Презумпция вины трагическая симфония несправедливо

           Презумпция вины: трагическая симфония несправедливости.
                (Записки адвоката: Популярная юриспруденция)
               


       « Я не виновен!» - хриплым надорванным после долгих пыток голосом, попытался выдавить из себя Фёдор. Судебные приставы, окружившие клетку, в которой сидел согбенный уставший человек неопределённого возраста, закрыли своими бронежилетами обвиняемого. Марфа Степановна, в чёрном судейском балахоне-мантии, набрала в свою большую грудь спёртый воздух Зала судебного заседания №6, и начала пискляво тараторить приговор. Чтение длилось долго. Журналисты трещали фотоаппаратами, чтобы разнести криминальные вести по своим бульварным газетёнкам, напитанным кровью сенсаций, убийств и политического вранья.
       «Виновен!» Заявление пронзило воздух; приговор был таким же тяжелым, как кандалы, сжимавшие теперь запястья Федора. Дело было закрыто, справедливость якобы восторжествовала.      
       Когда Федора увели, скованного и побежденного, в его глазах читалось одновременно возмущение и отчаяние. Искажённые остатки некогда священного принципа не защищали от сбившихся с пути механизмов правовой системы. Из темных углов Матросской тишины голос Федора эхом разносился по пустынным залам, его не слышали те, кто держал молоток и выносил приговор. Эхо, как навязчивое напоминание о сломанной системе, мчалось по коридорам времени, достигнув призраков неправомерно осуждённых.
       «Я не виноват!» Голоса бесчисленных душ, охватывающие столетия, звучали в коллективном обращении к правовой системе, которая, казалось бы, была глуха к крикам обиженных. Презумпция невиновности, некогда оплот правосудия, рухнула под тяжестью предвзятости и ошибочных суждений...
       В тени юридического дискурса презумпция невиновности оставалась одновременно руководящим принципом и постоянной загадкой. Это заставило общество найти хрупкий баланс между справедливостью и сложными нюансами человеческой природы. Сегодня в сфере судопроизводства презумпция невиновности является основополагающим принципом. Он утверждает, что человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана в соответствии с законом, возлагая бремя доказывания исключительно на обвинителя. Но, к сожалению, прокурор часто пытается любой ценой доказать, что подозреваемый виновен в совершении преступления.
       Эта философская концепция уходит своими корнями в Римское право, отраженное в Дигестах Юстиниана VI века (22.3.2). Базовый принцип о том, что «доказательство лежит на том, кто утверждает, а не на том, кто отрицает», приписываемый юристу Юлию Павлу Прудентиссимусу, был введен императором Антонином Пием в Римское уголовное право.
       В начале XIII века король Франции Людовик IX запретил все судебные разбирательства с обвинительным уклоном и ввёл презумпцию невиновности в уголовных процессах. Щупальца этой юридической максимы простираются и в настоящее время, переплетаясь с различными системами гражданского права во всем мире. От России до Квебека в Канаде, от Бразилии до Китая, от Франции до Италии, от Филиппин до Польши, от Румынии до Испании – эхо презумпции невиновности стало фундаментальной этикой и нормой права в самых разных культурах.
       Талмуд вносит свою мудрость в этот дискурс, утверждая, что «каждый человек невиновен, пока его вина не доказана». Исламское право уделяет большое внимание этой презумпции, при этом бремя доказывания лежит на обвинителе, о чем свидетельствуют хадисы имама Навави, имама Бухари и имама Муслима.
       В России XVII века также появились элементы презумпции невиновности, упомянутые в Соборном уложении 1649 года. Екатерина II в 1767 году попыталась законодательно закрепить этот принцип, выразив неодобрение показаниям, полученным под пытками. Последующие ссылки появились в Уложении о наказаниях 1845 года, подчеркивая, что преступление должно быть «неопровержимо доказано», а обвинения должны быть объяснены виной подсудимого, прежде чем суд сможет вынести приговор.      
       «Был бы человек, а статья найдется!» Ох как нам это знакомо! Эта фраза весьма красноречиво намекает на судебную ошибку из-за злоупотребления властью со стороны юристов, которые, если захотят, могут признать подсудимого виновным «в чем угодно». Такое высказывание связано с презумпцией классовой борьбы в Ленинско-Сталинскую эпоху в коммунистической России. Однако современное Российское законодательство прямо устанавливает презумпцию невиновности в статье 49 Конституции Российской Федерации. В этой статье утверждается, что обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана судебными процедурами, и любые сохраняющиеся сомнения должны быть истолкованы в пользу обвиняемого. Аналогичным образом, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации закрепляет этот принцип как основополагающий. Тем не менее всё чаще раздаются голоса Российских юристов о том, что приговоры судов всех инстанций последнее время практически сведены к нулю в части оправдательных решений.
       Презумпция вины несовместима с презумпцией невиновности и перемещает обвинительную систему правосудия в сторону инквизиции. В Английском праве (Common law) презумпции существовали по крайней мере в двух видах вины по законодательству Англии. Они вытекали из верховенства закона, процессуальных правил суда или другого судебного органа и определяли, как должны быть доказаны факты по делу и могут ли они быть опровержимыми и неопровержимыми. Назовём их:
      
       1. Презумпция вины, вытекающая из поведения обвиняемого.
       2. Презумпция вины, вытекающая из владения достоверно установленным краденым имуществом.
      
