Я буду ждать на темной стороне. Книга 4. Глава 7

— Это хана, ребята! Мы будем строить её неделю! — выругавшись на чем свет стоит, один из рабочих схватил лопату и начал замешивать в чане цемент.
 
— Мешай, давай, хватит болтать! — прикрикнул на него напарник, подтаскивая к нему эту тару поближе.

Не хватало ещё, чтобы их упрекнули в некачественно выполненной работе, когда они первыми приехали сюда строить укрепления, которые следовало выстроить ещё полгода назад. 

— Это не лопата, а самоубийство! — не выдержав, отозвался какой-то доброволец, которого также направили сюда в качестве подмоги нерасторопным строителям. 

— Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, — цинично проронил ему приятель, подливая в раствор воды.

Его эти вещи тоже не вдохновляли, но бросить все на полпути и оставить город без малейшего намека на оборонные рубежи он не мог. Пришлось впрягаться до последнего, пока позволяли условия и противник был относительно далеко.

— Сколько лопат я кидал, не видел? — озираясь по сторонам, переспросил у напарника какой-то рабочий, прерывая на миг свою работу. — Четыре? Пять?
 
Тот пожал плечами в ответ. Подбросив в чан для пущей убедительности ещё пару лопат песка, мужчина перевел дух, после чего продолжая опираться о черенок лопаты, принялся делиться с окружающими собственным видением сложившейся ситуации:

— Задолбался я уже добавлять то песок, то цемент! Может стоит немного подождать, пока оно не загустеет?!

— Надо было изначально записывать, как ты это делал, потому что я не помню, какую пропорцию ты туда кидал, — возразил его приятель, зачастив с перекурами, когда им следовало работать на износ. 

— Если жене понравится, дома тоже выложу все такой плиткой, — самодовольно ухмыльнулся тип, краем глаза посматривая на строительный материал, заготовленный для фиксации ДОТов: — Я даже вспомнил, как мы пасочки лепили в детстве…

По своему мировоззрению он, похоже, относился к разряду людей, для которых стакан, вне зависимости от степени наполнения его водой, он был всегда наполовину полон, а не пуст, — до такой степени вдохновляла его строительная работа. О том, что могло произойти потом, если эти заграждения не помогут, он, как и остальные, предпочитал не задумываться. 

— А если стена начнет валиться? Что будем делать тогда? — как бы невзначай осведомился у него помощник, не совсем уверенный, что их постройка выдержит нападение противника. 

— Ничего, — отмахнулся тот, не видя в этом никакой проблемы. — Дрючками подопрем, и выстоит.

Таковыми были его взгляды насчет строения укрепленных рубежей. И то, что об этом власть не позаботилась чуть раньше, его ни капли не беспокоило. Как будто один этот факт снимал с него всякую ответственность за дальнейшие события.

Не на шутку увлекшись обсуждением реалий, не имевших, правда, никакого отношения к тому, чем занимались они сейчас, лишь формально называя свое занятие строительством заграждений, а на деле затягивая этот процесс так, будто собирались здесь строиться целую вечность, строители не заметили начальства, прибывшего сюда, чтобы проконтролировать их работу.

На вид обычный чиновник, ничего не представлявший из себя внешне. Самая что ни есть обыкновенная посредственность, без политических амбиций. Парень банально выполнял указания губернатора, надеясь показать себя по прибытию на границу важной персоной в глазах рабочих, у которой все было настолько схвачено, что от одного вида выстроенных укрепрайонов противник бросит оружие и сбежит с поля боя, забыв, зачем вообще сюда ехал.

Такими были его тайные мечтания накануне поездки. Однако то, что пришлось лицезреть ему на деле, разительно отличалось от того, что успела нарисовать за это в его голове буйная фантазия. Причем далеко не в лучшую сторону.

Подобравшись к недостроенному укрепрайону, помощник губернатора покосился на стену с таким видом, будто наелся неспелых слив, после чего с трудом удержавшись от ругательств, готовых вот-вот сорваться с его уст при виде такой картины, резко повернулся к горе-строителям, и, не зная, кого именно из них следовало отчитать за халтурную работу, весь позеленев от гнева, пнул ногой лежавший на земле камень.
 
