Я буду ждать на темной стороне. Книга 4. Глава 2

— Сегодня я уезжаю, поэтому… — запнувшись, Эрика не смогла больше продолжать, нервно сглатывая ком.

Раньше с ней такого никогда не было. Поежившись, будто пытаясь укутаться в невидимую шаль и укрыться таким образом от враждебности внешнего мира, она бросила мельком взгляд на своего собеседника, после чего вновь поддавшись невеселым думам, невольно отвернулась от него. 
 
— Так скоро? — перестав на миг дышать, переспросил Новаковский, глядя на неё расширившимися от удивления глазами.

— Но в ближайшее время ты меня ещё увидишь, — спохватившись, отозвалась она, перехватывая его взгляд.

Увы, сам Егор интуитивно чувствовал, что эта поездка продлится не день, и не два. И даже не месяц. Как минимум, на пару лет. Если ситуация не стабилизируется и не поменяется в лучшую сторону, мотивируя самых осторожных вернуться обратно.

Он не знал, где будет сам через неделю, и что будет с ним, что говорить о других, а тем более о такой как она! Это было впервые в его жизни, когда был не способен контролировать ситуацию и как-то повлиять на неё. И в первый раз, когда ему проще было пустить все на самотек, чтобы инцидент разрешился сам собой. Но это наверное в контексте происходящего было единственным правильным решением, если он хотел сохранить свою психику стабильной и вспоминать об этом в дальнейшем как о каком-то недоразумении, либо чьей-то неудачной шутке.

И все же он мог ругаться сколько влезет, проклиная обстоятельства, непопулярные решения, принятые свыше, а все-таки он терял ту, общение с которой едва удалось наладить, и теперь он рисковал поддаться её манипуляциям, преклоняясь перед её действиями.

Тщетно Эрика надеялась отыскать в его взгляде такое же слепое обожание, какое она видела в глазах своих предыдущих поклонников, за исключением разве что Лисова. Её самолюбие не произвело на Новаковского впечатления.

Уж слишком она о себе возомнила, когда они даже толком не были знакомы друг с другом. Кое-что он о ней, правда, знал, немало раз вмешиваясь в различные ситуации и спасая её от очередного недоразумения. Но все же их знакомство до сих пор оставалось достаточно шапочным, чтобы они могли предъявлять друг другу какие-либо претензии, будто расставались навсегда, рискуя никогда больше не увидится.

Эрика была одета легко, несмотря на то, что воздух на улице ещё не успел как следует прогреться в такую рань. Но даже если бы она стояла перед ним совсем обнаженной, будучи как всегда поглощен собственными мыслями, Новаковский едва ли обратил бы на это внимание, разрываясь между желанием как следует с ней попрощаться и необходимостью обеспечить себе хоть какую-то толику безопасности перед грядущими событиями. Как минимум, сделать необходимые запасы еды и медикаментов на пару недель вперед, которые к концу дня могли закончиться во всех магазинах города и не только.
 
По крайней мере, того, что они с братом собирались набрать, выстаивая немыслимые очереди за продуктами на рынке, должно было хватить им на одну неделю. А что будет после, и как они будут питаться потом, этот вопрос уже никого особо не волновал. Тем более за это время могло многое измениться. Зачем тогда что-то загадывать наперед?

Подсознательно Егор ощущал значительные перемены, не понимая их сути. Но все произошло так резко и неожиданно, что у него не хватило даже толком времени оглянуться назад и проанализировать прошлые события собственной жизни; правильно он жил до тех пор или нет. Тем не менее та, кем он продолжал дорожить и без которой казалось терялся сам смысл его существования, покидала его, (пусть и не своей воле), и поселившееся с того дня в его душе ощущение, будто с момента её исчезновения наступит конец и тому удивительному чувству, которого ранее он никогда не сознавал в полной мере, не спешило его покидать, словно намекая, что если им и суждено будет когда-то встретиться, то встреча эта произойдет не скоро и в весьма нестандартной форме.

…Конец весны выдался теплым. Птицы вовсе распевали на кронах деревьев, утопавших в распустившейся листве, а сам воздух был пронизан запахами абрикос, вишен и акаций. Одним словом, все благоухало и тянулось к жизни; только людям было не до этого. Их заботы имели теперь совсем другой характер и с подготовкой к летним делам они имели мало общего.
 
