Пересдача

В высших военных учебных заведениях времен Советского Союза была кафедра марксизма-ленинизма. Курсанты изучали на этой кафедре, среди прочего, такой предмет как История КПСС или иначе - История партии. Вот такой предмет курсант первого курса высшего танкового училища Коля Анциферов и завалил. Не то что бы предмет очень уж такой сложный. Просто так вышло. Преподаватели на кафедре  были и военные и гражданские - серединка-наполовинку. В том смысле, что половина военных, в званиях подполковников и полковников, а половина гражданских, с учеными званиями доцентов.
Как относились они к предмету, который преподавали, сказать сложно. Однако, была на кафедре женщина, в глазах которой горел поистине фанатичный огонь верного ленинца.  Насколько любила она свой предмет, настолько же она не любила тех, кому она эту науку преподавала. Завалить учебную группу из двадцати пяти человек ей было пара пустяков. Преподавательница читала лекцию, курсанты старательно конспектировали. После чего на семинаре шла проверка конспектов.
- Так, товарищ курсант, что это тут у Вас? Ага, ага… не то… не то… это всё вода. Нет сути, сплошная вода. Вы не изучили работу В.И. Ленина! Вам двойка, товарищ курсант!
И так у всей группы. Вела она четыре группы. Двойка в ВВУЗе – это не в школе двойка. Каждую двойку нужно  пересдать.  С двойками не пускали в увольнение. Но это ерунда, в увольнение на первом курсе и так особо не пускали. Разве что по особым случаям. А вот что к сдаче сессии не допустят, это да. Это серьезно. В общем, вся группа шла на пересдачу. По одному. День курсанта расписан от подъема до отбоя – до мелочей. Рабочий день преподавателей – уравнение со множеством переменных. Выкроить время на пересдачу сложно. Попасть к преподу в неурочный час – еще сложнее. К тому же не единственный это предмет – история КПСС,  другие еще есть. Кафедра боевых машин,  кафедра огневой, кафедра тактической подготовки и еще много чего. Занятия днем и ночью, в любую погоду. В жару и мороз, дождь и снег. А тут еще ленинизм этот. Марксизм. Преподаватели из числа военных это понимали, делали скидку. По этому курсанты групп, которые вела женщина –доцент, завидовали курсантам групп, которые вели полковники. На качестве полученных знаний, кстати, это никак не отражалось.
Так или иначе, Коля попал под каток марксизма-ленинизма, в общем-то случайно. Его группу доцент не вела. Просто подменяла отсутствующего препода на зачете, где Коля ожидаемо и выхватил пару. Не повезло Коле. Учеба его в училище изначально шла по сложному пути. Сперва он получил две двойки на вступительных. Ясное дело, его не зачислили. Но Коля не поехал домой как все, кто срезался, а с парой-тройкой таких же искателей удачи стал тем, кого называли на местном сленге «партизаном». "Партизаны" жили на химгородке, за забором училища. Днем они околачивались возле КПП училища, всеми правдами и неправдами стараясь попасться на глаза командиру батальона курсантов, или по другому – начальнику курса. Расчет был на то, что кто-нибудь из поступивших уйдет из училища, не выдержав трудностей курса молодого бойца, или просто поймет, что это не его. Тонкость ситуации была в том, что уйти можно было только до присяги. А приняв присягу, просто взять и поехать домой было нельзя. После присяги  не пожелавшие учится и вообще все отчисленные, не важно с какого курса. – ехали в войска рядовыми на обычные два года. Поэтому у "партизан" до присяги всегда тлела надежда,  что их зачислят на освободившееся место, невзирая на провал на экзаменах.
Через месяц "партизанства" у Колиных напарников терпение кончилось. Они дружески распрощались и Коля остался один коротать дни и ночи на химгородке. Когда надежды уже никакой не было, ровно за день до присяги, заветное место появилось. И зная о мытарствах и стойкости Коли в своем желании поступить, комбат послал за ним посыльного на химгородок...
Между заваленной сессией и нынешней попыткой, в активе Коли уже было три неудачных захода на кафедру. Предыдущие попытки оказались несостоятельными по причине того, что в голове перепутались самым неведомым образом  даты съездов,  их программные документы, и даже количество делегатов, присутствовавших на этих самых съездах. Теперь же Коля шел по коридору в твердой уверенности, что сегодня про съезды он расскажет все. Он мог назвать делегатов съездов чуть ли не пофамильно. Во всяком случае, ему так казалось. Коля постучал в дверь преподавательской открыл ее:
- Разрешите, товарищ полковник!
В помещении было накурено. Ветерок через открытое окно шевелил раздвинутые шторы. Солнечные лучи, пройдя через окно, рассеивались в клубах папиросного дыма. Преподаватели, полковник и подполковник, играли в шахматы. За игрой наблюдал капитан - командир курсантской роты с соседнего курса, вероятно зашедший по каким-то делам.
- Аааа… Анциферов… Чего тебе? – узнал Колю один из них.
- Разрешите пересдать зачет!
- Однако, Петр Семенович, партия…- подполковник подвинул ферзя на доске – мат!
- Пересдать, говоришь… - не смотря на Колю, полковник разглядывал ферзя, - ну давай. Когда Ленин родился?
Коля, ожидавший вопроса про съезды, уставился на шахматную доску, не в силах вспомнить ответ на, в сущности, пустяковый вопрос, известный всем с детского сада.
- Не знаешь? Ну, иди готовься.
Коля приложил руку к пилотке, ответил «Есть!», повернулся кругом и вышел в коридор. «В четвертый раз не сдал. Не могли про съезды спросить. Долбанная доцентша! Вся группа проскочила, один я страдаю.» На лестнице Колю догнал капитан, наблюдавший за игрой в шахматы.
- Ну, что же ты, товарищ курсант, не знаешь когда Ленин родился?
Неожиданно у Коли сдали нервы:
- А ты знаешь когда Моцарт родился?!! – закричал он в лицо капитану.
- Нет! – оторопел от такой наглости капитан, - а нах… мне это нужно?
- Так вот и мне нах… не нужно знать, когда Ленин родился!!!

Позже зачет Коля, конечно, пересдал. В свое время сдал и марксистко -ленинскую философию, и научный коммунизм и прочие премудрости. Сдал и государственные экзамены. Судьба была к нему благосклонна. Коля даже женился на выпускном курсе. Погиб Коля в 96-м. Сгорел в танке при штурме Грозного.