пропитано такой слабостью, что порой кажется, сил не хватит даже на неспешное поднимание и опускание опухших век. Из окна моего скромного и серого жилища виден дворик с детской площадкой, непонятным строением и несколькими припаркованными автомобилями. Рука тянется к окну, со скрипом открывается форточка. Комната начинает постепенно наполняться свежестью и запахом шумной улицы. Я смотрю на часы, что висят прямо над кроватью. Восемь. Без пяти. Не совсем чистая пол-литровая банка с водой подносится к моим пересохшим губам. Запиваю таблетки. Если честно, то я даже и не помню от чего они. Две белых, одна желтая. Утром и вечером. Запивая большим глотком. Это помню четко.
   Присев на край деревянного стула, вспоминаю день недели. Вторник. Значит, сегодня должна прийти соседка. Она приносит хлеб, молоко, сосиски, творог и свежие сплетни. Все принесенное будет сначала выложено на стол, затем аккуратно разложено по полочкам в холодильнике. После недлинного рассказа о событиях, происходящих в ее жизни, она достанет аппарат и измерит давление. Увидев результат, сокрушенно покачает головой, спросит, пил ли я таблетки и, посидев еще минут пять, уйдет. Все как всегда.
   Острая боль в сердце неожиданно пронзает грудь. Взгляд мой падает на висящую возле часов фотографию в простенькой деревянной рамке. Молодой, озорно улыбающийся парень в военной форме, и веселая веснушчатая девчушка стоят обнявшись. Они счастливы и верят в светлое будущее. Они куда-то торопятся. Им жаль своего времени, жаль упускать неповторимые мгновения молодости и беспечности. Я не спешу. День в любом случае будет долгим и скучным. Поэтому все мои движения неторопливы и размерены. Я живу по часам.
   Боль успокоилась, и я снова подхожу к окну. Заляпанное и треснувшее стекло, заклеенное скотчем, связывает меня с внешним миром. Вот проснулась зловеще-синяя муха. Она жужжит и носится от подоконника  до потолка. Нет - нет. Убить или выгнать ее мне никогда не удастся. Даже и не пытаюсь сделать это. Просто смотрю на все замысловатые перемещения неугомонного насекомого.
   Во двор со скрежетом въезжает грузовик. Из него выскакивает молодцеватого вида водитель, проворно надевает рукавицы и открывает борт. Мебель. Интересно, переезжают или купили? Из подъезда выходит уже немолодая толстая женщина и что-то говорит шоферу. Тот прыгает в кузов и начинает подтягивать к краю огромный двухметровый шкаф. В это время из того же подъезда выходят двое парней - один постарше, со смешными черными усами, второй – молодой, в цветастой майке, еще наверное школьник. Они стягивают шкаф и несут его к входной двери. Молодой идет ровно и спокойно, говоря что-то на ходу своему коллеге. Тот, что постарше идет молча, слегка раскачиваясь и петляя, лицо его сосредоточено и видно, что ему нелегко.
   Я перевожу свой взгляд на руки. Мои руки. Смотрю с сожалением и тоской. Руки, трясущиеся даже от тяжести банки с водой….
   Солнце уже ушло за край дома напротив. Появились облака. По скорости опавших листьев понимаю, что ветер усилился. Будет перемена погоды. А от этого заноют суставы, не давая телу покоя. Значит, бессонная ночь.
   Старик….  Совсем старик…. Старик в двадцать восемь лет….