Митяй

Митяй был шустрый малый. Шкодил на каждом шагу. Если бы кто другой это сотворил, то все бы спокойно отнеслись и списали на детскую шалость. Но Митяй был рыжим, конопатым, с вечно облупленным носом в крупных конопушках. Одного взгляда было достаточно, чтобы  почувствовать от него угрозу в виде какой-либо пакости. А на пакости у него был дар!
Как-то пустые консервные банки связал в кучу и привязал к хвосту соседского бычка. Когда отпустил этого бедолагу,  тот, с выпученными от страха глазами, помчался по пыльной улице, по пути собирая стаю собак. И те, с громким лаем, неслись за бычком, а верёвка с банками, подпрыгивая и издавая звон, гнала бычка ещё с большей скоростью. Он нёсся так по улице, пока мужик в конце улицы не открыл настежь тесовые ворота и встал на пути бычка со сворой собак. Путь ему ещё преграждал плетень, который отгораживал двор от огорода.
Митяй же всё время бежал за этой процессией и подсвистывал, подгоняя всех сразу.
Бычок, затормозив всеми четырьмя копытами, встал, как вкопанный. По инерции, часть собак уткнулась в задние ноги бычка, а он среагировал мгновенно и так поддал обеими ногами, что собачки, визжа, полетели в разные стороны. У бычка раздувались ноздри и бока тяжело вздымались, глаза, налитые кровью, вращались и искали выход со двора. Но уже поздно - ворота закрыты и, когда бычок успокоился,  сердобольный мужик отвязал от хвоста банки и отпустил его восвояси.
Однажды мама Митяя попросила напоить их бычка. Он был привязан за огородом  и пасся, пощипывая свежий клевер. Но Митяй собирался на Алей искупаться. И удумал шельмец новую проделку. Взял старое ржавое ведро без дна, прихватив несколько кусков хлеба. Всегда, когда поили телят, в ведро клали несколько кусочков хлеба. Это было как-бы поощрение - попил, всё  до дна выпил, а там тебе вкусняшка.
Чтобы не таскать воду из колодца, Митяй отвязал бычка и повёл его на реку. Поставив дырявое ведро прямо в воду, наш баламут пошёл купаться. Вот что удумал, паразит такой! Всё из-за лени. В итоге бычок пил,пил -  а вода не заканчивается. И никак кусочки хлеба не появляются. Пил бычок, пил - у него уже глаза на лоб лезут, а он всё пьёт. Благо, мама Митяя почувствовала неладное, когда не увидела бычка в конце огорода. Она бегом на речку - еле оттащила от ведра бычка. А Митяй был нещадно выпорот ремнём!
Уже вечером Митяй снова в деле.
Взял булавку с катушкой ниток и отправился к домику, где проживали дед да бабка -хорошие старички. Часто Митяя угощали конфетами - подушечками в какао-порошке. Наш сорванец увидел свет в окошке. У них горела керосиновая лампа - пятилинейная и хорошо освещала комнату. Там за столом чинно восседали старики, чаи гоняли. Митяй, усевшись на завалинку, оторвал нитку сантиметров 20 и привязал картофелину, а конец этой нитки к ушку булавки. Воткнув булавку с висящей картошкой в верхнюю часть рамы, привязал к нитке нитку от катушки и, отматывая нить,он перешёл на другую сторону улицы и чинно уселся на лавочку возле дома напротив. Натянув нитку, он резко её отпускал. Нить, с подвесом из картошки, возвращалась в исходное положение и раздавался стук в окно. Он повторил так трижды. Видит, что бабка подошла к окошку и, прижав ладошки к щекам, пытается разглядеть кого там нечистая принесла, на ночь глядя? Митяй, давясь от хохота, всё дёргал и стучал. Внезапно потухла лампа и вдруг скрипнула калитка. Вышел дед с костылем - он был не лыком шит и вспомнил, как в молодости такое сам проделывал. Поймав костылём нитку, он взял её в руки и пошёл, наматывая на руку. Митяй смекнул,что дела его плохи и, бросив катушку с нитками, задал стрекача.
Вернуться решился лишь минут через десять. Увидел, что уже лампу зажгли и разглядывают катушку с нитками. А сами хохочут. Наверное, дед рассказывал своей бабке,как они мальцами так же шутили.