       Юристам очевидно, что сделка о признании вины предполагает презумпцию вины. Американская ассоциация адвокатов заявляет, что люди с ограниченными ресурсами, обвиняемые в совершении преступления, часто «попадают в ловушку системы, которая предполагает их вину». Презумпция вины в холодных руках следователей может привести к ложным признаниям, как это наглядно было продемонстрировано в американском документальном телесериале «Создание убийцы», написанном и снятом Лаурой Риккарди и Мойрой Демос («Making a Murderer» by Laura Ricciardi and Moira Demos). Утверждается, что превентивное заключение, то есть содержание человека под стражей за преступление, которое оно может совершить, предполагает презумпцию вины или что-то очень близкое к ней. Есть также общепринятый юридический трюк, когда уведомление о фиксированном штрафе или штраф на месте — это штрафы, назначаемые полицией за мелкие правонарушения, обжалование которых сложно и дорого. Неопровержимая презумпция вины является неконституционной в Соединенных Штатах. Однако «арест часто становится синонимом или «слитым» с чувством вины», постулирует Анна Робертс, профессор права США, специалист по уголовному процессу и доказательствам.
       Как выразился английский юрист Уильям Блэкстоун в своем фундаментальном труде «Комментарии к законам Англии», опубликованном в 1760-х годах: «Лучше, чтобы десять виновных сбежали, чем пострадал один невиновный». Эта идея впоследствии стала основой юридического мышления в англосаксонских юрисдикциях и продолжает оставаться темой для дискуссий. Существует также долгая предыстория подобных настроений, уходящая вглубь веков в различных правовых традициях. Идея о том, что правительство и суды должны ошибаться в сторону вынесения вердиктов о невиновности, остается неизменной. Эту же формулу позже повторил основатель США Бенджамин Франклин, сказав: «Лучше, чтобы 100 виновных сбежали, чем пострадал один невиновный».
       Однако историческое повествование возвращает нас к Понтию Пилату, метафорически «омывшему руки» во время обвинения Иисуса из Назарета. Его бесчисленное количество учеников и последователей были невинно осуждены и казнены. Юридические трактаты, детективные расследования и криминальные романы исследуют этот принцип в различных правовых системах. Но жертвы произвола продолжают стоять в очереди на современную Голгофу, где даже в наше время крови Христа оказывается недостаточно, чтобы искупить человеческую развращенность и подлость.
       «In dubio pro reo» — «В случае сомнения решать в пользу обвиняемого».
       Аминь.



             Остров Буян Царство славного Салтана, 23 Октября 2023.


                ********************

                Presumption of Guilt: A Tragic Symphony of Injustice.
                (Lawyer's Notes: Popular Jurisprudence)
                by Vladmir Angelblazer

