Настя

Цвет глаз её — до безобразья —
Чертовкой в мир этот смотрел.
Она ж звалась скромно: Настасья;
И Настькой — между прочих дел.
Формы её — статуй детали —
Работы лучших мастеров.
В ней музы б дочь свою узнали;
Так хороша — что нет и слов.
Конечно же к такой красотке
Давно приставлен муж во днях.
Он был ревнив — нитка в иголке;
Жену он не бросал в гостях.
Мужей гнетущие беседы —
С её подругами он вёл.
С мужчинами на — "Ты и ты" —
Не оставлял; с ней всюду шёл.
— Пусть танцы женушки другие
С кем хотят пляшут, а ты — нет.
Твои достоинства любые —
Мои на вечность эту лет.
Твой поцелуй — моя отрада!
Твой жест и взгляд — клады мои!
Твоя краса — моя звезда!
Ты лишь моя на все-все дни!
Так говорил Иван Ильич —
Настасье, жёнушке своей.
Он одержим Настей — как лич;
Лич верный ревности средь дней.

Поверь, кумиром быть приятно;
Когда тебя боготворят —
То горе мчится безвозвратно
Само к себе в свой грешный ад.
Ты веришь счастью словно другу;
Число всех чувств — приятный пир.
Жизнь жмёт тебе премило руку;
Миг каждый шепчет: Ты — кумир!
Таким кумиром была Настя;
Конечно лишь для одного.
О! это слишком много счастья;
Легко устать от этого.
И Настя, Настенька устала;
Ей надоел сей тяжкий груз.
И она пала с пьедестала —
Как в играх в переборе туз.
Самой себе подрезав крылья —
Настасья в мир к греху сошла.
Бурлит в ней тайно яда зелье:
"К кому бы я ещё пошла?"
"Пошла развратницей, блудницей;
В час лунный целовать взялась.
Одежды сбросила жар-птицей —
В объятья страстно отдалась.".
Такая мысль в Насте застряла;
В ложных объятьях согрет муж.
Его целуя, представляла:
Что муж уж съел парочку груш.

Благослови, Господь, соседей!
Они помогут в трудный час.
Входят они в число людей —
К которым добр язык и глаз.
Такие добрые соседи —
Жили с Настасьей рядом вот.
Они давно уж старики;
Седой — у них даже их кот.
Но к ним приехал в час весенний —
Внучок их, бравый казачок.
Для всех знакомых он — Арсений:
Гуляка, балагур, игрок.
Он пил вино частенько рано —
Лишь заря на небо взойдёт.
В том бед не видел он упрямо:
Смерть каждого из нас найдёт!
Арсений в жизни был философ;
Пришло. — привет! Ушло. — прощай!
Был молчалив и много слов —
Не лил он в уши невзначай.
И вот сидел он на крылечке;
Вино с бутылки попивал.
На небе уж светило Солнце —
Вдруг Солнца вид во дне пропал.
В оконце, во соседнем доме —
Арсений видит дивный клад.
Застыл недвижно он — как в коме:
Красотку созерцает взгляд.
Девица у окна стояла;
Платья свои передевала.
Ночное платьице сняла —
Вмиг видом Солнце превзошла!
Груди её, талия, бедра —
Как в сказке дивны, хороши.
Сияет наготы Аврора;
Дай краски, холст, карандаши —
И я запомню то виденье;
Красу ту сохраню навек.
Божественное всё ж созданье —
Иной на свете человек...

Да, Настя видела: что смотрит
На неё взгляд мужской в окно.
Но не спешила скрыть свой вид;
Смущенье было изгнано.
И без одежд, власы свои —
Настя решила расчесать.
Слегка дрожа — как дрожат дни;
Чего-то, продолжая, ждать.
Вновь обратила Настя взгляд:
Где обожатель? Он исчез!
Красот её прекрасных ряд —
К окну ведёт миг словно бес.
— Куда он делся? — шепчет ум;
И любопытство зрит в окно.
В кустах под окнами уж шум:
Он рядом, здесь, шаг до неё.
Глаза в глаза — момент вдруг свёл;
Застыли оба словно камень.
Пульс сердца глас в ушах обрёл;
В ней воспылал священный пламень.
Любовь! Любовь! Это любовь!
Власть прошлых дней повержена!
Зря нечто в прошлом хмурит бровь;
Ты, прошлое — отвержено!
— Настасья, ты уже проснулась?
Вдруг комнату заходит муж.
И Настя тут же встрепенулась;
Прикрылась платьем. Муж стал чужд.
Словно чужой, кто недостоин —
К тайнам её свой бросить взгляд.
Хоть с виду вид Насти спокоен —
Спешит надеть она наряд...