— Что это? — рявкнул он, обращаясь одновременно к нескольким рабочим, кивая в сторону территории, обтянутой колючей проволокой два метра высотой.

— Стена, — спокойно отозвался один из них, простодушно пожимая плечами.
 
— Я вижу. А где все остальное? — недоумевал помощник губернатора, узрев вместо бетонной стены как минимум в несколько десяткой метров высотой, на которую из бюджета были выделены немалые деньги, вот ЭТУ шаткую конструкцию, украшенную сверху проволокой не самого лучшего качества.

— Ну, сколько нам выделили материалов, на столько и построили, — развел руками бригадир, словно намекая, что сколько над постройкой не колдуй, а конфету из … того самого не слепишь.

Несложно было догадаться, куда на самом деле ушли строительные материалы, предназначенные по документам для совсем других целей. И ладно, если бы это было в мирное время. Но сейчас! Когда противник буквально наступал им на пятки, угрожая прорвать их и так ничем не укрепленную линию обороны…

Совсем отчаявшись, помощник губернатора отказывался верить в неприглядную реальность, но все происходило на самом деле, и с этим ничего нельзя было поделать. Как будто свыше кто-то отдал приказ сдать город без боя, поставив для видимости здесь этот отряд, который валял дурака, не проявляя особой инициативы в постройке укрепрайонов. И это он ещё не знал, что кто-то умудрился накануне разминировать границу, так что если враг и вздумает пойти на них штурмом, то никакие окопы и укрепрайоны не станут для него особой преградой для продвижения вперед. Но будучи до сих пор не в курсе всего этого, (вернее его попросту решили не ставить об этом заранее в известность), тряся в воздухе кулаками, чиновник снова и снова набрасывался с вопросами на рабочих, ожидая услышать от них дельный ответ.   

— Где нормальная стена, мать вашу?

— Стена, начальника? — растерянно клипая глазами, пролепетал строитель, застыв со шпателем в руке напротив какого-то строения, напоминавшего больше не мини-крепость, а обычную гору мусора.

— Да стена! Где она? — повторил помощник губернатора, весь кипя от негодования. — Это все, что вы успели сделать за два часа работы?! — Подпрыгнув на месте, он бросил яростный взгляд на небольшой чан с цементом, который уже успевших накатить по сто грамм строителям удалось замесить лишь с десятой попытки.

Они с трудом стояли на ногах, забыв, зачем вообще сюда пришли. Причем полученная консистенция получилась настолько жидкой, что как не пытались закрепить с её помощью бетонные блоки, то и дело разъезжаясь по бокам, те рисковали отвалиться и рухнуть на землю от малейшего дуновения ветра. Хотя бы на голову этому приехавшему чиновнику. И это когда враг находился буквально за пару десятков километров от них!

Увы, даже понимание одного этого факта не доходило до всех этих собравшихся на границе людей, никогда не нюхавших ранее пороха. А если и нюхавших, то что-то совершенно другое. Словом, сколько бы времени не оставалось у них в запасе, вопреки всем доводам рассудка работники продолжали действовать так, будто появившись на окрестностях границ, противник не станет продвигаться дальше, а подождет, когда они достроят то, что называлось в их понимании «укрепрайоном», и только после этого пойдет в атаку по всем фронтам.

Так и не удосужившись толком объяснить чиновнику, почему стена осталась недостроенной, какое-то время рабочие просто стояли перед ним, моргая глазами и пытаясь осознать всю суть  происходящего. А когда до некоторых из них все же дошло, что им придется за это отвечать, уставившись на помощника губернатора как баран на новые ворота, бригадир виновато улыбнулся. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать бурю в стакане воды, и высечь искру из накалившейся обстановки.

— Заберите уже от меня кто-нибудь эту плеяду уебанов! — взмолился чиновник, устав слушать бред рабочих, из которого было предельно ясно, что стены дождаться сегодня не получиться, и дела их плохи. 

Но так никто из присутствующих не собирался его слушать, пытаясь вновь напомнить им, кто он такой и для чего сюда приехал, скользнув гневным взором по рассеянным лицам работяг, не совсем уверенный, что его вообще услышат, мужчина отдал им новый приказ:

— Продолжайте строить стену! И чтобы к вечеру здесь было все готово, идиоты!

