Глава 60. Всё тайное становится явным

   

Когда Ваня наконец проснулся тётя Клава накормила его ужином и рассказала о том, что его мать Мария ушла на центральную усадьбу, чтобы рассказать о ег встрече с шакалом мужу
-А ещё к нам приходила девочка Таня — продолжила хозяйка. - Она хотела узнать, почему ты сегодня не пришёл на занятия. Я сказала, что ты слегка приболел и на занятия придёшь завтра.
-Что вам ответила Таня? - поинтересовался парнишка.-Сказала, чтобы ты выздоравливал и ушла домой. - ответила Клава. - Я надеюсь, что к завтрашнему утру тебе станет легче, и ты спокойно сможешь выйти из дома — продолжила хозяйка — а пока займись какими-то своими делами: Мария просила сегодня из дома тебя не выпускать.
Ваня занялся своими делами, а тётя Клава своими, но они оба ожидали возвращения Марии.
Клавдия Ивановна хоть и хотела услышать что произошло с Ваней в далёком уже 42 году и  какое отношение к нему имеет шакал, но она сдержалась помня, каким был Ваня по возвращению домой после встречи с шакалом, но она решила - не стоит беспокоить парнишку — ему и без того очень непросто.
-Вернётся Мария — у неё и узнаю — решила женщина.
Тем временем Мария была уже на центральной усадьбе и встретившись с мужем рассказывала ему о том, что произошло утром с их сыном Ваней. Иван Иванович поначалу засомневался:
-Откуда шакал взялся здесь — он же остался на Украине?!
-Я думаю, Ваня, что он просто сбежал оттуда — продолжила мысль Мария. - Сам подумай, каково было этому зверю жить там, где он столько натворил — у него просто земля горела под ногами: ходил и ждал, что рано или поздно его разоблачат, найдут и арестуют. Я уверена, что когда объявили призыв на целину, он понял, что только это спасёт его от разоблачения, ведь нарваться на знакомых здесь гораздо меньше вероятности, чем на Украине — вот он и рванул сюда. А то что он попал на нашего Ваню —  просто шакалу изменило везение. Разве он мог подумать, что встретится с мальчишкой, которого пытался убить ещё в1942 году?
Теперь главное не упустить его - он снова попытается скрыться. Что делать, Ваня,  мы даже имени его не знаем?
Наверняка сейчас у него и имя другое и фамилия и нужно узнать кто он сейчас, - согласился муж,
-И где же мы узнаем её? - удивилась Мария.
-у диспетчера Раечки — ответил Иван — она каждый день выписывает шоферам путёвки и всех знает и по имени и фамилии — тем более ты сказала, что женщины называли его Григорием. Идём в гараж где она работает?
-Конечно идём, Ваня — согласилась Мария. - Нужно торопиться, чтобы он не успел сбежать, ведь у него машина.
Вагончик с надписью гараж был почти самым последним на улице, где были расположены все службы совхоза в таких же вагончиках.
Иван Иванович постучал в двери и не дожидаясь ответа рванул её на себя. Торопливо вошёл поздоровался даже не глядя но за барьером сидела совсем другая женщина — гораздо старше и представительнее — явно не Раиса — следом за ним шагнула  в вагончик  и Мария. Им ответила интересная, чернявая женщина, с косой обмотанной вокруг головы и говором приехавшей с  Украины. Сразу стало ясно: своя.
-Чем могу помочь? - спросила женщина.
-Нам нужна диспетчер Раечка — ответил мужчина.
-Раечка там — ответила женщина за стойкой, показывая направо.
Парочка повернула головы направо и, мысленно прочтя: диспетчер, постучали в дверь.
Да-да ! - послышался ответ и супруги один за другим вошли в кабинет диспетчера.
Поздоровались — молодая женщина ответила — было видно что она их узнала.
-Просим прощения Раиса Лукъяновна нам нужна ваша помощь. - сказал Иван Иванович, беря на себя разговор и Мария отступила на шаг назад.
-Всегда пожалуйста — ответила Раиса. - Чем могу помочь ?
Иван рассказал о шофёре, который сегодня приезжал в Моховое за работницами. Женщины называли его Григорием — мы хотим узнать как его фамилию — у нас возникло подозрение, что это наш  земляк.
-Сегодня в Моховое поехал Гаврилов Григорий Иванович — с готовностью ответила Раиса не подозревая ни о чём плохом.
-Раечка, а вы не скажете где можно посмотреть его личное дело чтобы взглянуть на фото — не хотелось бы беспокоить человека напрасно — продолжил мужчина.
-Личные дела всех водителей находятся у Паулины Карповны — ответила Раиса. — Вы проходили мимо неё когда вошли в вагончики, но она посторонним людям не позволяет брать личные дела сотрудников — только руководство имеет право брать их в руки — завгар, директор совхоза, парторг.
-А начальник ОВД имеет право брать личные дела? - продолжил задавать вопросы мужчина.
-Да . - однозначно ответила Раиса, начиная подозревать, что соседи с ней не искренни. Причём здесь милиция, если  ищут соседа — что-то они скрывают?