Вот что занимало мысли Новаковского, с трудом избавившегося от донимавшего его ещё с прошлой ночи неприятного ощущения, будто вскоре должно было произойти нечто такое, что перевернет его жизнь с ног на голову, в корне изменив его судьбу.
Это позже он будет метаться по всему городу как угорелый в поисках провианта, когда вернувшись после прощания с Эрикой домой, с ужасом обнаружит, что в квартире не было не то, что элементарных запасов еды, но давно закончился хлеб и зубная паста. И это в разгар выстраивания круговой обороны города, когда его могли перекрыть, и о поставках продуктов можно было забыть на непродолжительное время. Знай они с Алексом заранее, что на днях произойдет что-то подобное, то всю неделю они занимались бы тем, что таскались по городу, закупая макароны и лекарства вместо того, чтобы спокойно прогуливаясь по его окрестностями, любоваться пейзажами, слушать музыку и строить планы на будущее, которое у них могло и не состояться. 

— Почему ты меня не предупредила? — снова и снова набрасывался он с упреками на Эрику, давая выход эмоциям.

Хотя должен был это сделать, как только они прибыли к ней домой и её оставила наконец в покое закатившая истерику мать, которая с прошлого вечера не могла найти себе места, понятия не имея, куда запропастилась её дочь, уверенная, что та вновь оказалась жертвой очередной авантюры Лисова.

— О чем? О моем отъезде? — удивилась она, перехватывая его взгляд.

— Да, — кивнул он, заводясь от одной мысли, что она всегда плевала на чужие эмоции, никогда не отдавая им должное. Как сейчас, например.

— Не предупредить меня — это было не очень хорошо с твоей стороны.

— Ты не должен так думать, — кивнула она. — Сейчас небезопасно оставаться в городе, сам знаешь. Я обязана поехать, пока ещё есть такая возможность. 

Увидев Эрику в компании какого-то босяка, (таким тогда показался ей Новаковский), Долорес Ивановна не шибко обрадовалась подобному раскладу дел, но убедившись, что чадо прибыло домой в целости и сохранности, слегка сбавила свой тон, поблагодарив парня за заботу.

Сопровождая эту женщину недоумевающим взглядом, Новаковский так и не понял, за что именно его благодарят, оказывая такие знаки внимания его персоне, но уже успев воспринять за должное, ненадолго потерял бдительность, чуть не попав под раздачу от губернатора, отца Эрики. Последний решил обезопасить жизнь своей семьи путем переезда на более безопасную территорию. Он не мог рисковать, подставляя под удар дочь и жену. Неудивительно, что сам Егор узнал обо всем лишь в самый последний момент. И нельзя было казать, что данная новость его  сильно обрадовала. Скорее она его как будто даже насторожила, словно губернатор специально решил пойти на отчаянные меры, лишь бы спрятать от него свою дочь, а не потому что городу угрожала опасность.

Одним словом, на сборы у семейки оставалось чуть меньше часа. И то, часть отпущенного ей времени Эрика посвятила своему новому знакомому, впервые сталкиваясь с настоящей заботой со стороны парня, чего не ощущала за время отношений с Лисовым. И это чувство, такое новое для неё сейчас и неизведанное ранее, вгоняло её в неимоверный ступор, вынуждая разрываться между желанием все бросить и уехать отсюда навсегда, а также попыткой узнать этого типа получше, мимо которого ещё вчера она могла бы спокойно пройти, ни о чем не жалея и не подозревая об удивительном хитросплетении их судеб.
 
Уводя в сторону разговор, Эрика не стала посвящать его в настоящую причину своей поездки. Того, что предпринятый ею шаг был сделан не сколько из-за внешних событий, сколько из-за Лисова, чье существование несло теперь угрозу всей её семье и ей лично. Поэтому она убегала, намереваясь скрыться от него там, где бы он её не достал.
Этот тип способен был теперь на все. Уж если что вобьет себе в голову, то не остановится ни перед чем. Она должна была продумать все пути отхода, временно затаившись. И как знать, возможно, по этой причине она больше никогда не вернется в этот город и не побывает в тех местах, где любила гулять раньше, не догадываясь, как все однажды обернется.

Глядя на свою новую знакомую, Егору хотелось обнять её на прощание, но словно чувствуя, что пока они были недостаточно близки для обмена тактильным ощущениями, как ему казалось, пришел к мысли, что лучше пока было воздержаться от объятий, и не показывать, как сильно она его волновала. А он не хотел показаться ей уязвимее, чем был. Такой только дай повод поверховодить, а уж своего она не упустит.

Егор не хотел, чтобы она уезжала, но и не совсем понимал, как ему следовало ей на это намекнуть. Хотя возможно, его тревога была излишней. И если все уляжется раньше времени, как знать, возможно она вернется обратно и у них будет все как раньше, а возможно даже лучше. Так что он зря себя накручивает, на ровном месте выдумывая невесть что...

