Помоги себе сам

Быть здоровым хорошо, полезно и приятно…А для этого здоровье надо беречь, ухаживать за ним, холить. Вот и Людмила Николаевна- дама шестидесяти пяти лет от роду в меру упитанная с маленькими колючими глазками и узкими, точно щель, губами занималась этим с упоением. С настроением бодро шагала она часто по утрам то к одному врачу, то к другому, ибо, согласитесь, легче пресечь любой недуг, чем вылечить. Этой всем известной истине она следовала свято и считала профилактический осмотр делом самым важным. А чем же еще, думала она, заниматься на пенсии? Собой любимой, разумеется.  И потом, походы в поликлинику –это же и общение. Правда, некоторые считают, что после подобных визитов и настроение падает, и силы уплывают, и то самое здоровье улетучивается.  Да, бытует такое мнение, но у Людмилы Николаевны своё соображение на этот счёт. Она бодростью заряжается от одного взгляда на бледные, будто вылинявшие, лица со следами страданий. 

Она проснулась в приподнятом настроении. Впрочем, Людмила Николаевна всегда, а особенно по утрам, взирала на мир с оптимизмом. А сегодня, как говорится, сам бог велел, ведь у неё намечен визит к маммологу. После душа и легкого завтрака она долго делала лицо. В результате и глазки увеличились, и губки превратились в алые бутоны. Поулыбалась перед зеркалом. А что? Улыбки ведь тоже разные бывают, и тут тоже нужна сноровка. Понравившуюся приклеила к губам. И вот теперь только Людмила Николаевна приступила к выбору наряда. Дело важное, можно сказать, серьезное предстоит. Перво-наперво, белье красивое, кружевное. Вчера приобрела по случаю. Юбка пусть будет строгая черная, а вот блузка…Блузку она выбрала нарядную, полупрозрачную, нежного бежевого цвета с узеньким черным шнурком у горловины. Отчего, если бы возраст не подкачал, стала бы похожа на курсистку из давно ушедшего прошлого. Дама собиралась очень долго. Могло показаться, что ей предстоит светский прием. 

И вот уже Людмила Николаевна жизнерадостно шагает по улице. Настроение почти праздничное. А как вы думали? Ведь поход в поликлинику был для неё своеобразным выходом в свет. Город только проснулся и, не успевший рассеяться, туман, висел над ним тонким флером. Легкий ветерок нежно касается лица и шепчет… Шепчет то, что хочется услышать и чего порой уже невозможно дождаться ни от близких, ни от друзей. Просыпаются и люди. Начинается обычная будничная кутерьма. Как напуганные ярким светом тараканы, люди бегут в разные стороны, начинают свой перезвон трамваи, привычно перекликаются гудками автомобили. 
–Ах, сколько в этом мире суеты! Просто гонки какие-то, – размышляет Людмила Николаевна, –и как же приятно пройтись спокойно.

Поликлиника в этот утренний час тоже жила полной жизнью. Оказавшись у заветного кабинета, Людмила Николаевна остановилась в недоумении. Перед дверью, как обычно, не толпился народ. Разочарованная тем, что не с кем поболтать, она приоткрыла дверь и заглянула. Коротенький, пухлый, похожий на сдобную булку, человек в белом халате проводил манипуляции с неизвестным аппаратом. Этого доктора Людмила Николаевна раньше не видела.
–Новый, наверное, – подумала она и поинтересовалась, –можно войти?
Доктор кивнул.
Она вошла и устроилась на стуле у стола. Молчание затягивалось, и Людмила Николаевна устала ждать.
– А дальше? –Лучезарная улыбка, так удачно приобретенная перед зеркалом, начала сползать.
–Раздевайтесь, – также не глядя на неё, велел человечек.
И Людмила Николаевна обнажилась до пояса.
–Я готова.
Доктор подошел и принялся исследовать молочные железы. Он сосредоточенно сопел, порой даже постанывал, пугая Людмилу Николаевну.
В этот момент дверь распахнулась и вошел ещё один человек в белом халате.
–Что здесь происходит? –удивился он.
–А вы кто такой? – разгневалась Людмила Николаевна. –Разве не видите, что здесь осмотр идет?!
–Я –то врач…, –начал он, –Валерий Петрович, чем это ты занимаешься?
–Осматриваю даму. Обидный вопрос прямо, – засопел тот, пожимая плечами, –очень хорошая грудь, кстати, –добавил он, неохотно убирая руки, – вас же не было, а даме не терпелось…Вот…
–Как это не терпелось?!– воткнув руки в крутые бока, стала наступать Людмила Николаевна. –Ты кем здесь подвизаешься?
–Он наладчик оборудования, – усмехаясь в пышные усы, молвил доктор.
–Кто-о?! Наладчик?! Да как ты смел?!– и Людмила Николаевна отвесила самозванцу увесистую пощечину.
–Ой! – не ожидавший подобной каверзы от дамы, которую он так долго и нежно ласкал, Валерий Петрович схватился за щеку. – Больно же... Что я такого сделал?
–Ты-ы…, – Людмила Николаевна хватала ртом воздух. Слова куда-то подевались, –хам! Нахал! – верещала она. –Ну ты за это ответишь…, –обещала она, натягивая блузку, напрочь забыв, что доктор еще и не успел осмотреть её.
–А что я такого сделал? Я ведь тоже имею отношение к медицине.  В юности закончил медучилище. Вот. Ой-ой-ой! Зуб как разболелся. И всё из-за вас, неблагодарная вы дамочка!
–Ну…, – Людмила Николаевна в праведном гневе хлопнула дверью. Настроение было испорчено.

