Ирэн

Он притянул её к себе так близко, как мог, словно больше никогда не сможет.
-Это же когда-то закончится, правда?
-Закончится, милый, закончится.
И сердце готово было вырваться из юношеской груди. Его непослушные кудри забавно кружились на ветру, она рассмеялась, уткнувшись носом в его плечо. Это последняя спокойная ночь. Страдальческая. Поэтичная. Лирическая.
Время летело незаметно, не оставляя никому надежд. Юноша, ещё вчера такой живой, уже сегодня прикован к кровати, а нежная прекрасная, как лилия, девушка, перестала видеть вовсе. Совсем молодые, разгорячённые чувствами и вкусом жизни, они хватались за любую возможность быть вместе.
Она не видела, он не ходил, но они, чувствовали, этого должно было хватать, но всегда хотелось чего-то большего, смириться, значит проиграть. А они не проигрывают. И пока слёзы падали на холодный кафель, а юбка разорванного платья распласталась по всему полу, словно скрывая что-то под собой. Но скрывала лишь луна, окровавленные руки, уставшее опухшее лицо застыло, кажется на вечность, а в голове крутилась лишь фраза: «Мы потеряли ребёнка»…
Часы тикали. Руки опускались. Ноги готовы отказать в любой момент. Хватая лёгкими воздух, давилась и вновь падала к ногам парализованного мужа. Он не мог прикоснуться, погладить по голове, мог лишь жалобно отчаянно наблюдать за агонией и душераздирающими криками. Это пожирало изнутри, последние ниточки к свету. Скрипящие половицы и треск одинокого жёлтого пламени - безмолвные наблюдатели трагедии и жалобных всхлипов.
- Я устала.
- Знаю.
- Это ведь закончится, правда?
-…
Тишина превратилась в петлю на шее, что затягивалась всё уже и уже со временем.
Сидя у камина, слушая потрескивание древесины, она вспоминала. Его непослушные кудри и лучезарную улыбку. Свои светлые пышные локоны, о которых завидовала каждая. Помнила о нежных прикосновениях. Начиная от самой головы, медленно и нежно к шее, затем ниже, медленнее и нежнее, сопровождая чуткими короткими глубокими поцелуями. Знала каждый изгиб его торса. Видела его гнев, грусть, радость, она видела и смиренно ждала, пока он поделится. А сейчас…могла лишь слышать сопение разных тональностей, тембр голоса. Но больше она его не знала.
Дрова догорали вместе с остатками чувств, любви, а вместо уюта, комнаты заполонялись едким дымом скорби и греха.
Сейчас любое движение делалось с особой жадностью, будто кто-то уже стучится в их тайную дверь. Хочет забрать их счастье, их любовь окончательно, словно кто-то мог отнять, то, что уже было отнято незаметно. Время шло, их пальцы слетались воедино, а дыхание в унисон, оно было одно на двоих, как сердце, как душа, как единый организм. Этот организм не должен был дать сбой, иначе погибают оба.
Они старались как могли, но разговоры о любви, о жизни приглашал сухой сильный кашель. И сердца бились уже не вместе, а с долгими и мучительными остановками, попеременно. Единый организм дал сбой.
Ночной покров скрывал все мысли и пейзажи, слышны были лишь редкие завывания ветра и громкие выстрелы. А свидетелям всего стали молчаливые звёзды.
- Сегодня небесная россыпь особенно удивительна.
- Неужели? От чего же?
- От того, что тучи наконец-то рассеялись.
Они погрузились в минутную тишину, оба уже понимали, как продолжится этот, казалось бы невинный разговор.
- А наши тучи, они рассеются?
-…
- Молчишь.
- Молчу.
- Я держусь, не беспокойся, просто спросила, я всё понимаю, я готова.
- Не готова, ведь, я вижу твои слёзы, мы несчастны, я знаю, но пока мы вместе, мы любимы, поэтому и держимся на плаву.
- Мы не любимы, мы обмануты любовью, мы ей не укутаны, мы ей удушены.

Невидимые часы тикали, а искра в глазах угасала. Близился рассвет. Розовая пелена отступала, и солнце не светило для «них», оно светило для «него» и «неё».
Они знали, что сегодня не станет одного.
Подрагивая, соскользнула нежная рука с курка пистолета, и разрушился тот мир, что был построен на иллюзия любви.
И тогда с его бледных губах соскочило, лишь имя: «Ирэн..»
Спутывая себя сетью любви, мы более не в силах отличить её от болезни. Пока одни не видят, другие не чувствуют, и всё теряется в бессознательности.