Когда бытие определяет сознание это пассивный идеа

КОГДА «БЫТИЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ СОЗНАНИЕ» ЭТО ПАССИВНЫЙ ИДЕАЛИЗМ.

I.

Согласно марксистам «Если включить критерий практики в основу теории познания, то мы неизбежно получаем материализм»,- говорит Ленин. («Материализм и эмпириокритицизм» )

Практика, стало быть выступает как принципиальный момент марксистского материализма. Но если внимательно присмотреться к тому, что сам Маркс пишет о практике, а именно в «капитале» мы можем найти следующие слова: «В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально»,- то получается, что под практикой подразумевается то, что марксисты всегда трактуют как идеализм и что они противопоставляют материализму с помощью дуалистической формулы: «если у вас бытие определяет сознание - вы материалист, а если у вас сознание определяет бытие - вы идеалист.» Поскольку для Маркса сам процесс материалистической практики это по сути и есть идеализм, ибо уже в первом тезисе о Фейербахе он написал «...деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом...» то в наиболее правдоподобном виде марксистская формула может иметь следующий вид: «если у вас бытие определяет сознание - вы материалист и если у вас сознание определяет бытие вы снова материалист.» (см. цитату из Ленина и из капитала)

Однако согласно Гегелю, эту же самую формулу можно перевернуть и обратить против самой себя, то есть сказать: «если у вас бытие определяет сознание - вы идеалист и если у вас сознание определяет бытие вы снова идеалист».

...Всё дело в том, что по Гегелю тот самый момент когда бытие определяет и только определяет сознание, благодаря чему в нём формируется определённое «идеальное представление» этот момент представляет собой теоретическое сознание и пассивный идеализм:

«Во взаимоотношениях с предметом Я бывает пассивным, а предмет – причиной определений во мне,- говорит Гегель. В этом случае имеющиеся во мне определенные представления появляются оттого, что непосредственно наличные предметы производят на меня какое-то впечатление. Это и есть теоретическое сознание. Выступает ли оно как воспринимающее, или как воображение, или как мыслящее, его содержание всегда является некоторым уже данным и наличным содержанием…» («Философская пропедевтика»)

И далее Гегель пишет о том, что этот первоначальный - пассивный идеализм предполагает момент перевода себя в активный, в практический идеализм:

«От Я, которое превращается в предметы, в объективность лишь теоретически, идеально, следует отличать Я, которое делает это практически, реально.» («Философская пропедевтика»)

В результате чего у нас получаются две равноправные формулы:

1) Бытие определяет сознание = материлизм. Сознание определяет бытие = материализм (у марксистов (см. цитаты из Маркса и Ленина))

2) Бытие определяет сознание = идеализм. Сознание определяет бытие = идеализм (согласно Логике Гегеля).

II.

...На самом же деле причина в связи с которой возникла марксистская формула связана с тем представлением Маркса, что в философии Гегеля якобы не учтен этот первоначальный момент восприятия и признания объективной реальности истинно существующей независимо от субъективных мнений. Дело в том, что это поистине важный момент в процессе развития всякой практической и особенно политической философии... О необходимости формирования в нашем сознании подлинного идеала на основании этого совершившегося признания и исходя из реального положения дел Гегель писал в одной из последних глав Логики (Идея блага). Маркс по всей видимости не знал содержания этой главы и потому вся критика Маркса по отношению к Гегелю – представляет собой один и тот же, бьющий помимо цели упрёк:

«Не мысль [у Гегеля ] сообразуется с природой государства, а государство сообразуется с готовой мыслью.» («К критике Гегелевской философии права»). То есть по Марксу у Гегеля вообще нет сообразования мысли с реальным положением дел.

А так как Гегель является главным философом идеализма, то на основании этого ложного представления, что дескать у Гегеля нет восприятия и признания объективной реальности истинно сущей и утвердилась в марксизме та точка зрения, что основатель материализма самого нового времени - Маркс, преодолел и превзошёл Гегеля, что стало быть и в отношении автора «Феноменологии духа» неотразимо удерживает за собой бесконечную полемическую остроту утверждение, что «бытие определяет сознание, а не сознание определяет бытие».

