Божья благодать

Виктор Матюк

Божья милость

Намедни мне приснилось, что на землю снизошла благоухающая божья милость
И в меня жизнь по уши влюбилась, пока кромешная тьма на земле не воцарилась!
Тогда в упадок пришли значимые дела, очи застила суета, липкий пот капал с чела, 
Удивила бледность печальная на лице больше аморальном, чем порочном,
Хочу быть точным в выборе слов, стая злобных псов решила напасть на ослов,
Никто из них не был готов, чтобы вновь испытать на себе крушение надежд,
Отныне и впредь прикрою рукой огромную зияющую брешь
В области клетки полости грудной! Закончился век золотой,
Начались распри с роком, небом и зловещей судьбой,
Со страхом и тоской, сопровождаемых мучительной тревогой,
Грешник наблюдал со стороны, как злобные вороны и злющие псы,
Пытались разорвать на куски всех, кто прятал за душой собственный грех!
Его судьба завистников не пугала, эта мысль многие расстояния преодолевала,
Пока разум здравый не выгнулся дугой,
Когда услышал злобный хохот толпы за спиной!
Бог ты мой, кто же вздумал насмехаться надо мной?
Я же не пьян и мои глаза ещё не застил голубой туман,
Быть может, я – стар и судьба наносит болезный удар
То в бровь, то в глаз, то в пах, я же не на бровях и потому
Прежними надеждами живу, и наяву мечтаю о блаженстве земном,
Хотя стынь за окном, но в теле моём влюблённое сердце полыхает огнём!
То спуск, то подъём, проблемы с жильём, старенький дом и фронтон на нём,
Как на женщине медальон, то блещет, то меркнет, он создаёт неблагоприятный фон,
Будто старенький и скрипящий патефон!
Крик, переходящий в стон заглушал жалобный саксофон,
За тем стоном не угнаться, страждущие звуки,
Будто кони мчатся, и чем дорога глаже,
Тем в зловещем экстазе, не моргнув глазом, мчится старенький скрипучий экипаж,
Исчез у кучера мандраж, он вечно куда-то спешит, мне же незачем время торопить!
Хочу спокойно жить, и чтобы грядущий путь был гладок, без ямок и складок,
А все пригорки стояли где-то вдалеке, но не на моей узкой и скользкой тропе!
Зажат нательный крест в руке, святость вовне,
Она низвергалась свыше бы, если бы благодать небесная
Хотя бы по дням воскресным сулила жизнь прелестную,
Об этом небо прошу, и не спешу сбрасывать тяжкую ношу
На ходу, одной надеждой живу, она вызывает удивление,
Но ночные сновидения полны небесного откровения!
Судьба не сердилась, у неё на краткий миг сознание застилось,
Она на холоде простудилась, едва шевелится, но ни с ем не делится
Мимолётными смутами, камни на пути выглядят огромными грудами,
Судьба с боязливой отвагой взглянула на мужчину – бродягу, пожала плечами
И пошла в дом за собственными вещами! С годами мужчины и дамы хотя сами
Все вопросы за себя решать, чтобы в поддавки опосля не играть, в ответ хохот,
Шум и грохот, исчезла непонятливая похоть, не слышно глубокого вздоха даже там,
Никогда нет покоя мозгам! Вот и настал тот вечер роковой,
За моей спиной проплыл месяц золотой, взгляд чумной настороже,
Ему чудится уже, что на его стезе столпились грешники все,
Кто-то в узде, кто-то в полном мандраже думает о своей судьбе,
А по губам катится липкая слюна, седая голова вспомнила те времена,
Когда голь на выдумку была мудра! Здесь уже много лет тому назад
Стройные берёзы шумят, под ними бывало битый час грешник не раз
Наблюдал за движением девичьих глаз, за скрытностью женских фраз
Была едва видна женская душа, она бурлила, как водопад,
В его бурных водах скрывалась дерзкая и наглая страсть,
На дворе листопад и желания спешат вылить на себя ушат
Холодной дождевой воды, чтобы досужие думы вновь стали чисты,
Как белоснежные самотканые холсты, неописуемой красоты! Ни то, ни другое
Не сулит грешникам толику покое, да и счастье земное, нежное и хромое,
Не поспевает бежать следом за тобою! Дик странный и томный всхлип
Чужой плоти, она не против всю ночь сидеть напротив полыхающей страсти,
Все желают, преодолев все напасти, окунуться в безграничное счастье
Нежной и дерзкой любви, но никто не знает заранее, что ждёт его вдали
От края обетованной земли? Близится холодная ночь,
Любовь уже вонзила нож в область костлявой грудины,
Остановившись посредине заповедной святыни,
Продолжает будоражить тайные мысли безумца,
Они над головой подобно дождевым каплям вьются
И вновь куда-то несутся, их преследует трое
Бывших изгоев, они редко появляются предо мною,
Их имена всегда сопровождает первозданная тишина,
Она оберегает эти святыни от греха, Вера, Надежда и Любовь
Постоянно волнуют остывающую на холоде кровь!