Иван Иванович почувствовал её недоверие и начал быстро прощаться:
-Извините, Раечка, что мы оторвали вас от работы, пожалуй мы пойдём. До свидания и спасибо за помощь.
-До свидания — откликнулась Раиса, поглядывая на соседей с подозрением и думая:
-Что же такого совершил Гаврилов — может в аварию попал?
Едва супруги вышли от неё, она начала звонить в коровник, в который он должен уже был приехать для того, чтобы забрать фляги и ехать потом за водой на артезианскую скважину. Но ей ответили, что Гаврилов пока ещё к ним не приехал и фляги не забрал. И подозрение Раисы разыгралось ещё сильнее.
Два супруги вышли из вагончика Мужчина взглянул на жену и сказал:
-Маша, иди домой к сыну и постарайся не выпускать его из дома — кто знает что на уме у этого шакала — вдруг он захочет убрать Ваню, как свидетеля?
--А ты, Ваня? - засомневалась Мария.
-А я в милицию — ответил тот. - Без милиции мы не сможем остановить этого зверя — тем более, что у него наверняка есть оружие.
-Буди осторожен, пожалуйста, Ваня — попросила Мария. - Помни, что мы с детьми ждём тебя.
-Не волнуйся — всё будет хорошо — мы справимся с ним. - заверил жену Иван и направился к Ненашеву Павлу Константиновичу — начальнику местного отделения милиции, который был в совхозе всеми уважаем, и очень серьёзно относился к каждому обращению жителей, никогда не отказывая в помощи.
Мария понимала, что муж прав: сейчас она должна быть там- рядом с сыном, ведь шакал действительно может вернуться в Моховое и попытаться избавится от Вани, как от свидетеля, поэтому без возражения она пошла  назад в Моховое, а Иван направился в местное отделение милиции. Ему повезло: Ненашев оказался на месте.
Павел Константинович поначалу очень удивился такому посетителю, а его рассказ не просто удивил — казался неестественным: каратель — на целине — как это может быть? Но Иван Иванович убедил его своим рассказом, что шакал просто решил, что здесь его никто никогда не узнает, и он избежит заслуженного наказания.
Шакал не мог предвидеть что его узнает какой то мальчишка, которого он не убил тогда — в сорок втором.  Просто не повезло на этот раз. На Украине он много раз уходил от расплаты: очень осторожный со звериным чутьём.- сказал Иван Иванович. Он рассказал как всё было в конце октября 1942 года, когда отряд карателей рыскал по сёлам расположенным на окраине Лещинского лесного массива с единственной целью: узнать, где находится лещинский партизанский отряд, потому, что до карателей доходили сведения что эти сёла помогают отряду и продуктами, и одеждой, и людьми. Сложность была ещё в том, что отряд мигрировал из Гомельской области Белоруссии и, выполнив задачу на Украине, снова возвращался Белоруссию. Карательный отряд перемещался от одного украинского села к другому и везде где он побывал было убито много людей, а сёла сгорали дотла.
И вот в конце октября банда шакала, как называли в народе этот отряд карателей, появилась в селе, где жила семья Горковенко. Как назло за день до этого Иван Иванович с женой уехали в соседнее село на ярмарку, чтобы продать кое-какие вещи и купить продукты, а Ваню супруги оставили у родителей Ивана.
Отряд нагрянул перед обедом. Картели согнали старшее население в центр села   и, окружив толпу плотным кольцом, выхватывали из неё кого-нибудь из стариков  -шакал ставил старика на колени и, приставив к голове пистолет, требовал сказать, где находится партизанский отряд, который всего два дня назад подорвал немецкий эшелон с солдатами и танками, идущий в московском направлении. Но старый человек ссылался на то, что на старости лет почти слеп да и слух сильно подводит — он бы хотел бы помочь пану, но к сожалению не знает ничего, что может пану помочь. Шакал пинком отправил старика пинком прочь и выдернул из столпы следующего, но и тот притворился таким немощным и бессильным, что казалось действительно он и дышит то с трудом. Третьим был Иван Григорьевич Горковенко — отец Ивана Ивановича. Видя, что старик не собирается становиться на колени шакал резким ударом в голову свалил его на пол. Анна Николаевна, зная характер мужа, понимая что он не станет притворяться и подчиняться зверю не станет, бросилась к шакалу и начала уверять что её муж слаб на голову, что он и имени своего не всегда может назвать, а уж где отряд находится — тем паче.
-Тогда ты говори, старая сука! - закричал шакал.
Анна подняла голову и с ненавистью посмотрела на мучителя, и шакал со всего размаха ударил её по лицу. Толпа зароптала, осуждая карателя, и тот несколько раз выстрелил в воздух. Ивану Григорьевичу показалось что шакал стрелял в его жену — он поднялся с колен и пошёл на карателя. Тот направил пистолет на него,  а Анна кинулась защищать мужа и, получив пулю в грудь, рухнула на землю А Григорий Иванович шёл уже на зверя, сжав кулаки со страшным лицом, не предвещающим ничего хорошего. Следующий  выстрел уже был в старика, который упал рядом с женой и снег, выпавший этой ночью, окрасился его кровью.
