День неудач

        Ну вы ведь все прекрасно помните, что вставать в школу, это такое себе знаете ли занятие… Надо глаза продрать, потом умыться, потом каша… Фе… И вот ты плетёшься в понедельник, немного раньше, чем обычно. Потому что ты сегодня дежурный. И тебе надо стоять на входе и проверять у всех сменку, учитывая тот факт, что сам ты сменку никогда в школу не носил. Это было то время, когда ещё не знали о всяких там ковидах и прочей лабуде.

        *7:30. Пришел. Встал у входа. Школьники просто идут нескончаемым потоком. С половиной здороваешься, половина “щеглы”. Те, у кого нет сменки, отправляются домой, те, у кого есть: You are welcome. И вот, почти под самый звонок на первый урок, в дверях появляется забияка нашей школы. Как его звать, до сих пор не знаю, но знаю, что кликуха у него была “Вест”. Возможно потому, что кассеты тогда модные такие продавались: “The best from the west” назывались. Я на тот момент был робким парнягой, а он был грозой школы. И вот он заходит значит без сменки. За моей спиной за всем надзирает ответственный дежурный учитель на этот день. Я этого Веста, естественно останавливаю, и у нас складывается следующий диалог:
- Сменка!
- У меня нет, - С надменными видом и выпученными глазами отвечает он мне.
- Тогда иди домой за сменкой!
- Ты сейчас прикалываешься что ли?
- Нет, не прикалываюсь.
- Дай пройти! - С особым упорством пытаясь, сдвинув меня с пути, пытается протиснуться сквозь меня этот верзила.
- Нет не дам!
- Ну ладно, после школы разберемся! – разворачиваясь восвояси, покидая школу, буркнул Вест.
Я тогда особо и не верил в эти предрассудки. Даже, наверное, не обратил на его запугивания никакого внимания, продолжив дальше проверять сменку. Прозвенел звонок, и мы отправились на первый урок.

        *8:00 Русский язык
        Как обычно, в понедельник русский язык являлся неотъемлемой частью, чтобы прилечь на парту и досмотреть тот самый сладостный сон начала трудовой недели. Тем более, что классный руководитель нам это позволяла сделать. Ольга Дмитриевна. Каждый из нас любил её по-своему. Она была родом из Эстонии, очень долго преподававшая там. Она всегда приводила какие-то веселящие фразочки, как там выражались у них в Эстонии, и одна смеялась над ними. Мы эти фразочки могли только догонять по смыслу. Помню одну из них, которая заканчивалась примерно так: «… то бэни нэ гожэ» Она якобы обозначала, что: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива». В целом, Ольга Дмитриевна была хорошим педагогом. Во всяком случае, с пятого класса, мои надежды «Классного» руководителя она оправдывала. Хоть мама и приходила с родительского собрания расстроенная, она ведь не совсем знала, что происходит в школе, только с моих слов. Но мама мне как-то рассказала по секрету, что когда она пытается на собрании вставить свои «пять копеек», Ольга Дмитриевна мигом переключает свой “острый взгляд” на неё и затыкая, произносит уже давно устоявшуюся и избитую фразу: «Ой, ну уж Вашему-то Алёше, следовало бы вообще помалкивать!» Мама в недоумении всегда про себя думала: «Уж можно подумать, что хуже Алёши и в мире нет никого!» Вероятно, действительно как для родителя, это звучало очень обидно. Не обходилось у Ольги Дмитриевны и без любимчиков, как впрочем, и у многих других учителей той самой перестроечной закалки.

        Этот первый урок на сегодня прошел тихо и спокойно. С такой же спокойностью и легкостью, которой я могу позволить тебе, дорогой читатель, продолжить наслаждаться чтением данных строк. Не благодари. Одновременно этот урок совместил в себе и русский язык, и классный час. Очень важно, что Ольга Дмитриевна всегда давала нам выговориться друг с другом. Во всяком случае, чувствовалась какая-то легкость в отношениях при её присутствии. И каждый из нас, я так думаю, это понимал.

        Следующий урок был тоже её. Никуда тащить свои огромные рюкзаки, и не менее огромные задницы не пришлось. Это тоже было одним из бонусов зимнего тёмного и зябкого понедельничного утра.
Перемена. Просто перемена.