В христианские души проникает каждый случай,
Когда толика проросшего зерна в ней бурные всходы дала,
Даже если смутная пелена застила дымовой завесой глаза!
Они устремлены на небеса, в лучах солнца образ Творца,
Туда вьётся виноградная лоза, жаль, что к ней к ней прикасаться нельзя!
Небо в звёздах, и странных бликах, это находит отражение в рифмах,
Во фразах и словах, выдернутых впопыхах на свой риск и страх
Их общей связки разнообразных слов и фраз разной окраски,
Кое-что там для встряски, кое-что не подлежит огласке,
Все слова друг на друга похожи, будто пожухлая трава в степи!
Луна не слепит очи, она – источник вдохновения,
Когда нет мочи и тоска душу точит,
А рука строчит во мраке заточения
И на бумагу ложатся новые произведения! Не глухой слышит,
Не слепой видит, как душа болит, потому что затрапезный вид
Многоголосой толпы мелькнёт вдали, как мыльный пузырь,
Раздавшись вширь, наружу выползла вся гниль из души,
Она, как внутренний жир проповедует мистицизм,
И засоряет творческий эфир, потому, что грехи,
Как вши блаженствуют в тиши и во мраке заточения
Опошляют все человеческие достижения!
Смысл глубокий в этом есть, он, как яркий свет
 В царстве тьмы, там ты слышишь только шум опадающей листвы,
Но даже не замечаешь огромные холмы, не потому что они не видны,
Они грустны и опечалены, потому и безрадостны, и грустны!
Бог зрит на них с вышины небес, он перенёс стресс,
Если рожа не разбита, грешник не похож на бандита!
Карта бита, информация закрыта, молодая сеньорита
Тихо и спокойно читает молитву, её душа немного открыта 
Для небесной орбиты, по которой пролетают фразы и слова,
После них исчезают сумрак и темнота! Голь на выдумку мудра,
По-иному не бывает, на земле много умников убивают!
Ха-ха-ха! Жизнь такова, что делу не пришьёшь слова,
Кругом идёт голова, миг печален, падают камни с развалин,
Покой не идеален, холод в окнах спален! Луна мерцает на небе,
А на сердце – тоска и смута, они о себе напоминают каждую минуту!
Казалось, что жизнь теряет смысл, уныние и блеск после себя оставляют шельф
Из полевых цветов и замысловатых крестов для господ и рабов,
Как память от праотцов, не пожавших ниспосланных богом плодов!
Мы же скромно пьём вино, хотя слегка горчит оно,
Живём грешно и что? Не наказан никто,
Адский пламень расплавил упавший на сердце камень,
Грешник весь изранен, будто в Афганистане,
Подмочен его темперамент в один момент,
Прозвучал дивертисмент, гаснет Фаворский свет на половине пути,
И впереди уже не видно ни зги! Благословенны Господние пути!
Рядом ни одной живой души, пожухлая трава шелестит едва,
Прикрыты ладонью уста, долу капает слеза, засучив рукава,
Память начинает вспоминать все подряд женские имена,
Они всплывают издалека, будто самотканые кружева!