Со стороны полусгоревшей машины  эмки одного из домов донёсся звонкий детский крик ужаса:
- Фашист!Деда-а-а!
Шакал развернулся в сторону крика и выстрелил два раза. Люди видели ,как одна пуля ударила в остов полусгоревшей машины, а другая прошла выше и улетела в сторону дома и  закричали:
-Ваня, беги! Беги!
Мальчик, наблюдающий за происходящим спрятавшись за машиной, вздрогнул от неожиданности, а люди кричали:-“ Беги!“ , понимая что шакал не оставит мальчика в живых.
И мальчик побежал, а крик и страх подгонял его. Шакал сделал два выстрела ему в след  и снова промахнулся. Неудача взбесила карателя  - он выхватил из рук стоявшего рядом карателя автомат и дал очередь по мальчику. Резкая боль в ноге прервала бег Вани — он упал на землю и по инерции, прокатившись юзом  пару метров, влетел в калитку дома. Калитка от удара открылась и мальчик упал во двор незнакомого дома. За спиной поднялся крик : люди кричали в разнобой: кто подсказывал Ване бежать дальше кто требовал у шакала оставить ребёнка. Ваня понимал: надо бежать — враг не успокоится пока не прикончит его. Он вскочил на ноги, и тут же снова упал от невыносимой боли. Дальше он уже полз, соображая куда можно спрятаться от убийцы. Возле крыльца дома стояла большая собачья будка и мальчик пополз туда, надеясь спрятаться в будке, но из неё донеслось недовольное ворчание: будка была занята и мальчик пополз за будку, забившись между ней и стеной,  стараясь слиться с землёй, жалея, что он недостаточно мал, чтобы стать совсем невидимым для шакала. А тот уже шагнул в незнакомый ему двор и оглядывал территорию пытаясь понять куда делся мальчишка. Нигде никого не было и только в будке кто-то копошился. Не раздумывая, шакал дал очередь по будке, и из неё раздался не то вскрик не то визг и каратель понял, что попал по назначению, а когда из будки закапала на землю кровь, окончательно убедился, что прикончил проклятого пацана.  Хотел убедиться в своём выводе, но со стороны площади послышались непонятные крики, и он решил, что там быть ему важнее, а пацан и без его помощи теперь околеет. Это и спасло мальчика — каратель вернулся назад, а Ваня лежал за будкой едва дыша, не осознавая до конца, что его спас тот самый пёс, что хрипел, умирая сейчас вместо него в будке. Когда звуки в будке стихли, Ваня выглянул во двор и, убедившись, что шакал ушёл, решил, что ему нужно выбираться отсюда и добираться домой, но встать он так и не смог, поэтому решил ползти. Ваня переполз через двор и огородом вполз на другую улицу. Как часто он играл здесь с другими детьми, и никогда улица не казалась ему такой длинной, а сейчас он полз по  ней, и она никак не закачивалась. Ваня опирался на руки,  отталкивался левой ногой, а правую волок следом. Болели и руки, и нога, но мальчик понимал, что нужно ползти пока шакал не понял, что застрелил не его а собаку, и не стал искать его. Ваня надеялся что родители будут возвращаться с ярмарки увидят его подберут и довезут до дома но на улице не было ни одного живого человека — даже собаки куда то попрятались, словно чуя что в селе находятся злые люди, которые могут и с ними разобраться а не только с их хозяевами.
-Когда же наконец наша улица? - шептал мальчик, понимая что долго не протянет, потому что в глазах то и дело темнело, и каждый бугорок, каждый камешек приносил ему невыносимую боль и страдания. Наконец после очередного потемнения в глазах, когда чёрная пелена рассеялась мальчик увидел что поворот на их улицу в нескольких метрах от него, а там за поворотом третий дом уже их. Мальчик надеялся, что, увидев родной дом, силы у него прибавятся и он одолеет эту, такую тяжёлую, дорогу. И Ваня полз и полз, не обращая внимания ни на камни, ни на то что нога словно чужая и становится всё тяжелее и тяжелее
-Ещё немного — шептали губы. -Ещё чуть чуть, а там при виде дома сил прибавится и я смогу доползти до калитки.
Вот и поворот направо но вместо облегчения Ваня ударился головой о камень которого никогда раньше не замечал. В голове загудело и сознание уплыло непонятно куда. Сколько Ваня пролежал так — он не знал, а когда наконец очнулся откатился от камня и пополз дальше. До его слуха доносились выстрелы беспорядочные крики и гул голосов с окраины леса: на его окраине шёл бой. Нужно было сделать над собой последнее усилие иначе он замёрзнет совсем недалеко от дома и мальчик вновь пополз. Прополз первый дом второй и упёрся головой в калитку третьего — попробовал открыть калитку — к счастью она была не заперта и мальчик ввалившись на свою территорию попытался позвать родителей, но из горла выходил только хрип — почти такой же, как из будки и Ваня понял: если остановится то умрёт так же как тот пёс в будке, и родители найдут его только следующим утром мёртвым, поэтому уже не обращал ни на что налегая на руки и здоровую ногу — крыльцо было уже недалеко, когда начало темнеть в глазах, но он продолжал ползти.