        *8:50 Литература.
        Сели писать диктант. Днём ранее я обидел нашего отличника, Лёху Васюкова. Он расплакался естественно, но виду не подал. И вот, посреди диктанта, в дверь класса постучали. Мама Лёши просунула голову в дверь и сказала нашей классной руководительнице: «Курбатова можно вызвать в коридор ненадолго?» Я вышел в коридор, Лешина маманя взяла меня пренебрежительно под руку и повела в сторону, приговаривая: «Пойдем, чтобы лишнего внимания не привлекать.» Я и представить себе тогда не мог, что заведя меня в туалет для мальчиков, за нами закроется дверь и мне со всей дури, влетит прямо по щам от какого-то огромного парня. Уже лёжа на полу, я понял, это был старший брат Васюкова – Олег. Он быковато смотрел на меня и нервно пережёвывая жвачку «Stimorol», грозился врезать ещё, но маманя якобы отодвигая его рукой, сказала мне: «Вот если ты ещё раз Алёшу моего тронешь, Олеженька приведет несколько таких ребят, как и он, и они тебя здесь прям и отфутболят, понял? А если расскажешь об этом инциденте кому-нибудь, а в особенности своей мамаше, то тебе несдобровать! Надеюсь, что я ясно изъясняюсь?» Я ничего не ответил, а лишь только поднялся с пола и зашагал обратно в класс, получив вдогоночку еще и пендаля от Олеженьки. Оно и понятно, чем грозит мне эта история и если я о ней расскажу, так как брат Алёши был самым настоящим ментом в звании, а если на него напишут рапорт, то могут и попереть со службы. Я конечно хода делу этому не дал. А мог бы.

        Вернувшись в класс, надо мной очень сильно ржали, особенно мои друзья, потому, как лицо у меня было краснющее-прикраснющее. И эта краснота спала только через пару уроков. Но я не робел и умел всегда смеяться в первую очередь над собой, как всегда меня учила моя мама, поэтому особого значения этим усмешкам я не придавал. А Денчик даже шутку отвесил: «Она тебя что, зацеловала там что ли?»

        *9:40 История.
        Этот урок мы особенно “любили” практически всем классом. Так как у нашей Любовь Фёдоровны были особые любимчики. Остальных она просто задавливала вопросами, даже если ты выучил предыдущий параграф. Она была заядлой коммунисткой, как и её муж – трудовик, к которому особых претензий не было. Некоторые его просто звали Олежка. Он был армейской выправки, крепкий гражданин, и его отличительной особенностью были маленькие, точнее тоненькие седовласые усики. Выглядел он всегда с иголочки, в костюме двойка. Он вел свои уроки (Труд и ОБЖ), размахивая правой рукой в разные стороны и поджимая мизинец с безымянным пальцем. Не понятно, почему парни нашей школы так любили постоянно бить ему стёкла в кабинете Труда, который находился на первом этаже, да и ко всему прочему он был ближний к дороге. Разбитые стекла, мы могли лицезреть раз в две недели так точно. Может старшеклассники хотели, чтоб трудовик тоже любил со своим лозунгом «Терпение и труд…» приложить немалые усилия и починить свои стёкла сам. Олег Александрович это и делал. Брал стамеску, отдирал деревянные штапики, не успевшие даже насытиться свежей, ещё не высохшей с последней замены, краской, вынимал разбитые стёкла, вырезал новые, и собирал всё по обратной схеме. И это вместо того, чтобы со всеми учителями на переменах сидеть и пить чай в учительской. В дальнейшем, а может и во время своего преподавания, он написал какую-то научно-исследовательскую книгу. Знаю только, что его критиками являлись одни из почетных граждан города Выборга. Он был всегда за какую-то правду, что-ли? Коммунист – одним словом.

        Вот и жена его, Любовь Федоровна, - заядлая коммунистка, которая вела наши уроки истории практически до самого выпускного класса. Миловидная такая старушенция, знаете ли? Ага! Ее очень любил вырисовывать на полях тетрадки мой дружище Семён. Я всегда ещё спрашивал у него: «Как у тебя, получается, так чётко передать очертания лица нашей исторички?» На что тот мне отвечал: «Ну, вот смотри: Сначала рисуешь бульдога…» На этих словах всё становилось предельно ясно, потому как наша историчка действительно была прям очень похожа на бульдога. У меня даже после его совета, тоже однажды удалось её нарисовать. И скажу вам, получилось совсем не плохо. Жалко только, что тетрадка эта у меня не сохранилась.