Много лет ному назад здесь раздавалось мужское пение
Даже в поздний час, толпа сердобольных иноков
Общалась с небесным сводом, прощалась с пороком
За отчим порогом, он исчезал, как сизый дым,
Он вначале покрывал придорожную пыль
И степной ковыль, когда же не осталось ни мощи, ни сил,
Странный глаз возопил на всю округу, он протягивал руку
 К синим небесам, обнажал стыд и срам, он был дик и пуглив,
Изредка строптив, как мотив старинной песни, если его изменять
На собственный лад, меняя звуки и слова невпопад, будто ты – автомат,
Ты ничему тогда не будешь рад! Лоб постаревшего мужчины украшают морщины,
Он привык к их паутине, самая глубокая проходит посредине, без тлеющей личина
Те морщины чётко не видны, хотя они - не исполины,
Но распростёрли свои лапы так,
Что не каждый простак им будет рад!
Грешнику на красоту плевать, он привык рисковать,
Теперь смотрит свысока, как над головой проплывают грозовые облака,
Они летят туда, где ещё цветёт трава-лебеда,
И слышны женские голоса, да и жизнь пороков полна,
Как грехов дырявая сума, висящая за плечами, ими судьба бросается,
Будто кирпичами, чтобы они болтались под ногами!
Прежний обет однажды исчез,
Вместо него лес,
Это он издаёт жалобный стон в унисон церковным колоколам!
Старинный каменный храм всегда звонит по утрам,
Грешник за ним вблизи наблюдал,
И постоянно ждал
Божью благодать,
Продолжал мучиться и страдать, потому что темнота и кромешный мрак
Мешали ему осознать наяву, почему нет дела никому, что старику
Мешает на шее огромный хомут, Сизифов труд – невмоготу,
Он стоит на промозглом ветру и зрит в высоту!
Бог редко кому, особенно бедняку
Вкладывал в руку не только скорбь иль муку,
Но и золотил протянутую к солнечному свету руку!
В холод и вьюгу трудно в одну минуту сообразить,
Как дальше жить и куда плыть по реке бытия,
Если твоя узкая и скользкая стезя
Вкривь и вкось стремглав пошла?
Не бывает дыма без огня,
Жизнь несётся по эзотерическому кругу, влепит оплеуху судьбе-старухе
Или блудливому супругу, бросит на прощание заученную фразу
 В грешную душу, былые представления стремглав разрушит,
И вековые устои пылкими объятиями задушит! Жизнь, как базар,
Коль немощен и стар – держит удар судьбы под дых, каждый миг
Меняется твой уставший от жизни лик, то вихрь тебя настиг на половине пути,
Вдруг что-то оборвалось внутри, ты издаёшь громкий хрип,
Трясётся огромный кадык, мир велик, в нём множество хулы и интриг,
Жизнь на одном месте не стоит, день прожит и хорошо,
Не сбылось то, что суждено, церковные колокола звонят далеко, Бог высоко,
Хотя здесь дышится легко, но всё равно взгляд зрит на серую пыль могильный плит,
И не может забыть, что земля под ногами горит, когда ты всеми отвергнут
И всеми забыт! Не с кем даже поговорить по душам, исчезает шарм бытия,
В кармане нет ни шиша, безнадёга одна, идёшь не спеша по безлюдной тропе,
И сам не принадлежишь самому себе, хотя в душе по ночам - полная воля словам,
Они летят по долам и полям, но их никто не собирается слушать,
Грешные души поспешно заткнули уши,
Дабы как-то скрыться от рока, бога и судьбы!
Душа вот-вот возопит: «Цыц!», пороки грубы,
Даже ночные сны и те пытаются распять грешника на деревянном кресте,
Он давно раскаялся в душе, и не может приказать себе:
Прятать грех вовне! Бес судьбу одурачил,
Рок её озадачил, это значит,
Что впереди уже замаячил
Новорождённый мальчик,
Будущий гуттаперчевый обманщик вот-вот поднимет жуткий крик,
И во всех грехах всех обвинит, этот крик нельзя никак забыть!
У закрытой двери замер крик, будто вихрь, у него нет путей иных,
Как в полночь звать злобствующую толпу себе на помощь! Когда сил давно уж нет,
Ты с опаской встречаешь каждый рассвет, неужто бед не миновать? Как пить дать?
На земле чужой даже человек святой будет оставаться рабом и сиротой!
Он будет вспоминать дом родной с грустью и тоской,
Старик от родных мест не отвык, его душа болит
И сердце плачет, чудный мир тревог и битв
Не зависит от силы и мощи задушевных молитв!