И дни пошли тяжёлым шагом;
Муж бесит близостью своей.
Его присутствие — травит ядом!
Что делать, подскажите, ей?
Настасья, Настя спать не может;
Всё думает о парне том.
Спать Настя в эту ночь не хочет —
И покидает тайно дом.
Идёт она к пруду и парку;
Блистая фонари — молчат.
Похож сей город на мозаику —
Здесь дома разные стоят.
Многоэтажек и хибарок —
Держит надёжно дорог сеть.
Что не собрать дома в мешок;
Тайно ни скрасть и ни спереть.
Спит город, редкое окно —
Блистая в ночь свой щурит глаз.
— Что там не спят? Аль всё одно:
Мир не о счастье рассказ.
И вот уж парк сам городской:
Пруд, лавочки, Луна в воде.
В сей поздний час — покой —
Он здесь повсюду и нигде.
Присела Настя на скамью —
Что у пруда вблизи стоит.
Вздыхает на судьбу свою;
Луна на то молча глядит.
Как быть бедняжке? Жизнь — тоска!
Век с нелюбимым — каторга!
Любой день — выстрел у виска!
Зачем всё это? Нафига?
— Да, не любила мужа я;
К его любви замуж пошла.
Ведь он боготворит меня —
В том счастье, думала, нашла.
Но слишком много той любви;
Укор то — нелюбви моей.
Судьба, слова мои верни:
"Люби меня — буду твоей!".
Так я сказала как-то мужу;
Верни мне те слова, судьба.
Дай выплюнуть себя наружу;
Ошибке злой я уж раба.
Ошибка — вот кольцо на пальце!
Он — любит, а я — не люблю.
Жизнь — что бычок в золотой пепельнице;
Тихонько её докурю...

— Привет. — и Настя обернулась;
И слёзы вытерла с щеки.
И осторожно улыбнулась;
Луной блеснули в ней зрачки.
О! чудо. — рядом с ней Арсений;
Откуда здесь он? Как? Зачем?
Из таких странных совпадений —
Высь сложена звёздных систем.
— Привет! — и Настенька краснеет;
Едва ль расскажет то Луна.
Что в небесах скромно белеет —
Не так ярка в небе она.
Арсений рядом с ней садится:
Красив. Блондин. Ну что сказать —
С ним Насте хочется остаться;
И прочь ей хочется сбежать.
Он пьёт вино прям из бутылки;
И Насте предлагает пить.
Вот горлышка коснулись губки —
Пьёт вино Настя, так и быть.
Пьёт сразу много — полбутылки.
Тепло по телу вверх ползёт.
Вино прощает дней ошибки;
Но душу Насти то ль спасёт?

Как не был бы силён Амур —
Властью своей в наших сердцах.
Ум водит много процедур;
И ты — что призрак в зеркалах.
Не сам тот ты, то: скромность, стыд;
То — строй приличий принятых.
Приличия блюдут в днях вид —
И мы похожи на чужих...
Молчали оба. Ночь светила;
Луна таращила свой взгляд.
И тишина тихость разлила —
Деревья даже не шумят.
Ночь лунная, вино хмельное;
Наедине, вдвоём, одни.
В Насте растёт чувство такое:
"Арсений! ну же, обними.".
Устав объятий дожидаться —
Настя решилась и сама —
К его щеке губам прижаться
Себе дозволила она.
Тот легок был так поцелуй:
Словно касанье ветерка;
Словно касанье воды струй;
Словно движенье облака;
Арсений повернул лицо —
Глаза в глаза, судьба к судьбе.
Настя сняла с руки кольцо;
И бросила его к воде.
Бежит колечко ко пруду;
Бежит — мир видит крайний раз.
Оно лишь принесло беду;
С ним счастье не явило глаз.
Бежит колечко и в воде —
Утопло; его не найти:
Ни тут, ни сям, ни там, нигде.
Муж — позабыт. Гордость — прости.
Арсений Настеньку целует;
Снимает платье он с неё.
Что дальше было, скрыто будет;
Лишь глаз Луны узрит сиё...

Час страсти пламенной минул ты;
Надеть чулки Настя спешит.
Её ещё зрит без одежды —
Луна, что в ночь эту глядит.
Но стыд он не вернулся к деве;
Ножку в чулок вставив одну.
Найти бы описанье в слове:
"Жизнь не идёт ли уж ко дну?"
Настя задумалась невольно:
Что будет? Ни к мужу же идти?
— Арсений, я тебе ль нужна?
Иль мне в пруду покой найти?
Ответом стала — тишина.
Арсений уж исчез в ночи.
Грешна неверная жена!
Как быть? Ответа нет. Молчи!
Безгрешность осудила вмиг:
Речному богу быть женой.
Я слышу сердца её крик;
В нём сплин жестокий. (Боже мой!)
В воды пруда Настя зашла —
В одном чулке, бледна — как моль.
И смерть свою там обрела —
Одной ей ведомая боль.
Поплачь читатель, больше нет —
Насти-красавицы на свете.
Ей быстро надоел сей свет;
И ночь поймала её в сети.
Ночь — это вольности порыв;
Ночь — это увлечений власть.
Жить плохо правды позабыв —
Губить приходит к людям страсть!

Автор сего — Данте де Анри

(Картинка из интернета)