Наивность подобного представления таким образом делает себя явной во-первых в связи с содержанием названной выше главы (идея блага) в которой Гегель подробно пишет про необходимость признания объективной реальности истинно сущей и таким образом об абсурдности противопоставления Марксом своей логики - Логике Гегеля, а во-вторых: в царящем среди марксистов незнании высшей диалектики Гегеля, то есть, по крайней мере, того ближайшего факта, что все односторонности реверсивны и все дуалистические положения можно перевернуть и обратить в их противоположность, что мы и сделали выше с марксистской формулой; что, собственно, сам Георг Гегель не позволял себе опускаться до столь откровенного дуализма, хотя и не понаслышке знал, сколь трудоёмким и сложным бывает процесс усвоения многих логических истин.


================================

КОММЕНТАРИЙ К ПОСТУ В ГРУППЕ О ДИАЛЕКТИКЕ.

Больше всего, в прикрепленном посте, мне понравился следующий пассаж: «Именно в этом идеализм вступил в противоречие с самим собой, и стало понятно, что предсказательной силой-то он не обладает!».

Речь, разумеется, о гегелевском идеализме и в самом деле – может возникнуть вопрос,- а что предсказал гегелевский идеализм и в чем – промахнулся?

Прежде всего, стоит спросить, а можно ли вообще считать логику Гегеля некоторой, содержащей в себе предсказания книгой? Ответ: однозначно – да.

Вопрос только в том – умеем ли мы в ней читать.

И коль уж марксисты противопоставляют свой диамат «Науке Логике» стоит также и им ответить, что весь их диамат с потрохами содержится в этой книге, причем в более развитом виде.

Прежде всего, стоит напомнить марксистам, что с точки зрения Маркса, Энгельса и Владимира Ленина революционный прорыв в теории, с их точки зрения, состоял в том, чтобы признать наличное бытие, существующий мир – истинно сущим, независимо от субъективных мнений. Предсказание об этом признании, то есть наличие в Логике указания, что этот момент необходим и, стало быть, в некоторой перспективе должны появиться те, кто сделает ударение на этом аспекте и выдвинет в качестве принципиального требования такое признание, в какой то момент обнаружил Ленин, читая последние главы Логики, но что примечательно – не разглядел в названной книге Карл Маркс, даже в последних своих работах писавший о том, что такого признания в Логике нет.

Вторым предсказанием, разумеется, нужно считать указание на спинозизм и на его способ мышления как на начало живой мыслительной деятельности и в силу его простоты наиболее популярный и воспринимаемый в самых широких слоях населения. Спиноза не знал, как утверждал Гегель, конкретной формы понятия, то есть такой, в которую органически включена множественность, инверсивность, различие и ядро, и потому предсказание заключается в том, что «спинозисты» (по способу мысли) не могут идти в изучении Логики дальше главы об абсолюте, то есть тех глав в этой книге, где Гегель преодолевает Спинозу и обосновывает переход к удержанию множества и включению принципа различения в бесконечную форму понятия.

Предсказание заключается в том, что марксизм не пойдет в своей политической философии далее, чем Спиноза в своей метафизике, то есть не сможет, в силу своей апелляции к некому чистому классу, в нужный момент повысить интеллектуальный градус: форсировать «синергирентность», внедрить различение и усовершенствовать политический идеал до вышележащей ступени понятия:

«…для тех, кто не предполагает для себя как безусловное свободу и самостоятельность сознающего себя субъекта и не исходит из этой предпосылки,- говорит Гегель,- непосильно какое-либо опровержение спинозизма.» («Наука Логики»)

…Согласно Логике Гегеля,- чистое и лишенное внутреннего самодвижения, мыслимое единство, такое как «коммунистический идеал» у марксистов, в силу его бессодержательности может быть как самым сильным для нашего представления, так и пустым, рыхлым и застывающим. И, там где не уделяется субъективному выражению и субъективной инициативе места и права, там субъективность и, прежде всего, если она чувствует собственное поражение в праве на абсолютно всеобщее (то есть религию),- подавляемая и оттесняемая в себя, названная субъективность становится только противоположной всеобщей субстанциальности общества, не вовлеченной и не включенной в общественный идеал, и потому - разрушительной для него.