        Мы однажды с парнями, готовя актовый зал к очередной дискотеке, нашли в кинопроекторской целую коробку старых черно-белых фотографий. На некоторых из них мы узнавали людей, которые на сегодняшний день живут в Выборге и разменивают пятый десяток. Очень конечно странно, но они тоже учились в нашей школе. И вот, среди этих фотографий, мы увидели нашу историчку, совсем ещё молодой. Это была целая серия фотографий. Она с тогдашними учениками-пионерами, которые по внешнему виду, а в особенности по росту, не особо отличаются от неё, а к слову Любовь Федоровна была “метр с кепкой”, стоят на одной из улочек Выборга. На заднем фоне виднеется танк и часть разваленных зданий. Это было запечатлено время послевоенное, и Выборг был освобожден от белофиннов. А значит, дата съемки была ориентировочно 1942 год. Если учитывать, что Любовь Федоровне было на момент нашего обучения лет 80, то в том 1942 году ей было года 22, а это значит, что на тот период она могла уже работать учителем истории. Понятное дело, что сейчас, на закате своей славы, она была очень умным педагогом, с огромным багажом знаний, но это вовсе не означало то, что ей дозволено троечников подводить к их твердой и уверенной оценке. Хотя, как мне кажется, она была очень интересным собеседником и как классный руководитель была рассудительной и доброй леди. Хотя, это может мне только кажется…

        В тот день, история – являлся единственным предметом, по которому я был готов на все 100%. Я специально даже прятался среди рядов, чтобы Любовь Федоровна увидела это, посчитав, что я опять не готов и вызвала меня. Уловка сработала. И вот я стою у доски и рассказываю параграф. Никто и ничто не может сбить меня с толку. Тем более после такого урока по литературе. И вот, историчка останавливает меня на середине повествования, так как видит, что к этому уроку я подготовился. «А теперь даты!» - с пренебрежительной ноткой в голосе произнесла она. Для меня это звучало, как приговор. Немного погоняв меня по датам и поняв, что я ничего не знаю, кроме Крещения Руси, она приступает к терминам. Но и здесь я профан, не дал ни одного чёткого и ясного определения. И вот с очередной твердой двойкой я сел за свою парту.

        Урок к сожалению закончился, и я не успел до конца рассказать вам всё про эту милую женщину.

        *10:30 Экономика.
        Здесь отдельное внимание, хотелось бы обратить на Маргариту Николаевну. Надо ж ведь, сколько времени прошло, а я помню, как её зовут. Так вот, экономичка была «знойной Итальянкой». Не знаю, почему так захотелось её назвать, но это было именно так, и не один я в классе, это находил. Она выглядела как двухметровая «шпала» и всегда носила исключительно костюмы с брюками палаццо в пол. Никогда нельзя было её узреть в юбке, или допустим в кофте. Но самой коронной её фишкой были её маленькие, длинненькие, приплюснутые, щупленькие губки, которые она хотела сделать, вероятно, покрупнее, а ботокс в то время до нас ещё не дошёл. Она брала помаду, иногда даже пока в классе пишем контрольную работу, и намазюкивала себе пренебрежительно губы, заезжая немного выше и ниже обычного. Губы действительно становились объемнее, но «О, боже!» эти напомаженные усики, - как сейчас помню. Очень часто у неё случалась изжога, знаете ли, такое неприятное жжение в пищеводе, и случалось это в такой момент, когда она что-то рассказывала классу. Все это прекрасно понимали, потому что именно в этот самый момент, она прикрывала напомаженный рот своей тоненькой и изящной ладошечкой и корчила такое лицо, сдвигая брови и прищуривая глаза, что при её виде, становилось плохо даже самым ярым отличникам.

