Дмитрий Григоренко. Управленческое решение...

ДОКЛАДЫ, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ УЧАСТНИКАМИ КОНФЕРЕНЦИИ:

Автор: ГРИГОРЕНКО Дмитрий Евгеньевич, к.филос.н., доцент кафедры философии и социальных наук, Сибирский государственный аэрокосмический университет имени академика М.Ф. Решетнева, г. Красноярск, Россия

ПРИНЯТИЕ УПРАВЛЕНЧЕСКОГО РЕШЕНИЯ В СИСТЕМЕ
ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО ПРОЕКТА НАУКИ

В глубокой основе любого управленческого решения лежит строго определённая философская методология. Осознанию данного факта в рамках современной российской практики социального управления мешают два обстоятельства. Во-первых, сама философия уже давно ничего не знает об одном из главных критериев собственной научности – теоретической строгости, основанной на учёте фундаментальных методологических направлений – диалектики и метафизики. Принципиальное различие этих направлений сегодня, как это не абсурдно, приходится доказывать! Создаётся впечатление, что полностью «выпали из внимания» философов целые эпохи философского теоретизирования.

На протяжении многих десятков и даже сотен лет в фундаментальных трудах исследователей с мировым именем (М. В. Ломоносова, К. Маркса, Ф. Энгельса, Э. В. Ильенкова, Н. А. Бердяева, А. Ф. Лосева и многих других) доказывалась принципиальная теоретическая несовместимость диалектики и метафизики, как методов философствования (кстати, идейная разнонаправленность философских учений указанных мыслителей является аргументом в пользу истинности концепции о несовместимости диалектики с метафизикой).  Впрочем, игнорирование достижений философии прошлого современными философами России выглядит не так уж и абсурдно, если учесть, что они – это, прежде всего, прилежные последователи западных учителей – Гуссерля, Бодрийяра, Хайдеггера, Леви-Стросса и других.

По-западному, в философии первостепенную значимость имеют плюрализм и полилогизм, а также принцип репрезентации, как фундаментальные стандарты научности метафизического проекта науки. Так, если принимается методология западных исследователей, то диалектика выступает всего лишь как искусство ведения спора и не более того, а «символическая логика» (одна из бесчисленных «логик-репрезентаций»), якобы, «снимает противоречие» между диалектикой и метафизикой.
Во-вторых, реальные управленцы-политики, ничего не знают (и не хотят знать) о философии, как о базисе любой научной (и не только научной) деятельности, в то время как управление обществом – это именно научная деятельность.

В Советское время этой проблематике уделяли очень большое внимание. Под руководством академика В. Г. Афанасьева работал крупный научно-исследовательский институт, который многотысячными тиражами выпускал сборник «Научное управление обществом». К сожалению, ввиду наличия в исследованиях этого института определённой доли эклектики, советские теоретики социального управления так и не смогли предоставить руководству СССР «идейное оружие» – созидательную концепцию социального управления (в чём, собственно, и была их задача).

Не была осознана суть принципиального различия, делающего несовместимыми любой западный проект социального управления (либерализм и консерватизм во всех их многочисленных версиях) и отечественный проект, обоснованный принципами диалектики (такое осознание, впрочем, было почти невозможно в условиях засилья марксисткой идеологии). Так, догматизм марксистской теории требовал трактовки власти Советов (по сути, русского аристократического проекта «власти лучших») в качестве одной из версий демократии («социал-демократии»). В итоге, власти Советов, как власти лучших, так и не получилось. Вместо неё был реализован типично консервативный проект – партократия, которая, по сути, и не позволила реализоваться лучшим началам советской системы управления. Кроме того, крайне деструктивную роль сыграли марксистские управленческие стандарты классовой вражды, антирелигиозности и материализма, плановой экономики в её худшем – догматическом варианте. Принятие советскими управленцами всех этих управленческих стандартов стало грубейшей (и, по сути, роковой) теоретико-методологической ошибкой, приведшей, в конечном итоге, к поражению СССР в холодной войне с Западом.

Как показывает исследовательский анализ данной проблематики, любой западный проект социального управления является теоретическим инструментом покорения природы и общества (в соответствии с принципами метафизики), в то время как отечественный проект выступает в качестве теоретического инструмента социального созидания (в соответствии с принципами диалектики). В данной связи, западные проекты раскрывают управление обществом как процесс восполнения (достижения) материальных, либо духовных репрезентантов – вещественных благ (либерализм), либо абстрактных схем (консерватизм). Отечественный же (диалектический) проект социального управления раскрывает управление обществом как антиэнтропийный процесс, т.е. процесс реализации в жизни общества доминантных очагов социальной стройности. Судя по всему, если бы советская система управления обществом в реальности не была бы интуитивно направлена на реализацию некоторых идей и принципов диалектики (в практике подвижничества, в идеологемах о дружбе народов, о созидании и т.д.), а строго следовала марксистскому учению, то исторический путь СССР закончился бы гораздо раньше и с ещё более трагическими итогами.

На современном этапе разработки проблематики принятия решения должна быть выявлена, прежде всего, методологическая специфика данной функции. Содержание функции принятия решения определяется принципами проекта науки (диалектического либо метафизического) и соответствующей научной методологией, в рамках которой реализуется управленческий процесс.

Диалектический проект принятия решения основан на принципах диалектического проекта науки – принципах единства мира и всеобщей связи явлений. Общество в системе принципов единства мира и всеобщей связи явлений представляет собой социальное единство, характеризуемое взаимосвязью процессов роста социальной энтропии и антиэнтропийных процессов. В системе всеобщей связи процессы роста социальной энтропии уравновешиваются антиэнтропийными процессами. Субъект научного управления обществом должен привести управляемую подсистему в соответствие с её естественными закономерностями посредством управленческого усиления антиэнтропийных процессов. Это усиление реализуется в ходе отрицательных вкладов в процессы роста социальной энтропии.

Следовательно, управление означает упорядочивание, организацию и гармонизацию социальной жизни. Принятие решения в данном случает выступает как отрицательный вклад в социальную энтропию, осуществляемый субъектом научного управления обществом. В зависимости от специфики объективной управленческой реальности, принятие решения может быть направлено либо на ограничение, либо на сокращение, либо на уменьшение динамики роста очагов социальной энтропии и дальнейшее формирование в жизни общества доминантных очагов социальной стройности.

Необходимо отметить, что, несмотря на очевидное отсутствие всякой научно-методологической базы в управлении обществом, русские управленцы прошлых эпох, видимо, интуитивно действовали в рамках такой антиэнтропийной логики диалектического проекта принятия решения. Так, в годы Смуты XVII столетия процессы социальной энтропии сконцентрировались, в основном, в очаге разложения государственности и в рамках данного очага достигли высочайшей степени интенсивности и динамики роста. Всего за несколько лет мощное государство Московская Русь было практически полностью дезорганизовано, и, прежде всего, на уровне управления. Это было связано со многими объективными и субъективными обстоятельствами. К их числу нужно отнести социальные проблемы предыдущей эпохи, когда местническая психология бывших удельных князей вызвала необходимость введения опричной системы социального устройства, кардинально изменившей весь строй жизни России. Кроме того, была прервана царствующая династия, на территорию страны вторглись иностранные захватчики, в обществе и власти актуализировались социальная вражда, антигосударственнические настроения, нравственная деградация и т.д.

Все данные объективные и субъективные обстоятельства вызвали мощный рост процессов социальной энтропии, которые поставили государство и общество на грань катастрофы. В этих условиях необходимо было хотя бы в основном ограничить рост социальной энтропии в её главных очагах (предотвратить распад государства, разложение общества, восстановить власть и минимально необходимую управляемость). И русский народ под руководством своих лучших представителей осуществил эту историческую задачу. В это тяжелое для России время, в ситуации фактического отсутствия власти светской, произошло выдвижение представителей духовного и светского авангарда на первый план. Руководство духовной власти действовало в союзе с вождями земского освободительного движения – князем Дмитрием Пожарским и Кузьмой Мининым, которые взяли временно на себя функции светской власти.

Итак, управленческое ограничение социальной энтропии означает недопущение её катастрофического развёртывания, при котором антиэнтропийные процессы блокированы и ситуация близка к повсеместному распаду.

В ситуации, когда управляющая и управляемая подсистемы общества уже находятся в процессе своего устойчивого восстановления после длительного периода активизации какого-либо очага роста социальной энтропии, принятие решения предстаёт как сокращение интенсивности или же динамики роста данного очага.

В данном случае, в процессе управления обществом одно проявление социальной энтропии постепенно замещается другим, менее опасным и масштабным. Так, советское государство одержало победу в Великой Отечественной Войне, которая была тяжелейшей за всю историю человечества. Эта война открыла в жизни советского общества мощные очаги роста социальной энтропии, выразившиеся в потере огромного количества населения, разрушении хозяйства, голоде послевоенных лет и т.д. Но была одержана великая Победа, ядро промышленного и военного потенциала было сохранено, СССР обладал огромным авторитетом в мире. В данной связи, даже в тяжёлой обстановке послевоенных лет стране не угрожал распад и дезорганизация, как некогда в Смутное время. И советское руководство постепенно стало выводить страну из тяжёлой ситуации. Этап за этапом власть сокращала интенсивность и динамику роста очагов социальной энтропии. Сначала была решена продовольственная проблема, как мощный очаг роста социальной энтропии. Ко второй половине 1940-х гг. угрозы голода уже не было. Вместо данного проявления социальной энтропии актуализировались другие её очаги, менее опасные, но, безусловно, очень тяжёлые.

 К их числу необходимо отнести последствия разрушения почти половины промышленного потенциала страны, проблему сиротства, нехватки рабочих рук и т.д. Постепенно все эти очаги социальной энтропии сокращались. Примерно за 5 лет после Войны было восстановлено народное хозяйство, начался постепенный демографический рост, укреплён оборонный потенциал (создано ядерное оружие). В рамках этого процесса сокращения социальной энтропии посредством реализации адекватных ситуации управленческих решений были реализованы условия для полёта в космос и осуществлён целый ряд других масштабных общегосударственных проектов. В итоге, процессы роста социальной энтропии были сокращены до определённого минимума.

В случае, когда ситуация в обществе стабильна, очаги роста социальной энтропии находятся под контролем. Процесс принятия решения в таком случае предстаёт как определённое уменьшение динамики роста очагов социальной энтропии и дальнейшее формирование в жизни общества доминантных очагов социальной стройности. Так, в тот период, который получил субъективное и неверное наименование «застоя», в нашей стране шёл интенсивный процесс роста экономики, культуры, военно-промышленного потенциала и социальной инфраструктуры. Строились мощные агрокомплексы, промышленные гиганты, масштабные объекты социального значения, учреждения культуры и т.д. Конечно, в управленческой практике были и очевидные просчёты. Но они, в целом, не нарушали общий строй созидательного управления страной, сделавшего СССР мощнейшим государством планеты.

Итак, в результате реализации любой из проанализированных степеней и мер принятия решения общество выводится из состояния социального хаоса. В данной связи, принятие решения в рамках диалектического проекта науки выступает как созидание актуального оформления совершенства, наделённого соответствующими определениями (свойствами, функциями, характерными чертами) – социальной гармонией, упорядоченностью, организованностью и стройностью. Кроме того, в рамках диалектического проекта науки принятие решения всегда ориентировано на объективную действительность, на специфику управленческой ситуации. Решение не является «универсальным», раз и навсегда заданным проектом снятия управленческих задач. Оно предстаёт как практическое освоение всеобщей связи социальных явлений и процессов, происходящих в данный конкретный момент. В этой связи, принятие решения должно основываться не на свободной воле субъекта (как это имеет место в рамках метафизической научной методологии), а на отражении диалектики объективных условий и субъективных факторов жизни общества.

(Опубликовано в сборнике научных трудов
по материалам
Всероссийской научно-практической конференции
28 апреля - 16 мая 2016 г.
г. Екатеринбург

Издательская группа «Знание»
Главный редактор: С. Ю. Радченко)