Как будто враг не мог появиться здесь раньше. Судя по всему, это поняли даже сами рабочие, после чего потеряв стимул продолжать свои бесперспективные начинания, пусть и замешанный наспех цемент все-таки нужно было куда-то девать, взявшись за лопаты, принялись ковыряться ими  в земле, создавая видимость работы в глазах этого молодчика.

Помощник губернатора предлагал им выстроить стену высотой в пятьдесят метров, но сделать это за пару часов у них бы вряд ли получилось. Даже если бы в их пользовании находились самые передовые технологии. Как минимум, на эту работу ушел бы месяц интенсивного труда. Но стена этому типу нужна была сейчас.

— Пятьдесят метров? — усмехнулся рабочий по имени Гоги, также не разделявший всеобщих восторгов по поводу устойчивости недостроенной стены, которая если и могла остановить противника, то разве что во влажных мечтах самого помощника губернатора, имевшего весьма посредственные знания как в военном, так и в строительном ремесле. — На месте проектировщика я бы забацал её высоту на все сто, а то и двести метров. А лучше было бы и вовсе построить тройные стены! Тогда бы к нам точно никто не сунулся.

— Ага, и назовем первую стену «Ашотом», — согласился его напарник, уныло зевая в ответ.

— А построим «Ашота», за ними сразу «Гиви» появится, — добавил ещё один халтурщик по имени Джамшут, и, воспользовавшись моментом передышки от замешивания цементного раствора, в котором количество песка превышало пропорции цементного порошка, принялся перечислять вслух названия, загибая пальцы: — «Гоги», «Армэн», «Аслан» и так далее.

— Если бы технологии позволяли, можно было вообще уйти жить под землю и построить там бункера, — выразил свою идею ещё один рабочий, поражаясь тому, что заточенные под военную промышленность заводы и фабрики до сих пор не перенесли в туннели, словно специально оставляя все эти объекты под удар. 

— Ага, а потом живешь такой в бункере, а противник как начнет над тобой прыгать на тяжелой технике! — заметил третий строитель, ровняя шпателем кладку из гранитного камня.

— Но вечно жить в бункерах, ребят, тоже не получится, — выразил свое сожаление Джамшут, отличавшийся среди своих коллег более реалистическим взглядом на жизнь. — Рано или поздно придется выбраться наружу и начать уничтожать противника на земле, узнавая его слабости.

Все вокруг дружно закивали, косясь на рыскавшего поблизости помощника губернатора.

— Послушайте, а что мешает врагу за время, пока мы будет строить стену, натаскать к ней грунта или камня, — предположил Армэн, — а потом, перебравшись к нам через созданное возвышение, начать и здесь косить народ.

— Постучи по дереву! А лучше сплюнь, — посоветовал ему Гиви, боясь даже представить себе последствия подобного исхода событий. Сам бы он вряд ли до такого додумался.

— Но Армэн если что-то говорит, то так оно и будет, — вмешался Джамшут, привыкнув обращаться к своему приятелю за всякими предсказаниями.

Тот, к примеру, четко предсказал, когда родятся дети у его жены дети. А немного позже коллега предрек смерть его тестя. Что же мешало ему теперь напророчить начало атаки противника, который возможно и готовился ударить по ним оттуда, откуда его появления ожидали как раз меньше всего. И только работник обронил эту фразу, гордясь собственной находчивостью, как в следующий момент за стеной раздался звук, похожий не то на взрыв, не то на землетрясение. Через пару секунд пару человек, которые вот-вот должны были покончить со строительством опор для стены, оказались погребенными под грудой шлакоблока, металла и песка.

— Вот и накаркали, — вздохнув, отрешенно произнес Аслан, уставившись в горизонт, затянутый дымом. 

— Рухнула небось... — протянул Равшан, роняя шпатель на землю и ища взглядом ближайшее укрытие, которое никто по такому случаю, разумеется, не успел даже подготовить.

— Вот это сила слова! — пролепетал восхищенный Джамшут, застыв на месте с ведром цемента, словно переживая внутренний катарсис.   

— Ах, Армэн! Каркуша ты! Дай обниму, бро! — бросился к напарнику с объятиями Гиви, после чего подмигнув в сторону медленно приближавшейся к ним колоны, улыбнулся: — По-моему, их видно даже из космоса… Как это наши могли все проморгать?!

