Изгои 2. Сотворение. Глава 2

К скамейке, где расположился Антон, подошёл высокий темноволосый парень худощавого телосложения, одетый в чёрную рясу наподобие монашеской, но с крупными золотыми пуговицами до воротника. Парень держал в руках обгорелый паспорт, обугленный кошелёк и тлеющий смартфон.

—Гляньте, что я обнаружил в саду! — воскликнул подошедший парень.
—Что это? — насторожился Аркадий Моисеевич и осмотрел "находки".
—Оба–на! — обрадовался Антон и отобрал у незнакомца свой паспорт, смартфон и кошелёк. — Слышь, ты,  церковник хренов, дай сюда, это моё имущество.
—С какой стати твоё? — заупрямился "церковник" и попытался выхватить у Антона из рук "находки". — Я первым обнаружил. Стало быть, это теперь моё. Оставлю себе на память. 
—Да щас, — фыркнул Антон и толкнул щуплого парнишку.  — Размечтался. Себе он оставит. Губа не дура. Ты чё такой дерзкий? Ты кто такой? Вали читай молитву за упокой усопших, поп. Самый умный нашёлся?
—Я не поп, — оскорбился паренёк. — На мне просто униформа необычная, одеяние послушника напоминает. Я управляющий делами усадьбы. А что касается самого умного.. Поумнее тебя во сто крат буду.
—Ты чё сказал, хлюпик! — дёрнулся Антон. — Будешь возникать, по шее получишь!

Вовремя подоспевший Гай сдержал импульсивного Антона за плечи. Парень в псевдо–рясе ретировался в сторону усадьбы, иногда оглядываясь на Антона.

—Герасим, ступай восвояси от греха подальше, — посоветовала Евдокия Генриховна, махнув ему рукой. — Ты же видишь, молодой человек не в себе. Не провоцируй. Ему дурно стало после инцидента, когда его средь бела дня ограбили, его одежду сожгли и вместе с грудным ребёнком подбросили к забору нашей фамильной усадьбы, предварительно опоив усыпляющим дурманом. 
—Тупица невоспитанный, — пробурчал Герасим, подходя к усадьбе.
—Стартуй отсюда, дрищ! — крикнул ему вдогонку Антон.
—Зря ты так с ним, — пожурил Антона Аркадий Моисеевич, сидя на скамейке рядом с ним. — Герасим Феликсович Золотницкий толковый управляющий, хозяйственный умный парень. 
—Герасим Феликсович Золотницкий?! — обомлел Антон и чуть не уронил дочку Маргариту на землю.

Однако один джентльмен из свиты успел подхватить ребёночка на руки.

—А в чём, собственно, дело–то? — недоумевала дама с рыжим париком на голове.
—Япона мать! — чертыхнулся Антон. — Надо же такому случиться!
—Что с тобой? — испугался Гай. 
—Молодой человек, прошу вас не выражаться, здесь маленькие дети, — напомнила дама в белом корсетном платье и с белой шляпой на голове.
—Гайчик, прикинь, я только что умудрился поссориться со своим предком.
—С Герасимом? — уточнил юноша. — Кем он тебе приходится?
—Дай–ка подумать. Он мой прапрадед. Батя рассказывал нам с мамой, что у него в роду был как раз таки Герасим, который завещал нашей семье крупное  наследство: антикварную шкатулку с драгоценностями. Когда я был мелким, батя продал антикварную шкатулку, а на вырученные деньги открыл бизнес по огранке бриллиантов.
—Молодой человек, вы меня запутали, — растерялся Аркадий Моисеевич и встал со скамейки. — Вы хотите мне   сказать, что наш Герасим присвоит антикварную шкатулку с фамильными драгоценностями себе, и оставит её в наследство после собственной кончины далёким потомкам? Я правильно сформулировал?
—Упс, — осёкся Антон и закусил губу. — Я лишнего взболтнул чуток.

Возникла неловкая пауза.

