Белая Бутто. Глава 2 - Пророчество. Часть 31

Приезжающие, действительно, парковали автомобили возле амбара. Это было заметно по выезженной до голой земли колее. Однако, осмотрев тропинку, Габриэль пришёл к выводу, что по ней ещё можно проехать вглубь леса. Пусть не до самого конца, хотя бы на какое-то расстояние, но все-таки идти будет меньше.
Тем не менее, проехал он, наверно, километра два. Впереди лес сгущался и Габриэль, свернув в сторону от тропинки метров на десять, спрятал автомобиль за густым ельником и дальше пошёл пешком.
Охотничий домик появился неожиданно. Эффект неожиданности создавал не столько далёкий путь и усталость людей, а то что по дороге лес становился всё мрачнее и темнее. Светлая поляна и  домик, создававший своим видом впечатление сказочности, являлись своеобразной отдушиной среди всей этой мрачности и темноты.

                *****

На самом деле строение всё-таки выглядело мрачновато и больше походило на странный, огромный гриб, выросший под высокой, толстостволой берёзой. Крыша состояла частично из шифера, в том месте где находилась печная труба, а остальное, по-видимому, из камыша. Веранда была сплетена из лозовых прутьев и накрыта тем же камышом. Как бы в стороне от дома находился сарайчик тоже из лазы. Тропинка ведущая к дому раздваивалась и одна ветка вела к этому сарайчику.
Почему Габриэль направился именно туда - неизвестно. Может потому, что он всё-таки боятся заходить в дом: здесь везде и всюду его что-то пугало, настораживало, отталкивало. А может просто одолело любопытство: если раньше люди пришедшие сюда направлялись к сараю, значит существовала какая-то причина. Но там ничего  такого  не было - самодельный квадратный стол и две лавки сбитые из жёрдочек. Возможно здесь посетители дожидались хозяина, если тот отсутствовал или не приглашал их в дом.  Скорее всего так и было: с какой стати он должен приглашать?
- Тебе чего?
Грубый мужской голос  неожиданно прозвучал сзади и несколько напугал Габриэля: ведь он только что осматривал двор и никаких признаков людей не заметил.
Человек был высокий, крепкий. И не молодой - седые, до белизны, волосы, выбивающиеся из-под вязаной спортивной шапочки и  седая густая борода. Глаза колючие, взгляд пронзительный, губы плотно сжатые. В руках он держал палку и опирался на её. Что Габриэлю сразу же бросилось в глаза и что его поразило - широкие, как лопаты ладони с выпирающимися костяшками и вздутые вены. В общем - несмотря на возраст, во внешности человека ещё чувствовалась физическая мощь.
Габриэль растерялся. Не таким он себе представлял старика-травника. По дороге сюда воображение рисовало ему гномика с длинной, до земли, бородой.  А тут оказался громила.
- Скажите, с вами же живёт ваша дочь - Оксана или Кассандра? Мне бы её повидать...
- Никого здесь нет! - повысил голос старик - Здесь живу только я! Понял?
- Но я же встречал её...
Габриэль не договорил. Старик резко отшвырнул палку, подскочил к нему, схватил за одежду и с лёгкостью поднял в воздух.
- Ещё раз говорю - никого здесь нет кроме меня. И если я тебя ещё раз здесь увижу, то убью и утоплю в болоте. Хрен тебя потом кто найдёт. Понял?
После этих слов старик со всей силы оттолкнул о  себя Габриэля и тот, пролетев метра полтора по воздуху, ударился спиной о землю.
Покуда он, обескураженный таким приёмом, вставал на ноги, старик уже поднял палку и держал её таким образом, чтобы в любую минуту ударить ей незваного гостя. При этом он тяжело дышал и обезумевшим взглядом таращился на парня.
- Пошёл вон! - рявкнул он напоследок и сделал шаг к Габриэлю.