Она летела по улице, пыхтя от бешенства, как паровоз, перед тем как отправиться в путь.
–Ну надо же каков подлец! – назойливым комаром бесновалась в голове ярость.  И вдруг…Ей почудилось или правда кто-то шепнул в ухо:
–И чего ты злишься? Признайся, тебе ведь было приятно…
Людмила Николаевна даже споткнулась от неожиданности и оглянулась, словно ожидая увидеть у себя за плечом этого искусителя. Замедлила шаг и, усевшись на скамейку, она прислушалась к себе.
–А ведь действительно…У мужчины ласковые руки…, трепетные, чувственные пальцы, – и беглая улыбка вновь коснулась её лица, а мысли потекли в другом направлении, –ах, мы– слабые женщины… Завтра же пойду к маммологу,–решила она,–а вдруг…И потом, он же так меня и не осмотрел,–оправдывала она свое решение.


А Валерий Петрович тем временем тоже катился по улице, быстро-быстро перебирая коротенькими, толстенькими ножками. Он был оскорблен в своих лучших чувствах, в своих чистых намерениях.
–Вот ведь какая ехидна!  А грудь хороша… Да! Но… Как же зуб разболелся. И всё из-за неё! Но… Такая же мягкая, аппетитная грудь, хоть и принадлежит этакой гидре. Или… Ох, как болит-то! – боль не давала Валерию Петровичу насладиться милыми воспоминаниями.
Так, держась за щеку, он поспешил к другу Виктору Ивановичу, надеясь, что тот как-нибудь поможет и зубная боль утихнет. Стоматологом приятель, конечно, не был, но слыл человеком находчивым, готовым не только помочь советом или делом ближнему, но и никогда не отказывался ни от какой авантюры.

Виктор Иванович, как всегда, возился в своем гараже со старенькой ладой, которая то скрипела, как дряхлый дед, то тряслась, будто от озноба. Приятелю хозяин был рад чрезвычайно.
–А! Понятно! –отозвался он тут же на чужую боль. –Помогу, конечно! Как не помочь человеку? Вот сейчас анестезию примем и поедем.
–Куда это? –удивился Валерий Петрович.
–Да тут рядом. В Сосновке кореш обитает. Он большой спец по зубам.
–Врач что ли?
–Ну-у…Не совсем… Но отношение, как и ты, к медицине имеет. Он акушерское отделение медицинского училища когда-то окончил.
–А при чем тут зубы?
–Да, не тушуйся! Зубы он лечит на раз-два. Все к нему идут, – Виктор Иванович тем временем достал из- под какими-то железками початую бутылку, оттуда же вытянул и одноразовый стаканчик и, хорошенько встряхнув, налил приятелю, а сам глотнул прямо из горлышка, – ах, хороша, зараза! Садись давай, поедем….
–А он поедет? –Валерий Петрович с недоумением осмотрел автомобиль.
–Помчится! Это такой агрегат, я тебе скажу…Летает, как ласточка…
Машина, попыхтев, действительно завелась, и друзья отправились в путь.