-Теперь  осталось главное: одолеть ступени и он дома  и Ваня не знал как одолеть эти проклятые ступени вставшие непреодолимой преградой, но всё же пытался вползти на площадку перед дверью и вполз. Приказал себе:
-Нужно открыть двери!
Мальчик царапал дверь, но открыть её сил не хватало, а в доме его не было слышно. Вновь пытался позвать родных, но голоса не было — один хрип. Заметил на площадке камень, которым мать подпирала дверь когда проветривала кухню — с трудом поднял его и два раза стукнул в двери. В ответ тишина — его не услышали. Собрал последние силы и стукнул посильнее.
Мария услышала стук в двери и удивилась: обычно свои не стучали во входную дверь — заходили в сенцы и стучали уже в двери кухни. Она подождала, когда этот несмелый войдёт в сенцы и тогда уже посмотреть кто это, но никто не заходил и тогда Мария вышла навстречу: в сенцах не было никого. Подойдя к входной двери она поинтересовалась:
-Кто там?
Ей в ответ раздался тихий голос — почти шёпот:
-Я.
Но женщина голос не узнала: внезапно на неё накатилось какое-то странное ощущение нехорошего предчувствия окутывая её слабостью. Мария рванула двери на себя на крыльце лежал Ваня без движения. Женщина бросилась поднимать сына на ноги: поднимала — он падал, снова поднимала — снова падал, и удержать его она почему то не могла. Уронив сына в очередной раз она начала звать мужа потому что только теперь заметила кровавую полосу идущую через весь двор от самой калитки и поняла, что сын полз:
-Ваня Ваня!  Иди скорее ко мне! - звала женщина, почти теряя сознание.
Иван услышал истошный крик жены и пошёл на голос. То что он увидел, как кнутом подстегнуло его, и в три прыжка он уже был на крыльце и поднимал сына на руки.
-Открой двери, Маша — Ванечке нужна наша помощь! — он сразу понял в чём дело, потому что тоже увидел кровавый след и на земле, и на крыльце.
Мария действовала как во сне но голос мужа не давал ей впасть в бессознательное состояние:
-Давай Маша держись — нам с сыном нужна твоя помощь.
Иван смахнул всю посуду со стола на пол и положил на него сына.
-Помогай раздеть сына! - сказал громко, словно опасаясь, что жена его не слышит.
Тулупчик Иван снял с сына без особого труда, но нужно было снять ещё штанишки — они насквозь пропитались кровью. Едва задел ногу — послышался крик боли.
-Осторожнее, Ваня, — попросила Мария — она уже немного прошла в себя.
-Давай ты — у тебя руки нежнее моих — отреагировал Иван.
-Их нужно просто разрезать! - решила мать — тогда проще будет снять.
-Режь! - разрешил муж.
Мария достала ножницы и начала резать штаники сына начиная от штанины к поясу. Когда правая нога мальчика обнажилась стало видно, что она вся в крови, и кровь всё ещё сочилась из раны.
-Неси чашку с тёплой водой и марлю! - приказал Иван. - Сначала нужно обмыть ногу обработать рану, перетянуть ногу, чтобы остановить кровотечение — иначе Ваня истечёт кровью.
И Мария сделала всё как приказал муж: принесла воду и марлю. Пока Иван обтирал влажной марлей кровь Мария нарезала несколько полос марли чтобы перетянуть ногу и перевязать рану. Теперь рану было видно хорошо и Иван сразу понял что в ноге сына застряла пуля.
-Пулю нужно из ноги достать! - Сказал он.
-Я не смогу - отреагировала Мария.
-Я тоже - ответил Иван. - - Да и инструментов таких у нас нет.
-Что же делать? - снова испугалась мать. - В селе нет ни одного медика — все ушли в партизаны. Нужно везти сына в отряд.
-Везти не получится — ответил Иван — лошадка у нас обезножила: попав ногой в яму поранила копыто и потеряла подкову . Если её сейчас запрячь в телегу мы просто лишимся своей помощницы, а без лошади семье не выжить: ни сена коровке привезти, ни на мельницу съездить, ни на ярмарку за продуктами… Как быть Ваня?!
-Понесу сына сам — ответил тот — Другого выхода нет, жена — время не ждёт: жгут на ноге долго держать нельзя. Неси чистое тёплое бельё Ване, а мне душегрейку и старый полушубок — новый весь в крови.