Кроме того, тот факт, что посредством разумного перераспределения благ и кейнсианского принципа можно осуществить, во многом, те же преобразования и ту же программу, которую рекомендовали осуществить, заполучившим правительственный аппарат, членам революционной коммунистической партии Энгельс и Маркс – в качестве умозрительной процедуры описан в «процессе дуплетизации сущности», то есть в главе «субстанциальное отношение», где одна субстанция, действуя на другую не поглощает её и не забирает её место себе, а сообщает ей собственный импульс и заставляет вторую субстанцию объединиться с ней. Так под давлением профсоюзов правительства западных стран не передали свои аппараты рабочим, а переняли их импульс и осуществили ряд мер, рекомендованных коммунистическим манифестом, для более равномерного распределения благ. И т.д..


ОТВЕТ НА ВОПРОС: "В ЧЕМ ЖЕ ОШИБСЯ ЛЕНИН?".

И так перед нами два набора цитат*. В первом из них Ленин пишет: «Единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания» («1909г.) Эти слова собственно говоря означают, что любая система взглядов, которая признаёт существование объективной материи, вне нашего сознания – содержит марксистский материализм в самой себе. Эти слова важны так как среди марксистов мы очень часто находим таких, которые неспособны выразить суть - то в чем состоит принципиальный момент во взгляде на объективность у Маркса и Ленина. Поэтому, когда Ленин спустя несколько лет увидит у Гегеля, что независимое от субъективных мнений признание объективной реальности в качестве истинно сущей, должно составлять один из важнейших моментов подлинного познания, он и напишет: «Это чистый материализм!».

То же самое нужно сказать и о «критерии практики». Если последний содержится в вашей «системе», то и второй важнейший аспект марксистской материалистической философии в ней также учтён. Поскольку их главным образом два (этих аспектов), то когда Ленин увидит, что так же как и у Маркса практическое познание будет считаться истинным, если оно достигает определённого объективного блага и пользы, - Ленин сделает и второй вывод: «Маркс, следовательно, непосредственно к Гегелю примыкает, вводя критерий практики в теорию познания…» («Философские тетради» 1915г. )

Но в чем же ошибка? Всё дело в том, что сам Маркс никогда не считал себя самого примыкающим в этих вопросах к Гегелю. Наоборот, начиная от «Критики гегелевской Философии права» и заканчивая послесловием к «капиталу», везде, «критика Гегеля» представляет собой один и тот же упрёк: «Не мысль [у Гегеля ] сообразуется с природой государства, а государство сообразуется с готовой мыслью.» («К критике гегелевской философии права»). Другими словами, по Марксу, - Гегель, не признает истинно сущим наличное бытие и потому никогда из него не исходит: у Гегеля всюду господствует не сообразная с объективной реальностью Мысль. А потому и о истинной практике в философии Гегеля речи идти не может. ...Об чем он и напишет в самом начале тезисов о Фейербахе: «...деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой.» («Тезисы о Фейербахе», №1) В этой связи К. Маркс именно в том видел свою революционность, что со своей стороны и, якобы, в противоположность Гегелю он требует, прежде всего, признать существующее: «Это [новое - В.К.] требование <…> сводится к требованию иначе истолковать существующее, что значит признать его…» («Немецкая идеология»)

Что же для нас сделал Ленин? Прежде всего нужно сказать, что Ленин, с гораздо большим вниманием нежели Маркс прочитал Логику Гегеля и главным образом то, что касается практики и идеи блага (стр. 872-878). Во-вторых: Ленин, тем самым, увидел и подтвердил, что основные, центральные и «революционные» принципы «нового материализма» во всем необходимом объёме – содержатся в философии Гегеля. …Ленин не мог сделать вывод о том, что они там содержатся в снятом – в расширенном и более энергичном виде. Но Ленин сам указал, что в вопросе об «истинно сущей реальности» и о «критерии практики» Маркс и марксисты есть как бы лишь «примыкающие».

