Сковородочный рай

     "В краю диких берез".
     предыдущая глава http://proza.ru/2023/11/23/637


    Полночь наступила как-то слишком быстро.  Она ворвалась в жизнь Джонатана Свифта с боем часов и отворила калитку в новый день. Узкую как душная тревожная ночь, с песней навязчивого комара. Молодого и наглого, не знакомого еще, судя по всему, с человеческой рукой. Вскоре Свифт, лежа на кровати, познакомил насекомое с ладонью, и комар втерся в его линию судьбы бурым пятнышком.

    Когда стихли часы, затих и обеденный зал. Прозвонил на прощание разбитой посудой, оглушил всех требованием хозяйки не блевать на ковры. Зато ожил задний двор. Уставшие от пенсионной диеты людоеды, высыпали туда, расселись на корытах в поисках объедков прошлой жизни и с аппетитом предались воспоминаниям.
    - Англичанина лучше всего готовить на пару, - поделился опытом хриплый, прокуренный голос. – От этого он становится мягким и теряет свое высокомерие.
    - Врешь ты, Сеня, - ответил густой бас. – Никакой пар англичанина не приготовит. Хоть в паровую машину его засовывай, он все равно останется жестким и недружественным.
    - Тебе то откуда знать? – парировал Семен. – Ты же красный кашевар. Ветеран патриотической кулинарии. Всегда ел только «своих».
    - Я, например, тоже так считаю, - в спор влез третий голос – звонкий, с явными учительскими интонациями. – Англичанин – пакостный человечек. Вызывает изжогу и расстройство желудка. Да еще обязательно, в тарелку тебе плюнет на прощание.
    - Просто вы их готовить не умеете, - настаивал на своем людоед Семен.
    - Это ты готовить не умеешь, - парировал «учитель». – Помню, как ты одного датского диверсанта не доварил. Мы потом месяц холодцом из наших соотечественников лечились. 
    - Подумаешь, не доварил. Просто он в кастрюлю целиком не влез. А переломное время еще не наступило.
    - Не мог вместительную тару взять? – поинтересовался бас.
    - Где я мог ее взять? Тебе напомнить, про перебои с посудой?
    - Вот только не надо все списывать на дефицит, - строго сказа «учитель». – Всегда можно найти выход из положения. Один наш коллега другого нашего коллегу в собственной ванне умудрился поджарить. До хрустящей корочки.
    - Ты лучше расскажи, как испортил праздничный ужин для болгарских товарищей, - Семен повысил голос. – Потом все людоедское министерство полгода икало.
    - Ничего ты в ужинах не понимаешь, - с презрением ответил «учитель». – Мы просто осваивали тогда новый вид подрывного рагу. Немного переборщили с перцем.
    - Ага, и отправили в полет случайного грека. Кстати, что с ним потом сделали? Съели на десерт?
    - Греков есть нельзя, - напомнил бас. – Ни на десерт, ни на второе. Они не съедобные.
    - Да бросьте вы, - фыркнул Семен. – Всех можно есть. Если ты не латентный вегетарианец, конечно. Даже самого себя можно сожрать, если не подавишься. А уж тем белее какого-то грека или англичанина.
    - Кстати, по слухам, тут сегодня поселился одни иностранец, - сообщил бас. – С виду англичанин.
    - Откуда? Они давно перевелись в этих краях. Их местные аборигены в свои магазины не пускают. Разве что заблудился кто?
    - Вот возьми и проверь, - сказал с вызовом «учитель». – И, если это правда, докажи, что ты умеешь их готовить.
    - Вот возьму и проверю, - принял вызов Семен. – А потом возьму и докажу.
   - Ты главное доказательства не забудь предоставить.
   - Обязательно! Причем с подливкой.
    Раздался шум, звук падения, треск перевернутого корыта. Затем послышался топот ног и хор взволнованных голосов.
    - Куда помчался, дурак! – к спорящим людоедам присоединились коллеги по цеху. – У тебя же ордера на человечину нет. Посадят.
    - Не переживайте, друзья, - бросил на ходу Семен, забегая в здание. – За мои прошлые заслуги, глядишь и помилуют.

    Услышав финал беседы Свифт задрожал от страха. Сердце его замерло и в какой-то момент остановилось. Но затем помчалось галопом к неизбежному, по мнению Свифта, обрыву. Он накрылся одеялом с головой и затаился. А спустя минуту вспомнил про записку под овощным десертом и повесил на шею помидор. Затем ослепил себя чесноком и забил рот непрожеванным луком.
    А еще через паять минут, дверь попытались открыть. Дернули ручку, надавили плечом. Засов заскрипел, но выдержал. Тогда Свифт отбросил молитву кресту из сельдерея и стал взывать к железному засову. Просил его выдержать удары, умолял продержаться до утра.

    За дверью, тем временем, бушевал людоед на пенсии. Он то клялся в любви, то грозил уголовным кодексом. То рычал как буйный прокурор, то шептал как адвокат-заговорщик. То предлагал отдать ему руку и сердце по-хорошему, то обещал взамен открыть тайну вкуса настоящей жизни. Но давший обет лукового молчания и ослепленный чесноком, Свифт не отвечал. Он нервно сжимал пальцами помидор, превратив его в итоге в томатную пасту и молился что есть силы ржавому засову.

    До самого утра Семен вел под дверью Свифта кулинарную проповедь. Рассказывал о чудесном маринаде, в котором человек становится лучше, о божественных специях, убивающих привкус грешной жизни, расписывал прелести сковородочного рая. Слов при этом не жалел, прибегал все время к самым вкусным метафорам. Но убедить «проклятого англичанина» отдать свою руку и сердце по-хорошему так и не смог. Как он ни старался, дверь осталась запертой.

    Затих людоед только с рассветом. Когда на задний двор вышла дочка хозяйки с косичками разной длины и запела приятным детским голосом странную колыбельную:
    «Спи спокойно дорогой товарищ.
     Без ордера на руку, никто не откусит тебе руку,
    Без ордера на ногу, никто не откусит тебе ногу.
    Только на голову ордер не нужен.
    Прячь ее подальше от безголовых людей….»

    После ухода людоеда Свифт быстро успокоился. Зевнул от бессонной ночи, прозрел, убрав чеснок с глаз, выплюнул лук в ночной горшок. Проглотил с аппетитом томатную пасту и под звуки утренней колыбельной вскоре заснул. 
       

Продолжение http://proza.ru/2023/12/02/926