Ему бы облегчить исповедью грудь свою перед кем-нибудь,
Словами простыми и волосами седыми доказать Богу своему,
 Что не подобает грешнику сменять на шее серебряный крестик,
Он, как старинный бронзовый подсвечник – велики праведник
Со стороны пристально зрит, как старик постулаты бога чтит?
Жизнь не стоит того, чтобы постоянно озадачивать своё естество,
Преходяще всё, предстоит глухой и унылый путь, склонив голову на грудь, 
Грешник попытался уснуть хотя бы на двадцать минут, жуть вокруг,
Переполнен кармический сосуд, ему же нечем себя упрекнуть,
В вечно длящемся сегодня – воля Господняя стиснута в русле души,
Как головой по сторонам не крути, себе трудно оправдание найти!
Неисповедимы Господние пути! Дух святой небо вышвырнуло на шар земной,
Быт мирской, как и подобает рабам,
Не смог взгляд оторвать от своры злобных собак,
Шум и гвалт о многом может сказать,
Если глаза руками не закрывать, а попытаться понять,
Что происходит в сумрачных стенах сумрачной души,
Она строит и крушит, вечно куда-то спешит,
У неё нет времени спокойно с грешником поговорить, она иссушит всё,
И даже то, что в бореньях с искушениями спешно обретено!
Жизнь, как веретено, всё в его вращении заранее определено,
И сколько бы времени не прошло, без него не получится самотканое сукно!
В нём всё воедино и плотно сплетено,
Куда мы денемся, ветер вскорости переменится,
И мы вновь на общей меже встретимся,
И увидим мир иной, небо озарило солнцем шар земной,
Шторм свирепый вынес из пучины морской
Божественную благодать и всеобщую любовь,
И вместе с ними все православные скрепы
О супружеской верности, страсти
И нежности во всей своей многомерности!
Людям не хватает цельности в обыденной повседневности
Ни в ласках, ни в любви, в минуты трезвости
Мы верили себе, забывали о роке,
Боге и судьбе!
Пытались девственниц найти, сбившись с праведного пути,
Судачили о свежести и эфемерности земного бытия,
Пока всевышний учитель и судья
Не остановил песню состарившегося соловья на стезе всеобщего вранья!
Полушутя мы смотрим на проказы бытия, так жить нельзя,
Стоим под струями очистительного дождя,
Пока не очистится грешная душа,
На всё воля Творца, Ему принадлежат наши души и сердца!
Страдание спит глубоко в душе, будто полное сочувствие в толпе,
Лично больше по душе всё, что таится вовне! Луч, переломившийся в слезах,
Сделал жирный росчерк на огромных дверях, но не на речах и не на словах,
Его пыл быстро иссяк, печали много, она ниспослана богом,
Радость – капля в море, она испарится вскоре
На бескрайнем просторе! В лихом задоре душа забудет о горе,
Вспомнит время золотое, когда грешник ещё не был изгоем!
Чудный мир тревог и битв,
Молитв и рифм душой никогда не кривит,
Да, он свиреп и дик, и даже одинокий старик
Головой в ночи поник, он за всю жизнь не смог ни одну женщину искренне полюбить,
Он знавал немало богинь, но ему была нужна берегиня - не женщина,
А святыня, чья гордыня осталась бы за порогом отчего дома,
Чтобы она в присутствии мужа цвела, как яркая роза
И никогда бы не проливала наземь слёзы!
В жизненной прозе есть всё, что на ум взбрело:
И потное чело, и холод, и тепло, и надёжное мужское плечо, не мудрено,
Если время прошло, и всё уже отцвело и внезапно одну ногу свело,
Всякое может статься, небось, пришло время расстаться,
Видать время подошло, что страстное волшебство
Само семейную жизнь перекрасило набело!
Раньше было весело, теперь в глазах темно, не видно ничего и даже чело 
 Стало бледным, как полотно! Не легко сознавать,
Что супругов объединяла только кровать,
Исчезла духовная связь, вокруг всплыла давнишняя грязь,
Выставленная напоказ! Стеная и молясь, никого не боясь,
Сердцем скрипя, пытаюсь успокоить себя,
Труды потрачены зря, закусив удила, ты седлаешь вороного коня
И вновь пускаешься в бега! Теперь бывшая жена будет жить одна,
Меняются времена и нравы, местные шалавы из Воронежа или Самары
Соседней «супердержавы» руками шершавыми пытаются добраться
До чубчика кучерявого в области паха твоего, их ничего не страшит,
Пока злобный мерин спит, он или не знал, или забыл,
Как местных ****ей ненавидел, но любил,
Вокруг них воздух свеж, они дарят много надежд,
Пока перст судьбы не омрачит все упования твои!
