Письма Учителю. Французский насморк

 "                Бедный Лев Николаевич,

 извините, что так обращаюсь к Вам в очередном письме.

 После кончины Вашей любимой "тетиньки" в 1874 году, передо мной встал выбор. До этого, перечитывая Ваши письма Ергольской, ощущал в каждой строке духовную близость двух душ, невольно передающуюся постороннему.

 Это отражение Вы передали образом Сони в "В***е и Мире".  Как правильно, но как горько вложили Вы характеристику этого персонажа в уста Наташи Ростовой.

 Бесплодный цветок!

 Думаю, сама Татьяна Александровна, ещё находящаяся к моменту написания романа в здравой памяти и узнавая себя, простила, как прощает мать, вас. Но как замирало любящее сердце от этой горькой правды, незамеченной и недооцененной привязанности.

 Но вот все. Закончилось ваше духовное и такое короткое земное единение. Попытался найти письма Ергольской Вам. Она же откликалась на каждую весточку любимого Левы-ревы.

 Увы. Или плохо искал.

 Возможно, что-то есть в Ваших дневниках.

 Ну, что. встаем на новую тропу?

 И первый шаг. Но не связи с Ергольской, а совсем иной дамой. Да, Лев Николаевич, почудили Вы в свои девятнадцать лет. Ну а кто в эту пору не экспериментирует?

 Итак, первая дневниковая запись в двадцатидвухтомном собрании Ваших сочинений.

 Том двадцать первый.

 17 марта 1847 года.Вы студент казанского университета.

 И в первой же строке загадка.

 "Вот уже шесть дней, как я поступил в клинику..."

 И тут же, Вы довольны собой.

 Под клиникой шифруется альма матер? Нет, что-то здесь не то. Буквально? 

 Как помнится, Татьяне Александровне Вы об этом не сообщали. На всякий случай надо вновь перечитать.

 Но возможно,есть причина умалчивания, тем более-самому близкому человеку.

 Нахожу в интернетовском собрании Ваших сочинений.

 " Les petites causes produisent de grands effets"

 Маленькие казусы продуцируют большие эффекты?  Или что-то вроде этого.

 Следующее слово как обухом по голове. Вот тебе и икона духовности!

 "Я получил Гаонарею"

 Понятно, почему ещё советский сборник исключил эти строки из Вашей дневниковой записи. Да и сейчас этот факт с трудом принимается упертыми толстовцами.

 Лев Толстой -разносчик дурных болезней. Прямо заголовок для "желтой" прессы середины девятнадцатого века. 

 Так и видится в вашем "МК":

 "Вчера в казанскую клинику поступил будущий известный романист некто Толстой с симптомами "французского насморка". В интервью нашему изданию он признался, что одарила его этим модным среди нашей "золотой молодежи" поветрием комсомолка "Валя-полстакана".

 Больному выделена отдельная палата, с кондиционером и бесплатным вайфаем"

 Но Лев Николаевич не был бы будущим великим гуманистом, не использовав и этот случай для своего духовного подъема:

 "Главная же польза состоит в том,что я ясно усмотрел,что беспорядочная жизнь, которую большая часть светских людей принимают за следствие молодости, есть ни что иное, как следствие раннего разврата души"

 Браво, Учитель. Но как-то не хочется, чтобы Вы рассказали об этом "казусе" яснополянской детворе.

 Тем более, Ергольской. Уверен, Татьяна Александровна не то, что триппером не болела, герпес никому не передала.

              Ваш преданный и харе Кришна, не подхвативший "дурных болезней" ученик ЕС.

Post scriptum.
 

Но что, если под словом "клиника" реально обозначен университет? Или медицинское учреждение при нем. Именно так можно трактовать примечание составителей к Вашему письму от 17 марта. Да и последующие строки явно указывают на французский поцелуй от казанской жрицы любви.

Тогда, получается, руководство alma mater знало о Вашей хвори..."