—Ну кто тебя за язык–то тянул?! — возмутился Гай.
—Ты сам спросил, кем мне приходится этот лошара Герасим. Чё за кипиш? Я ответил всё как есть. Ко мне какие претензии? Ты чё на меня наезжаешь? Откуда я могу знать, какие в этой хате шкатулки с безделушками хранятся? Короче, Моисеевич, будешь следовать моим инструкциям, и у тебя не сопрут фамильные бирюльки. Ферштейн?
—Речь у вас, молодой человек, за гранью моего понимания, — усмехнулся Аркадий Моисеевич.
—Инструкции? — переспросила Евдокия Генриховна и встала по правую руку от супруга. — Извольте пояснить, что за инструкции?

Ошарашенные Агафья и Тимофей стояли возле родителей и держали их за руки. Надменные дамы в корсетных платьях и чопорные джентльмены во фраках, окружившие скамейку, помалкивали, каждый думая о своём. Служанка Жанна Фёдоровна, прибежавшая к скамейке минутой ранее, наполнила кружку родниковой водой из кувшина и вручила ёмкость Антону. Тот мигом осушил кружку.

—Моисеевич, отведи меня и Гайчика в дом. Мы утомились с дороги. Ванну с пеной нам организуй, вкусную жрачку сваргань, чистые шмотки найди. Не голым же задом нам сверкать. Гайчик, братишка, я правильно говорю?
—Правильно, — согласно кивнул в ответ восьмиклассник и зашагал рядом с другом.
—Что за приказной тон? — проявила негодование дама с рыжим париком. — Аркаш, ты стерпишь подобное невежество?
—Уймись, Кассандра, — махнул ей рукой Аркадий Моисеевич и повёл жену Евдокию Генриховну в направлении усадьбы. — Кассандра, видишь, в каком щекотливом положении молодой человек и его братишка оказались? У них даже одежды толком нет, вместо неё полотенца и скатерти. 
—Делай, что считаешь правильным, барин, — отвернулась с недовольным лицом Кассандра.
—Расскажи, что это такое? — попросил Аркадий Моисеевич и указал пальцем на смартфон, кошелёк и паспорт, зажатые в руках у Антона.
—Приведёшь ко мне Герасима, — велел Золотницкий, прижимая Маргариту к груди. — Некрасиво вышло с ним знакомство. Хочу извиниться перед ним.
—Я распоряжусь, — пообещал Аркадий Моисеевич. — Объяснишь наконец, что ты держишь в руках?
—Объясню. Но, боюсь, ты ничего не поймёшь.
—А ты начни.
—Уверен?
—Я не просто уверен. Я абсолютно в этом убеждён.
—Хм.. Убеждён он. Разговариваешь, как чиновник или преподаватель в ВУЗе.
—Будучи привилегированным студентом, я черпал нужные знания в Оксфорде и Гарварде. У меня, в отличие от тебя, блестящее образование.
—Поверю на слово. Ты у нас ходячая википедия.
—Что? — не расслышал Аркадий Моисеевич.
—Да так. Ничего. Университетов я не заканчивал, но зато я знаю жизнь, и могу преподать тебе несколько уроков. Короче, вот это называется смартфон. Универсальное средство общения и  связи. Внутри телефон с эсэмэсками, номера контактов, море личных фоток. Есть две видеокамеры, фотокамера, которыми можно снимать всё что тебя окружает. Есть встроенные функции: часы, радио, диктофон, калькулятор. Можно зависать в соцсетях, в чатах, в играх, музон слушать, но для этого нужен доступ в интернет. Набираешь в поисковике Гугл: Царская Россия. Николай Второй. И алгоритм выдаёт тебе инфу: дата рождения царя, годы его правления, расстрел. Ой, тебе не надо об этом знать. Ещё поисковиком выдаётся история нашего государства российского, начиная с Рюриковичей и так далее.
—Я из вышесказанного тобой ничего не понял, но осмелюсь задать вопрос: где интернет расположен?
—Внутри смартфона, фигурально говоря. Но в данный момент я не могу войти в интернет.
—Не можешь войти? В твой интернет, оказывается, ещё и входят. Надо же.
—Интернет изобретут через восемьдесят лет, не раньше.
—Ты продолжаешь утверждать, что вы  из будущего прибыли?
—Это исключено, — возразила дама в красном платье. — Никто не может прибыть из будущего. Не фантазируйте понапрасну, молодой человек.
—Да неужели, дамочка?! — вспыхнул Антон. — А это вы как объясните, пессимистка вы наша?
—Кто я? — не поняла дама и захлопала ресницами.