                *****

Габриэль уходил, вначале даже бегом, не оглядываясь. Он не столько боялся деда-громилу, сколько не понимал причину его злости.
"Ничего же не сделал, только спросил..."
Однако, по мере того как он отдалялся от места конфликта и успокаивался, в голове стали появляться другие мысли.
"Конечно, дочь, это самое дорогое, что у него есть. И он рьяно защищает и будет защищать её... Нет, это я дурак... Не надо было сразу всё выкладывать... Надо было как-то в обход, издалека, пожаловаться на боли, а потом, как бы между прочим, и спросить о дочери. А так, теперь, что делать?"
Вдруг Габриэль пришёл к выводу, что уезжать "ни с чем" ему нельзя. Хотя он не представлял, как поможет ему эта девушка и поможет ли вообще, тем не менее, он был уверен, что ему обязательно надо её встретить.
Габриэль остановился, обернулся, посмотрел назад и решил незаметно подкрасться к дому и спрятаться, чтобы наблюдать из укрытия.
"Должна же она когда-нибудь появиться, промелькнуть, показаться...".
Однако, спустя всего лишь несколько минут пребывания в засаде, он вспомнил, что в народе это место называют Комариным Пеклом. И неспроста...
Казалось, гнусные насекомые обладали разумом, или, по крайней мере, отточили до совершенства процесс кровопития: звенели в одном месте, а жалили в другом...
Укушенные места безжалостно зудели, вызывая непреодолимое желание  чесать их, причём всё больше и больше, так что вскоре организм полностью подчинился этим позывам и парень только тем и занимался, что после судорожного подёргивания отчаянно скрёб ногтями кожу.
Желание укрыться в своём автомобиле стало исполняться сразу же после того как его слух уловил глухое и тяжёлое уханье филина, возвещающее о скором приближении ночи.
Габриэль шёл быстро, обдумывая на ходу дальнейший план действий.
"Можно будет попробовать понаблюдать днём, когда насекомые не так активны  - думал он - Ежели девчонка здесь, это будет заметно. Даже если она в другом месте, можно будет проследить за отцом, потому как тот обязательно навестит её"
К обезумевшему старику ему подходить не хотелось.
"Права была учительница. Видно он действительно помешался рассудком..."
Вдруг Габриэль остановился как вкопанный...
Смеркаться начало когда он уходил от лесного жилища. Неизвестно, сколько времени занимал весь путь через лес, но когда парень оказался на опушке, амбар просматривался лишь в смутных очертаниях. Но Габриэля поразило не это...
- А где же мой автомобиль? - вслух спросил он самого себя.
По дороге он был уверен, что не пропустит то место где оставил машину. Но то ли мысли его отвлекли, то ли надвигающиеся сумерки изменили местность и он прошел мимо - неизвестно. Версию, что автомобиль украли, Габриэль не допускал: слишком много противоугонных хитростей было установлено им.
Обратно вглубь леса он возвращался быстрым шагом, иногда даже подбегал, в надежде успеть перед надвигающейся тьмой попасть в своё убежище. Он специально отклонился о  тропы и пошёл, как ему казалось, параллельно ей, с той стороны где припарковался, но как бы там ни было, темнота опередила его. Не найдя автомобиля, он попытался вернулся назад, в надежде выйти на тропу, ведущую в деревню. Но было уже слишком поздно...
Вдруг Габриэль чётко осознал, что если  будет и дальше куда-то двигаться, то заблудится окончательно. Здравый смысл подсказывал, что надо оставаться на месте и ждать рассвета. Но как только он останавливался, комары дружной стаей подлетали к нему со всех сторон, издавая тонкие, пронизывающие до костей, звенящие звуки. Выбор был небольшой - либо быть загрызенным насекомыми, либо куда-то идти, причём идти быстро, чтобы те же насекомые не успевали закрепиться на теле и тогда, может быть, он дотянет до рассвета. Что будет на рассвете, он тоже не знал. В общем - по своему финалу эти два варианта были почти одинаковы и оптимизма не внушали.
