Адвокат каменного века Ч. 2 Гл. 11 Чемодан...

11. Глава. Чемодан, Старушка, вокзал.

Усилия учёного, затраченные на сбор чемоданчика, ненамного отличались от аналогичных усилий Проститутки, а вот его содержимое…
Скажем только, что в чемоданчике нашлось место для фотографии Роксоланы в образе. Эта шлюха действовала на Доктора наук умиротворяюще и когда он находился с ней рядом учёный муж почти не заикался. Своеобразная научно-необоснованная логика подсказала Доктору наук, что сама по себе фотография фаворитки может иметь почти такой же эффект в будущем, как и оригинал. Внушение или нечто иное, но после получасового созерцания фотографии, Доктор наук, действительно, почти целый день практически не заикался.
Пока Доктор наук заполнял чёрную пасть чемодана вещами, память учёного в очередной раз откопала в глубине чердачка один примечательный эпизод. Однажды в Одессе, когда учёный после лекции направлялся на автобусную станцию, к нему приковыляла старая дворничиха с несгибаемым протезом левой ноги и метлой наперевес. За ней хвостиком петляла белая упитанная крыса.
– Ты ещё здесь? – без обиняков спросила старушенция в оранжевой униформе.
– Н-не п-пон-нял? – вопросом на вопрос с нескрываемым удивлением ответил Доктор наук, порывисто почесав затылок.
– Ты слышишь, он не понимает? – обратилась к крысе старая перечница, указав тупым концом метлы в сторону учёного.
Доктору наук даже показалось, что крыса хихикнула.
– Ч-что В-вам от м-меня н-нужно? – прозвучало очередное вопросительное предложение.
– Это не твоё время, – гипнотическим тоном произнесла… та самая Старушка.
– А г-где м-моё? – огрызнулся Доктор наук.
– Здесь, милок, – ответила Старушка в образе дворничихи, протянув ему голубого цвета визитку и пристально посмотрев в глаза.
На этот раз она решила, что гипноз не понадобится. Старушка в образе дворничихи показала Доктору наук деформированный позвоночник и, мерно размахивая метлой, начала удаляться. Повторяя движение метлы, за старухой семенила белая крыса.
Визитка оказалась как нельзя кстати. Учёный уже тогда намеревался выяснить, какие компании оказывают практические услуги по криозаморозке, а тут ещё теперь это пари…

И вот Доктору наук оставалось только пристроить своего любимца – сирийского хомячка по кличке Нобель. Учёный набрал номер телефона Кандидата наук.
– Е-есть р-разговор… П-приезжай, п-поговорим… Жду… – Доктор наук был краток.
Не прошло и полчаса, как Кандидат наук постучал в дверь. На пороге из грязных дешёвых туфель вылезли дырявые носки и направились в зал следом за фирменными тапочками Доктора наук.
Кандидат наук был у Доктора наук не в первые, но в очередной раз с традиционной порцией зависти оценил и габариты, и убранство трёхкомнатной квартиры в «сталинке». Тем более что с последнего визита, состоявшегося полгода назад, поводов для нехорошего чувства не убавилось. Напротив, коллекция самоваров конца девятнадцатого века пополнилась двумя великолепными экземплярами: один, в прекрасном состоянии, с клеймом завода Кондратьева, другой, с небольшой вмятиной, представлял собой выставочную работу фабрики Лисициных.
Кандидат наук ещё не знал, что эта шикарная недвижимость и её «начинка» уже проданы во имя науки. Личных сбережений Доктора наук хватило для оплаты услуг компании по криозаморозке, а вот деньги от продажи квартиры благополучно перекочевали в известный исследовательский центр эволюции разума. Им успешно руководил сокурсник Доктора наук. Человек небесталанный и предприимчивый, он обрадовался щедрому вкладу учёного собрата.
Стоит отметить, что Доктор наук вначале был огорчён, что предложенная компанией «КриоКон» удалённость будущего от настоящего должна была составить 300, а не 100 лет, как он рассчитывал. Но свою роль сыграла репутация компании, а также то, что очередь на столетнюю криозаморозку растянулась на несколько лет…   