Антон вручил даме свой паспорт. Та  пролистала документ. Агафья и даже Тимофей из любопытства заглянули в удостоверение личности. 

—Интересно, — произнесла пессимистка, изучая взглядом страницы документа. — Написано: паспорт выдан гражданину Российской Федерации. Имеется орёл двухглавый на обложке, но геральдика  не похожа на монархическую. Антон Иванович Золотницкий. Пол: мужской. Дата рождения: 24. 07. 2001. Город Батайск, Великоградской области. 2001 год? Великоградская область? Ничего не понимаю. Где твоя сословная принадлежность? Где губернии? Где уезды? Где земские округа?
—Молодой человек, вы предъявили нам  для ознакомления фальшивый паспорт подданного Российской Империи? — задался вопросом один джентльмен, идущий по правую руку от Аркадия Моисеевича. — Но ведь это подсудное дело!
—Вы наверное имели в виду, молодой человек, что в вашем удостоверении личности написана дата рождения: 24 июля 1881 года, — заступилась дама в белом платье и с белой шляпой на голове. — Не стоит вводить нас в заблуждение.
—Отдайте ксиву! — рявкнул Антон и вырвал из рук джентльмена свой паспорт.
—Никонор, взгляни, какие странные денежные знаки, — искренне удивился Аркадий Моисеевич, когда вынул из кошелька пятисотрублёвые, тысячные и  пятитысячные купюры.
—Эти бумажные ассигнации выглядят по иному, не так как наши кредитные государственные билеты, — озадачился Никонор, разглядывая купюры из XXI века. — Но нам ведь гораздо проще расплачиваться за товары или услуги сундуками с золотыми и серебряными монетами. Не так ли, Аркаш?
—Я склонен с тобой согласиться, — улыбнулся Аркадий Моисеевич и убрал  деньги обратно в кошелёк. — Прошу прощения, молодой человек, но я вынужден спрятать ваш поддельный паспорт и кошелёк в сейф моего кабинета на неопределённый срок, до выяснения всех спорных обстоятельств. Вы не против, молодой человек?
—Не, я не против. Спрячь. Выясняй. Мне бежать некуда. Я полностью в вашем распоряжении нахожусь. Я стал бомжом, как Гайчик и моя дочка. Я правильно говорю, Гайчик?
—Правильно, — согласно кивнул в ответ восьмиклассник, идущий рядом.
—Я не поняла, так парень из будущего прибыл или он осуществил подлог собственного удостоверения личности? — недоумевала дама в белой кружевной шляпе. — Про странноватые бумажные ассигнации, которые показал Аркаша, и про некий смартфон я умолчу. Это прерогатива фальшивомонетчиков и подпольных изобретателей. Допустим, он прибыл из будущего. На чём он мог оттуда прибыть? Не забывайте, мы с вами наблюдали вспышки света над усадьбой. Сие обстоятельство вам ни о чём не говорит? Он мог прибыть на огненной небесной колеснице. Вполне возможно, он мог прибыть из будущего на абстрактной машине времени. И как вы объясните внезапный ураганный ветер, который сопровождал вспышки и сбил нас с ног на веранде?
—Машины времени не существует, — объявил джентльмен в чёрном фраке и с чёрным цилиндром на голове. — Пора бы это себе уяснить, милая моя. Поди дебютного романа Герберта Уэллса начиталась?
—Тебя забыла спросить, что мне на ночь читать, а что нет, — нагрубила дама. — Ты мне пока что не супруг, а только лишь любовник. Права начнёшь качать, когда станешь моим законным мужем, если решишься на такой шаг. Этот твой Герберт Уэллс заурядный писака и бездарный графоман. Поверь мне, Уэллс не добьётся литературного успеха. Стиль у него корявый. Это же касается и Пабло Пикассо, который со своими дурацкими картинами вряд ли дождётся мирового признания.
—Дамы и господа, не отвлекаемся, — попросил Аркадий Моисеевич и встал перед ступенями, ведущими к дверям усадьбы. — Заходим в дом. Жду вас всех в моём кабинете через пятнадцать минут. Сходите в уборную. Припудрите носик. Выкурите сигару или трубку. Мне нужно вместе с вами обсудить планы по строительству текстильной мануфактуры в Иваново–Вознесенске. К вечеру, как вы знаете, ждём в гости губернатора Темченко Савву Кузьмича. Прошу не опаздывать.