Мысль ходить по кругу появилась в голове случайно, словно кто-то из вне подбросил её в сознание.
Вдруг он снова услышал филина. И снова мысли как бы сами по себе легли в логическую цепочку.
"Филины питаются мышами... Мыши обитают в жилищах людей... Значит, в той стороне живут люди...".
И Габриэль пошёл на звук...
Иногда он спрашивал себе - " Почему так темно? Разве может быть на Земле такая темень? А как же небо? Ну, ладно - луна... Но звёзды?".
Счёт времени он потерял давно и теперь ориентировался лишь по своему состоянию: как он слабел физически, как  быстро силы покидали его тело и насколько их у него ещё могло хватить. Но вдруг он наткнулся на сухой хворост...
Что это был именно сухой хворост, ему нарисовало воображение, получившее информацию от кончиков пальцев рук. Он их вытянул вперёд и слегка двигал в стороны. Раньше он натыкался на ветки с листьями, колючие лапки, шершавые и гладкие стволы. Неожиданно определив, что ветки голые и как-то слишком плотно расположены друг к другу, решил, что это куча хвороста. Потом, продвигаясь вправо, Габриэль нащупал частокол...
Для него это было настолько радостная весть, что чувство, подобное большой дозе анестезии, вмиг избавило тело от боли, усталости и с ними же - страха.
Частокол закончился, воображение тут же нарисовало проём и Габриэль вошёл в него. Потом пальцы наткнулись на бревенчатую стену, потом на  дощатую дверь. При поиске ручки, она, вдруг, резко распахнулась, оттолкнув собой Габриэля.
Яркий луч света ослепил глаза и тут же послышался знакомый мужской голос...
- Тыыы???
Нельзя сказать, что Габриэль рассчитывал прийти именно к этому домику, откуда его несколько часов назад изгнали. Но он и не удивился когда по голосу хозяина понял, что пришёл именно к нему. Более того, где-то в глубине души он был уверен, что его на этот раз не прогонят, и тем не менее стал говорить быстро, иногда захлёбываясь словами.
- Я заблудился, можно мне побыть у вас до утра, утром я уйду...
- Заходи... - на удивление спокойно ответил старик, после непродолжительного молчания.
На столе, справа при входе, где располагалось окно, горел старинный керосиновый фонарь. Лениво покачивая жёлто-белым язычком пламени, он испускал тусклый свет. Но не смотря на это Габриэль сразу же, без приглашения, направился к нему, сел на лавку и протянул к  стеклу свои дрожащие руки, в прямом смысле впитывая кончиками пальцев скудное тепло огонька.
Хозяин появился из темноты, поставил на стол алюминиевую кружку, налил туда водки.
- Пей - приказал он.
Содержимое посуды Габриэль опустошил одним глотком и неподвижным взглядом снова уставился на пламя, как бы закусывая им. Он напряжённо ждал последствий выпитого.
Старик, между тем, снова исчез на короткое время и снова появился только уже с чайником в руке. Он наполнил кружку какой-то ароматной жидкостью бурого цвета и пододвинул её к парню.
- Рассказывай... - сказал хозяин, садясь на табурет.
Габриэль отхлёбывал маленькими глотками горячую жидкость с  специфическим привкусом трав и рассказывал свою историю, всё как было, ничего не утаивая и не добавляя...
К концу рассказа он почувствовал как его веки тяжелеют, язык становиться непослушным, а тело рыхлым и неуправляемым. Это были последствия горячего чая, алкоголя, тепла и усталости...
Старик пошёл в дальний угол комнаты, сдвинул вместе две лавки, положил на них два тулупа и мешок вместо подушки,  наполовину заполненный чем-то мягким.
- Ложись... Завтра всё будет ясно... - сказал он и исчез в тёмной части комнаты.
Прежде чем лечь, в тяжёлой голове Габриэле проползла мысль.
"Надо разуться..."
Он попробовал снять кроссовки не расшнуровывая их: носком одной ноги сдирать пятку другой. Но от бессилия из этого ничего не вышло.
Залезая между тулупов он подумал, что ради приличия не будет класть ноги на нижний...