Переодели Ваню оделся и Иван взял сына на руки попросил жену проводить за калитку — нужно открывать двери а у него руки заняты. Когда вышел за калитку и увидал дорожку по которой полз сын сказал чтобы Мария размела дорожку на всякий случай, чтобы она не привела банду шакала к их дому и пошёл на звук боя. Бой начал уже затихать и уходил в сторону станции. Кто кого гнал прочь от села — было непонятно: но скорее партизаны гнали банду. Метров через триста пошли первые признаки боя: то тут то там валялись чёрные фигуры карателей. Одни  лежали без движения и было видно что они уже окочурились Другие ещё были живы и время от времени шевелились. У Ивана было единственное желание: добить каждую гадину, но на руках был сын, и видеть ему это было нежелательно. Наконец закончились чёрные фигуры и начались фигуры в светлых тулупчиках, шинелях и довоенных пальто — ясно: свои партизаны. Кому то помочь уже к сожалению было нельзя и у Ивана щемило сердце. Кто-то из раненых пытался ползти в сторону леса, а Иван не мог помочь, и это было так невыносимо, что Иван готов был кричать — опять таки сын на руках остановил его от необдуманного поступка. Но когда он натолкнулся на совсем молодого мальчишку лет шестнадцати, раненного в грудь, удержаться не смог и невольно заскрипел зубами. Парнишка увидал его и попросил:
-Дяденька, помоги подняться — я сам пойду.
-Бедный ребёнок  - мелькнула мысль. - Куда ты дойдёшь в таком состоянии — до первой канавы? И там тебя уж точно никто не найдёт.
В слух сказал:
-Сынок, потерпи ещё немного: я сейчас отнесу мальчика к доктору и сразу вернусь за тобой.
-Дяденька, я долго не вытерплю. - слабо ответил парнишка,  и Иван понял, что парнишка чувствует себя действительно очень плохо, и долго не выдержит, поэтому прибавил ход.
На окраине леса появилась телега с ездовым и Иван направился прямиком к ней, надеясь что ездовой подберёт его с сыном. Не дошёл до телеги метров десять как мужчина взял с телеги винтовку, и направил  на него с криком:
-Стой, кто идёт?!
-Местный житель — ответил Иван.
-Куда идёшь?
-К доктору. Сына шакал ранил — нужно пулю из ноги вынуть, а в селе нет ни одного медика.
Может подвезёшь добрый человек?
--Клади сына на телегу. Сейчас ещё парочку раненых заберём и поедем к доктору.
Иван осторожно положил сына на телегу, снял полушубок,  закутал им сына чтобы ему было тепло, а сам остался в душегрейке.
-Едем за мной! - сказал твёрдо. - Я покажу тебе дорогу.
Иван довёл лошадь до того места, где лежал молоденький парнишка.
-Сынок как ты? - спросил. -Я вернулся. Жив?
-Живой, дяденька — ответил тот, едва ворочая языком.
Вдвоём с ездовым они подняли парнишку и уложили на телегу рядом с Ваней. Невдалеке лежал ещё один раненый, подающий признаки жизни — лицо и голова его были в крови — видно ранение в голову, поэтому мужчины взяли его.
-Следом идут ещё телеги — сказал ездовой, назвавшись Николем, — они всех раненых заберут.
И направил лошадь в сторону леса. Иван прикрыл раненых соломой, чтобы им было хоть немного теплее, надел полушубок, взял сына на руки, прижимая к себе, чтобы согреть его своим теплом, укрывая его полами полушубка. Сказал всем раненым:
-Осталось чуть чуть потерпеть милые — и мы на месте.
Хотя понятия не имел сколько это чуть-чуть. Но посчитал что подбодрить нужно — им и без этого сейчас и страшно, и холодно, и терпения нет — даже  это самое чуть-чуть покажется вечностью.
Ему и самому казалось, что дорога никак не кончается думая  с нетерпением:
-Только бы доехать — только бы довести — всех живыми.
После каждого поворота спрашивал ездового Николая:
-Долго ещё?
Тот заверял, что скоро доедут до места, но места никак не было.
Наконец после очередного поворота откуда-то из за кустов раздался окрик:
-Стой кто едет?!
-Свои. - ответил ездовой. -Раненых везём.
-Что за мужик с тобой? - строго вопрошал голос.
-Крестьянин местный — шёл к доктору: у него сына шакал ранил — нёс к нам.
-Пароль! - потребовал голос.
-Снег идёт — ответил ездовой глупой фразой.
-Снег давно закончился! - ядовито ответил голос и добавил:
-Проезжай…
-Даже кого везу не спросил — пробурчал Николай и подстегнул лошадь.
Ещё пару раз их останавливали, разговор повторялся слово в слово, и только после очередного поворота, наконец, показались следы стоянки партизан, а чуть в стороне врытые почти под крышу землянки. Телега доехала до одной из них — на дверях которой был нарисован красный крест.  Николай постучал палкой в дверь и прокричал:
-Эй, медицина, принимай раненых!
Дверь открылась и в просвете возникла женщина вся в белом

- Иван шагнул ей навстречу протягивая сына.
-Ты кто? - поинтересовалась женщина. -Чего надо?
-Местный я — ответил Иван. - Мальчика принёс к доктору-- пулю из ноги нужно вынуть: в селе не осталось ни одного медика, а сам не могу вынуть — не обучен.
