Помещики и революционная провинция 1917 года

Одной из сторон жизни русского общества в провинции в 1917 году стало идейное размежевание между крестьянами и помещиками. Многовековые взаимные претензии вылились в погромы и уничтожение усадеб, которые стала частью длительной борьбы за решение аграрного вопроса.

О поддержке новой власти заявляли и дворянские собрания, представители которых, помня о событиях передела земли во время Первой русской революции 1905-1907 годов, справедливо опасались не только за свою собственность, но и свою жизнь.
В марте 1917 года Постоянный Совет дворянских обществ направил местным обществам телеграммы, в которой призвал к «спокойной работе и поддержанию порядка на местах» [1, C. 232]. Как отмечал каширский уездный предводитель дворянства В.В. Татаринов, единственной возможной задачей представителей свергнутой власти на местах было «поддержать порядок и предупредить возможность анархии». Вероятно, похожим принципом руководствовался предводитель киевского уездного дворянского собрания П.М. Гудим-Левкович, когда передал здание Дворянского собрания для заседаний совета общественных организаций, которому было недостаточно места в здании городской думы [11, C. 113].

Губернский предводитель самарского дворянства С.Н. Постников, сделавший доклад о перевороте, призвал признать новую власть и Государственную Думу. Дворянство его поддержало. Несмотря на то, что самарские дворяне даже попытались войти в местные органы власти – в частности в Комитет народной власти – через некоторое время они были вынуждены выйти из них под давлением общественности. В мае тамбовский уездный предводитель дворянства сообщил Постоянному Совету о невозможности продолжать работу и «принимать участие в работе городского исполнительного комитета в качестве председателя» [1, C. 232]. В других местах дворяне тоже пытались найти для себя место в новой властной структуре. От лица черниговского дворянства Правительство приветствовал член Государственного Совета по выборам граф В.А. Мусин-Пушкин, написавший, что представители местного благородного сообщества «в полном единении со всеми местными общественными силами, принимают на местах совместно с комиссарами Временного Правительства все меры к спокойному, планомерному и решительному установлению нового строя» [10]. Примечательно, что представители местного комитета представителей общественных организаций провели свое первое заседание как раз в здании черниговского дворянского собрания, а сам Мусин-Пушкин вошел в состав этого комитета [5]. Аналогично поступил предводитель полтавского дворянства М.И. Герценвиц, который принял участие в работе губернской земской управы и отметил в своей речи, что «сейчас перед всеми нами две задачи – упрочение нового порядка и победа над внешним врагом» [4].

Дворянство было тесно связано с местными жителями. Усадьбы и имения, находившиеся и в городах, и в окрестностях, нередко становились объектами ненависти крестьян, а также пьяных солдат запасных частей, что неизменно влияло на общественную атмосферу [7, C. 44-49]. Так в мае 1917 года «Новое время» со ссылкой на харьковские издания сообщало о аграрных беспорядках и нападениях толпы на дворянские усадьбы Шереметевых, Селезневых и других аристократов в ближайшем пригороде Мценска Орловской губернии. По данным корреспондентов, в погромах принимали участие до 5 тысяч крестьян и солдат. Погромы, для подавления которых были посланы военные, некоторые из которых даже перешли на сторону толпы, изменили облик уездного городка. Мценск оказался заполнен «пьяными солдатами, вооруженными винтовками и кинжалами», шум от пьяных криков которых продолжался до утра следующего дня [2].

Уничтожение имений и гибель дворян при пожарах и неожиданных вспышках ненависти местных сообществ (подстрекаемых часто агитаторами из городов) было обычным явление в русской провинции.

Нечасто дворянам удавалось договориться с крестьянами о совместной работе на земле. Именно так поступили землевладельцы и крестьяне в Елецком уезде, которые договорили разделить между собой доли урожая [6]. Проживавший в Саратовском уезде врач московского Странноприимного дома С.Д. Шереметева С.М. Клейнер сообщал своему патрону, что он отдал сельским обществам 10 десятин земли в аренду и не знал, сколько последние заплатят осенью, но если на право собственности местные не покушались, то от воровства солдат, находившихся в отпуске, «пришлось не мало потерпеть» [8, C. 400].  Временно разрешил проблему князь А.Д. Голицын, который в мае принимал в своем имении в Старых Водолагах (Харьковская губерния) крестьян, требовавших («просьба эта хотя и не носила агрессивного характера и была выражена… во вполне вежливой форме») сдать часть земли в аренду. По его собственным воспоминаниям, хоть он никогда так не поступал, но все же смог мирно договориться с крестьянами, хотя и специфика взаимоотношений малорусского населения и дворян отличалась от той, которая складывалась в великорусских землях [3, C. 388-390].
 
Таким образом, помещики в 1917 году пытались встроиться в сложившуюся систему общественных отношений. Однако, приближение октябрьских событий в России, связанной с новым шквалом насилия против представителей благородного сообщества и установлением новой правовой системы, свела попытки помещиков остаться в социальной структуре общества на «нет». Но важнее то, что ностальгия по тем социальным ролям, которые были в обществе во время существования благородного сословия, сохранилась в русском обществе и сегодня. Вероятно, это тоже важная часть «кода» русской культуры.

Список литературы:
1. Баринова Е.П. Провинциальное дворянство в годы Гражданской войны. // ХХ век в истории России: общество, реформы, революции. [Электронный сборник]. Вып. 5. Самара, 2017.
2. Беспорядки. // Новое время (Петроград). 1917. 3 (16) мая. №14767. С. 4.
3. Голицын А.Д. Воспоминания. / сост., подг. текста А.К. Голицына. – М.: Русский путь, 2008.
4. Заседание в Губернской Земской Управе. // Полтавский день (Полтава). 1917. 5 марта. №53 (1165). С. 3.
5. Заседание комитета представителей общественных организаций. // Черниговское слово (Чернигов). 1917. 12 марта. №2961. С. 3;
6. К урегулированию земельных отношений. // Русские ведомости (Москва). 1917. 6 апреля. №75. С. 5.
7. Рассказова Л.В. Разгром дворянских усадеб (1917-1919): официальные документы и крестьянские практики. // Общество. Среда. Развитие. – 2010. - №2 (15). – С. 44-49.
8. Россия 1917 года в эго-документах: Письма / [авт.-сост. И.В. Суржикова (научн. ред.), М.И. Вебер, Я.А. Голубинов, Ю.А. Кашаева, Е.Ю. Лебеденко, Н.А. Михалев, С.А. Пьянков, Е.Ю. Рукосуев. Институт истории и археологии УрО РАН]. – М.: Научно-политическая книга, 2019.
9. Список членов черниговского комитета представителей общественных организаций. // Черниговское слово (Чернигов). 1917. 31 марта. №2976. С. 2.
10. Телеграммы Черниговского дворянства. // Черниговское слово (Чернигов). 1917. 10 марта. №2960. С. 2.
11. Черемухин В.В. «В первый раз на ектеньях не поминали Их Величеств». Киевские страницы пореволюционной истории Дома Романовых. // Родина. – 2017. - №8. – С. 110-113.

Опубликовано: Черемухин В.В. Помещики и революционная провинция 1917 года. // Донецкие чтения 2023: образование, наука, инновации, культура и вызовы современности: Материалы VIII Международной научной конференции (Донецк, 25–27 октября 2023 г.). – Том 7: Исторические и политические науки. Часть 1 / под общей редакцией проф. С.В. Беспаловой. Донецк: Изд-во ДонГУ, 2023. С. 278-281.