— Не смейся! — попытался утихомирить его Армэн. — Может, этот танк с разбегу влетел о нашу горе-стену и ударился, а вы тут смеетесь…
Но если вся суть проблемы состояла в одном лишь повреждении недостроенной стены.

Теперь о продолжении строительных работ, разумеется, не могло быть и речи. И словно не до конца понимая, в какую передрягу они умудрились встрять, покидав на землю инвентарь, работники бросились врассыпную вместе с пограничниками, обгоняя друг друга на перегоне.

***

— Я просто не узнаю нашего пунктуального генерала… Где его вообще носит?! — ругался глава добровольческого отряда, безуспешно набирая номер телефона высшего руководства.

Сигнал вроде куда-то шел, но на звонки ему по-прежнему никто не отвечал. Они должны были встретить врага как полагается, но генерал куда-то пропал. Или спрятался. 

Повторив свою операцию ещё раз, но так и не получив результата, парень разозлился окончательно, после чего выключив эту «аппаратуру» насовсем, спрятал её в карман униформы, переводя взгляд на горизонт.

Выбивавшееся из-под густых облаков солнце давно находилось в зените; их скромный отряд вот-вот должен был выдвинуться в сторону границы, где пролегала дорога, по которой предположительно могла пройти вражеская колонна, (её и следовало накрыть), но благодаря отсутствовавшего на месте начальства, на котором лежала вся ответственность за организацию оборонительной работы, окружающие чувствовались себя на этом участке фронта не совсем уверенно, хорохорясь друг перед другом лишь для проформы.

Все прекрасно знали привычки этого человека. И уж кто-то, а он допустить подобной оплошности не мог. Другой на его месте уже б давно их кинул, сбежав за границу, чтобы вернуться потом назад в случае удачной обороны города, и присвоив себе победу, позже вручить самому себе награду. Тем не менее время шло, а генерал не спешил давать о себе знать, чересчур увлекшись организационными процессами.

— На вашем месте я не стал бы назначать его ответственным за оборону города, — потеряв всякую надежду дозвониться до шефа, поделился своими соображениями с коллегой ещё один доброволец.

— Это ещё почему? — осведомился его приятель, поднося бинокль к своим глазам.

— Потому что как только он появляется на месте, наши люди несут потери. У нынешнего руководства такая карма испорченная… 

В чем-то он был прав, в чем-то — нет, но факты говорили сами за себя. Впрочем, легче от этого не становилось.

Присутствующие нервничали, потому что им немало пришлось увидеть собственными глазами, но сидеть, сложа руки, они тоже не могли. Надо было действовать, а не ждать плохих событий. Времени не оставалось даже на переживание страха.

Все уже были в курсе, что первая линия обороны прорвана и противник находился в каких-то десяти километрах от них. Высыпав на улицу вместо того, чтобы прятаться в наскоро сооруженных укрытиях, народ толпился где попало, стараясь ничего не упустить из внимания. Не каждому на своем веку приходилось переживать круговую оборону города. Остальные, кое-как обустроив для себя примитивные убежища, шатались по улицам, принимая самое участие в возведении оборонительных заграждений, накидывая всюду шины, и стаскивая бревна для постройки блиндажей прямо между домами.

Приняв решение вступить в добровольческий батальон, чтобы на своем примере показать, что значила для него защита родной земли, Терехов дал накануне слово командиру проявить себя при встрече с врагом, на поле боя. На тот момент его ещё можно было назвать заядлым патриотом, верившего в свою избранность.

Добравшись до холма, он предпочел смешаться с толпой других добровольцев разного возраста и уровня стрессоустойчивости, готовых хоть сейчас брать в руки оружие и идти на баррикады без всякого обучения на полигонах. И чем ближе он подходил к месту возможной стычки с неприятелем, тем больше его охватывал страх, а душа уходила в пятки от одной мысли о поражении. И пытаясь хоть как-то замаскировать свои истинные эмоции и нервозность, он то и дело срывался на жителях, пресекая на корню их критику в свой адрес и скепсис относительно их кое-как сколоченной обороне города. Все были остры на язык, но едва дело доходило до деятельности, связанной с риском для жизни, всю ответственность за исход дела люди предпочитали перекладывать на ребят в военной форме, лишь бы самим избежать подобной участи.