Аркадий Моисеевич вместе со всеми остальными, включая служанку Жанну Фёдоровну, вошёл в усадьбу и скрылся в её многочисленных коридорах и комнатах.

Час спустя.

Антон, облачённый в бархатный халат, лежал на диване поверх шёлкового покрывала и уткнулся в смартфон, просматривая личные фотографии.

—Жалко, что интернета нет, — приуныл молодой человек, по привычке пытаясь поймать сеть. — Я бы щас зависал от нечего делать на порносайте и дрочил вовсю.

На ярком сенсорном экране смартфона мелькали фотографии некой миловидной жизнерадостной брюнетки лет двадцати пяти. Брюнетка сделала сэлфи на фоне мировых достопримечательностей: Египетских пирамид, Биг–Бена в Лондоне, Капитолия в Вашингтоне, Эйфелевой башни в Париже, Колизея в Риме, небоскрёба Бурдж–Халифа в Дубае, Великой китайской стены в Пекине, Тадж–Махала в Индии.

—Моя Дашенька. Моя зайка. Я тебя никогда не забуду. Ты в моём сердце навечно.

Голос молодого человека дрогнул, и он утёр слезинки с глаз тыльной стороной ладони. Придя в себя, Антон спрятал смартфон под подушку и осмотрел комнату. Просторное помещение с тремя большими окнами, выходящими в сад. Рядом с каменным камином  располагались массивный дубовый стол со стульями из красного дерева и старинное кресло–качалка. На другой стороне комнаты находились комод с секретером и бельевой шкаф. Стены были обклеяны обоями в цветочек. Потолок был украшен лепниной. В центре потолка свисала хрустальная люстра с плафонами в виде свечей. На паркетном полу был растелян ковёр с рисунками слонов и верблюдов.

В дверь комнаты постучали.

—Входите! — крикнул Антон.

В комнату вошёл Гай с девочкой–младенцем на руках. Крошка была укутана в розовое махровое полотенце.