* Имеется в виду следующий блок цитат:

В. Ленин в 1909 году:

«Единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания» («Материализм и эмпириокритицизм» 1909г.)

В. Ленин в 1915 году:

«Познание... [в «Логике» Гегеля – В.К.] находит перед собой истинное сущее как независимо от субъективных мнений (Setzen**) наличную действительность. (Это чистый материализм!)» («Философские тетради» стр. 197; Ленин выписывает предложение из главы "Идея блага" в "Науке Логики" стр. 872 -878)

В. Ленин в 1909 году:

«Если включить критерий практики в основу теории познания, то мы неизбежно получаем материализм,- говорит марксизм» («Материализм и эмпириокритицизм» 1909г.)

В. Ленин в 1915 году:

«…несомненно, практика стоит у Гегеля, как звено, в анализе процесса познания и именно как переход к объективной («абсолютной», по Гегелю) истине. Маркс, следовательно, непосредственно к Гегелю примыкает, вводя критерий практики в теорию познания…» («Философские тетради» стр. 184, 193.; 1915г. )
______________________________

================================

ПРО ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ.

Во второй половине позапрошлого века материалистическая философия Маркса и Энгельса имела только один пафос: заставить субъекта признать существующее, объективность - истинно сущим помимо любой ноуменальной работы сознания – то есть свободной от субъективных суждений и находящейся вне индивида. Это была реакция на солипсизм и тот субъективный идеализм, который не соизмерял действительность с идеями в голове. Этот не признающий идеализм был также приписан Гегелю, в результате чего необходимость материализма как такого признания стала усиленно раздуваться до «основного вопроса всей философии». Этот материалистический пафос мог быть оправдан лишь до тех пор, пока философы не обнаружили справедливость такого признания и соизмерения мысленного идеала с фактическим положением дел. Как только такое «признание» признано и в философии Гегеля обнаружена необходимость такого признания - весь этот пафос теряет свою остроту. Речь с этой минуты должна вестись только о том, насколько конкретно мы понимаем и отражаем реальность и, верно ли мы формируем наш политический идеал на основании этой реальности. Если же вы занимаетесь тем, что исключаете из практической жизни и из необходимой работы таких «признающих» идеалистов, не признаете их творческих потенциалов, то, таким образом, вы уже сами впадаете в солипсизм, воображая заряженных подлинным творческим реализмом субъектов – бабочками, облачками, призраками и т.д. - но только не тем, чем эти субъекты, как политические потенциалы правда являются. То есть вы сами впадаете в плоский и произвольный идеализм.

Представьте себе людей, которые роют большой котлован и вдруг один из числа землекопов кричит: мне только что позвонили и рассказали, что вот эти пятеро – идеалисты! – Не может быть! - слышит он крики в ответ,- но это ведь значит, что их работа - все тридцать кубов, лежащих на кромке ямы, есть только призрак, это всего лишь какой-то мираж перед нами, галлюцинации, ибо идеалисты, как писал Маркс – не знают реальной практики как таковой (см. 1 тезис о Фейербахе)! и, стало быть, мы, срочно должны отстранить их от нашей работы, чтобы она - стала материальной, чтобы работа – пошла быстрей! Вот как примерно выглядят лозунги и эксклюзивистские тактики многих нам современных марксистов.

СНЯТИЕ МАРКСИЗМА.