-Кем приходишься ему? — явно не собираясь долго общаться с пришельцем поинтересовалась та, и попыталась устранить со своей дороги, но Иван стоял, как вкопанный.
-Отец я ему! - вспыхнул мужчина не понимая поведение медички.
-Ну так заноси сына и не суй его мне в руки — сердито отозвалась женщина. -Я тебе не санитар!
Иван отодвинул грубую бабу плечом и вошёл во внутрь землянки: встреча ему совсем не понравилась.
Женщина сердито отреагировала на поведение пришлого, явно не собираясь миндальничать с ним и сказала:
-Скидай тулуп и заноси сына в операционную — там его примут, а сам вымётывайся наружу — неча делать тебе в святая святых…
Иван скинул полушубок, попытался одной рукой держать сына, а другой открывать дверь -  та не поддавалась. На удивление женщина видно одумалась, и помогла открыть двери.
В комнате довольно светлой посередине стоял длинный стола над ним горела большая яркая лампа- где-то поодаль толпились люди в белом.
-Чего встал столбом? - поинтересовался мужской голос — хриплый уставший. -Принёс раненого  - раздевай и на стол укладывай: все санитары сейчас за ранеными поехали.
Иван снял с сына полушубок, но когда начал снимать штанишки сын застонал.
-Медведь! - недовольно отреагировал мужчина.- Наталья Ивановна — Помоги безрукому, а то он до операции уморит мальца!
Женщина много моложе той первой кинулась  помогать Ивану и у неё это получилось легко и быстро.
-Что у малого? - спросил мужчина.
-Пуля в ноге, Сергей Александрович — ответила та, едва взглянув на ногу, снимая повязку.
-Готовь инструмент, Наташа — отозвался врач уже спокойно, по деловому.
Женщина развернула белоснежную салфетку на которой блестели какие-то металлические принадлежности, пугая Ивана своим видом.
--Мужчина, вы своё дело сделали, выйдите из операционной — не мешайте доктору ,пожалуйста! - сказала эта самая Наташа. -— теперь мы будем делать своё, а вам на это смотреть не обязательно.
Иван выскочил из операционной, как пробка. А в сенцах опять попал в лапы первой медички.
-Чего рот разявил ? - поинтересовалась она. - Помогай давай!
На кушетке лежал раненый парнишка, за которым они с Николаем вернулись первыми.
- Снимаем одежонку! - приказала женщина, видя что мужчина не понимает, что от него хотят.
-Боюсь, что причиню парнишке боль — запротестовал он.
-А ты не бойся — хуже чем есть уже не причинить!
Иван, как можно осторожнее начал снимать с парнишки тулупчик и тот видимо от боли открыв глаза узнал его:
-Это ты, дядя? Не обманул — вернулся?
-Вернулся, милый — ответил Иван, складывая одежду в сторонке.
Остальную одежду снимать помогала женщина, и у неё это получалось словно само — собой, без труда и без боли. Когда одежда была снята открылась дверь и женский голос позвал:
-Санитар, иди сюда — помогать будешь!
Иди, отец, - добавила женщина в белом. - Помощь твоя нужна.
Иван с готовностью кинулся на голос хотя не понимал чем он может помочь медикам.
На столе лежал Ваня, и отцу показалось что он без сознания.-
-Бери мальчика, солдат, и неси в палату —сказала Наталья.
Мужчина замешкался, не зная с какого бока подойти к  ребёнку и Наталья поинтересовалась:
Что раненого что ли никогда не видел?Поднимай мальчика и ступай за мной!
-Я не санитар — оправдывался Иван.
-Как попал сюда?! - взвилась женщина. - Кто такой?!
-Отец мальчика. - ответил Иван. - Я сам принёс его — шакал стрелял в сына — нужно было достать из ноги пулю — вот я и пришёл.-
-Бери сына, отец, неси в палату.
-Нам домой нужно! - запротестовал Иван.
-Какой домой?!  -- запротестовал мужской голос. -Несколько дней мы должны понаблюдать за ним: мало ли какие осложнения будут?
Иван поднял сына на руки и пошёл за Натальей.
Женщина указала Ивану на какую кровать положить сына и сказала:
-Всё, отец, свободен — можешь идти домой.
-Можно мне остаться с сыном? - попросил Иван. - Ваня очнётся, увидит незнакомое место и незнакомых людей и начнёт плакать. Кто его успокоит?  А я и успокою и помогу. Вам ведь санитаров всё равно не хватает, а я могу помогать и другим раненым. Мне много места не надо: брошу возле кровати сына свой полушубок - могу спать на нём и еды нам одну порцию на двоих хватит. Прошу: разрешите остаться!
-Я такие вопросы не решаю. - ответила женщина.
-А кто решает? - не сдавался Иван — оставить сына здесь одного он не мог: Мария не поймёт и не простит предательства.
-Спрашивайте у доктора может он и разрешит: санитары нам действительно нужны. - подсказала медичка и Иван кинулся назад в операционную с криком:
-Доктор, доктор, разрешите мне остаться у вас — я хочу быть санитаром и помогать во всём!