        Мы с Васей Смирновым сидели за разными партами, нас разделял лишь проход. В этот раз Маргарита вызвала отвечать именно его. А что ему ещё оставалось делать? На перемене он мне по секрету сказал, что к уроку не готовился и поэтому собирается сидеть тихо, без постороннего баловства. Я, честно говоря, к этому уроку тоже не особо готовился, но особо сильно по этому поводу не горевал. Я понимал, что экономика эта, не такая уж и важная деталь повседневной жизни. Ошибался. И вот в тот момент, как Вася стоял за своей партой и вспотевшей ладонью тёрся об её угол, я пытался ему подсказать может быть и не совсем правильный, но достаточно удачный ответ на поставленный следующий вопрос, прозвучавший от экономички: «Как ты думаешь, Смирнов, исключительно твоё мнение, что лучше: Учиться и работать или просто учиться?»

        Возвращаясь немного назад, на пару недель до этого урока, хочу сказать, что мне удалось прогулять последний урок в пятницу. И этот урок, по стечению обстоятельств, оказался экономикой. Я побежал в редакцию местной газеты «Выборгские Ведомости», купил двадцать штук газет по рублю, а продавали мы их по два рубля, извиняюсь, уже тогда слово «спекуляция» перерастало в слово «бизнес», и побежал продавать на Южный рынок. И именно в этот самый момент, Маргарита Николаевна шла с работы домой, через тот самый Южный рынок, у входа которого я и стоял. Я ведь при этом ещё и кричал: «Ведомости! Покупайте свежий выпуск газеты «Выборгский Ведомости!». Экономичка прошла мимо меня, не подавая особого внимания в тот день. Но, осадочек, вы знаете, остался.

        И вот немного отвлёкшись от заданной темы повествования, мы вновь переносимся  к нашему уроку экономики. Василий стоит глазами в пол, чуть ли с не заслезившимися глазами, всхлипывает, шмыгает носом, а Маргарита Николаевна в очередной раз, очень твердо и упорно, с небольшими, выдержанными паузами, которые ещё больше давят на человека, спрашивает один и тот же вопрос: «Смирнов! По твоему мнению! Что лучше? Учиться или учиться и работать?» Я не выдержал, и немного “съехав” под парту, шепотом подсказал Васе, на мой взгляд, очень справедливый и правильный ответ: «Учиться, учиться и ещё раз учиться! Как завещал великий Ленин!» В этот момент, Маргарита шлепнула ладошкой по своему учительскому столу, вышла на середину прохода между партами, грозно посмотрела вперёд и промолвила: «Смирнов садится, Курбатов вместо него встаёт. Отвечать теперь на поставленный вопрос будешь ты!» Никто в классе понять не мог, что произошло, но в очередной раз просто послышались усмешки. Вася сел, я встал. Ещё никогда я не чувствовал такого неловкого момента. У меня в голове всё перевернулось. Я стоял, словно тогда, на рынке и продавал газеты. Мы смотрели друг другу глаза в глаза. Но, не скажу ведь я сейчас ей: «Купите пожалуйста свежий выпуск газеты Выборгские Ведомости». Знаете, в этот момент, я как язык проглотил. Ответить ничего не мог. Тут я понял внутреннее состояние Васи. А Маргарита Николаевна стояла в проходе и укоризненно сверлила меня своим взглядом. «Ну повтори, что ты сказал! Ведь ты так лихо пытался подсказать своему компаньону ответ». Я немного растерянно, но всё-таки выдавил из себя: «Учиться, учиться и ещё раз учиться, как завещал великий Ленин!» Маргарита в ужасе присела на стул и схватилась за свои губы. То ли чтоб не засмеяться, то ли чтоб не порвалось там у неё что-то, не знаю. Однако она почему-то поставила мне двойку в журнал, а весь класс просто взорвался от хохота. Честно говоря, до сих пор не понимаю за что. Мне, конечно, хотелось на неё пожаловаться историчке, но наверное это выглядело-бы глупо.

        Прозвенел звонок и наш класс двинулся по коридору второго этажа к следующему кабинету.

        *11:20 Физика.
        Оговорюсь сразу: Впервые за четверть в моей жизни у меня по физике в 7ом классе стояла двойка. Узнав об этом, мама пришла в школу разбираться, но, не соло нахлебавшись, ушла обратно. В общем, сам я был виноват. Физик у нас был человек очень непредсказуемый. Но, обо всём по порядку.

