Притча о глазах

   Рассказал Алим притчу:
   - Есть на заходе солнца большой кишлак, где на распутьях стоят богатыри. Ноги их упираются в землю, а головы их - выше голов человеческих, так, что всем их видно, кто бы ни шёл. Сила всякого такого богатыря - в его глазах: путники повинуются их блеску! И никто - под угрозой наказания - не смеет ослушаться их воли. Но, как только сомкнёт богатырь глаза и уснёт, тут же теряет всю свою власть.
   - Хотел бы я видеть его, - сказал Фарух. - Так ли он красив, как ты говоришь.
   - Но самое удивительное в богатыре, - продолжал Алим, - то, что у него не как у нас с вами два глаза, а целых три, и спят и бодрствуют эти глаза по очереди.
   Погонщики переглянулись, пиалы с чаем застыли в руках.
   - Зачем три? На что смотреть-то? Два простых, один волшебный? - послышались голоса и смех.
   - Он, наверное, слепой, раз двух глаз ему мало!
   - Нет, одним глазом он смотрит на праведников, а двумя - на грешников! Ха-ха-ха!
   - Тише, тише! Дайте дослушать!
   Алим окинул взглядом пески, что ползут за горизонт, ставший в темноте совсем близким и уютным. Отблески костра терялись во мгле, изредка играя на гребне какой-нибудь дальней дюны. И казалось, нет ничего там, за этой тёмной пустотой; и даже звук становился тяжёлым, скоро уставал и вяз в широкой, волнистой, ватной её постели...
   - Откроет богатырь один глаз, - продолжал Алим свой рассказ, - и сияет вечернее багровое солнце. И не должен ты дальше идти, ибо вот, пришло время отдохнуть, оставив дела на потом, пусть другие идут, но не ты. Откроет богатырь другой глаз, и блеск золотой будит сонных зевак собираться продолжить дорогу; а тех, кто спешил, - зовёт отдохнуть. Откроет он третий свой глаз - в нём таится весенняя резвость! Приходит твой час: как на поле травы шелковистой ступаешь, и лёгок твой шаг.
   Алим замолчал. Люди смотрели на него. Ни в ком не увидел он догадки - о каких же это богатырях с тремя глазами шла речь.
   Фарух, занятый скорее собой, видел в зеркале пробивающуюся лысину. Рашид будто  не слушал, лёг и торопился спать, боясь замешкаться поутру. Подёргивая струны домры, Заур что-то шептал о глазах влюблённой девы. Менялы подсчитывали барыши - не до этого! Хлопотал у огня Насыр, подкладывал сушёного кизяка, подобрав края халата - чтобы не подпалить. Васиф с Аббасом смотрели недоверчиво: что за небылицу ты нам тут рассказал? Кто-то улыбался, кто-то зевал и кутался в одеяло. Никто не понял, а некоторые просто не знали. Всяк по-своему рисовал себе в воображении этого загадочного богатыря, ногами уходящего в землю, а головой подпирающего небо. Кто-то видел трёхглавого дракона, поедающего всё живое. Кто-то трёхглазого циклопа, ходившего по земле тысячи лет назад. Кто-то два солнца и луну. Были и такие, что видели помидор с лимоном и огурцом, тарелки, полные красной аджики, душистого мёда и мелко нарезанных перьев лука. А кого-то вдруг пробило на стихи и басни зинданного пошиба. А кто-то ничего не видел, спал...
   Но было и то, что объединяло всех этих людей.
   Каждый из них был убеждён, что только он правильно понял и описал себе этот загадочный феномен. И никто, ни один из них больше не расспрашивал о нём Алима.
   Ах, нет, я ошибся! Мальчик подошёл к нему.
   И я, иногда просыпаясь, видел, как они тихо радовались и шептались даже до утренней звезды. И Алим рассказывал мальчугану удивительные истории. Он знал - мальчик вырастет и станет путешественником. И где-нибудь по пути в Рим или Новгород ему встретится обыкновенный тот богатырь - светофор.