После той невинной ночевки в заброшенном месте он думал, что прежняя его жизнь, (до появления в ней Эрики), обратится в прах и сотрется из его памяти, а у самого него начнется новый жизненный виток, кардинально отличавшийся от того, как жил он раньше. Увы, все произошло немного не так, как он себе это представлял, охраняя той ночью её сон. И страдая теперь от невозможности изменить судьбу, успокаивал себя тем, что хотя бы успел с ней попрощаться, а там вернется она обратно или постарается устроиться на новом месте, дело её. Его это уже не касалось. Во всяком случае он постарается жить без неё, пусть и сделать это будет нереально сложно. Особенно после всего, чтобы им пришлось пережить за столь короткий отрезок времени.

— Это значит, что мы с тобой больше не увидимся? — несмотря на все попытки успокоить самого себя и переключить внимание на собственную безопасность, которую нельзя было игнорировать, Егор так и не мог смириться до конца с мыслью, что однажды ему придется её потерять и на этом их жизненные пути разойдутся.
 
— Ну и что? — недоумевала Эрика, поправляя свои развевающиеся на ветру темные локоны. — Тебе есть о чем жалеть? Скоро начнется совсем новая жизнь. Что у тебя, что у меня. Так что ты зря нагнетаешь ситуацию.

— Объясни мне по-нормальному, что ты имеешь в виду.

— Послушай … — заикнулась Эрика, словно о чем-то переживая, и отметив про себя, что на улице никого нет, и её родители не могут сейчас за ней подсматривать, внезапно расправила плечи и заговорила с ним более свободным тоном.

В её голосе появились бодрые нотки, а сам взгляд значительно потеплел. Она менялась на глазах. И если бы в этот момент её мог видеть Лисов, то он очень удивился бы подобным метаморфозам. 

— Стало быть, ты не собираешься возвращаться? — поднял брови Новаковский, пытаясь разгадать её замысел.

Была бы его воля, он бы вообще никуда её не отпустил. Жаль, сам он не обладал правом решать судьбы окружающих. А это значило, что о подобной возможности оставалось только помечтать, фантазируя о несбыточном.

— Не знаю, — пожала плечами Эрика, переминаясь с ноги на ногу, будто успела замерзнуть.

Она была без понятия, что ему ответить. Все зависело от того, как сложатся в дальнейшем обстоятельства. Как надолго все это затянется, и каковы вообще были шансы на стабилизацию обстановки. Конечно, она хотела бы вернуться, (если будет куда), однако интуиция ей подсказывала, что этого могло и не произойти. Поэтому так важно было именно сейчас расставить все акценты, закончить начатое и оборвать бесперспективные связи. И раз уж она больше не нужна была Лисову, значит ей и не следовало здесь больше оставаться. В городе, где все напоминало о нем и ассоциировалось у неё с этим парнем. Больше не было нужды держаться за эти воспоминания, приносившие ей только боль.

— Но мы с тобой хотя бы будем переписываться? — выдернул её из этих мыслей Новаковский, нарушив её ностальгическое настроение. — Ты оставишь мне хотя бы номер своего телефона, чтобы я мог найти тебя в мессенджере?!

— Возможно, — опомнившись, кивнула она, принявшись обшаривать карманы своего тонкого пальто, — но не думаю, что у тебя будет достаточно времени для переписок. И вообще… Почему ты сам отсюда не уедешь?

— Не могу, — развел руками Егор, стараясь выглядеть в её глазах бесстрашным и непоколебимым героем, но все же надеясь в глубине души отсюда сбежать, как только появится такая возможность. — Кто-то должен присматривать за дедом; старик напрочь отказывается эвакуироваться, а мы с братом не можем его здесь оставить. Пожилые люди… По-моему, они все такие. И ничего с этим не поделаешь. Но раз уж нам придется временно расстаться, я хочу…

Запнувшись на полуслове, Новаковский вдруг впал в некое подобие смятения, и, не зная, что делать ему дальше: то ли признаться ей в собственной симпатии, то ли пока повременить со своими признаниями, прикусив язык, он хотел было сменить тему, когда на крыльцо вновь вышла Долорес Ивановна, и, поправив на переносице очки, позвала свою дочь в дом, почти заканчивая со сбором вещей. За ними приехал водитель и им надо было срочно собираться и грузить багаж, чье количество впечатляло.