        Перед Физикой, очень многие любили зайти в Лаборантскую, которая соседствовала непосредственно с кабинетом самой физики. По началу своей трудовой деятельности, Аким Александрович, очень любил посидеть вместе со своим молодым лаборантом Андреем, которого мы прозвали «Жопа на бороде», в этой каптёрке и поразмышлять о разного рода интересных вещах. На самом же деле, мы до того с парнями досмеялись, что в подростковом возрасте глядя в зеркало, сами получили «Жопу на бороде», посчитав это кармой. По совместительству, Аким Александрович был евреем, а также любил готовить подростковые школьные и институтские команды к играм КВН на местном уровне. И хочу сказать, у него это неплохо получалось. Спустя год, лаборант Андрей ушёл, так как его призвание было – История, и новым компаньоном по данной каптёрке стал другой преподаватель, в этот раз по математике: Иванов была его фамилия. К сожалению, как его зовут, я не особо помню да, наверное, это и не надо. Кроме, как негатива, в наши сердца, парней, он не вселил. А всё только потому, что он мило улыбался девочкам и не заслуженно им ставил хорошие оценки, а нам не очень. Мы прозвали его просто – ИванДров. Далеко ходить не надо. Тем более он всегда хромал. То ли травма у него была какая-то с ногой, то ли протез стоял, не известно. Но, человечнее он к нам от этого не становился.

        Мы с моим закадычным дружбаном,  Володькой Яруллиным, вызвались собирать прибор для «Брейн-ринга», где на поле должно стоять две лампочки: Синяя и красная, а так же две кнопки, равноудалённых друг от друга. Не знаю почему, но мне очень хотелось поковыряться в деталях и заняться пайкой, тем более что происходить это будет под чутким руководством физика. Мы несколько недель после уроков, ходили к Акиму Александровичу в лаборантскую и спаивали разного рода реле, собирали коммутационную схему, скручивали винтиками разные детали. Самым большим преимуществом данного прибора было то, что команда, которая не успела нажать на кнопку, уже на неё и не нажмет, пока предыдущая команда не отпустит свою кнопку. Это я сейчас понимаю, что схема очень простая, но тогда, школьнику это было не просто. Тем более, что вся схема работала под напругой в 220 Вольт. Ах, да, я упустил одну маленькую оговорку и сказал, что «мы» паяли. Так вот, ни о каких «мы» и речи то не шло. Всей пайкой занимался я. Володька только поддакивал там что-то из-за спины, ну может от силы скрутил пару винтиков. Он и в электричестве то особо не шарил. Помню, как мы с ним пришли к нему домой, видик смотреть. А видик не показывает. Он сунулся переподключать провода сзади телевизора, перегнувшись о спинку тумбочки, и в этот момент я его, прищипывая, защекотал за ляжки, произнося одновременно характерный звук, как будто его бьёт током: «З-з-з-з-зыть». В этот момент он дёрнулся и ударился затылком об верх тумбочки. Высунув оттуда голову, он мне показал кулак, добавив: «Я тебе ща дам, З-з-з-з-зыть!». Понятное дело, что это он от испуга так вздрогнул, а не от того, что испугался, что током шандарахнет. Но, всё равно, в электрике он не шарил.

        И вот, когда прибор «Брейн-ринг» был собран, мы презентовали его на нашем же уроке физики перед всем классом. Честно? Классу было пофиг на это изобретение. Знаете, как будто такую штуку можно с лёгкостью было заказать на каком-нибудь Озоне или Вайлдбериз. Одна только Люба Мельникова проявила интерес к данному изобретению. Вообще, Люба очень любила подобного рода штуки, она вечно у нас участвовала во всяческого рода викторинах. Молодец. Хорошая была девочка. Однако, при всём при этом, физик похвалил нас, поставив перед всем классом на вид. Аким Александрович спросил у класса: «Как вы думаете, какой награды достойны эти ученики?» Естественно, весь класс оживился в разного рода буга-гашных предложениях, начиная от пинка под зад, заканчивая тортом в рыло. В конечном итоге, Аким Александрович предложил нам по две пятёрки, с чем весь класс благополучно согласился. А этот случай оказался единственным положительным за весь проходящий день.