-Кто вас пустил сюда?! - возмутился доктор.
-Это отец мальчика, у которого вы только что из ноги удалили пулю — пояснила Наталья. - Он хочет остаться с сыном — тот ещё слишком мал, и будет плакать не увидев рядом знакомого лица. Иван Иванович хочет поработать у нас санитаром пока здесь будет находится его сын.
Ну коли так — ответил доктор — пусть остаётся: действительно он может помочь с мальцом — мы как то не привыкли лечить таких маленьких детей. Определите его на довольствие и место найдите подходящее — поближе к сыну — слёз нам ещё детских не хватало?!
Наталья приказала в палате поставить кушетку и определила Ивана там сказав:
-Надеюсь мы не будем слушать плачь вашего сына? Понимаете — здесь больные люди и им нужен покой?
-Понимаю, Наталья Ивановна, и буду стараться не досаждать раненым плачем сына — он у меня мальчонка не глупый.
Так Иван Иванович остался в госпитале партизанского отряда и начал помогать медикам — не отказываясь ни от какой работы, хотя больше всё же уделял внимания сыну и парнишке, которого первым увидел на поле боя. Наталья даже несколько раз пеняла ему на это особое отношение, но Иван ответил:
-Как же иначе, милая,  они же самые маленькие в палате — дети, и им нужно больше внимания, чем остальным.
На следующий день у Вани поднялась температура и Иван понял почему доктор сразу не отпустил их домой.
-Что такое — не пойму? - сказал доктор. Вроде всё правильно сделали и от столбняк укол, и рану обработали должным образом, а вот поди ты — температура. Значит какой то воспалительный процесс. Видно рана была инфицирована ещё до операции.
-Ваня раненый полз до самого дома из центра села — ответил Иван — наверное тогда и попала инфекция а, я дома мог только промыть рану — больше ничего под руками не было.
-Всё ясно — ответил доктор. - Придётся поколоть антибиотики — дело серьёзнее ,чем я думал.
И Иван понял что вернуться домой пораньше не получится, а значит Мария скоро начнёт разыскивать их с сыном и придёт сюда  - она женщина настырная- — вот этого только не хватало.
Теперь Ванечке три раза в день делали уколы пенициллина и он, увидев шприц, начинал плакать, а Иван как мог его успокаивал, хотя это было и не просто — всё таки он не мать, которая с ним более связана и всегда находила с сыном общий язык.
Прошло четыре дня и однажды утром доктор, увидев рану Ванечки изменился в лице и сказал:
-Вот это совсем ни к чему: началось нагноение -  как бы мальчик не лишился ноги…
-Нет, доктор! - закричал Иван. - Только не это: я не допущу, чтобы мой маленький сын стал инвалидом с такого возраста! Я сделаю всё, что вы скажете, только спасите нам сына!
Я слышал, что где то у вас в лесах живёт замечательная знахарка — баба Нюра, которая вытаскивает своими снадобьями людей с того света — вашему сыну она бы думаю сейчас очень пригодилась. Только тот, кто рассказывал это не знает где она живёт.
-Я знаю — отреагировал Иван, Иван — и если надо, я туда хоть на коленях поползу, чтобы она спасла Ванечку.
-Зачем же на коленях? - удивился доктор.  - Николай на телеге отвезёт вас куда скажете. Может знахарка и с нами поделится своим снадобьем — нашим раненым оно тоже не помешает если имеет такое  чудодейственное свойство.
-А как же Ваня ? - не понял Иван.
-Придётся, Иван Иванович, доверить сына нам. - ответил доктор. - А уж вы возвращайтесь скорее.
На следующее утро партизанский дозор на подступах к отряду задержал женщину, которая уверяла, что направляется в партизанский отряд к мужу и сыну  как вы поняли я думаю, это Мария пришла за ними,как и думал Иван, не дождавшись возвращения мужа и сына домой.
-Ты кто? - спросил её широкоплечий мужчина слегка обросший с пытливым взглядом. -Куда направляешься?
-Мария я — ответила женщина. - Иду к мужу и сыну — муж понёс раненого в ногу сына к доктору в отряд, а назад не вернулся. Я ждала его, ждала и вот сама пошла, узнать в чём дело.
-А мальчонку случайно не Ваней зовут? - поинтересовался мужчина.
-Вы видели их? - предположила Мария.
-Не только видел — я их подвозил в госпиталь. - ответил мужчина.
-Они живы?! - воскликнула Мария со страхом.
-А что с ними случится? - удивился мужчина. - Партизаны — это не каратели — у нас лечат, а не калечат. Всё с вашими Иванами нормально — просто после операции доктор оставил мальчика у себя, чтобы понаблюдать и предотвратить осложнение: нога хоть и не голова, но тоже требует основательного лечения.
Ох, спасибо мил-человек! - обрадовалась женщина. - Даже не знаю как тебя отблагодарить за добрую весть.
-Хватит устной благодарности. - ответил мужчина. - Добрые вести всегда приятно людям сообщать.
