Нераскрытое преступление

В одном из своих рассказов я описал уголовное дело, которое мне удалось раскрыть. Но далеко не каждое преступление раскрывается следствием по той или иной причине. Ведь если бы все преступления раскрывались, то и преступность быстро бы искоренилась. Об одном уголовном деле из моей следственной практики, которое мне так и не удалось раскрыть, и пойдёт речь ниже.

Уже несколько месяцев прошло, как я впервые переступил порог прокуратуры Курортного района Санкт-Петербурга и приступил к исполнению обязанностей на должности следователя прокуратуры. Помимо ненормированной пятидневной рабочей недели, следователи прокуратуры часто радовали себя работой в выходные и праздничные дни, когда выпадало круглосуточное дежурство по району в составе оперативной группы, куда помимо следователя входил оперативный сотрудник милиции, судмедэксперт и эксперт-криминалист. Так как следователей в районе было всего трое, дежурств по выходным в месяц было не менее трёх.

Чаще всего на выходных приходилось выезжать на убийства, совершённые на бытовой почве после совместного распития спиртных напитков. Ничего интересного в таких уголовных делах нет, и они не заслуживают вашего внимание.

В середине осени я заступил на дежурство с пятницы на субботу. Утром, когда на улице рассвело, в дежурную часть милиции поступил звонок от женщины, которая сообщила, что в городе З. на пешеходной дороге, ведущей от ж/д станции к центру города, она обнаружила труп мужчины. Через несколько минут оперативная группа выехала в город З. и минут через 30 была на месте преступления.

Труп мужчины лежал на земле лицом вниз в сторону, противоположную от ж/д станции. Одет он был в тёмные брюки и тёмную кожаную куртку. На кожаной куртке были хорошо видны входные отверстия от пуль, также в затылочной части головы трупа было видно входное отверстие от пули, очевидно, выпущенной убийцей в момент контрольного выстрела. Во внутренних карманах куртки были обнаружены портмоне, мобильный телефон и пропуск на фамилию С., работающего главным инженером в научно-исследовательском институте. Позже я установил, что этот институт располагался в живописном месте на Петроградской стороне Санкт-Петербурга на берегу Малой Невы и его фасады располагались напротив исторических зданий Васильевского острова. Эта деталь оказалась немаловажной и далее вы поймёте почему.

Предварительно было установлено, что в потерпевшего стреляли три раза из пистолета со стороны спины, когда он шёл по дороге от ж/д станции. В последствии экспертизой было установлено, что стрельба велась из пистолета Тульский-Токарев (ТТ), которые в большинстве случаев при убийствах использовали киллеры, предпочитая пистолет этой марки другим за его убойную мощь. Также, впоследствии экспертами был установлен временной период наступления смерти потерпевшего. То, что убийство было заказным ни у кого из членов оперативной группы сомнений не возникло. Контрольный выстрел в голову и отсутствие гильз от патронов тому подтверждение. Очевидно, что убийца обернул пистолет полиэтиленовым пакетом для улавливания отстрелянных гильз. Каких-либо следов преступления на месте происшествия установить не удалось, никаких вещественных доказательств найдено не было. Убийца тщательно подготовился к совершению преступления.

Через несколько часов осмотр места происшествия и трупа был завершен, необходимые процессуальные документы оформлены, и оперативная группа вернулась в место своей дислокации. Труп жертвы был перемещен в местный морг для проведения судебно-медицинской экспертизы. Мною был составлено постановление о проведении такой экспертизы и передано дежурному судмедэксперту. Эта экспертиза необходима для определения времени наступления смерти жертвы, причины смерти, причинно-следственной связи между действиями убийцы и смертью потерпевшего. Также, эксперт должен извлечь пули из тела жертвы для последующей криминалистической экспертизы с целью установления типа оружия.

Это только первые шаги на длинном пути расследования уголовного дела. Необходимо отметить, что следователи прокуратуры Курортного района в то время одновременно расследовали от 12 до 15 уголовных дел. И по каждому делу необходимо было провести установленные законом процессуальные действия и соблюдать процессуальные сроки. Нагрузка на следователей была колоссальной! Следователи фактически работали без выходных и отпусков, и даже болеть не имели права. В кино недостоверно изображают работу следователей, ложно наделяя их функциями оперативных сотрудников внутренних органов (оперов). Наверное, если показать в кино реальную работу следователей, то кино было бы скучным. Думаю, что слово следователь произошло от слова исследователь. Он должен уметь по крупицам исследовать обстоятельства уголовного дела, уметь воссоздать картину преступления, найти и закрепить доказательства виновности подозреваемого лица, чтобы предъявить ему обвинение в совершении преступления и в дальнейшем передать дело в суд. Это скрупулёзная монотонная работа, тем не менее не лишена и элементов мыслительной деятельности следователя по формированию версий мотивов совершения преступления и их проверке на практике.

В процессе расследования этого дела я для себя определил две рабочие версии мотивов убийства: первая – связана с работой убитого и вторая – связана с его женой.

Начнём с проверки первой версии. Несколько дней я провёл в здании института, где работал покойный. Здание было послевоенной постройки, ухоженное, кое-где на фасаде были видны следы косметического ремонта. Мне удалось пообщаться со многими сотрудниками института. Со слов сослуживцев, С. был доброжелательный, уравновешенный человек. Два года как он был женат на лаборантке этого же института, которая была младше его на двенадцать лет. Это был его второй брак, ни в первом, ни во втором браке детей у него не было. Сослуживцы отмечали высокий профессионализм С. и его неконфликтность. Да, какие-то недоразумения во время работы у него с коллегами были, но всё быстро утрясалось. Следовательно, никто из сотрудников не смог сказать, что у погибшего были враги. Из разговора с директором института стал понятен круг обязанностей С.: он отвечал за эксплуатацию здания. Претензий по работе С. у директора не было, здание содержалось в надлежащем состоянии, о чём говорил его внешний вид и внутренние помещения, в которых мне удалось побывать. Похоже, версия мотива убийства, связанная с работой потерпевшего, не подтвердилась. После разговора с директором, я вышел из здания института по направлению к ближайшему метро.  Меня нагнал один из коллег С., с которым ранее я уже беседовал. Они были с С. в приятельских отношениях, иногда после работы ненадолго заходили в пивной бар неподалёку. Он сообщил мне, что С. в последнее время что-то сильно тревожило. И в один из таких посещений пивного бара С. поделился причиной своей тревоги: над зданием института нависла угроза сноса в связи с его якобы аварийным состоянием. С. вынуждали подписать акт аварийного состояния, на что он категорически отказывался, ведь здание было в нормальном состоянии. Кто вынуждал его подписать акт, С. не сказал, были ли в его адрес угрозы он также не сообщил.  В последующем, мною был сделан запрос на этот счёт и получен официальный ответ, что действительно здание института признано аварийным, под институт выделено новое здание в другом районе города, а также выделены ассигнования на переезд. Похоже, после смерти С. в решении вопроса о признании здания института аварийным трудностей не возникло.

Пришло время проверить вторую версию мотива убийства, связанную с его женой. В ходе общения с ней я выяснил, что супружеская пара жила в достатке, проживали они в собственном доме в городе З., в Санкт-Петербурге у них была квартира, в которой С. ночевал, если задерживался на работе. Со слов супруги, жили они счастливо, иногда были семейные неурядицы из-за ревности супруга. Как выяснилось в последствии основания ревновать у С. не были беспочвенны. Во время общения с женой С. я был удивлён её спокойствию, казалось, что смерть супруга ей была безразлична, да и рассказывала она о нём с чувством безразличия. В день убийства он поехал на работу на электричке, так как его автомобиль находился в сервисе и в пятницу вечером он возвращался с работы также на электричке. В конце рабочего дня С. позвонил супруге и предупредил, что после работы зайдёт с коллегами в пивной бар и вернётся домой на последней электричке. В ходе допроса жены С. выяснился любопытный факт: за несколько месяцев до убийства С. застраховал свою жизнь на крупную сумму. Страховая компания документально подтвердила этот факт. Вырисовывалась следующая картина: в случае смерти С. его жена становилась единственной наследницей всего имущества и страховой суммы. А это уже мотив для убийства. Но это только предположения, нужны факты, а их не было.

В один из рабочих дней меня к себе пригласил прокурор района и предложил прочесть текст письма, напечатанного машинописным способом, полученное утром на его имя, следующего содержания: «Информирую вас о том, что заказчиком убийства инженера С. является его жена. Она попросила найти исполнителя убийства своего знакомого по фамилии Н., пообещав награду за исполнение заказа в пять тысяч долларов, а киллером выступил знакомый Н. по фамилии Б.». Письмо подписано не было, адрес отправителя не указан. По закону анонимные письма не рассматриваются и не могут служить доказательством. Тем не менее, версию, изложенную в письме, необходимо было проверить, тем более что мотив у жены С. мог быть, о чём я написал выше. О своём видении дальнейшего расследования дела в части проверки этой версии я изложил прокурору и получил его одобрение.

Установление личностей Н. и Б. я поручил оперативным сотрудникам милиции. Это не заняло много времени. Оказалось, что Н. и Б. несколько лет назад уволились из отделения милиции района, где работали вместе. Н. уволился в звании старшего лейтенанта милиции, Б. – в звании майора милиции. В настоящее время они работают в частном охранном предприятии. Проживают по соседству в частных домах в посёлке Р. нашего района.

Н. был ровесником жены С. и они были близко знакомы, даже ближе, чем того требовали правила приличия. Их неоднократно вместе видели во время прогулок, иногда и в ресторанах города З. Город З. небольшой, все жители на виду, так что скрывать свои отношения им не удавалось, а может и не хотелось. После похорон С., Н. поселился в доме инженера.

Я пригласил Н. и Б. повесткой к себе на допрос в качестве свидетелей. Н. подтвердил своё знакомство с женой покойного инженера, при этом сообщив, что с ним он не был знаком. Также он подтвердил своё знакомство с Б. На мой вопрос «где он находился в день убийства С.?», он ответил, что находился в своём доме, но подтвердить этот факт никто не может, так как он проживает в доме один. Во время допроса Б. также подтвердил своё знакомство с Н., но отрицал знакомство с супругой инженера. Во время убийства инженера он находился дома и впоследствии его алиби подтвердила жена. В протоколы допроса я внёс номера мобильных телефонов Н. и Б. И сделал я это не только для возможной оперативной связи со свидетелями, но в первую очередь для установления биллинга их мобильных устройств в день убийства С.

Механизм проверки биллинга мобильных устройств только-только входил в практику правоохранительных органов, а в своей следственной практике я применил его впервые. Этот механизм позволял определить находился ли владелец мобильного телефона в определённом месте, где располагалась вышка мобильной связи, которая в тот момент регистрировала этот номер телефона в своей сети. На свой запрос я получил от оператора мобильной связи распечатку всех совершенных в тот день в месте убийства инженера телефонных звонков. Их было несколько сотен. Из этого множества меня интересовало лишь два номера мобильных телефонов, принадлежащих Н. и Б. Набравшись терпения, я приступил к изучению списка. Помню, что заняло это у меня несколько часов скрупулёзного труда, но мой труд был вознаграждён результатом! Мне удалось установить, что в вечер убийства инженера Н. и Б. трижды общались по мобильной связи продолжительностью от одной до трёх минут недалеко от места совершения преступления. Эти звонки устанавливали факт нахождения Н. и Б. недалеко от ж/д станции и возможную причастность к убийству инженера. Возможно, один из них вёл жертву от ж/д станции, а второй был стрелком. В том, что стрелком был Б. я не сомневался. Со слов его бывших коллег по милиции, Б. был жёстким человеком, готов был переступить через любого, кто оказывался на его пути. Был хорошим стрелком. К тому же, он очень любил деньги.