       «I'm not guilty! » - with a hoarse, strained voice after prolonged torture, Fyodor tried to express. Judicial bailiffs, surrounding the cage in which a bent, weary man of indeterminate age sat, covered the accused with their body armor. Marfa Stepanovna, in a black judicial robe, drew the stale air of courtroom number six into her ample chest and began to prattle out the verdict with a squeaky voice. The reading lasted long. Journalists clicked their cameras, eager to spread criminal news across their tabloids, nourished by the blood of sensations, murders and political lies.
       «Guilty! » The pronouncement cut through the air; a verdict as heavy as the shackles now clasped around Fyodor's wrists. The case was sealed, justice supposedly served.
       As Fyodor was led away, shackled and defeated, his eyes betrayed a mix of defiance and desperation. The distorted remnants of a once-sacred principle offered no protection against the grinding gears of a legal system gone astray. From the dark corners of the Sailor's Silence prison, Fedor's voice echoed through the empty halls, unheard by those who held the gavel and passed judgment. The echo, like a persistent reminder of a broken system, raced through the corridors of time, reaching the ghosts of the wrongfully condemned.
       «I'm not guilty! » The voices of countless souls, spanning centuries, rose in a collective plea to a legal system seemingly deaf to the cries of the wronged. The Presumption of Innocence, once a fortress of justice, crumbled beneath the weight of bias and flawed judgment...
       Amidst the shadows of legal discourse, the Presumption of Innocence persisted as both a guiding principle and a persistent enigma. It challenged societies to navigate the delicate balance between justice and the intricate nuances of human nature. Today, in the realm of legal proceedings, the Presumption of Innocence stands tall as a bedrock principle. It asserts that an individual is deemed innocent until proven guilty in accordance with the law, placing the burden of proof squarely on the accuser. Unfortunately, the prosecutor tries at any cost to prove that the suspect is guilty of committing a crime.
       This philosophical concept traces its roots back to Roman law, encapsulated in the sixth-century Digest of Justinian (22.3.2). The maxim, «Proof lies on him who asserts, not on him who denies, » credited to jurist Julius Paulus Prudentissimus, was introduced by Emperor Antoninus Pius into Roman criminal law.
       In the early 13th century, King Louis IX of France prohibited all judicial proceedings with a prosecutorial bias and introduced the presumption of innocence in criminal processes. The tendrils of this legal maxim reach into the present day, intertwining with various civil law systems worldwide. From Russia to Quebec in Canada, from Brazil to China, from France to Italy, from the Philippines to Poland, from Romania to Spain – the echo of the presumption of innocence has become a fundamental ethic and legal norm in diverse cultures.
       The Talmud contributes its wisdom to this discourse, asserting that «every man is innocent until proved guilty. » Islamic law places profound emphasis on this presumption, with the burden of proof resting on the accuser, as documented by hadiths from Imam Nawawi, Imam Bukhari, and Imam Muslim.
       In seventeenth-century Russia, elements of the presumption of innocence emerged, finding mention in the Sobornoye Ulozheniye of 1649. Catherine II, in 1767, attempted to legislate this principle, expressing disapproval of evidence obtained through torture. Subsequent references appeared in the 1845 Punishment Code, emphasizing that a crime must be «undeniably proven», and accusations must be attributed to the defendant's guilt before a court can pass judgment.
            «Give me a man, and the charge will be found! » Oh, how familiar this sounds to us! This phrase vividly suggests a judicial error due to the abuse of power by jurists who, if they wish, can declare the defendant guilty of «anything». Such an expression is connected to the presumption of class struggle during the Lenin-Stalin era in communist Russia. However, modern Russian legislation explicitly establishes the presumption of innocence in Article 49 of the Constitution of the Russian Federation. This article asserts that an accused individual is considered innocent until proven guilty through legal procedures, and any lingering doubts must be interpreted in favor of the accused. Similarly, the Criminal Procedure Code of the Russian Federation enshrines this principle as foundational. Nevertheless, voices among Russian legal professionals increasingly argue that court verdicts at all levels have recently almost reduced to zero in terms of acquittals.
       A presumption of guilt is incompatible with the presumption of innocence and moves an accusational system of justice toward the inquisitional. In Common law, presumptions have existed in at least two types of guilt under the law of England, which arose from a rule of law or a procedural rule of the court or other adjudicating body and determined how the facts in the case were to be proven, and could be either rebuttable or irrebuttable. Those were:

1. Presumption of guilt arising from the conduct of the party charged.
2. Presumption of guilt arising from the possession of provable stolen property.

              It is obvious to lawyers that a plea bargain implies a presumption of guilt. The American Bar Association states that people with limited resources accused of a crime «find themselves trapped by a system that presumes their guilt». The presumption of guilt on the part of investigators may result in false confessions, as was postulated in Making a Murderer, an American true crime documentary television series written and directed by Laura Ricciardi and Moira Demos. Preventive detention, detaining an individual for a crime they may commit, has been said to involve a presumption of guilt, or something very close to one.
       A fixed penalty notice or on-the-spot fine are penalties issued by police for minor offences which are difficult and expensive to appeal. An irrebuttable presumption of guilt is unconstitutional in the United States. An arrest, however, often becomes synonymous or «fused» with guilt, postulates Anna Roberts, a United States law professor a scholar of criminal procedure and evidence.
       As expressed by the English jurist William Blackstone in his seminal work «Commentaries on the Laws of England», published in the 1760s: «It is better that ten guilty persons escape than that one innocent suffers». This idea subsequently became a staple of legal thinking in Anglo-Saxon jurisdictions and continues to be a topic of debate. There is also a long pre-history of similar sentiments going back centuries in various legal traditions. The message that government and the courts must err on the side of bringing in verdicts of innocence has remained constant.
       The same formula was later reiterated by Benjamin Franklin, one of the Founding Fathers of the United States, who stated it as: «It is better that 100 guilty persons should escape than that one innocent person should suffer».
       Yet, the historical narrative brings us back to Pontius Pilate, metaphorically «washing his hands» during the accusation of Jesus of Nazareth. Countless disciples and followers were innocently condemned and executed. Legal treatises, detective investigations, and criminal novels explore this principle across varied legal systems. But victims of arbitrary judgment continue to queue for their modern-day Golgotha, where, even in contemporary times, the blood of Christ proves insufficient to redeem human depravity and villainy.
       «In dubio pro reo» - «In case of doubt, in favor of the accused»
       Amen.