        *12:20 Биология.
        Прошла большая перемена. Мы подошли к кабинету биологии, который находился прямо напротив физкультурного зала. За пять минут до звонка на урок, дверь зала открылась и оттуда вышла Галина Васильевна. Дверь за ней закрыл Валерий Кузьмич – физрук. Щёки биологички были чересчур красными, а взгляд потерянный и бегающий. Она пыталась в кармашках своего платья найти ключи от кабинета, но безуспешно. «Тихо, тихо!» - говорила она кому-то невпопад. Мы знали, что она вместе с физруком, физручкой и ИванДровым, пьют водку в подсобном помещении, где хранится спортивный инвентарь. От них особо никогда не разило перегаром, но это чувствовалось по их внешнему виду и состоянию.

        Найдя наконец-таки ключ, в своём глубоком кармане, биологичка не смогла открыть сама дверь в кабинет. Теперь ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Она попросила открыть меня. Я согласился. Мы прошли и расселись по своим местам. Галина Васильевна, поправив свои очки с одной душкой, и той на изоленте, присела в своё фешенебельное ободранное кресло и сказала: «Ну что, Курбатов сел? Иди, стирай всё с доски! Ты ведь дежурный, я слышала». Я взял замыленную тряпку и постарался как можно тщательнее стереть темы предыдущего урока. На редкость, наша биологичка, рисовала очень хорошо и красиво, причём разноцветными мелками, поэтому её творчество всегда неохотно приходилось стирать.

        Наш урок начался. Странно, что домашнее задание она не спросила, а сразу начала новую тему. Я был очень рад, потому что и биологию я на этот урок не особо готовил. Как-то тихим сапом, прошло пол урока и биологичка начала засыпать. Она сама это вряд-ли замечала, а класс всё это видел не в первой. И вот остановившись в своих объяснениях, Галина Васильевна склонила голову и всхрапнула. Я громко крикнул на весь класс: «Сон снится!» Биологичка очухалась, проморгала глазами, привстала и продолжила урок. Так прошло ещё минут десять и в пятый раз, когда она захрапела, я крикнул: «Ну, сколько можно спать?» В этот раз, она медленно встала со стула, не прекращая объяснять тему урока, подошла к доске, взяла ту самую засаленную тряпку, и медленной походкой отправилась в междурядье. Я тогда и представить не мог, что она держит курс прямо на меня. Поравнявшись с моей партой, она взмахнула рукой и со всей мочи треснула мне грязной тряпкой по лицу. Конечно, весь класс не мог остановиться от хохота. Я, конечно, не считаю, что получил по заслугам. Но было очень неприятно.
Урок закончился. Весь класс отправился в гардероб за одеждой, а мне предстояло ещё немного завершить свои дежурные дела.

        *13:30 Я убрал все свои принадлежности в рюкзак, протёр при входе в школу стены, переодел сменку и пошёл на выход. Я и представить себе не мог, почему рядом со школой происходит такой ажиотаж из разных классов. Оказывается, это Вест поджидал меня, чтобы хорошенько расквитаться со мной за свою сменку. В этот момент, я шагнул в неизвестность.

        Выйдя на крыльцо, он тотчас же прижал меня к ближайшему подоконнику и начал выдвигать свои условия, чтобы он меня простил. Условие было не сложным: Всего лишь три щелчка по лицу. «Я уроки из-за тебя сегодня все прогулял!» - сказал мне Вест. Я, конечно, немного опешил, так как не совсем понимал, возможно ли такое. В этот момент из дверей школы выходила наша классная руководительница. С полными котомками продуктов, она распихала весь этот балаган и спросила у меня: «А что ты тут делаешь?» Я молчал и не проронил ни слова. Кто-то из толпы крикнул: «Он сегодня дежурный!» Толпа засмеялась. Ольга Дмитриевна отвернулась и ушла. А толпа заново меня сомкнула в круг, и Вест вышел на передовую. Точнее он не вышел, а на передовую полетел сразу его кулак прямо мне в глаз. Честно говоря, в этот момент он повёл себя как настоящий шакал, не дав даже сосредоточится на поединке, а потом и вовсе убежал восвояси.
        Я шёл домой угрюмый и подавленный, но всё-таки радостный и счастливый. Двойки в рюкзаке напоминали мне о том, что вечером ещё влетит от мамы. Грели две пятёрки. А ещё грели воспоминания от Олега, тряпки и Веста.
        Так закончился один из моих дней неудач в школе.
        И всё-таки это была весёлая пора.