Вторым фактом, подтверждающим, что Б. в вечер убийства находился недалеко от места преступления, были показания случайного прохожего, которого удалось разыскать сотрудникам милиции. Этот свидетель достаточно подробно смог описать внешний вид мужчины, который продолжительное время прохаживался по пешеходной дорожке, ведущей от ж/д станции. Отличительной чертой этого мужчины была борода. Описанный портрет мужчины напоминал Б. Впоследствии, свидетель на опознании указал на Б. как на мужчину, которого он видел в вечер убийства. Кроме внешнего вида мужчины, свидетелем была описана куртка, в которую Б. был одет в тот вечер.
               
Косвенных улик причастности к совершению Н. и Б. преступления было достаточно. Я доложил районному прокурору о ходе расследования дела и возможной причастности Н. и Б. к убийству, после чего им была выдана санкция на проведение обысков по местам жительства подозреваемых и согласован их арест. Обыски были проведены утром до начала рабочего дня, но в процессе обысков каких-либо предметов, относящихся к делу, не было обнаружено, за исключением куртки Б., описанной свидетелем. Я направил эту куртку на криминалистическую экспертизу, и экспертиза выявила на правом рукаве куртки следы пороховых газов. Это могло подтверждать тот факт, что в этой куртке Б. производил выстрелы. Но это снова косвенная улика. Б. выдвинул свою версию происхождения пороховых газов на рукаве, рассказав, что увлекается охотой и именно в этой куртке он в последний раз охотился. Наличие у него охотничьего билета и зарегистрированного ружья нашли своё подтверждение.

Все последующие допросы подозреваемых результатов не дали. Также не дали результатов мероприятия, проведенные оперативной частью следственного изолятора «Кресты», куда были помещены подозреваемые. Суть мероприятий заключалась в следующем: в камеры к подозреваемым были подсажены тайные агенты оперов, в задачу которых входило разговорить подозреваемых и попытаться получить от них информацию, касающуюся преступления. Но всё безрезультатно. Сказывался прошлый опыт работы в милиции Н. и Б. Они знали, что им в камеру могли подсадить таких агентов и совершенно не были разговорчивы.

Процессуальные сроки по делу шли, косвенных улик по делу набралось много, но прямых не было. Предъявлять обвинения подозреваемым не на чем было, привлекать к ответственности вдову как заказчика преступления также не было оснований. Следствие зашло в тупик. Городская прокуратура отказалась продлевать процессуальные сроки по делу и дала поручение освободить подозреваемых из-под стражи, а дело приостановить, что и было мною исполнено.

Уголовное дело по факту убийства инженера С. разрослось многими томами. В этих томах был результат кропотливого труда не только моего, но и различных экспертов и оперативных сотрудников. К сожалению, этот труд не достиг конечного результата в виде раскрытия преступления, а само дело попало в разряд «глухарей».

В завершении своего рассказа я выскажу свою итоговую версию об исполнителе и заказчике этого преступления. Я полагаю, что киллером был Б., соисполнителем и посредником был Н. Заказчиков было двое: вдова инженера и неизвестный, которому С. мешал в признании здания института аварийным. И очевидно, что второй заказчик и инициировал то анонимное письмо, которое навело следствие на Н. и Б. с целью направить расследование по пути признания заказчиком преступления вдову инженера.

   
P.S. Через года полтора после приостановки дела, здание исследовательского института было снесено и на его месте было построено здание современного бизнес-центра. Примерно в это же время, Б. был снова арестован по подозрению в другом убийстве, совершённом на территории того же Курортного района и впоследствии осуждён как исполнитель заказного убийства.