Крикнув матери, что она сейчас подойдет, Эрика повернулась к своему новому знакомому, и только сейчас осознав горький смысл его последних слов, неожиданно загорелась идеей оставить ему что-нибудь на память.
Недолго рыская по карманам своего пальто, она внезапно вынула оттуда силиконовый браслет с эмблемой аэропорта и протянула его Новаковскому.

Это было все, что осталось от величественного здания, которое полгода назад открывал её отец, отмечал годовщину со дня его открытия и запуска международного рейса. Теперь на том места высились руины. О былой и кипевшей там накануне жизни свидетельствовали лишь обгоревшие буквы на перекошенной вывеске фасада, чей облик моментально бросался в глаза туристам.

Эрика смутно помнила мероприятие, во время которого её отец умудрился дать пару интервью для ведущих СМИ, когда сама она фотографировалась в это время с именитыми гостями. Вспомнила она также, как персонал раздавал гостям эти браслеты, а она ещё не захотела их брать, посчитав это какой-то глупостью и увлечением, интересном только детям. Так что если бы не отец, притащивший тогда всю семейку на мероприятие, и захвативший с собой браслет в честь памяти о когда-то новеньком аэропорте, сейчас ей даже не было бы что подарить на прощание своему новому знакомому.

Впрочем, расставание с этой вещью далось ей без особого сожаления. За все это время Эрика так и не научилась придавать подобным вещам столько смысла, как любил это делать её отец, везде стараясь что-то урвать для себя, в знак памяти о том или ином событии на своем жизненном пути. И только один Новаковский, сверливший эту находку внимательным взглядом, смотрел на неё как на драгоценную реликвию, не понимая, как Эрика могла с такой легкостью с ней расстаться и отдать её другому человеку. Ведь аэропорта, по факту, больше не было, а эта вещь служила живым напоминанием о временах его функционирования. Но сама Эрика, видать, не сильно заморачивалась по этому поводу, иначе вряд ли бы стала делиться с ним своей находкой, подарив взамен что-то другое.

По крайней мере, ему хотелось так думать. Иной причины для объяснения её поведения Егор не находил, не в состоянии собраться с мыслями из-за проведенной в беспокойстве ночи.

Он был рад, если бы она хоть сделала попытку его обнять. А вместо этого ему пришлось довольствоваться каким-то браслетом, пусть и памятным для особой касты людей, присутствовавших в тот вечер на церемонии.

Знай он дальнейшую судьбу этого предмета, то отнесся бы к нему немного иначе. Впрочем, в данный момент ему было нечего пока надеяться на объятия с Эрикой. Вряд ли бы она была к этому готова, судя по её замешательству,  которое ощущалось сквозь её нарочито показной снобизм, характерный для девиц из подобных семей.

Взяв этот браслет у неё из рук, Егор надел его на своей запястье, продолжая им любоваться. Браслет как браслет. Ничего существенного. Зато ему хоть какая-то память о ней.

Теперь и у него, по крайне мере, будет хоть что-то, чего она касалась когда-то своими руками, без зазрения совести поделившись с ним тем, что пребывало в ограниченном экземпляре.
Не дождавшись от неё объятий, глупо было теперь надеяться на прощальный поцелуй. Во всяком случае взглянув после этого жеста щедрости на Эрику, он не прочитал на её лице ничего такого, что хотя бы указывало на её готовность попрощаться с ним именно таким образом. Либо она не хотела этого делать, не видя смысла закреплять их прощание чем-то подобным, словно боялась выглядеть легкомысленной в его глазах. 
 
Перебрав в голове немало слов, которые он хотел сказать ей наедине, но у него то не хватало для этого времени, то просто не позволяли обстоятельства, Егор кивнул ей в знак благодарности за столь знаменательный подарок, и, чувствуя себя так, будто только что она выполнила особую миссию и больше ей ни во что не надо будет вовлекаться, окинув этого парня пронизывающим взглядом, со словами: «Ну, все! Прощай!», Эрика помахала ему рукой, после чего повернувшись в сторону дома, ускользнула прочь, оставляя его у ворот в полном недоумении.

Проследив за ней взглядом до самого порога, и любуясь её волосами, которыми так нещадно играл ветер, Егор сунул подаренный браслет в карман своих брюк, и слегка вздохнув от осознания, что так и не успел ей ни в чем признаться, направился в сторону калитки, свято веря, что их история ещё не закончилась, и он приложит максимум усилий, чтобы однажды с ней воссоединиться, какие бы препятствия не выстраивала между ними судьба, словно специально испытывая на прочность его терпение и силу духа.

Книга 4. Глава 3

http://proza.ru/2023/11/21/1582