—Она спит крепко? — уточнил Антон и прижал новорождённую дочку к груди.
—Ага, — подтвердил восьмиклассник, одетый в синюю пижаму. — Евдокия Генриховна и няня покормили твою дочку парным молоком с крестьянского подворья, обмыли девочку в тёплой ванне и переодели в чистое. 
—Респект им и уважуха, — смутился Антон и уложил дочку Маргариту рядом с собой на диван. — Хорошая такая бабёнка эта... Евдокия Генриховна. Ты узнал, сколько ей лет? Она такая... такая хрупкая и утончённая. Выглядит девчонкой по сравнению со своим бородатым и волосатым кабаном Моисеевичем. Как думаешь, может, мне за ней приударить? Буду с ней трахаться периодически втайне от Моисеевича. Ну а что.
—Фуууу, какие мерзости ты говоришь, — поморщился Гай и уселся в кресло–качалку. — Я узнал от служанки Жанны Фёдоровны не только про её возраст, но и про возраст некоторых остальных. Евдокия Генриховна родилась в 1859 году, ей 45 лет. Аркадий Моисеевич, её муж, родился в 1857 году, ему 47 лет. Агафья 1889 года рождения, ей 15 лет. Тимофей 1895 года рождения, ему 9 лет. Герасиму 26 лет, он 1878 года рождения. А теперь о главном. Наши с тобой даты рождения будут изменены.
—С какого перепуга? — встрепенулся Антон.
—Решение Аркадия Моисеевича. Мы с тобой не можем не подчиниться его воле, сам понимаешь. Ты, например, родился 24 июля 1881 года.
—А ты когда?
—А я родился 23 февраля 1890 года.
—Значит, они не поверили, что мы с тобой из будущего прибыли.
—Не–а, не поверили.
—Вот Фомы неверующие. Хотя, может, это и к лучшему.
—Маргарите, твоей дочке, изготовят свидетельство личности, где будет написано, что она родилась 30 июля 1904 года, то есть, сегодня.
—Я не против. Сегодня так сегодня. Чтобы не было путаницы.
—Точно, — подытожил восьмиклассник, раскачиваясь в кресле. — Евдокия Генриховна покормила меня чечевичным супом с овощами, пирогом с брусникой и шашлыком из ягнёнка. Пальчики оближешь. Ты идёшь в столовую?
—Попозже. Чувствуется, хлебосольная бабёнка эта Евдокия Генриховна. Итак, Гайчик, что нам теперь делать? Как дальше жить? Не забывай, мы с тобой в прошлом оказались, в другой эпохе.
—Не знаю, — пожал плечами юный здоровяк. — Что–нибудь придумаем.
—Прикинь, Гайчик, сейчас царская Россия. Титаник затонет только через восемь лет, его даже не построили. Октябрьской революции нам придётся тринадцать лет ждать. Гитлер сегодня совсем ещё мальчишка, ему пятнадцать лет. Гайчик, я вот о чём подумал. Поехали со мной в Австрию.
—Для чего? — заинтересовался юноша. 
—Найдём Гитлера и замочим его. Башку щенку оторвём. И не будет никакой Второй мировой войны. И не будет никакого холокоста евреев, не будет нациков, не будет миллионов погибших и раненых. У нас с тобой появился уникальный шанс изменить историю.
—Заманчиво, — воодушевился юноша. — А если нас схватят до того как мы найдём Гитлера? Об этом ты подумал?
—Не довелось, я плохо соображаю, — пошутил Антон и осмотрел спящую Маргариту.
—Давай не будем о плохом говорить, — попросил школьник, раскачиваясь в кресле.
—Согласен. Давай о хорошем говорить. Оказывается, сегодня в семье Николая Второго родился наследник Престола Цесаревич Алексей. Надо это дело отметить. Интересно, в этом домишке есть элитное бухло? Вина французские, итальянские, например? Ром, виски, абсент, коньяк?
—Я хочу познакомиться с Цесаревичем Алексеем, — заявил Гай и перестал раскачиваться в кресле.
—Зачем? — насторожился Антон.
—Маргарита Антоновна незадолго до своего исчезновения в параллельном измерении рассказала, что мне будет суждено спасти Цесаревича Алексея от расстрела.
—Тебе придётся долго ждать, братишка. Я помню со школы, что царскую семью большевики расстреляют в подвале дома под Екатеринбургом в 1918 году.
—Я этого не допущу, — пообещал Гай.
—Нисколько в этом не сомневаюсь, — усмехнулся Антон и добавил: — Ты у нас юный представитель сверхчеловека, пули тебя не убьют, и вообще тебя ничто не убьёт.
—Верно, — кивнул юный сверхчеловек. — Слушай меня дальше. Маргарита Антоновна незадолго до исчезновения в параллельном измерении подарила мне старую чёрно–белую фотографию. На ней я 25–летний в военной форме обнимаю за плечи Цесаревича Алексея, которому там одиннадцать лет. Фото сделано в 1915 году. Мы стоим с Цесаревичем перед фотоаппаратом, а сзади нас передовая со скоплением офицеров, среди которых был и царь Николай Второй.
—Ну ты даёшь. Получается, ты уже знаком с Цесаревичем, дружишь с ним. Ты вошёл в историю, чувак. Рад за тебя. И где эта старая фотография? Дай посмотреть.
—Фотография осталась в моём доме, в городе пирамид.
—Ясно. Можешь не продолжать. А ты, оказывается, был знаком с моей дочкой Маргаритой, когда она давно  состарилась. Так?
—Совсем немного я был с ней знаком. В тоннеле познакомились, когда она торопилась свою миссию выполнить по предотвращению взрыва термоядерной бомбы. Забавная такая была старушка. Её в тоннеле сопровождал крёстный сын Сергей Эдмундович. А до этого Маргарита Антоновна встретилась у ворот в тоннель подземелья со своим братом Иваном Антоновичем, твоим будущим сыном.
—Я знаю про Ваньку, читал о нём в письме, что мне вручил в реанимации Сергей Эдмундович. Ванька родится только в 1924 году. Блин, как долго ждать. Мне стукнет 43 года, когда у меня родится сын Ванька. И на кого прикажешь мне дрочить ближайшие двадцать лет? Интернета нет. Баб нормальных нет. Порнухи нет. Телик ещё не придумали. Радио наверное тоже нету. Скукатища будет галимая.
—Фууу, какие гадости ты сказал, — поёжился Гай.