I. О «снятии снятия».

С точки зрения философии «снятие», будучи словом, сказанным один раз не представляет такого же интереса как слово «снятие» произнесенное дважды. Именно потому, что марксизм, сам мыслит себя как определенное снятие некоторых способов мысли (ибо марксизм отрицает «позитивистскую» политическую философию), и утверждает необходимость аккумуляции всепролетарской, классовой силы, он, предпосылает себя к новому снятию. Истинно бесконечное снятие есть снятие снятия. И, если марксизм требует пробуждения силы с целью реэкспроприации собственности, то снятие снятия, прежде всего, есть указание на ограниченность и на конечность существования силы в минуту её первого пробуждения. Снятие снятия есть процедура трансверсии: форма конечной активности силы находит, что то, что удерживает её в качестве силы, то что её аккумулирует есть противоположная сила и, стало быть, бесконечная сила есть интерактивность, рециркулентность, взаимодействие или синергия сил. Поэтому не подавление противоположной силы становится целью снятия, а сообщение истинной бесконечности каждой из сил, реккомуляция сил, и лишь таким образом сообщение равенства каждой из них.

II. О «признании признания».

Но, так как мы знаем, что снятие снятия есть сообщение бесконечности, то, и в отношении всех остальных категорий и, прежде всего, такой категории как «признание» требуется устранение тех ограничений, которые делают данную категорию только конечной. - В марксизме требуется признать, что объективность – истинно существует вне нас. Это признание есть снятие «солипсизма». Но в чем заключается снятие этого снятия? Дело в том, что существуют более высшие формы признания, нежели первое и непосредственное признание факта свободы внешней реальности от нашей мысли. Если мы говорим, что некий объект существует вне нас, то очевидно, что этот объект не есть ещё самая высшая форма реальности: этот объект может быть некогда жившим мамонтом, клеткой на зеркальце микроскопа или пучком нейтронов в адронном коллайдере. И принципиально другое дело если сама реальность так же, как мы является признающей, если она признает нас истинно существующими вне себя... Но, самая высшая форма признания и бесконечная форма признания это признание сопризнавания, ибо лишь та реальность в которой есть сопризнающие сонезависимость и свободу друг друга субъекты, не просто является истинно существующей (так же как всякие атомы), но существующей в высшей форме развития. Поэтому если марксизм утверждает, что необходимо признать объективность свободной от наших мнений и тем ограничиться, то философия, в деле признания, движется дальше и утверждает, что необходимо добиться «признания признавания» и, именно этим снимает конечность «признания» как такового. С точки зрения «снятия снятия» - мы не имеем перед собой высшую форму реальности там, где внутри этой реальности нет сопризнания, где сопризнание не представляет собой бесконечный прогресс сопризнаний.

III. Об «идеальности идеализма».

Поскольку марксизм требует активации внутренней силы класса наёмных рабочих и признает, что активация этой силы связана с действием некой другой силы, он – требует концентрации и расширения силы наёмных рабочих, требует поглощения сущностью или субстанцией внешнего бытия. Это активное отношение внутреннего и внешнего в самосознании есть идеализм. Марксизм таким образом есть идеализм. Но как было сказано выше, истинный идеализм есть идеализм не одной диктаторской силы направленной против другой и не бесконечный реверс господства и рабства, но идеализм двух сил, двух субъектов, которые видят пользу не в том, чтобы реэкспроприировать фонды друг друга, не в том, что бы господствовать друг над другом, но в среднем термине, в том равенстве противоположных субъектов, которое предоставляет силе возможность не тратить себя на борьбу, а бесконечно рециркулировать через субъекты и генерировать определённую интерполезность, определённый из центра взмывающий вихрь, производительный выброс которого есть результат осуществленной имплозии и интенсивной сквозьпроникальности антагональных субъектов. И, так как субъекты в такой системе являются истинно существующими, то есть сопризнающими и, потому, достигающими совершенной реальности, то это взаимопризнание противоположных субъектов есть более высший материализм, чем марксистский. И, так как двойной идеализм силы есть усмотрение истинно бесконечной способности силы, то этот идеализм есть более высший идеализм, чем марксистский. Но «идеальный идеализм» и «признание признавания» это и есть «снятие снятия».