Втайне завидуя им и пытаясь примазаться к чужой славе, малолетние олигофрены выкрикивали в их адрес различные насмешливые лозунги, от которых лично самому Терехову было немного не по себе. Так что если бы не вмешательство его напарников, он точно бы кого-то пристрелил. Если не по умыслу, так по ошибке.

А когда среди толпы прошел слух о прибытии генерал-майора Петрограда Родионовича Ганзеры, который и должен был возглавить оборону города, ребятам стало совсем туго. Надеясь  встретиться с генералом, народ высыпал на улицы, всматриваясь в лица проходившего мимо отряда в надежде обнаружить среди них того, на ком лежала ответственность за происходящее

— Эй, ребят, вы че? Это не генерал! — заржал самый задиристый пятиклассник, вплотную подбегая к добровольцам и останавливаясь как раз напротив Терехова. — Это тот парень, который недавно выступал в одном шоу, рассказывая на камеру, как он будет отвоевать наш город!

— Отвоевывать? Ха-ха! — вторили ему остальные подростки. — Пусть валит в свой детский сад!

Услышав их насмешки, Терехов невольно нахмурился, сжимая зубы.

— Ты что-то там сказал, задрот? А ну иди-ка сюда! — не выдержав, он сделал шаг в сторону малолетки, пытаясь поймать того за шиворот и как следует надавать ему по ушам. 

— Ты совсем спятил? Оставь его в покое? — вмешался его сослуживец. — Нас ждет сам генерал, а ты решил перекалечить здесь всех малолеток… Да сдались они тебе!

— Ой, только не надо меня лечить, ладно? — отмахнулся от него Терехов, хватаясь за автомат при одном лишь упоминании личности генерала.

Ему хотелось показать себя перед ним в лучшем свете. В противном случае тот мог подумать о нем невесть что, а то и вовсе отправить домой, намекая на его профнепригодность. Дмитрий не хотел покидать поле боя, так и не вступив в схватку с противником. И когда ему показалось, что они прибыли на место, хотя вокруг, на первый взгляд, отсутствовал сам намек на какие-либо оборонительные сооружения, не говоря уже о вырытых окопах, к ним неожиданно подошел какой-то ссохшийся мужичок с военной выправкой, и, протянув для рукопожатия ладонь, похвалил его за  свойство ввязываться в драку из-за малейшей ерунды. Словно это качество могло помочь в успешной борьбе против врага.

Не до конца понимая, кто находился перед ним, и вообще приняв его поначалу за отставного забулдыгу с погонами на плечах, насупившись, Терехов неохотно с ним поздоровался, после чего оглянувшись по сторонам в поисках того, кого следовало величать генералом, невольно напрягся, ощутив, что попал впросак. 

— Ты похож на меня в юности, — поглаживая свою лысину, отозвался незнакомец, вновь возвращаясь к нему. — У тебя такое же извращенное мышление.

Застыв на месте и слегка расправив свою кислую мину, Терехов с недоумением уставился на него, не совсем понимая, в чем заключалась эта схожесть, которой лично он не наблюдал ни при каких обстоятельствах.

Машинально улыбнувшись, мужчина предложил ему хлебнуть из своей фляги. Сегодняшняя битва могла стать решающей. И к ней следовало хорошенько подготовиться.

Остолбенев, Терехов покосился на предложенный ему коньяк. Пить прямо здесь и сейчас, когда противник вот-вот появится на горизонте? Такое в его практике было впервые. Он не был заядлым любителем алкоголя как некоторые, но отказать этому типу он тоже не мог.

Замешкавшись с принятием окончательного решения, Терехов почесал затылок. Однако стоило ему перехватить взгляд одного из своих напарников, как для него все вдруг стало на свои места. В объяснениях он больше не нуждался. 

Перед ним находился тот самый генерал-майор, о котором накануне ему прожужжали все уши. И только сейчас в полной мере осознав, с кем приходилось иметь дело, незаметно кивнув мужчине, Терехов потянулся за его флягой, надеясь отхлебнуть из неё самую малость коньяка, чтобы встретить врага в более-менее трезвом состоянии и ни о чем не беспокоиться.

Книга 4. Глава 8

http://proza.ru/2023/11/26/934