-Не подскажете как пройти к госпиталю? - спросила Мария горя единственным желанием поскорее увидеть своих родных мужчин.
Я вас провожу — мне как раз нужно вернуться в отряд. - -Отозвался мужчина, жестом призывая женщину следовать за ним.
Как они добрались до госпиталя рассказывать не стану, но для Марии дорога показалась такой неблизкой, хотя до поста она шла намного дольше.
При каждой встрече с партизанами объяснялся сам Николай, а Мария только поддакивала.
Когда Мария наконец попала в палату где лежал сын, вся одетая вся в белое Ваня поначалу мать не узнал — думал что пришла медсестра и снова будет мучить его уколами, поэтому отвернулся к стенке.
-Сынок Ванечка, — позвала Мария. - Ты что не узнал меня?
Ваня повернулся назад и долго смотрел на женщину  пока наконец не протянул ей навстречу руки и позвал тихо:
-Мама, ты пришла? Отец говорил, что ты скоро придёшь, а я не верил.
-Как же я могла не прийти? - удивилась Мария. - Я ни есть не могла, ни спать - всё думала, что с вами случилось — почему домой  не возвращаетесь?
-Доктор сказал — пока совсем не вылечусь, домой отпустить не может — ответил грустно Ваня.
-А где отец? - спросила Мария.
-Он в третей палате помогает докторице Наталье Ивановне: там только сегодня нового тяжело раненого положили после операции. Отец остался в госпитале, как санитар — иначе ему бы не разрешили быть рядом со мной.
Когда Иван Иванович вернулся в палату — очень обрадовался приходу жены — обнял её и неловко поцеловал в щёку, явно стесняясь перед лежащими в палате ранеными бойцами.
-Отвык совсем — решила Мария. - Уж не завёл ли себе здесь какую медичку — хотя бы ту же самую докторицу, о которой говорил Ваня.
И сама смутилась своим мыслям: какие докторицы, когда сын ещё не до конца выздоровел?
-А мы С Ваней ждали тебя, Маша! - сказал Иван, глядя на жену, как ему казалось, с любовью и радостью.
Он рассказал обо всём, что произошло с ними после ухода из дома, как сыну сделали операцию и как он остался помогать раненым и смотреть за сыном. В конце рассказал, что ему нужно отличиться на немного: съездить к местной знахарке за лекарством, чтобы спасти и ногу сыну и ещё нескольких раненых, у которых началось нагноение раны.
-Как хорошо что ты пришла, Маша, словно услышала мои молитвы — сделал вывод Иван. -Мне так не хотелось оставлять Ванечку одного. Следующим утром мы должны выехать с Николаем — с мужчиной который привёз нас с сыном сюда и уговорил доктора взять меня санитаром.
Иван с Николаем вернулись назад только через сутки и привезли необходимые настойки и отвары бабы Нюры, которая приготовила их специально для тех у кого раны или воспалились, или нагноились.
На прощанье лекарка сказала:
-Если ещё понадобятся мои снадобья — приезжайте — всегда буду рада помочь, чем смогу.
Следующим утром Мария уже возвращалась домой: хозяйство без хозяйки долго находиться не может.
-Не волнуйся Маша — успокоил её Иван баба Нюра сказала что дней десять её снадобья принимать и рана  начнёт зарубцовываться а уж потом и нас с Ваней домой жди. Вернёшься за нами через 12 дней — думаю этого хватит.
И Мария ушла а Иван вернулся в госпиталь и продолжил уже привычную ему работу. Ему понравилось что не только рана на ноге сына начала хорошо затягиваться но и рана на груди Фёдора — его крестника, как Иван сам называл парнишку, за которым вернулся тогда на поле боя тоже приобретала нормальный вид и цвет. И Иван принялся с удвоенной силой ухаживать за ранеными, уделяя больше внимания сыну и Феденьке, как называли юного партизана медсестрички.
Мария как и обещала мужу приехала в отряд через 12 дней и забрала родных домой.
                *          *          *

В то время, когда Иван рассказывал всю подноготную Ненашеву и тот очень серьёзно слушал его,  Мария вернулась в Моховое. В доме её ждали сын и взволнованная донельзя тётя Клава.
-Что происходит Мария? - спросила она — Почему вы все такие испуганные? Может и мне уже нужно начать бояться? Я ведь ничего не знаю и теперь буду каждую минуту ждать удара из-за угла. Сама понимаешь, что у меня будет за жизнь? Хотя бы знать, что ожидать можно — мне было бы легче. Расскажи, не таись — и самой легче станет, и мне не так страшно.
И Мария была вынуждена рассказать то, что столько лет скрывала ото всех. Её рассказ был похож на рассказ Ивана, только более эмоциональный — ведь она женщина и воспринимает всё несколько иначе чем муж.
Рассказ прозвучал, как выстрел, или как бумеранг из прошлого, который вернулся теперь, и прозвучал так громко. Бумеранг из прошлого… Чем то он обернётся для их семьи? Ждать можно было чего угодно, ведь он запущен самым жестоким и беспощадным зверем — шакалом.


           Продолжение следует: