Атака

— Сорок четыре секунды.
— Я даю готовность Абдулле и Исмаилу.
— Давай, Ибрагим. Уже меньше сорока секунд.
— Есть. Мы в полной готовности. Высота сорок пять.
— Курс?
— Ровно по азимуту 22.
— Аккуратнее с высоковольтными линиями. И, если будут проблемы,
не потеряйте из вида телевизионные вышки.
— Спасибо, Бен. Но мы их не потеряем. Ты это знаешь.
— Знаю, но даю команду.
— Понял.
— Всё, загрузка закончена. Принимай азимут ориентировочных целей.
— Есть, принял. Меняем курс.
— Запускайте целеопределители.
— Запустили.
— А теперь работайте.
— Принято.
Тройка истребителей–штурмовиков СУ– 27М5 на бреющем полёте устремилась в сторону Софиевской площади. Пилот ведущего самолёта передал команду ведомым:
— Готовность один. Азимут 2205. Скорость 400.
Самолёты пересекли Днепр и устремились к Софиевской площади. Там, по периметру, стояли американские танки. Тринадцать штук. Всё их противовоздушное вооружение заработало одновременно с появлением российских самолётов. Зенитные пулемёты затарахтели тяжелыми выхлопами, засыпая площадь гильзами. В ответ штурмовики дали залп системой ПТУР и, ревя форсажем двигателей, свечой пошли вверх, одновременно выпустив несколько десятков теплоотводов, дезориентирующих самонаводящиеся ракеты, которые уже мчались вдогонку. Больше половины из них ушли в сторону, сбитые с курса теплоотоводами. Остальные понеслись вслед СУ–27М5, уходящим от погони на максимальной скорости в сторону солнца.
Все цели на площади были поражены одновременно. Глухие взрывы бронетехники погнали воздух штормовой волной во все стороны, выбивая стёкла в зданиях и круша всё на своём пути. Тринадцать факелов запылали яркими кострами, покрывая копотью крыши домов и гудя пламенем кумулятивного возгорания.
СУ–27М5 резко изменили курс, уходя на левый берег и развернувшись в "мёртвой петле". Ракеты полетели в сторону солнца. Пилот ведущего самолёта доложил на базу:
— Бену от Ибрагима. Цели поражены.
— Принято. Вас догоняют четыре F–22. Набирайте скорость и снижайтесь до минимума. Через полторы минуты подойдут СУ–48. Уходите от F–22! И быстро!
— Есть. Мы уже за Борисполем.
Через девяносто секунд штурмовики разминулись с двумя парами СУ–48, хищно выставивших передние закрылки и несущихся навстречу американским истребителям.
Схватка была стремительной и быстротечной. На расстоянии двадцати километров F–22 выпустили ракеты RS–44 матричного наведения, от которых, как считается, нельзя уклониться. В ответ СУ–48 произвели залп лазерными генераторами.
В эфире потекла речь оперативного дежурного российской авиабазы в Прилуках:
— "Вампирам" от Бена. Поражение целей и ракет зафиксировано. Переходите на потолок 25. В квадрате 077 эскадрилья F–18 "Суперкорнет". Приказ – поразить противника.
— Есть, товарищ генерал.
Истребители стали набирать высоту и через десять секунд исчезли из поля визуального контроля. На радарах НАТО отметки их движения остановились на месте и продолжали давать сигнал контроля, но эти отметки могли отрицательно воздействовать на психику операторов. Что и происходило.
— Джеймс, ты посмотри, что творится. Они, по–моему, зависли на месте. Этого не может быть! На высоте пятнадцати миль они висят на месте!
Полковник Джеймс, командир радарной станции, базирующейся в Западном секторе Киева, изумлённо глядел на экран. Проговорил своему заместителю:
— Генри, они и правда висят! Если только не вышла из строя фазированная решетка антенны.
Заместитель проговорил, уставившись в другой монитор:
— Постой, постой... Это ещё не всё... Посмотри, что творится с эскадрильей Эйзенхауэра! Там движется двенадцать машин, а осталось только четыре строба... Всё, исчезли и они! Точно как с F–22. Что происходит?
— Быстро, включай тест системы.
Операторы защелкали тумблерами. Через двенадцать секунд Генри доложил:
— Тест готов. Станция в порядке.
Полковник схватил телефон и торопливо стал докладывать обстановку.
— Что?!! – закричал командующий Киевским округом НАТО. – Как исчезли? Полковник Джеймс, если это технический сбой, то вы уже сержант. Передоложите обстановку через две минуты. –  Кинул трубку. Схватил и набрал номер.
— Что вы имеет в виду, генерал? – спросил, в ответ на сбивчивые объяснения командующего округом, вкрадчивый голос. – Как это пропали с радаров? Этого же не может быть, верно? Ну, так разберитесь и доложите ещё раз. – Начальник генштаба Североатлантического блока отключил телефон и поднял трубку другого.
— Вы хотите сказать, что эскадрилья перелетела на сторону России? Тогда в чём дело, генерал? Что вы мне морочите голову дурацкими лазерами? Их нет. Ясно? Перепроверьте всё ещё раз. И не доставайте меня. Вы знаете, какая сейчас ситуация, а вы ведётесь на идиотские провокации. Расстреляйте командира радара и, возможно, F–18 появятся. Учитесь у русских. Передоложите позднее, и – яснее, – высокомерным поучительным тоном дал инструкции к действию Главнокомандующий Североатлантическим блоком, положил трубку и взял другую.
— Не понял. Повторите чётче. Так. Так. И? А вы верите в НЛО? Я тоже нет. Тогда в чём дело? Сообщите англичанину, больше никому, и позднее перезвоните ещё раз, – пожалуйста! – Положил трубку. Взял остро отточенный карандаш и принялся на листе бумаги рисовать чёртиков. Собака пропала. И там чёрте что творится. Ясно одно – бардак. Мда... Интересно, а почему кабинет овальный? Не по легенде, а в самом деле. Тоже неясно. Поднял телефон и набрал код. Ответили. Сказал:
— Как там у вас погода? Да? Ну–ну... Спасибо, здорова пока. Не разбудил? Это хорошо. Да просто так, о конъюнктуре цен на нефть хотел поговорить. Знаю, знаю, что будут расти, но мало ли... Тебе легче, у вас там, в Сибири, море под землёй. Да. Да. В Сараево всё нормально. Почти. А как ты по поводу Киева? Мы же вроде бы договорились... Нет? Да... Нет? Да... Да? Нет... Мда... Ну хорошо, я ещё перезвоню. – И положил трубку.

"Восточный триллер" (с)