С былым далёким и с пороком никогда не расстанусь я,
Непонятны мне законы земного бытия, петляет стезя среди дыма и огня!
И вот по ней бреду неспешно я, склонив голову на женскую грудь,
Глухой и унылый путь позволяет себя обмануть,
Но былое счастье уже не вернуть!
А вдруг? Может стоит рискнуть
И былые страсть взять и наново всколыхнуть?
Жаль, что нельзя взглянуть туда, где иногда дуют промозглые ветра,
А женская душа надежд полна в любые времена, там притаилась грешная душа,
Радуга осталась в глазах, солнечный луч, преломлявшийся в слезах,
Принял такой размах, что даже стареющий монах долго бы рылся в штанах,
Пытаясь впопыхах что-то из мотни достать,
Глаза ему застили дым и смрад,
Как ему узнать, когда, где и с кем будет дожидаться перемен?
Зачем? Всё – тлен! Всё – суета! Жизнь вблизи пуста,
Ни кола, ни двора, ни куста, ни деревца,
Даже тропа и та чертополохом заросла!
Благодать, о который ты можешь долго мечтать,
Не смогла небо расколоть, чтобы через огромную щель
На грешную плоть пролилась весенняя капель,
за грудиной – цитадель души, в глуши,
Во мраке заточения идёт врачевание угасающего состояния страждущей плоти!
Мысль постоянно в работе, пока не рухнуло мироздание творческое сознание
Готовит себя к покаянию! Через годы, через расстояния на любой дороге,
 В стороне любой снег с дождём набросятся на грешника вдвоём,
Коль он уже небесами осуждён, то есть приговорён раз и навсегда,
Хотя не было ни суда, ни следствия, нет в душе равновесия,
Путь очищения тяжел и труден, чреда земных буден
Напоминает о себе, будто шаманский бубен:
Ты – человек, коротким выдался твой собственный век,
Жизнь ускоряет бег, тебе немало лет, все старится в мире земном,
Всё идёт на слом, ты поневоле вынужден подчиниться судьбе и доле,
И даёшь своё согласие подчиниться неволе, хочется жить на просторе,
То ли на берегу огромного моря или же бескрайнего дикого поля!
Чем закончится земная жизнь и когда она потеряет смысл
И смоют ли с души дочиста грязь творчества?
Не очень хочется толстым слоем льда покрыться,
Мне бы от назойливых дум отбиться,
От грехов как-то отмыться! Коль потерян им счёт,
То в душе не растает паковый лёд никогда,
Даже пламенная страсть и та, что душу постоянно жгла,
Так и не смогла отвадить её от греха! Люди вольны сами определять,
Как им поступать? И потому грешат, и говорят невпопад, им не нужны узы семьи,
И любовные ласки состарившейся жены,
Мужи, будто горные орлы зрят с небесной вышины
На пороки матушки-земли и воплощают заветные мечты в символы людской красоты!
Их поклонник настоящий обращается к нам всё чаще, только свет небесный
Дарит миг чудесный в день будний и воскресный, ты входишь в мир иной,
А следом за тобой грехи несутся гурьбой! Нет лучшего в мире наслаждения,
Чем ночные сновидения, они дарят вдохновение и теребят вожделения!
Мир призрачным покоем объят, на нём пурпуровый наряд,
Он радует бедствующий взгляд, даже когда тебя судят и казнят,
Тебе в тот миг на всё наплевать, выбора нет большого,
Верить никому нельзя на слово: то ли умирать,
То ли продолжать постоянно горевать,
Уповая на грядущую благодать?
Не нам решать, по какому идти пути и к какой прильнуть груди,
И как выбраться из тины фальши и лжи? Неисповедимы Господние пути!
Отчаянье ко мне стучится для бесед, безумие оставляет в душе неизгладимый след!

г. Ржищев
25 ноября 2023г.
10 :20