Сосновка находилась всего в двадцати километрах от города. Проехав по единственной улице, автомобиль остановился у покосившейся калитки. Да и сам дом выглядел так, словно пережил два землетрясения и один потоп. Калитка приветливо скрипнула и из неё вышел крепкий дедок с окладистой бородой, в которой застряла стружка, в его, будто выгоревших, глазах бесились чертики.
–Проходите, гости дорогие, –он пошире распахнул калитку, – чаю али чего покрепче с дороги-то? По делу разве, али так? –сыпал он вопросами, а сам бесконечно двигался, точно заводная машинка.
–По делу мы, Степаныч,–Виктор Иванович пожал дедку руку,– вот приятеля привёз. С зубом мается…
–А…Ну это мы сразу вылечим… Значится так…Для начала наркоз примем…
–Это, конечно, –заулыбался Виктор Иванович, – да и Валерка с удовольствием хлебнет. Так?
–В дом –то зайдете? – поинтересовался хозяин.
–Да нет…Неси сюда…
–Ну и лады…, –Степаныч заглянул под верстак, расположившийся прямо здесь, в просторном, чуть поросшем бурьяном, дворе, и вытащил литровую бутыль со стручком красного перца внутри и плескавшейся там мутноватой жидкостью. Следом за бутылью откуда-то явилась и металлическая кружка, –вот! Пей! Да, не боись,–заметив, как недоверчиво Валерий посмотрел на эти приготовления, проговорил он,– верное дело в таком разе! Наркоз –что надо!

Валерий Петрович глотнул и закашлялся. Горло обожгло, а пламя покатилось дальше. Сразу стало жарко.
–Хороша? – Виктор Иванович с завистью смотрел на него. –У Степаныча анестезия самого лучшего качества. Чтоб ты знал.
–Пей ещё, – велел Степаныч. Он тем временем нашел где-то моток лески, – и мы за одно с тобой, –обратился он к Виктору Ивановичу, – наркозику тяпнем, чтобы сподручнее было, – ну? Готов? А теперь айда на крышу!
–З-зачем это на крышу? –Валерий Петрович помотал головой.
–Так надо! –отрезал Степаныч.–Ты лечиться приехал? Вот и слушайся.

Спотыкаясь, они подошли к приставленной лестнице и полезли вверх. Лестница качалась, кряхтела, точно пьяная. Наконец, путь их завершился.
Ах, какой вид открывался с крыши! Красотень! Правда, в глазах двоилось и даже троилось, но увидеть всё-таки удалось, как цветут цветочки там всякие, деревца обмахиваются ветками, а за ними видно, как речушка серебрится… Пока Валерий Петрович вертел головой, Степаныч подтащил приличный кусок рельса и примотал к нему конец лески.
–Иди сюда, становись ближе к краю крыши, –велел он, –открой рот.
Валерий Петрович послушно выполнил все указания. А Степаныч второй конец лески привязал к зубу.
–А теперь полюбуйся красотой окружающей ещё раз. Места у нас знатные, а небо-то какое! Голубое-голубое…А внизу клумбочка с анютками…Мягкая, пушистая, как перина…, –говорил он так нежно, точно уговаривал и…вдруг толкнул рельс вниз… Валерий Петрович не удержался и полетел вслед за грузом. Он даже не успел испугаться, как врезался в эту самую пышную клумбу. К его счастью она действительно оказалась очень мягкой, почти воздушной.
–Ты что совсем озверел?!– заорал он на спустившего Степаныча, потирая все ушибленные места, до которых удавалось достать. –Ведь убить мог.
–А чего ты за ней летел-то? – возмущался тот. – Я завсегда так лечу зубы. Уже всей деревне вылечил. Вырвал и все дела…
Валерий Петрович потрогал больной зуб:
–Да ты ведь не тот зуб собрался вырывать! Ты же здоровый мне подпортил! –он опять схватился за щеку. –Ой-ой-ой! Болит –то еще сильнее.
–Ну, ладно! Давай попробуем ещё раз! Делов-то!
–Ну уж дудки! Это ты себе так выдирай, а мы домой… Поехали, Витек! Может, ещё к врачу успею.
–К врачу? – заскучал Виктор Иванович. – Лучше наркозику бы ещё…
–Это пожалуйста! Этого добра у меня хватает, –засуетился Степаныч
Валерий Петрович потоптался немного, повздыхал:
–Эх, что за день такой! И баба залепила, и чуть не покалечился, а зуб-то болит…А…Была не была! Наливай.

Домой друзья вернулись уже ночью. Им было весело, да и зуб успокоился. Наверное, анестезия помогла.