Слуги науки погрузились в великолепные кожаные кресла, напоминавшие покров крыльев летучих мышей, ощутив ладонями их комфортную прохладу, располагающую к приятной беседе.
– П-помнишь: п-последнее н-не денежное обяз-зат-тельство? – без предисловия начал Доктор наук.
– Позаботиться о пушистике? Неужели решил победить в споре?
– А-а то.
– Надеюсь, это какая-нибудь мохнатая игрушка.
– Н-не угадал. Э-это хомяк, н-наш м-меньшой б-брат. А обяз-зат-тельство п-перед м-меньшими б-братьями э-это…
– Очень и очень, – нетерпеливо завершил фразу Кандидат наук. – Ладно, тащи свою живность. Хомяк – дело не хитрое. Уговор есть уговор.
– В-вот, в-вот, д-делом м-мастера не н-нап-пугаешь.
Доктор наук вышел из комнаты и вскоре вернулся с хомячком цвета слоновой кости на руках.
– З-знакомься – г-господин Н-нобель.
– Нобель?! Смешно… – Кандидат наук искренне порадовался габаритам питомца.
– О-обхохочешься…
Хомячок почувствовал, что предстоит расставание и посмотрел на Доктора наук такими глазищами словно конец Света вот-вот настанет. Тёмные влажные бусинки молили: «Не отдавай! Я же тебе ничего плохого не сделал! Ну прогрыз пару брюк, десяток трусов и маек, так не по злому умыслу, а токмо в силу обуявшего меня инстинкта…».
– Н-не б-бойся, Н-нобель: и к-кандидаты н-наук – т-тоже л-люди, с г-голоду ум-м-ереть н-не д-дадут. К т-тому же есть н-надежда, что т-твой н-новый х-хозяин всё-таки ст-танет д-доктором н-наук, – отыгрался за предыдущие вербальные покусывания козлобородого заика.
– Да, Нобель, у меня ты будешь как сыр в масле и доктором наук я, обязательно, стану, – пообещал хомяку Кандидат наук, слегка покраснев от услышанной издёвки.
«Ага, свежо предание…, – обречённо процитировал классика хомяк, окинув цепким взглядом грызуна кандидатский прикид и, сокрушаясь, продолжил мысль: – С тобой, как видно, не то, что каши не сваришь, а, как говорится, не до жиру быть бы живу».
Когда Кандидат наук с Нобелем, а также информацией по его уходу и размножению хомячков ушёл, Доктор наук взял в руки гитару. Приятный, без заикания голос выдал неплохой, но слишком грустный, вариант известной рок-баллады.
Итак, Доктор наук был свободен от всех привязанностей, а то немногое, что ещё связывало его с настоящим, легко уместилось в чемоданчике, начинающим свой путь в будущее.
– Н-ну ч-что, р-разгрызём зап-претный п-плод? – напутствовал сам себя учёный…

Из маленького курортного городка в Одессу учёный добирался в переполненном автобусе, пропитанном потом, как губка водой. И вот он вокзал. Эта точка сборки эманаций встреч из разлук и наоборот, то окрыляет, то обжигает крылья. Здесь в фокусе наивное, словно детские стихи какого-нибудь лауреата советской эпохи, ожидание иллюзии власти скорости над расстоянием. Причём скорости посредственной, потому что приземлённой. Но это не главное. Главное, что на нашей, немного сплюснутой у полюсов, планете всё возвращается на круги своя.
Удаляясь от исходной точки, ты начинаешь движение к своим, казалось бы, навсегда покинутым истокам. Пересекая под мерный стук колёс свою пустыню суеты сует, ты с удивлением замечаешь, что приближаешься к вокзалу, с которого всё и началось. Конечно, на перроне уже не те лица, которые провожали тебя в путь, но, всё равно, до боли родные.
Пробежит испуганной мышью холодок по спине, накатит стыдливо непрошенная слеза и ты каждой клеточкой бренного тельца ощутишь, что это и есть твоя земля обетованная…