В дверь постучали.

—Входите! — крикнул Антон.

В комнату вошёл темноволосый парень худощавого телосложения, одетый в чёрную рясу наподобие монашеской, но с крупными золотыми пуговицами до воротника. Следом за ним в комнату впорхнула Жанна Фёдоровна, одетая в коричневое платье с жёлтым фартуком. Служанка держала перед собой поднос с фарфоровым чайником, чашками и блюдцем, где были уложены кусочки щербета и пастилы.

–Угощайтесь, гости наши дорогие, — предложил вошедший и указал пальцем на стол. — Ставьте поднос вот сюда, Жанночка. Аккуратнее. Не расплескайте чай, он очень горячий, только что из самовара. 
—Как вам угодно, Герасим Феликсович, — поклонилась служанка и бесшумно вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Управделами усадьбы сел на краешек дивана и устремил на Антона непроницаемый, холодный взгляд. 

—Послушай меня, Феликс Герасимович, я.., — начал было Антон.
—Герасим Феликсович, — поправил управделами усадьбы с каменным выражением лица.
—Уважаемый Герасим Феликсович, — начал Антон подбирать слова, едва сдерживая смех, — прошу, пойми меня правильно. Я твой потомок. Ты мой предок. Я из будущего прибыл. Давай дружить. Для начала я хотел бы перед тобой..э..э..перед вами извиниться за своё недостойное поведение. Я был не совсем..
—Молчать! — рявкнул управляющий делами усадьбы и вскочил с дивана. — Говорить буду я! Вы оба будете меня слушать, и очень внимательно! Я ясно выразился? Вы опозорили меня перед Аркадием и Евдокией! Впреть не ждите от меня поблажек!
—Почему вы разговариваете с нами в таком тоне? — вскочил Гай с места и сжал кулаки. — Вы не похожи на хама. Извинитесь!
—Гайчик, братишка, остынь, — велел Антон. — Я сам с ним разберусь, он всё–таки мой прапрадед. Я вас очень внимательно слушаю, уважаемый.  Только не веди себя как истеричная баба. Давай по–пацански побазарим, Феликс Герасимович.

В комнату ворвалась Агафья с криком:

—Помогите! Моего братика Тимофея в соседнем переулке окружили голодные бездомные собаки! Мы с Тимошей купили на ярмарке большую кулебяку с мясом, стали её кушать по дороге домой. И вдруг за нами увязалась сначала одна собака, потом вторая, затем третья, четвёртая, пятая! А если собаки Тёму загрызут? О'ужас! Я Тёме пообещала, что приведу с собой помощь! Скорее!

Гай пулей вылетел из комнаты. Агафья понеслась следом за ним. Антон, забыв о грудной дочке, выскочил в коридор. Герасим неуклюже ринулся за молодым человеком.

—Ефросинья, присмотрите за ребёнком! — приказал Герасим подоспевшей на крики няньке.

Пышнотелая женщина неопределённого возраста с румянцем на щёках, одетая в летний сарафан, зашла в комнату, где спала новорождённая девочка, и бесшумно закрыла за собой дверь.